Переход от развитого индустриализма к постиндустриализму, в рамках которого наука, информационные технологии составили основу нового типа существования, начался в ряде стран в середине XX века. С успешной модернизацией изменилась и приобрела более устойчивый вид их социоструктура: ее традиционные обеспеченные средние слои существенно пополнились представителями динамично растущего в создавшихся условиях слоя специалистов-профессионалов. Их социально-классовая идентификация проходила в рамках институционализированной модели «среднего класса», который стал частью не только ряда теорий постиндустриального общества, но и ориентиром в политической практике правительств многих стран.
До начала 60-х годов Советский Союз также находился на магистральном пути технико-экономической модернизации, правда, в границах иного строя и иной социокультурной традиции. Макросоциальная идентичность специалистов-профессионалов здесь определялась как «интеллигенция» — прослойка между рабочим классом и крестьянством". Однако терминологические различия не снимали возможности критического сравнения ее социально-экономического положения с позициями сходных по роду занятий групп в странах опережающего технологического развития. Достаточно закономерно, что именно эта часть российского социума на рубеже 80−90-х наиболее активно поддержала неолиберальную оппозицию с ее обещанием продвинуть страну с помощью радикальных рыночных реформ в разряд экономически развитых государств, создать в их ходе массовый «средний класс», сходный по уровню жизни с зарубежными аналогами.
Слом социалистического строя в России резко изменил структуру общества, что девальвировало значительную часть прежних социально-групповых идентичностей, в том числе — социально-классовых. Последние за время либеральных реформ подверглись мощному воздействию как экономических, так и идеологических факторов. Либерализация экономики и полномасштабное узаконение прав частной собственности модифицировали распределение доходов среди населения, увеличив его имущественное расслоение, а полная политическая переориентация государственной власти привела к смене идеологической интерпретации социальной действительности, ретранслируемой СМИ. В частности, массовому сознанию взамен ранее единственно легитимной схемы классовой структуры в марксистско-ленинском понимании была предложена альтернативная версия о формировании в условиях перехода к рыночной экономике многочисленного состоятельного «среднего класса». Данное понятие широко использовалось не только в массовой коммуникации интеллектуальным активом либерализма, но и включалось в официальные государственные документы.
При этом смысл термина не получил достаточно ясной трактовки и теоретического объяснения: «средний класс» оказался ассоциирован лишь с определенными социальными слоями западного общества, свойственными им стандартами потребления и системой ценностей. Благополучие этих слоев объяснялось в значительной степени эффективностью свободного рынка. Вопрос о реальных основаниях ожидать в конкретных российских условиях при радикальной либерализации экономики тех же социоструктурных перемен, что происходили в странах опережающего технологического развития эволюционно (и, тем не менее, что нередко выпускается из виду — весьма болезненно, в острой борьбе за экономические и политические права), остался без должного внимания.
Представление о «среднем классе» внедрялось в массовое сознание российского общества в широком контексте агрессивной социокультурной «вес-тернизации», в соответствии с приемами создания социальной мифологиикак неотрефлексированный, привлекательный образ. Относительная иллюзорность последнего отнюдь не снимает необходимости рассматривать «средний класс» в качестве возможного варианта реальных макроуровневых идентификаций современного российского социума.
Теоретически и экспериментально доказано, что в ходе социализации социальная идентичность личности оформляется через «категоризацию», то есть процесс отнесения себя к определенным социальным группам. i При этом формирование линии поведения, жизненных стратегий происходит под воздействием ориентации на нормы и ценности как реальных, так и виртуальных групп («воображаемых», мысленно «сконструированных» по каким-либо признакам). Фактически именно к последнему виду идентификационных моделей относятся социальные классы. 2.
На данных особенностях массового сознания во многом основаны соци.
1. Андреева Г. М. Социальная психология. М., Аспект-Пресс, 1999. С.363−364.
2. Шибутани Т. Социальная психология. Ростов-на-Дону, Феникс, 1998. С. 218−220. альные технологии, используемые крупнейшими центрами власти для реализации долговременных политико-экономических проектов и обеспечения своих интересов. Ведь от того, какого рода идентификационные социально-классовые модели удастся продвинуть в общественное сознание и закрепить институционально, во многом зависит будущее страны. Так, массовое распространение социогрупповых идентификаций, свойственных обществам-аутсайдерам мирового развития, вряд ли будет содействовать успешной технико-экономической модернизации. И — совсем иначе, если актуализированы «коды» идентичности, ее поддерживающие.
Изучение трансформаций социально-классовых идентичностей, произошедших в условиях либеральных инноваций последних лет, необходимо для разработки оптимального варианта социальной части государственной антикризисной программы. Анализ спектра идентификационных предпочтений позволит выявить наиболее вероятные векторы развития сильно фрагмен-тированной ныне социоструктуры, определить устойчивые социальные ориентации и креативный потенциал отдельных групп общества. Знание доминирующего в них на настоящий момент символического языка макросоциаль-ного самоопределения (образов, терминов, их точных смыслов, общей социокультурной, идеологической направленности) поможет обеспечить данной программе максимальный резонанс в массовом сознании.
Прежде всего, это касается процессов в сознании тех слоев и групп социума, без сочувствия и активности которых в настоящее время в принципе невозможна реализация эффективной антикризисной стратегии, а именно: массового слоя специалистов с высшим образованием и постоянно пополняющего его студенчества. Их центральная роль объясняется тем, что выход страны из кризиса в нынешних условиях жестко детерминирован необходимостью преодоления ею все увеличивающегося технико-экономического отставания и совершения давно назревшего прорыва на очередной виток глобальных модернизаций — постиндустриальный. 1 Без этого, как явно демонстрирует текущий опыт российской жизни, полноценное национальное бытие в реалиях современного мира становится проблематичным.
1. См. подробнее: Глазьев С. Ю. О стратегии экономического роста на пороге XXI века. М., 1997; Добреньков JI.H. Человеческий фактор и научно-технический прогресс. М. 1986; Моисеев Н. Н. С мыслями о будущем России. М., 1997; Осипов Г. В. Россия: Национальная идея. Социальные интересы и приоритеты. М., 1997.
В связи с задачами объективно неизбежной российской модернизации возрастает актуальность тщательной проработки представлений российского массового сознания о «среднем классе», востребованность его как идентификационной модели, выявление преобладающих при этом типов ценностных ориентации. Это позволит не только уточнить и дифференцировать реальное содержание понятия «средний класс» в массовом сознании, но и выделить в нем тот вариант идентификации, который при определенной организационной поддержке способен выступить основой формирования отечественной модели среднего класса, в основе которой — национальная культура и цивилизационно перспективные постматериалистические ценности.
Принципиальная необходимость связи модернизационных усилий с возрож-ением и развитием национальной культуры в настоящее время весьма убедительно доказана и в теории, и на практике. Так, С. Хангтингтон, в своем обобщении мирового опыта модернизаций последних десятилетий, пришел к выводу об устойчивости и динамичности развития модернизируемой страны только в случае ориентации на формулу «национальный дух, западная техника». Как выяснилось, усиленная «вестернизация» содействует быстрым результатам модернизации лишь на первом этапе, за которым следует неминуемый спад. Преодолеть же его оказывается возможно лишь на путях возврата к национальным духовно-культурным основам. 1.
Особенно показателен, на наш взгляд, анализ складывающихся идентификационных предпочтений студенческой молодежи. Это обусловлено, во-первых, тем, что данная социальная группа большинством концепций традиционно рассматривается основным источником современного «среднего класса», а, во вторых — в связи с интенсивностью процессов социализации, свойственной периоду обучения в вузе. Изучение выбора идентификационных моделей среди студенчества позволит оценить не только наметившиеся тенденции в массовом сознании относительно «среднего класса», но и созидательный потенциал, способность стать одной из опорных сил в преодолении опасной архаизации нашей страны, спровоцированной реформами последних лет.
Теоретико-методологическая база исследования.
В широком спектре проблем социализации вопросы макросоциальной идентификации относятся к одним из наименее изученных. Их исследование неиз.
1. С.Хангтингтон. Столкновение цивилизаций и изменение мирового порядка.// «Pro et Contra», т.2 (№ 2). М., Фонд Карнеги, 1997. С.125−126. бежно сталкивается с серьезными методологическими трудностями, вызываемыми необходимостью сравнения повседневных типизаций массового сознания с теоретическими представлениями о наиболее крупных элементах социо-структуры. Последние же, в силу высокой степени абстракции, являются не столько верифицируемыми социологическими конструкциями, сколько базовыми элементами гипотетических интерпретаций общества, частью идеологии, социально-политического мифа.
Помимо этого, далеко не всегда существовала сама возможность сопоставления эмпирически фиксируемого и легитимного, предписанного видения социального мира. К примеру, в советской социологии в условиях жестких нормативных версий структуры социалистического общества, характеристик составляющих ее классов, их взаимоотношений реалии массового сознания, ненормативные социальные идентификации-самоидентификации в расчет практически не принимались. В то же время за рубежом исследования подобного рода сдерживались недоверием к теориям общесоциального уровня вообще, а без таковых невозможно обеспечить качественный понятийный аппарат.
Круг работ, относящихся к теме диссертации, подразделяется на несколько групп. Во-первых, это труды теоретико-методологического характера, обосновывающие и раскрывающие роль идентификационных процессов в сознании для социального структурирования общества. Изучение влияния на поведение человека собственных представлений, институционализированных идей об устройстве общества, его строении, своем месте в нем проводилось в рамках самых разных школ и подходов, начиная с истории древнего мира (Платон, Аристотель и др.). Данные знания без подробного теоретического обоснования на протяжении веков использовались в практике социального управления как со стороны элиты, так и контр-элиты. Доступными им средствами, в рамках расово-этнических, культурно-религиозных или социально-экономических доктрин, они направляли социогрупповые преобразования в обществе в необходимое им русло, содействуя процессам консолидации или, наоборот, диссоциации.
Первыми научно обосновали необходимость целенаправленного преобразования самосознания, смены ценностного содержания идентичности одной из макросоциальных групп общества для кардинальных изменений в нем самом К. Маркс и Ф. Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии» (1848г.). Исследование же конкретных идентификционных механизмов, связь которых с экономико-политическими реалиями оказалась опосредована социально-психологическими характеристиками социального субъекта, было проведено гораздо позже и вне рамок марксизма М. Вебером, Дж. Дьюи, Э. Дюркгеймом, Г. Лебоном, Г. Тардом, З. Фрейдом, К.Юнгом. Полученные результаты, несмотря на официальное непризнание, нашли самое широкое практическое применение в идеологической и пропагандистской деятельности российской компартии, особенно в советский период.
Основы современного понимания проблем социально-групповых идентич-ностей заложены П. Бергером, Э. Ботт, П. Бурдье, А. Гидденсом, Т. Лукманом, Р. Мертоном, Дж. Мидом, С. Московичи, Г. Тажфелем, А. Туреном, Э. Фроммом, Т. Шибутани, Н.Элиасом. В российской социологии теоретические аспекты идентификации развили Г. М. Андреева, Л. Г. Ионин и В. А. Ядов. Из трудов этого круга авторов вышли практически все основные понятия, необходимые для анализа социализационных процессов в сфере сознания, связанных с идентичностями всех видов, включая макроуровневые.
Вторую группу составляют исследования моделей «среднего класса», появившихся в ходе развития западной цивилизации под воздействием социально-политической философии античности. «Средний класс» доиндустри-ального периода подробно изучался социологами прошлого и начала нынешнего века — М. Вебером, Р. Вормсом, Ф. Гизо, О. Минье, Г. Спенсером и др. Наиболее известные версии «среднего класса» эпохи индустриализма принадлежат Дж. Бернхэму и Р.Дарендорфу. Модели «среднего класса» постиндустриального общества оказались встроены в рамки теорий «технотронного общества», «общества потребления», «информационного общества» у Д. Белла, Дж. Гэл-брейта, И. Кристол, Э.Райта. В них авторы пытались не только конкретизировать социальные источники и условия образования «среднего класса» в ходе научно-технической революции, но и осмыслить его историческое предназначение, выявить аксиологическую специфику.
Существенным дополнением классических теорий «среднего класса» новейшего времени, как представляется, является их критический анализ с учетом опыта социалистического развития, представленный в трудах Д. М. Гвишиани, Г. Г. Дилигенского, Н. И. Лапина, С. Н. Наделя, Г. В. Осипова, М. Н. Руткевича, В. И. Староверова.
В настоящее время на основании экономико-статистических данных и материалов социологических опросов начата разработка модели российского «среднего класса» («средних», «срединных слоев»). Наиболее значимые в теоретико-методологическом отношении работы в этой области принадлежат таким авторам как Л. А. Беляева, А. А. Галкин, З. Т. Голенкова, Т. И. Заславская, В. И. Ильин, А. С. Орлов, В. В. Радаев, М. Н. Руткевич, О. И. Шкаратан.
Третью группу составляют работы по изучению классово-стратификационных представлений людей, выбором ими конкретных идентификационных моделей и формированию социальных идентичностей. Первые работы подобного плана появились в США и Великобритании еще в конце 30-х — начале.
50-х годов (Л.Уорнер, Р. Сентерс). Отечественные исследователи начали изучать ход слоеи классообразования не только по «фактам» (экономическим, поведенческим и др.), но и по процессам в сознании лишь на рубеже 8090-х, причем, первые крупные проекты такого рода носили международный характер. (Например, совместный НИП «Социальная структура и классовое сознание» Института социологии РАН и университетов штатов Висконсин и Калифорния, США.) Ряд советских авторов (И.Г.Лаумянскайте, А.А.Матуле-нис, М.Х.Титма) выдвинули проблему формирования «социальной субъект-ности», которая в рамках изучения формирования социальной активности, обусловленной тем или иным комплексом ценностных ориентаций, косвенно выявляла тенденции формирования новых социальных групп и слоев в обществе в зависимости от состояния его сознания. Позже появились труды о феномене социального самоопределения на субъективном уровне, идентификации и самоидентификации, в том числе — с социоклассовыми общностями (Н.В.Анд-рущак, Е. Д. Игитханян, М. Ф. Черныш, В. И. Чупров, В.А.Ядов).
Эмпирическая часть диссертации демонстрирует на материалах опросов студенческой молодежи применение теоретико-методологических разработок автора к исследованию процессов, связанных с идентификацией со «средним классом». Это дает возможность не только определить некоторые важнейшие тенденции, наметившиеся в российском массовом сознании, но и конкретизировать направления социализации студенческой молодежи. В период интенсивной технотронизации экономики от характера социальных ориентиров будущих специалистов во многом зависят перспективы развития общества и его социоструктуры.
Не случайно, к примеру, в Соединенных Штатах уже около четверти века (практически с вступлением в информационную эпоху) в национальных масштабах проводится мониторинг ценностных ориентаций студенчества, смысл которого, по существу, сводится к оценке успешности его интеграции в «средний класс» американского образца. В обобщении этих данных принимали участие П. Аксельрод, К. Л. Александер, А. Арбор, Дж. Бахман, Дж.Л.Джо-нстон, Р.СГМэлли.
Таким образом, к последней группе трудов, относящихся к теме диссертации, следует отнести работы по вопросам социализации молодежи, и особенно — студенчества, в которых рассматривались процессы интеграции в фиксированные социоструктуры и интернализации нормативных ценностей. Среди них — исследование проблем молодого поколения как в советское время, так и в новых условиях рыночной экономики и нестабильного общества (В.С.Боровик, Ю. Н. Зубок, С. Н. Иконникова, А. С. Капто, Т. В. Ковалева, В. Н. Иванов, Б. А. Ручкин, В. И. Староверов, В. И. Чупров, В. Н. Шубкин и др.).
Достаточно универсальные методологические решения сопоставления легитимизированных социетальных целей и жизненных ориентации студенческой молодежи на опыте социалистического развития содержатся также в трудах А. С. Капто, В. Т. Лисовского, Л. Я. Рубиной, М. Н. Руткевича, К.Штарке.
Ряд авторов (В.И.Добрынина, Ж. Т. Тощенко, Ф. Р. Филиппов, Р.Г.Яновский) изучали студенчество в ракурсе воспроизводства интеллигенции как части современной российской социоструктуры.
В последнее время появились работы по проблемам поиска молодежью в постсоветское время новой социальной идентичности (М.Н.Довгая, А.И.Ковалева), предпосылкам интеграции ее в средние слои (И.А.Сурина). Однако в них не ставилась задача изучения формирования конкретных идентификационных моделей, определение их характера, концептуальной атрибуции.
Основной целью данного исследования стало углубление представлений о «среднем классе» и связанных с ним моделях идентификации, определение масштабов распространения различных их типов в российском массовом сознании (на примере московского студенчества). Подобный анализ в конечном итоге должен содействовать выявлению долговременных тенденций социост-руктурных изменений на макроуровне.
Для достижения поставленной цели в работе ставятся следующие задачи:
1. Уточнить механизм формирования идентификационных моделей массового сознания и их соотношение с соответствующими теоретическими социальными моделями макроуровня.
2. Обобщить теоретико-методологические и методические принципы определения «среднего класса», его характеристики как идентификационной модели, типы последней.
3. Перевести обобщенный концептуальный материал в операционализиро-ванные понятия, отражающие формирование социально-классовой идентичности на ментальном и поведенческом уровнях.
4. Применить полученные методики в анализе эмпирических данных опросов студенческой молодежи г. Москвы в 1995;1999 гг. для определения масштабов востребованности понятия «средний класс» в социальной перцепции опрошенных, соответствия его субъективного идентификационного содержания объективным показателям.
5. Конкретизировать комплекс ценностных ориентаций студенчества, соответствующих разным идентификационным моделям «среднего класса» .
Объектом исследования является сфера социальной саморефлексии общественного сознания на его специализированном и массовом уровнях, где последний конкретизирован примером студенчества.
Предмет исследования — научные и обыденные представления о «среднем классе» как модели социальной идентификации в целом и в частности — у студенческой молодежи.
Методологической основой данной работы выступает теория социально-исторического детерминизма, признающая наряду с экономическими факторами развития общества активную и относительно самостоятельную роль идей, общественного сознания. В связи с этим к теоретическому осмыслению эмпирического материала были привлечены подходы к изучению динамических стратификационных процессов и их отражению в сознании, выработанные в русле теорий социологии знания, социальных представлений, а также символического интеракционизма.
Исходя из специфики объекта и предмета исследования, в качестве методической основы сбора первичной информации был избран метод массового анкетного опроса, вполне адекватный задачам изучения обыденного сознания и представляющих интерес поведенческих практик.
Предварительный анализ ситуации позволил выдвинуть следующие гипотезы:
1. Поскольку понятие «средний класс» в настоящее время значительно утратило смысловую связь с породившими его концепциями, то оно стало в сравнении с существовавшими историческими версиями менее универсальным.
2. В основе дифференциации теоретических моделей «среднего класса» находятся разные цивилизационные парадигмы, отличающиеся аксиологической полярностью (традиционализм и модернизм, приоритет коллективизма или индивидуализма, и т. д.).
3. Разные типы моделей «среднего класса» характеризуются собственной композицией конкретных ценностных ориентации, в целом коррелируемых с указанными выше базовыми различиями.
4. Достаточно значимая степень несходства выделенных внутри «среднего класса» идентификационных типов позволяет выделить две разные идентификационные модели, существующие в настоящее время под общим названием «средний класс» .
5. Скорее всего идентификационные модели в общественном сознании существуют в смешанном виде с большим преобладанием характеристик традиционалистской модели в сравнении с моделью либерально-модернистской.
Эмпирическую базу диссертации составляют:
• материалы социологических исследований, проведенных при непосредственном участии автора в рамках научной работы Сектора социологии образования ИСПИ РАН 1995;1999 гг. (см. Приложение I — III);
• анализ документов органов государственной власти и управления;
• данные экономической, финансовой и социальной статистики, вторичный анализ результатов социологических исследований;
• анализ публикаций российской и зарубежной периодической печати по проблематике исследования;
Научная новизна полученных результатов:
1. Включение новейших теоретических разработок российских авторов по проблемам формирования в стране" среднего класса" в общеисторическое русло развития его концепций позволяет рассматривать данный процесс более широко, с учетом вариативности моделей.
2. Анализ складывания новых макросоциальных ориентации в массовом сознании кризисного российского социума проведен исходя из потребностей реального осуществления постиндустриальной модернизации, которая, являясь необходимым условием восстановления утраченных в последние годы геополитических позиций России, представляет собой стратегическую альтернативу ныне проводимой рыночно-либеральной квазимодернизации.
3. Опираясь на специфику социальной перцепции массового сознания, в работе обосновано использование материалов традиционных социологических опросов для изучения макрогрупповой идентичности. Анализ формирования конкретного типа идентичности при этом проводился на основании концептуализированной «идентификационной карты» .
4. На примере исследования данных опросов студенчества представлен опыт аналитической реконструкции идентификационной модели «среднего класса», содержащейся в массовом сознании, ее эталонных признаков, степени интерна-лизации, а также определены основные факторы, влияющие на идентификационный выбор.
5. В работе установлены главные направления в интерпретации понятия «средний класс» в научном и обыденном сознании российского общества. Сопоставление версий «социальных конструктов» с «повседневными типизация-ми» дало основание говорить об активном продвижении в массовое сознание идентификационной модели «среднего класса» определенного типа.
6. Выявлены модельные противоречия, позволяющие утверждать о наличии, по сути, нескольких идентификационных моделей под общим названием «средний класс», и предложен вариант их дифференциации.
Основные положения, выносимые на защиту.
1. Специфика «среднего класса», понимаемого как часть морфогенетической структуры любого организованного общества, то есть государства, делает неразрывной связь между его состоянием и состоянием последнего. Характер «среднего класса» определяет в целом способность страны к выживанию в системе глобальной военно-политической, экономической и технологической конкуренции.
2. Задачи обеспечения безопасности российского общества связаны с необходимостью выхода из кризиса и делают объективно необходимой переход к новой, конструктивной социально-экономической стратегии модернизации, которая, в свою очередь, потребует привлечения к активной деятельности наиболее образованные и мотивированные группы общества. От степени соответствия социальных ориентации последних с целями постиндустриальной модернизации во многом зависит ее успех.
3. «Средний класс» рассматривается нами как неоднозначное, многослойное понятие даже в научном сознании, требующее тщательной расшифровки. Однако есть и нечто общее во всех концепциях «среднего класса»: выше среднего для данного общества уровень профессионального образования, работа по специальности, относительная материальная обеспеченность исамое главное — осуществление функций управления на среднем в масштабах социума уровне.
4. В настоящее время в виде недифференцированной модели «среднего класса» действуют несколько модификаций, принципиально несходных между собой, что позволяет говорить о наличии разных моделей «среднего класса», основные из которых определены как «либеральная» и «традиционалистская» («нео-советская»).
5. Ведущими факторами идентификационного выбора между различными типами модели «среднего класса» являются уровни материальной обеспеченности и образования родителей.
6. При продолжении стратегии неолиберального реформирования, снижающей востребованность интеллектуального потенциала, полноценная социализации будущих специалистов представляется маловероятной, так как ни одна из обнаруженных моделей «среднего класса» для большинства из них нереализуема в условиях дальнейшей деградации национального производства.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
1. Предлагая уточнение понятия «средний класс», работа дает возможность шире использовать его в средствах массовой коммуникации для консолидации значительной части социума, обладающей высоким творческим и гражданским потенциалом. Понятие «российский средний класс» может стать операциональным в информационном обеспечении перехода к стратегии постиндустриального развития.
2. Анализ идентификационных предпочтений массового сознания, проведенный в работе в сопоставимой с общемировыми тенденциями терминологии, позволяет рассматривать социализационные процессы в российском обществе в контексте глобальных перемен, выделять в них общее и особенное. Подобные знания дают возможность более полно учитывать исторический и международный опыт социального развития.
3. Данные о тенденциях в формировании социально-классовой идентификации и самоидентификации студенчества, важной социальной группы, на примере которой в работе исследуются процессы в массовом сознании российского общества, представляют, на наш взгляд, интерес для органов государственной власти и управления, политических и общественных организаций. Особенно тех из них, которые заинтересованы в поддержке молодежи и сотрудничестве с ней.
4. Полученные в диссертации основные выводы о состоянии макросоциальных ориентации российского студенчества могут быть использованы органами управления высшей школы при организации учебной и воспитательной работы в ее системе.
5. Разработанная и использованная в работе методика имеет достаточно универальный характер и может быть применена к исследованию идентификаций со «средним классом «других групп и слоев современного российского общества.
6. Теоретические выводы и конкретные данные исследования пополняют информационную базу для разработки курсов лекций, спецкурсов, методических материалов для студентов и аспирантов социологических факультетов.
Апробация работы.
Основные результаты исследований докладывались на научно-методических семинарах Сектора социологии образования и Ученых Советах ИСПИ РАН, были включены в аналитические итоговые материалы Института 1995 -1999 гг. — обсуждались на международной конференции (Москва, 1998 г.). Отдельные положения и выводы работы использовались при подготовке аналитических документов и рекомендаций для высших органов государственной власти и управления, а также были опубликованы в научных и научно-публицистических статьях.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения.
Заключение
.
Задачи практических социологических исследований структурно-стратификационных трансформаций, произошедших за последние годы в России, настоятельно требуют уточнения идентификационного содержания понятия «средний класс». В данной работе ставилась цель изучить и дать теоретическую оценку модели, в соответствии с которой в российском обществе происходит оформление макрогрупповой идентичности со «средним классом», а также определить примерные масштабы и особенности данного процесса в массовом сознании, его возможные последствия для будущего страны. С целью реализации поставленных задач были разработаны теоретические схемы, раскрывающие механизмы функционирования и взаимодействия систем формирования идентификационных моделей общественного сознания двух его уровней — специализированного и массового. Эмпирической базой исследования стали опросы студенчества г. Москвы, проведенные в 1995;1999 годах при участии автора.
В ходе анализа наиболее распространенных в российском экспертном сознании интерпретаций понятия «средний класс» обнаружилась их внутренняя противоречивость, недостаточная обоснованность принятых подходов и ослабление внимания к соблюдению принципов конкретности и историзма. Это вызвало необходимость более глубокого изучения концептуальных интерпретаций понятия «средний класс» и выработки его достаточно логичной рабочей версии, применимой к изучению современных социальных изменений в российском обществе.
Одним из итогов теоретической части исследования было подтверждение гипотезы о том, что более глубокие социологические модели «среднего класса» базируются на представлениях о системности и структурно-функциональной организации общества. Ретроспективный обзор теоретических моделей «среднего класса» позволил определить первоначальные истоки и традиции в его понимании, методологию применения к обществу, меняющемуся в ходе технико-экономического, социального и культурного развития. Наиболее общим моментом, объединяющим практически все версии «среднего класса», возникшие в русле западноевропейской философии, является осознание его как необходимой части любого организованного общества, то есть государства. Части, задача которой состоит в выполнении определенной системной ролиэкспертно-управленческой деятельности среднего в масштабах социума уровня.
Под термином «средний класс» в различных концепциях, по сути, описывался социальный слой в современном понимании.
Кроме того, в теоретических главах работы были уточнены некоторые детали, характеризующие типологическую структуру «среднего класса». Так, подразделение «среднего класса» на «старый» и «новый», широко принятое ныне, является, по сути, весьма условным, не отражающим действительную хронологию возникновения описываемых этими терминами общностей.
Дело в том, что, появившись со становлением государств, «средний класс» практически изначально разделился на два функционально различных сегмента со своими социально-профессиональными группами. Один из них обеспечивал поддержание основных организационных структур государства и общества (чиновники, военные, священники и т. п.), и его деятельность не имела коммерческих целей. Другая часть «среднего класса» (позже она была особо выделена и стала называться «старым», «традиционным средним класом»), наоборот, ориентировалась на коммерческо-предпринимательскую деятельностьпроизводство, торговлю и проч.
Возможно как раз это разделение на «служителей общества и закона» и «радетелей личной выгоды» и породило уже на ранних стадиях существования «среднего класса» аксиологическую дихотомию — борьбу в его сознании данного слоя между традиционалистскими ценностями (включающим коллективизм, патриотизм, моральность и т. п.) и модернизмом, состоящим из комплекса антитез первым — индивидуализм, антиэтатизм, имморализм и проч. И не случайно оба названных сегмента «среднего класса» при том, что органично дополняют друг друга, постоянно находятся в конкурентной борьбе: государственная бюрократия — за увеличение своего контроля над производством, коммерцией, денежными потоками, тогда как предприниматели, наоборот — за ослабление такого контроля или овладение им в своих интересах.
Таким образом в ходе теоретической подготовки была скорректирована гипотеза, относившая ценностные противоречия модели «среднего класса» преимущественно к воздействию иноцивилизационных социокультурных установок. Как выяснилось, неоднородность и даже противоречивость ценностного комплекса — имманентно присуще «среднему классу», что обусловлено его местом и ролью в системе жизнеобеспечения общества.
Весьма давние корни выявились и в дифференциации внутри «среднего класса» по типу отношения к собственности — на собственников и работающих по найму. Хотя последние лишь в социологии XX века были выделены особо и названы «новым средним классом» .
Важным итогом теоретической части работы стала постановка вопроса о необходимости переоценки структурно-стратификационной квалификации «среднего класса», необходимости отнесения его к постоянно воссоздающимся базовым структурам социума, обеспечивающим выживание и последующую эволюционную развертку. Как представляется, данное предположение заслуживает внимания и дальнейшего развития в русле научного поиска факторов устойчивого развития общества.
Подобное понимание сути «среднего класса» делает очевидной возможность широкой вариативности его социального состава, разносторонних характеристик в зависимости от исторически конкретного общества. Однако главным критерием для выявления и оценки состояния «среднего класса» выступает принцип функционального соответствия определенных социальных групп задачам поддержания жизнеспособности социума — как по организационно-государственной линии, так и в обеспечении экономически эффективного производства. Приложение проведенных теоретических разработок к анализу эмпирического материала позволило сделать следующие выводы по теме исследования:
1. Обнаруженные расхождения респондентов, идентифицирующих себя с референтной общностью, по таким принципиальным позициям как примерные границы доходов, присущие российскому «среднему классу», его преимущественная сфера деятельности, а также по ряду ценностных ориентаций (нацеленность на профессионализацию, жизненная стратегия, отношение к нарушениям закона и принятых моральных норм, и т. д.) позволили сделать вывод о фактическом существовании в массовом сознании двух различных идентификационных моделей «среднего класса» .
2. Одна из них близка модели современного западного «среднего класса» «общества потребления «, в то время как другая — сходна с описанием экспертами бывшего советского «среднего класса», оказавшегося неспособным к ресоци-ализации в условиях либерализации экономики.
3. Распространенность названных идентификационных моделей различна: если первая модель даже среди наиболее перспективной части общества — студенческой молодежи — воспроизводится, судя по нашим опросам, довольно узким кругом лиц, то вторая является массовой. Таким образом, идентификационный выбор наших опрошенных в целом слабо соответствует требованиям формирования образцового субъекта консьюмеристского общества, прочно включенного в цикл «поиск повышения доходов — интенсивное потребление» .
4. Ведущими факторами идентификационного выбора между различными моделями «среднего класса» являются уровни материальной обеспеченности и образования родителей. Более высокие показатели связаны с тяготением к либеральной модели, и наоборот. Кроме того, судя по полученным данным, идентификационные предпочтения довольно чутко реагируют как на изменения экономической, так и общеполитической конъюнктуры в стране, воздействию пропагандистских кампаний в СМИ.
5. В условиях неразработанности критериев социальной стратификации метод зондажа идентификационных моделей, формирующихся в массовом сознании, позволяет уточнить теоретические социоструктурные построения. В частности, на наш взгляд, исходя из ориентаций и практик студенческой молодежи, скорее можно отследить направления развития «среднего класса», чем из гипотетических предположений ученых и политиков. В связи с этим, абсолютно безосновательной выглядит попытка продолжать ассоциировать со «средним классом» исключительно предпринимателей, занятых в сфере мелкого и среднего частного бизнеса. В массовом сознании, похоже, он понимается не просто гораздо шире, но и в соответствии с иными классификационными признаками. Причина этого, на наш взгляд — в определенной преемственности социальных ориентаций в массовом сознании, в сохранении социальной памятью информации о всем предыдущем периоде развития российского общества, включая его социалистический этап.
6. Категория «средний класс» вошла в систему знаковой коммуникации подавляющего большинства опрошенных. Зафиксировано массовое тяготение к ориентации на более демократическую модель «среднего класса», на основе доходов, близких к средним по стране. Отдельной и устойчивой выглядит тенденция к закреплению в качестве финансовой компоненты эталонного критерия модели российского «среднего класса» довольно низкой планки семейного бюджета, примерно от 50 до 500−600 долларов на члена семьи в месяц. В целом это противоречит установившемуся пониманию границ доходов «среднего класса», сложившемуся в экспертном сознании, который связывает данное понятие преимущественно с доходами и потребительскими стандартами определенных слоев стран технико-экономического доминирования.
7. Одним из результатов проведенного исследования стал вывод о неприемлемости некритичного матричного переноса на современное российское общество моделей «среднего класса», принадлежащих иному культурно-историческому типу общества, вдобавок — относящихся к его прошедшим фазам.
А именно так выглядит в контексте проведенного в работе анализа продолжающаяся уже несколько лет тенденция культивировать в России понимание «среднего класса» как слоя, состоящего преимущественно из мелких и средних предпринимателей. Практическая реализация данного подхода будет означать социокультурный и технологический регресс страны к состоянию середины XIX века, и — соответствующий потенциал к выживанию в условиях непрекращающегося геополитического соперничества.
8. Крайне неблагоприятным для целей интенсивной модернизации выглядит ценностный комплекс наиболее массовой модели «среднего класса». Его отличает, с одной стороны — слабая профессиональная мотивация, а. с другой — отсутствие прочных национально-государственных и этно-национальных привязанностей. И это представляется одной из наиболее острых проблем, так как задачи восстановления страны после крупного геостратегического поражения последних лет делают необходимым активизацию всех резервов ее жизнеобеспечения, в том числе — в сознании общества.
Национально-государственная реконструкция невозможна без прекращения дальнейшей социальной дезинтеграции и поворота к интегративным тенденциям. Позитивную роль в этом процессе способно сыграть массовое совпадение макрогрупповых самоидентификаций (а изучение сопровождающих их социальных интересов — отдельная и весьма интересная исследовательская проблема). Определенные перспективы при этом имеет ориентация на отождествление с российским «средним классом» в наиболее расширительном толковании, акцентирующем зависимость его характера, уровня жизни от качества государственной организации и сохранности социокультурного фонда нации.
Иметь в виду подобный подход представляется полезным как при разработках государственной концепции социального развития, так и в программных положениях общественных движений. Средствам массовой информации, прежде всего — государственным, следовало бы не только поддержать реально существующую в обществе, особенно среди наиболее образованной его части, самоидентификацию со «средним классом», но и содействовать совершенствованию идентификационной модели в необходимом направлении. Определение этого направления и конкретизация в связи с ним самой моделиважнейшая задача в дальнейших разработках современных проблем социальных идентичностей российского общества.
Как известно, инструментальные знания по социальному управлению, как и любые другие научные знания, в аксиологическом плане нейтральны: они лишь раскрывают глубинные механизмы взаимодействия элиты и большинства общества. Главный же вопрос в том, какие ценности лежат в основе применения технологий массовой коммуникации и какие цели преследуются. Если определенные модели идентичности насаждаются лишь для создания контролируемого унифицированного материалистического общества — это одно. И, на наш взгляд — совершенно другое, когда целенаправленное формирование идентификационных моделей нацелено на то, чтобы обеспечить выживание социума, сохранение и развитие его уникальной культуры.
Если западная либеральная демократия интенсивно продуцирует свою идентификационную модель «среднего класса» с использованием всех технологических приемов воздействия на массовое сознание, соответствующая институциональная поддержка должна быть оказана и идентификационной модели, перспективной для российского общества. Тем более, что, если опираться на выводы Дж. Клэппера о факторах воздействия масс-медиа, 1 эффективность распространения данной идентичности должна быть достаточно высока, так как не противоречит или даже совпадает со сложившимися взглядами на свое социальное самоопределение значительной части общества .
С точки зрения обеспечения необходимой безопасности общества особенно спорной выглядит фетишизация среднего и мелкого предпринимательства, ставка именно на эту часть «среднего класса». Напряжение глобального экономического соперничества заставляет даже страны опережающего технологического развития все больше использовать государство, его политику и институты в обеспечении своих экономических интересов. В последние полвека руководство наиболее развитых стран самым активным образом приобщалось к советскому опыту государственного стратегического управления экономикой и социального управления, итогами которых были необходимые с точки зрения национальной безопасности модернизационные преобразования. Сегодня в них именно государство инициирует создание технополисов, объединений университетских научно-исследовательских центров и промышленно-производственных корпораций. Оно же все больше берет на себя обеспечение социальной инфраструктуры, расширяет и без того мощный служебный аппарат. Ложным мифом на деле оказывается и утверждение о.
1. Klapper J. The effect of communication. Glencoe, 1961. Pp. 15−54. неизбежной неэффективности государства как собственника.
В итоге «средний класс» постиндустриального общества все больше формируют не средние и мелкие собственники-производители, составляющие периферию крупного производства, не предпринимательская часть «старого среднего класса», являющаяся своеобразным «наследием прошлого» рыночных обществ. Его ядро — условно называемый «новый средний класс», то есть специалисты, работающие по найму (в первую очередь — государства), задача которых — обеспечивать предприятия и организации всех форм собственности, разных масштабов и характера руководством и управлением высокого качества.
Вот почему вопрос о характере идентификационной модели «среднего класса», поддерживаемой институционально и тиражируемой в идентичнос-тях массового сознания, имеет принципиальное значение. От него во многом зависит, насколько возникающая в итоге этих и других процессов социост-руктура российского общества будет соответствовать задачам его выживания и стабильного развития.
