Буржуазно-демократическая революция в Испании 1931-1936 гг

20 век ушел в прошлое, но его уроки для истории по сей день остаются самыми поучительными. Этот век вознес человечество на много ступеней выше во всех аспектах его развития, но одновременно с этим показал всю сакраментальность и глобальность самых жестоких военных конфликтов на почве борьбы за власть, в том числе и в рамках одного государства. Испания, к сожалению, оказалась страной, которая вследствие определенных событий в стране и соседних государствах, к началу 1936 года оказалась на пороге гражданской войны и военной интервенции.

Испания в начале ХХ века по-прежнему оставалась страной помещичьих латифундий и массы безземельных крестьян. По уровню реальной заработной платы 2-миллионный испанский промышленный пролетариат занимал одно из последних мест в Западной Европе. Бедность большинства населения предельно сужала внутренний рынок и была постоянным тормозом для развития отечественной промышленности, которая к исходу третьего десятилетия ХХ века оставалась отсталой и однобокой, что типично для слаборазвитых стран. Характерной чертой в экономике страны было преобладание легкой промышленности над тяжелой, добывающих отраслей над обрабатывающими.

В Испании первой трети ХХ века рабочее законодательство было одним из самых отсталых в Европе, практически отсутствовало социальное страхование, т. к о жалком состоянии отечественного здравоохранения свидетельствует такой факт, что даже в Барселоне, крупнейшем центре страны, в 1903 году индекс смертности составил 23 человека на 1000 человек — один из самых высоких среди крупных индустриальных городов мира. Не менее плачевным было состояние и в области образования. В 1910 г. 59,79% населения было неграмотным, в сельской Испании неграмотных было еще больше — 82,56%.

После Первой мировой войны состояние экономики Испании снова стала ухудшаться. Как и все страны, она подходила к периоду общего экономического кризиса, решению которого совершенно не способствовало четырехлетнее стачечное движение в промышленности (1919;1923), спровоцированное анархо-синдикалистами Каталонии. Можно, конечно, сказать, что именно упадок породил анархо-синдикалистов и дал им возможность развести бурную деятельность. Но причины упадка не обрушиваются из космоса, они приходят благодаря действиям или бездействию людей. Постоянная борьба за власть и влияние над страной, над быстро формирующимся классом рабочих, нигде ещё не способствовала подъёму экономики и процветанию. И поскольку борьба за эту самую власть для некоторого количества партийных лидеров было важнее, чем борьба с кризисом, положение в Испании постепенно становилось только хуже. Пока наконец один из генералов — Примо де Ривера — не установил в 1923 военную диктатуру, предприняв попытку стабилизировать положение путём захвата власти в свои руки.

Экономический курс Примо де Риверы, развернувшийся под лозунгом «возрождения страны», был направлен на стимулирование национального производства, в первую очередь тяжелой промышленности, горнодобычи, энергетики, строительства и транспорта. Испанская промышленность действительно шагнула вперед. Управление экономикой стало централизованным. Финансовая политика базировалась на увеличении налогов. В области труда и социальных отношений Примо де Ривера учредил корпоративную систему, в рамках которой рабочие и предприниматели объединялись в общенациональные корпорации. Попытки улучшить положение в сельском хозяйстве остались безрезультатными. Социально-экономические мероприятия Примо де Риверы можно рассматривать как элементы государственно-монополистического регулирования .

Диктатура не понравилась испанским патриотам, уже привыкшим за довольно длительный период истории противостоять тем, кто пытается ущемить хоть какие-то права. В середине 20-х гг. начинает формироваться широкая, включая буржуазную, оппозиция диктатуре. В 1926 и 1929 гг. буржуазная оппозиция предпринимала попытки свергнуть режим путем вооруженного переворота, но безуспешно. Вполне объяснимо, что определенную прочность диктатуры Примо де Риверы обеспечивала стабилизация капитализма 1924;1929 гг., но с началом мирового экономического кризиса в 1929 г. ситуация в корне изменилась. Экономические трудности, активное забастовочное движение пролетариата, крестьянские волнения, студенческие беспорядки и выступления в армии заставили Примо де Риверу в январе 1930 г. подать королю прошение об отставке и покинуть страну. Политическая атмосфера в последовавшие за ухом диктатора месяцы была наполнена антимонархическими настроениями. Испанская средняя и мелкая буржуазия выступала за республику. Требовали решения аграрный и национальный вопросы. Не утихало забастовочное движение. Таким образом, назрела буржуазно-демократическая революция, которая в последствии переросла в гражданскую войну.

Целью данной работы является: показать революционные события в Испании, причины приведшие к конфликту внутри страны. В соответствии с этим задачами данной работы являются:

1. Изучить литературу по данной проблематике

2. Показать процесс втягивания Испании в гражданскую войну.

3. Проанализировать деятельность политических партий, их участие в политических событиях, программы.

4. Раскрыть причины гражданской войны.

Гражданская война в Испании была и остается темой пристального и активного изучения. В 50−70-е гг. отечественными историками был создан ряд работ, посвященных как внутренним, так и международным аспектам испанской войны. Это — труды Х. Гарсия, И. М. Майского, М. Т. Мещерякова, В. В. Овинникова, С. П. Пожарской и других исследователей, содержащие богатый фактический материал и обобщения, не потерявшие своей актуальности спустя полвека.

Х. Гарсия в своей книге «Испания ХХ века» обширно излагает фактический материал, вводит читателя в курс дела, касающегося испанской истории с начала ХХ в. и, безусловно, уделяет огромное внимание периоду революции и войны. Он освещает события в Испании с позиций реальности и с позиций испанского народа.

Двухтомный труд известного французского историка и журналиста Ж. Сориа «Война и революция в Испании 1936;1939 гг.» посвящен героической борьбе испанского народа против внутреннего и международного фашизма. Он критически подходит ко многим событиям и крайне негативно характеризует фашизм.

Отдельного внимания заслуживает издание «Война и революция в Испании», подготовленное комиссией под председательством Долорес Ибаррури в составе Мануэля Аскарте, Луиса Барагера, Антонио Кордона, Хосе Сандоваля. Переведено с испанского под редакцией В. В. Перцова. Появление книги самими авторами объясняется потребностью восстановить факты и сообщить сведения, необходимые для возможно более точного понимания сущности национально-революционной войны. На страницах этой книги авторы пытаются объяснить причины, прямо или косвенно способствовавшие «совершению великого преступления испанской реакции против испанского народа, показать как некоторые партии и определенные элементы своей деятельностью — или бездеятельностью — способствовали фашистскому мятежу» .

Статьи В. В. Малай и М. Т. Мещерякова посвящены проблеме невмешательства, т. к «невмешательство» в дела Испании внесло существенные изменения в международные отношения. Испанская война превратилась в серьезную европейскую проблему, создала в международных отношениях прецедент интернационализации локальных конфликтов, положив начало тенденции, не изжитой и в ХХI веке [9,10].

Также в работе были использованы документы из Хрестоматии по новейшей истории Б. Г. Гафуровой, в которой представлены Конституция Испанской республики, программа Народного фронта и некоторые другие документы.

Глава I. Установление республики Вечером 14 апреля было образовано Временное республиканское правительство, состоявшее из представителей буржуазных республиканских партий и трех социалистов. В Испании впервые образовался правительственный республиканско-социал-демократический блок — от бывшего монархиста, католика и консерватора Н. Алькала Саморы до рабочего лидера самоучки Ф. Ларго Кабальеро. Республиканцы были представлены здесь во всех своих направлениях. Самый умеренный из них, Н. Алькала Самора, стал главой кабинета. Его сподвижник М. Маура занял пост министра внутренних дел. А. Леррус был назначен министром иностранных дел. Литературный критик и писатель М. Асанья получил портфель военного министра. Лидер республиканцев Галисии Касарес Кирога стал морским министром, а левый националист Каталонии Л. Николау д’Ольвер — министром экономики. Два радикал-социалиста, Марселино Доминго и Альваро де Альборнос, стали: один — министром просвещения, другой — общественных работ; радикал-республиканец Д. Мартинес Баррио — министром путей сообщения. Социалистам Ф. Ларго Кабальеро, И. Прието и Ф. де лос Риосу достались министерства труда, финансов и юстиции.

Среди республиканцев наиболее видными и влиятельными деятелями были Н. Алькала Самора, М. Асанья и А. Леррус. Социалисты И. Прието и Ларго Кабальеро стали к 1931 г. главными фигурами ИСРП. Они представляли два крыла испанской социал-демократии. Хосе Гарсия в своей книге «Испания ХХ века» сравнивает между собой этих двух лидеров, представляя их таким образом, что И. Прието был обычно крайне умерен, осторожен, ловок, осмотрителен. Он искал для Испании путь «золотой середины» — без острых классовых сражений, за медленные социальные и экономические реформы, являлся талантливым и дальновидным политическим деятелем. Ф. Ларго Кабальеро во многом отличался от своего партийного соратника. Это был типичный рабочий лидер испанской социал-демократии, вышедший из низов рабочего класса. Политике он учился в повседневной борьбе трудящихся. Вся его деятельность была связана с практической работой ИСРП и ВСТ. Как правило он занимал левые позиции. Крупным политиком его назвать трудно. Он был прост, демократичен, откровенен. Его путь от простого каменщика до социалистического лидера сквозь острые классовые бои и тюремные решетки создал ему немалую популярность среди испанского рабочего класса.

В своем издании Хосе Гарсия также акцентирует на отсутствии целостности в республиканском правительстве. Он пишет о том, что каждый министр придерживался только своих взглядов. Глава правительства Н. Алькала Самора не мог повлиять на своих министров. Четкой правительственной программы не существовало. Глубокий политический раскол в стране находил отражение в разобщенности внутри правительства. Это была, бесспорно, одна из слабостей республиканского режима.

Испанская республика 1931 г. — явление исключительно сложное и заслуживающее пристального внимания. Левые политические силы обычно упрекают ее в нежелании и неспособности завершить буржуазно-демократическую революцию в стране. Правые реакционные силы утверждают, что республика ввергла страну в хаос «красной» революции. Республика пришла 14 апреля 1931 г., когда монархическая система уже не могла удержаться у власти ни одного дня больше.

С установлением республиканского режима в стране к власти пришла испанская буржуазия. Правители республики были преимущественно представителями интеллигнции и средних классов. Их идеалом была буржуазная демократия наподобие Французской республики. Буржуазные республиканцы вместе с социалистами стремились ликвидировать отсталость Испании путем постепенных экономических и социальных преобразований.

Перед республикой стояли трудные и острые проблемы: аграрный и национальный вопросы, проблемы церкви и армии, демократизации страны, повышения жизненного уровня масс, улучшения образования, просвещения и т. п. Все эти вековые проблемы, оставшиеся от старой Испании, предстояло решить республике. Но она не торопилась в решении важнейших вопросов, стоявших перед страной. Большинство республиканских правителей были настроены весьма умеренно и консервативно. Но при всех свои недостатках вторая Испанская республика предоставила Испании довольно широкие демократические свободы. Это была большая победа всех демократических сил страны. В республике были заинтересованы прежде всего рабочие, крестьяне, передовая интеллигенция, мелкая и средняя буржуазия. Эти многочисленные силы и могли стать защитой республиканского строя. При этом, Хосе Гарсия отмечает, что республика, начиная воздвигать новое здание либерально-демократического государства, не обладала той массовой социально-политической силой, которая могла бы содействовать этому.

После 14 апреля в Испании очень многое изменилось. Страна стала иной. Люди, партии и различные политические течения восприняли установление республики по-разному. Рабочий класс в своем большинстве выступил за коренные революционные преобразования. Крестьянство потребовало землю. Каталония настаивала на своих автономных правах. Интеллигенция, получив возможность называть все своими именами, стала как бы судьей над всей Испанией. Осмелела и оживилась огромная масса мелких и средних буржуа. В республике они видели ту власть, которая быстро, чуть ли не сразу разрешит все их заботы.

Иначе смотрели на республиканский строй побежденные. Часть монархистов тут же стала оплакивать исчезновение монархии. Реакционная военщина, за которой шла большая часть армии, надела походную форму, готовясь к бою. Крупная буржуазия все чаще теперь смотрела, дымят ли трубы и кто стоит у ворот их заводов-сторож или рабочий пикет. Фамильные дома земельной аристократии опустели: слишком неспокойно стало в сельских местностях. Церковь косо смотрела на установление республики: церковная иерархия боялась ее, очевидно, потому, что боялась лишиться своих привилегий.

Политическая атмосфера, с которой столкнулась республика была крайне сложной. Испания никогда не была столь политически раздробленной, как в 1931 г.

Вторая Испанская республика прежде всего дала стране такую конституцию, которая превратила Испанию в одно из наиболее демократических государств капиталистического мира того времени. После долгих дебатов и многочисленных поправок конституция была принята кортесами 9 декабря 1931 г. В конституции, безусловно, были громкие фразы и много испанского красноречия. Но в то же время испанская конституция была реальным фактором, утверждавшим свободу совести, слова, право собраний и организаций, отмену дворянских привилегий, отделение церкви от государства и т. п. 44-я статья конституции предоставила государству право на экспроприацию частной собственности, представляющей национальный интерес. 6 Статья Конституции провозгласила, что Испания «отказывается от войны как орудия национальной политики». Одними из самых важных являются 38, 52 и 53 статьи, которые провозглашают равные широкие политические права мужчин и женщин: «В депутаты могут избираться все граждане республики от 23-летнего возраста без различия пола и гражданского состояния, сочетающие в себе условия, установленные избирательным законом». Законодательная власть передавалась однопалатным кортесам, избираемым каждые четыре года всеобщим, тайным и прямым голосованием. Все это представляло очень важную основу демократизации Испании. Не удивительно, что правые реакционные силы обрушились на конституцию 1931 г. со всей яростью, т. к нормы Конституции были задекларированы и начинали претворяться в жизнь.

Но республиканско-социалистический блок проявил крайнюю осторожность, умеренность и нерешительность, в частности в области аграрных преобразований. В мае 1931 г. При правительстве республики была создана специальная Аграрнотехническая комиссия по разработке аграрной реформы в стране. В августе эта комиссия представила на рассмотрение кортесов проект аграрных преобразований. Проект был утвержден лишь в сентябре 1932 г. При этом закон об аграрной реформе распространялся только на Андалусию, Эстремадуру, Саламанку, Сьюдад-Реаль, Толедо и Альбасете, т. е на те области и провинции, в которых преобладали латифундии и крупные поместья. Для осуществления данного закона создавался так называемый Институт аграрной реформы. Под определение латифундии попадали все земельные владения, превышающие 250 га.

Закон об аграрной реформе предусматривал безвозмездную экспроприацию владений земельной аристократии. Другие латифундии и крупные поместья, принадлежавшие особам не титулованным, могли быть экспроприированы только с выкупом, который устанавливался в зависимости от размера дохода с экспроприируемой площади. Приобретенные Институтом аграрной реформы земли предназначались для передачи батракам, малоземельным крестьянам и арендаторам.

Совершенно иную позицию заняла республика по отношению к церкви. Левые буржуазные республиканцы сумели раздуть пламя антиклерикализма до поджога церквей. Согласно конституции Испанской республики, церковь была отделена от государства, были распущены ордена иезуитов и конфисковано их имущество. Церковным учреждениям запрещалось заниматься промышленной и торговой деятельностью. Затем летом 1933 г. республика утвердила закон о запрещении церковникам преподавания и о конфискации имущества различного рода монашеских орденов.

Особое внимание Хосе Гарсия уделает вопросу церкви, ссылаясь на то что, исторический опыт Испании 19 в. подтвердил, что силу церкви нельзя уничтожить поджогами церквей и проклятиями в адрес бога. По его мнению, это должна была учесть вторая испанская республика. Однако она недооценила влияния церкви. Это была роковая ошибка республики, упустившей из виду, что католики могут решиться померяться силами с республиканцами. Конфликт между клерикалами и антиклерикалами привел к первому кризису правительства республики.

Правые республиканцы католики Н. Алькала Самора и М. Маура решительно выступили против 26 статьи конституции, касающейся отделения церкви от государства, роспуска религиозных орденов и конфискации их имущества. 14 октября 1931 г. Н. Алькала Самора и М. Маура подали в отставку. На следующий день главой правительства стал М. Асанья, а на пост министра внутренних дел, занимаемый М.Маурой. был назначен С. Касарес Кирога. Спустя два месяца, 10 декабря 1931 г., Н. Алькала Самора был избран большинством депутатов кортесов президентом республики.

Столкновение республиканцев с церковью привело, таким образом, к существенным переменам в распределении руководящих постов республики. В правительстве левые республиканцы стали сильнее, но во главе республики оказался все более отходивший от республиканцев бывший монархист Н. Алькала Самора.

Проблема церкви и ее разрешение с самого начала установления республики приобрели колоссальное значение. Уже в мае 1931 г. в Мадриде и других городах антиклерикальное движение вылилось в поджог церквей и нападения на церковные учреждения. Зачинщиками этого в основном были в основном анархисты и часть радикально настроенных республиканцев. Церковная иерархия стала проповедовать, что республика — враг религии и христианства. Массами католиков это воспринималось как правда.

По мнению Л. П. Пономаревой, по вопросу католичества и фашизма, католические лидеры откровенно признавались в неопределенности своего отношения к гитлеровской Германии, также заявляли, что произведенное гитлером огосударствление прессы и другие проявления тотального этатизма противоречат испанской католической доктрине. Л. П. Пономарева считает, что католикам была чужда фашистская абсолютизация государства. Идея государственного тоталитаризма и характерное для фашистов рассмотрение государства в качестве главного рычага общественного переустройства.

Военная реформа, осуществленная М. Асаньей, не только не обезопасила республику от военных, но еще больше подчинила судьбу республиканской Испании воле генералов и офицерства. Закон, изданный военным министром, позволял выйти любому офицеру в отставку при полном сохранении жалованья. Министр рассчитывал, что многие реакционные генералы и офицеры уйдут на пенсию и, таким образом, состав армии изменится сам собой без каких-либо осложнений. В отставку часть офицеров действительно ушла, но не та, на которую надеялся М. Асанья. «Африканисты» и реакционные генералы во главе с Санхурхо, Франок, Мола, Астрайем, Годедом и другими остались во главе вооруженных сил республики.

В решении национального вопроса республиканское правительство ограничилось предоставлением автономии одной лишь Каталонии. Учредительные кортесы республики в сентябре 1932 г. утвердили так называемый статут автономии Каталонии. Каталонцы добились довольно широких автономных прав. Они создали свой парламент и свое правительство — Генералидад — во главе с полковником Масиа. Каталонский язык признавался официальным языком Каталонии. Статут предоставлял Генералидаду право распоряжаться налоговой системой и законодательством в области путей сообщения, аграрной политики, санитарии и т. п. Большое значение имело создание в Каталонии своей внутренней полицейской службы под непосредственным контролем Генералидада. Предоставление Каталонии автономии было взаимовыгодным компромиссом между Каталонией и остальной Испанией. Но того, чего добились каталонцы, не смогли добиться баски и галисийцы. Требования Басконии и Галисии о предоставлении им автономных прав не были удовлетворены. Национальный вопрос в стране был решен лишь частично. Республика снова остановилась на пол пути. Как отмечает Д. Ибаррури «республика 1931 г. была республикой больших речей и маленьких дел, республикой блестящих ораторов и посредственных политиков».

Крайне противоречивой и в конечном счете весьма непоследовательной оказалась вся деятельность республиканско-социалистического блока в области труда и рабочего законодательства. Министр труда Ф. Ларго Кабальеро, пытаясь удовлетворить определенные требования трудящихся, стремился в то же время оградить буржуазию и помещиков от революционного натиска рабочего класса и крестьянства. Он значительно улучшил правовое положение трудящихся Испании. В мае 1931 г. особым декретом был введен 8-мичасовой рабочий день в промышленности. Важно, что данный декрет распространился и на сельскохозяйственных рабочих. Рабочее законодательство коснулось охраны и улучшения условий труда, урегулирования условий женского и детского труда, были установлены страхование при несчастных случаях, профессиональных заболеваниях, пособия по беременности и т. д. Особый интерес представляет также образование так называемого Центрального учреждения по распределению работы и борьбе безработицей «Национальной кассы против безработицы». В начале июля 1932 г. был издан декрет об установлении гарантированной заработной платы.

При республике изменился состав паритетных органов и произошла их демократизация. Рабочие стали в них играть более самостоятельную и заметную роль. Но суть паритетной системы республики и диктатуры оставалась одной и той же: установление доброжелательных отношений «между трудом и капиталом». Республика не сумела дать и глубоко демократического рабочего законодательства. Экономическое положение рабочих и крестьян осталось практически таким же, как и при монархии. Заработная плата испанского пролетариата по-прежнему была одной из самых низких в Европе.

Больше всего республика сделала в области народного просвещения и образования. За два года-с 1931 по 1933; было построено около 10 тыс. Новых школ. Республика энергично взялась за ликвидацию в стране неграмотности. Десятки тысяч детей впервые пошли в школу. Влияние интеллигенции в общественной жизни привело к улучшению школьного и высшего образования. Церковь была вытеснена из национальных школ, где вместо «Отче наш» стали петь республиканский «Гимн Риэго.»

Эта эволюция от надежд к разочарованию явилась серьезным поражением республиканского строя. Но еще большую опасность представляла собой открытая вражда к республике со стороны реакционных и антиреспубликанских сил. Помещики и земельная аристократия восставали против малейших попыток аграрной реформы. Капиталистам не нравилось, что рабочие, опираясь на закон, могли смелее отстаивать свои права. Реакционной военщине был полностью чужд либеральный и буржуазно-демократический дух республиканского режима. Церковь не могла примириться, что ее задели засамое живое — веру и денежный мешок. В итоге республика восстановила против себя часть левых политических сил и все правые и крайне реакционные силы.

Борьба слева вылилась в усиление революционного движения масс за улучшение своего экономического положения и расширение своих политических прав. Вся вторая половина 1931 г. характеризуется быстрым развитием революционного движения рабочих и крестьян. Количество стачек непрерывно возрастало. С апреля 1931 по апрель 1932 г. имели место 3643 экономические забастовки и 30 всеобщих политических забастовок, в которых учувствовали 1,5 млн. человек. Многие из проходивших в 1931 и 1932 гг. Забастовок явились крупными политическими событиями. Это уличные кровавые бои в Севилье (июль 1931 г.), всеобщая стачка и уличные бои в Барселоне (сентябрь 1931 г.), стачечно-повстанческая вооруженная борьба в Каталонии, стачка 30 тыс. Горняков в Астурии в конце 1932 г. в знак протеста против закрытия шахт., всеобщая стачка в Саламанке.

Отдельные выступления рабочих перерастали в кровопролитные бои против республики, таких как в Льобрегате. Фактически весь Льобрегатский район оказался в руках повстанцев, и анархистское руководство приступило к созданию «свободных коммун». На подавление восстания республика бросила регулярную армию и отряды полиции. Чтобы защитить себя республика быстро создала вооруженную и законодательную опору. В мае 1931 г. после активизации монархических сил и поджогов церквей республиканское правительство создало специальную штурмовую гвардию под командованием преданных республике людей. В октябре появился уже чрезвычайный «Закон о защите республики», направленный прежде всего против рабочего класса и крестьянства. К антиреспубликанским выступлениям относились стачки и демонстрации трудящихся. Закон был направлен частично и против монархистов и против реакционных сил. Ряд его положений запрещал монархические антиреспубликанские выступления.

Репрессивная политика республики привела к таким тргическим событиям, как события в Кастильбланко (Бадахос), Арнедо и Касас-Вьехасе, где был применен закон о «защите республики». В Кастильбланко и Арнедо в начале января 1932 г. гражданская гвардия открыла огонь по демонстрации трудящихся. В обоих случаях были убитые и много раненых. Трагедия Касас-Вьехаса произошла в январе 1933 г. Здесь в крестьян стреляли вместе гражданская и штурмовая гвардии. Бои были жестокими. Погибло около 30 батраков.

В такой обстановке республиканско-социалистический блок и правительство М. Асаньи постепенно стали разваливаться. В июне 1933 г. праве республиканцы во главе с Алькала Саморой вызвали очередной правительственный кризис, поводом для которого явился закон от 17 мая, запрещающий всем религиозным орденам заниматься торговлей, предпринимательством и школьным преподаванием. Новое правительство. Возглавляемое М. Асаньей сохранило в основном свой прежний состав. Но это уже был последний правительственный кабинет республиканцев и социалистов: он просуществовал всего три месяца.

9 сентября 1933 г. Алькала Самора, поддержанный всеми правыми республиканцами, добился падения правительства М. Асаньи и образования три дня спустя республиканского кабинета во главе с А.Леррусом. К власти пришла в основном Республиканская радикальная партия. Державшая в своих руках шесть министерских портфелей. Социалистов в правительстве уже не было. А левые республиканцы оказались в меньшинстве. Новый премьер-министр приступил к пересмотру республиканского законодательства, особенно 1931;1932 гг. Завоевания республики были под угрозой.

В начале октября перед кортесами встал вопрос о доверии к правительству А.Лерруса. За правительство проголосовал 31 депутат, против — 189. Кортесы на этот раз хорошо отражали накаленную политическую атмосферу в стране и мнение улиц. Но на место А. Лерруса 9 октября встал подобный ему другой радикал — Д. Мартинес Баррио, придерживавшийся прежней ориентации.

Президент республики и новый премьер-министр сразу же издали два декрета: первый — о роспуске кортесов, второй — о назначении парламентских выборов на ноябрь 1933 г. От их исхода фактически зависело, по какому пути пойдет республиканская Испанияпо пути буржуазной демократии или по пути реакции и фашизма. Непосредственная опасность наступления фашизма уже ощущалась в стране, но ни левые республиканцы не рабочий класс и все антифашистские силы не приняли необходимых мер, чтобы преградить путь реакции.

К выборам республиканский лагерь шел, как никогда, более расколотым. Не было союза республиканцев и социалистов. Были сами расколоты и левореспубликанские партии. Накануне выборов Радикал-социалистическая партия распалась на три партии: Радикал-социалистическую, Независимую радикал-социалистическую и Левую радикал-социалистическую. В то же время левые республиканцы во главе с М. Асаньей потеряли свое влияние, А Алькала Самора и Леррус перешли окончательно в лагерь правых, пытавшихся уничтожить революционные завоевания народа вместе с республиканскими основами.

Х.Гарсия считает, что, возможно, буржуазно-демократический путь можно было отстоять, упрочив единство рабочего класса — социалистов, анархо-синдикалистов и коммунистов. Но в силу того, что рабочему движению не хватало сплоченности, это не удалось осуществить. В испанской социал-демократии по-прежнему наблюдалось три течения. Однако с распадом республиканско-социалистического блока осенью 1933 г. в ИСРП образовалось сильное левое крыло, возглавляемое Ф. Ларго Кабальеро. К нему примыкали те социалисты, которые стояли за революционные и радикальные методы борьбы для осуществления важнейших проблем, не решенных республикой. За Ф. Ларго кабальеро шло большинство ИСРП и ВСТ, а также Федерация социалистической молодежи, возглавляемая Сантьяго Каррильо. Старый и опытный социалистический лидер привлекал рабочие массы революционными лозунгами о пролетарской революции, борьбе с реакцией и необходимости сотрудничества с компартией.

Сильный разброд переживало анархо-синдикалистское движение, проходившее под контроль «чистых» анархистов из ФАИ. Установление республики и начавшаяся революция усилили позиции сторонников методов террора, путчизма и «прямого действия». А. Пестанья, Х. Пейро в руководстве НКТ не смогли устоять перед растущим влиянием Б. Дуррути, Ф. Аскасо, Гарсиа Оливера и других лидеров ФАИ. Позиция анархо-синдикализма подрывала основы республики. События в Льобрегате и Касас-Вьехасе вместе с отказом участвовать в голосовании не означали ничего другого. Как содействие побде правых сил.

В деятельности КПИ в 1932 г. произошли очень важные перемены. В марте в Севилье собрался ее IV съезд, на котором присутствовали 257 делегатов от около 12 тыс. членов партии. Обсуждались вопросы партийного руководства, избрания ЦК, воспитания партийных кадров, превращение КПИ в массовую партию. В ходе работы съезда острой критике подверглась сектантская группа Бульехоса. Ее главные ошибки заключались в непонимании буржуазно-демократического характера испанской революции и значения аграрной и национальной проблем. Бульехос призывал к немедленному и обязательному отделению Каталонии, Басконии и Галисии от Испании. Позиция этой группы в аграрном вопросе вела к ослаблению союза рабочего класса и крестьянства.

Среди членов вновь избранного ЦК партии был Хосе Диас, Д. Ибаррури, В. Урибе. П. Чека, А. Михе, Х. Лараньяга и другие видные коммунисты Испании. В августе 1932 г. Бульехос и его сторонники были сняты руководящих постов партии. Генеральным секретарем партии был замечательный революционер, беззаветно преданный делу трудящихся, севильский рабочий Хосе Диас. В октябре 1932 г. Члены группы Бульехоса были исключены из партии.

1932 г. вошел в историю КПИ как год крутого поворота, когда к руководству партии пришли Хосе Диас, Долорес Ибаррури и другие, сыгравшие столь важную роль в развитии и укреплении партии, и когда была исправлена узкодогматическая линия, тормозившая развитие партии и в какой-то мере отрывавшая ее от масс. С этого момента начался процесс укрепления и восстановления роли КПИ. После IV съезда компартия окрепла организационно и политически. Быстро выросли партийные организации в Андалусии, в особенности в Севилье. Увеличилось влияние компартии в промышленных районах Астурии и Басконии. КПИ выдвинула перед испанским рабочим классом лозунг единого пролетарского фронта в борьбе против угрозы наступления правых реакционных сил и фашизма.

За истекшие два года республики в лагере реакции и фашизма произошли большие изменения. Республика, разъединившая республиканцев, объединила своих врагов. Крупная буржуазия и помещики, церковь и военщина, монархисты и фашистские элементы начали постепенно создавать широкий и опасный антиреспубликанский фронт.

Сразу после установления республики в лагере ее врагов стали быстро складываться три течения, или группировки: монархисты, правые клерикальные силы и чисто фашистские партии.

Монархисты объединились вокруг газеты «АБЦ», выражавшей взгляды земельной аристократии, крупных помещиков и части финансового капитала. Их партия «Испанское возрождение», возглавляемая Антонио Гойкочеа, Т. Лука де Тэна и Х. Кальво Сотело, выступала за насильственное низвержение республики и установление абсолютной монархии. К этому течению принадлежала и образовавшаяся в конце 1931 г. Профашистская монархическая партия «Испанское действие» с лозунгом «История, справедливость, патриотизм» .

Клерикальные силы и их партии объединились вокруг газеты «Эль Дебате» — органа церкви и крупных помещиков Кастилии. В апреле 1931 г. Эти силы создали партию «Национальное действие», переименованную в 1932 г. в «Народное действие», где лидером был профессор университета Саламанки Хосе МАриа Хиль Роблес, тесно связанный с Ватиканом и Орденом иезуитов. Под его руководством в октябре этого же года была создана так называемая Испанская конфедерация автономных прав (СЭДА), объединявшая ряд правых церковных организаций. СЭДА пыталась уничтожить буржуазно-демократическую республику конституционным путем и установить в стране профашистскую клерикальную диктатуру.

Разными путями шло после установления республики организационное оформление фашистских партий. Еще при монархии один из идеологов испанского фашизма, Рамиро Ледесма, основал журнал «Завоевание государства», проповедовавший фашистские идеи и концепции о родине и судьбах Испании. Почти одновременно другой вождь испанского фашизма, юрист Онесимо Редондо, образовал в 1931 г. «Кастильскую хунту испанского действия», лозунгом которой было: «Единая, Великая и Свободная Испания». Онесимо Редондо жил некоторое время в Германии, где он преподавал испанский язык и сам учился у немецких нацистов.

Р. Ледесма и О. Редондо пришли к созданию фашистской партии «Хунта национал-синдикалистского наступления» (ХОНС). Ее программа состояла из так называемых 16 пунктов Вальядолида. В них отрицалась классовая борьба и провозглашалась экспансионистская политика Испании в отношении Гибралтара, Марокко, Танжера и Алжира. Католическая церковь признавалась воплощением испанской традиции. Католицизм, как отмечает английский историк Хью Томас, представлял собой для испанского фашизма нечто «вроде арийской крови для Гитлера».

Параллельно с этим Хосе Антонио Примо де Ривера создавал свою фашистскую партию «Испанская фаланга»; 29 октября 1933 г. она была оформлена на слете фалангистов. В феврале 1934 г. «Испанская фаланга» объединилась с ХОНС, создав единую партию испанского фашизма «Испанская фаланга и ХОНС». Была учреждена форма: голубые рубашки, кожаный пояс с портупеей и сапоги, а через некоторое время и официальный гимн «Лицом к солнцу» [16]

В конце 1934 г. Х. А. Примо де Ривера стал вождем так называемого национального движения, или, иными словами, испанского фашизма.

С самого начала фашистское движение установило тесные связи с реакционной военщиной через так называемый Испанский военный союз. В этом и проявилась одна из особенностей испанского фашизма — его союз с военщиной. Многие генералы — «африканисты», хотя официально и не являлись членами фаланги, в действительности были настоящими фашистами, поэтому испанский фашизм носит с самого своего рождения не сколько гражданскую, сколько военную форму генералов и офицеров. Не находя широкой массовой базы, фаланга нашла вооруженную опору в лице военных.

Первая попытка реакционных сил совместно с военщиной низвергнуть республику произошла летом 1932 г. Генерал Санхурхо 10 августа поднял в Севилье военный мятеж который должен был быть поддержан в Мадриде, Кадисе и других городах страны. Заговорщики были связаны с фашистской Италией. Туда перед мятежом был отправлен известный летчик монархист Х. Ансальдо. Он встретился с маршалом Итало Бальбо, обещавшим поддержку антиреспубликанскому мятежу. Однако выступление Санхурхо в Севилье и отдельные попытки переворота в Мадриде были быстро подавлены. В Севилье решающую роль ликвидации мятежа сыграли рабочие. Санхуро и 150 заговорщиков были арестованы и осуждены.

В 1933—1936 годах самой крупной контрреволюционной политической организацией была Испанская конфедерация независимых правых сил (ИКНПС). Она возникла в октябре 1932 года путем слияния нескольких правых организаций: Народное действие, «Аграрное», Правая региональная партия Валенсии и другие, — сохранивших, однако, свою самостоятельность. Главной массовой опорой ИКНПС была деревня, особенно в Кастилии.

Возглавлял ИКНПС Хосе Мария Хиль Роблес, адвокат крупных кастильских помещиков и финансовых кругов, связанных с иезуитами. Однако ее подлинным политическим руководителем, ее «мозгом» был иезуит Анхель Эррера и Ория, директор газеты «Эль дебате», создавший несколько месяцев спустя после провозглашения республики партию Народное действие. Ударным отрядом для борьбы против членов демократических организаций служила организация Молодежь народного действия (МНД).

ИКНПС не высказывалась открыто ни за монархию, ни за республику. Она избрала гибкую эклектическую тактику, в которой не было места честной демократической игре. ИКНПС хотела укрепить свои позиции в правительстве, чтобы разрушить республику изнутри. По сравнению с другими правыми партиями ИКНПС в своей реакционности выглядела более «современной», менее догматичной, всегда готовой приспосабливаться к политическим нуждам финансовой олигархии. Это была клерикальная партия, подобная партии Дольфуса в Австрии, на которую оказывали большое влияние методы Гитлера и Муссолини .

В сентябре 1933 года Хиль Роблес присутствовал на нюрнбергском съезде нацистской партии. Лейтмотив пропаганды ИКНПС —"вся власть вождю" — был заимствован у фашистов. В речи, произнесенной 15 октября 1933 года, глава ИКНПС публично заявил: «Нам нужна вся власть — вот чего мы требуем. Демократия для нас не цель, а средство создания нового государства. Когда наступит время, мы либо подчиним себе парламент, либо распустим его».

Политические партии реакции использовали ошибки, колебания и антинародные действия республиканско-социалистических правительств, чтобы дискредитировать их.

Располагая сотнями различных газет и журналов, а также огромными средствами, они развернули бешеную антидемократическую и антиреспубликанскую пропаганду. Такие ярлыки, как «воры», «убийцы» и «предатели родины», были у них разменной монетой; они организовывали обструкции республиканским деятелям, в том числе и некоторым честным католикам, начавшим сомневаться в католических чувствах тех, кто прибегал к такой подлой клевете в отношении своих политических противников.

В июне 1933 года Хиль Роблес встретился в Фонтенбло с бывшим королем Альфонсом XIII. Он хотел добиться от монархистов поддержки широкой коалиции правых партий на выборах, намеченных на ближайшее время.

В то время как правые сплачивали свои ряды, республиканско-социалистический кабинет разваливался под тяжестью своих собственных ошибок. 12 сентября 1933 года Асанья подал в отставку и республиканско-социалистическое сообщество распалось. Сформировать правительство было поручено политическому авантюристу Леррусу, ставшему председателем Совета министров. Однако уже 10 октября его сменил Мартинес Баррио, глава масонов, находившихся еще в рядах радикалов.

Левые партии пришли на выборы разобщенными: они враждовали, обвиняя друг друга в провале республиканско-социалистического правительства. В противоположность им правые силы выступали единым блоком, располагавшим огромными средствами для ведения предвыборной кампании, предоставленными финансово-помещичьей олигархией. Против республики встали все силы испанской реакции и фашизма. В итоге выборов победу одержала реакция, а демократические силы потерпели поражение. Путь фашизму к власти был открыт. Решающей причиной этого были раскол буржуазных республиканцев и раскол испанского рабочего движения. В кортесы оказались избранными 213 депутатов правых партий, 139 депутатов — от партий центра, 62 левых буржуазных республиканца, 58 социал-демократов и один коммунист — первый депутат от компартии врач Каэтано Боливар.

Французский историк и журналист Ж. Сориа считает, что М. Асанья был обречен вследствие своих иллюзорных представлений об истинном положении дел, которые привели его к падению. «Двухлетие реформ» поставило и в конституции, и перед общественным мнением все основные проблемы, решения которых требовала Испания, но не решило ни одной, ни первостепенной — земельной, — ни проблемы новых отношений между собственниками и производителями общественного богатства, ни (несмотря на отделение церкви от государства) возвращения церкви к ее духовной, не мирской миссии. Ж. Сориа окрестил аграрную реформу «крохами, брошенными нескольким тысячам крестьян» и пришел к тому, что новая республика, не сумев и не пожелав быстро и решительно перестроить архаичные структуры, вышла из этого испытания ослабленной, расколотой раздробленной, беззащитной перед насилием и была обречена на столкновение с силами, не признающими самое ее существование .

17 декабря 1933 г. А. Леррус образовал новое правительство, в котором решающую роль играли партии центра. Республика вступила в новый трудный опасный этап своей эволюции. Наступило так называемое «черное двухлетие», когда у власти в республике находились правые.

Таким образом, позитивное содержание первого этапа буржуазно-демократической революции еще предстояло углубить и радикализировать, поскольку экономическая мощь финансовой олигархии и крупных землевладельцев оставалась незатронутой, права и прибыли монополий и банков никто не ограничивал. Сохранялись влиятельные позиции иностранного капитала. За Церковью, отделенной от государства, оставались ее капиталы и земли. Реакционный генералитет продолжал оставаться на своих постах. Баскония и Галисия не получили автономии. Правительство не препятствовало деятельности антиреспубликанских и монархических организаций.

Современники, политики и историографы предъявили апрельской республике много справедливых обвинений. Ее социальные законы были приняты, но не выполнены. Оппозиционные политические силы получили легальный статус, но в большинстве своем так и не смогли включиться в конструктивную политическую жизнь. Но в общем ходе испанской истории этот короткий период предстает перед нами как один из периодов национального расцвета.

Глава II. «Черное двухлетие»

2.1 Формирование правительства А. Лерруса Отрезок времени с конца 1933 до конца 1935 г. вошел в историю Испании под названием «черное двухлетие». У власти в эти годы находились правые профашистские партии. Это было время, когда реакционные силы постарались ликвидировать те демократические завоевания, которые были достигнуты народом в первые два года революции.

Правительство Александра Лерруса сразу обрушилось на социальные и политические права трудящихся, сведя на нет рабочее законодательство 1931;1933 гг. Под строжайший надзор полиции была поставлена вся деятельность компартии, анархо-синдикалистов и других рабочих организаций. Более 30 тыс. Крестьянских семей, получивших землю от республики, были согнаны со своих участвков. Под предлогом восстановления порядка в стране усилилась борьба против забастовок и демонстраций .

В январе 1934 г. были смещены со своих постов все представители рабочих в комиссиях по урегулированию трудовых конфликтов и заменены лицами, назначенными правительством. В апреле была объявлена амнистия участникам монархического мятежа против республики, в результате которой генерал Санхуро и другие военные преступники оказались на свободе. Церковь восстанавливала свои старые привилегии. В 1934 г. вокруг «Испанской фаланги и ХОНС» объединяются самые черные силы испанской реакции, тесно связанные с итальянским и германским фашизмом. Пользуясь неограниченной свободой, фашистское движение развернуло активную деятельность среди студентов и молодежи по всей Кастилиии и Наварре — там, где испанский фашизм пользовался известной поддержкой.

С момента рождения фаланга, которая, по словам ее основателя, «не признавала другой диалектики, кроме диалектики пистолетов», действовала в качестве ударной группы самых реакционных сил Испании. Она состояла главным образом из богатых молодчиков, воспитанных в духе ненависти к народу, презрения к человеческому достоинству и всему прогрессивному. В нее входили также мелкие группы деклассированных рабочих, которых кормили и оплачивали фалангистские организации, нуждавшиеся в интересах демагогии в рабочей прослойке. Фаланга заявила о своем участии в политической жизни страны убийством простых трудящихся, провокациями физического насилия в отношениях между правыми и левыми силами, созданием в стране обстановки тревоги и беспокойства.

Фалангу финансировали итальянское и германское посольства, а также испанский монополистический капитал. Помимо того, она получала субсидии от Хуана Марча; Антонио Гойкоэчеа, руководителя монархистов и адвоката финансово-помещичьей олигархии; Хосе Феликса де Лекерика, политика, связанного с крупными капиталистами Бильбао и находящегося в известной мере под контролем иезуитов Бискайского банка.

20 августа 1934 года между главой монархистской партии Испанское обновление Антонио Гойкоэчеа и Хосе Антонио Примо де Ривера был подписан секретный пакт из семи статей, по которому «фаланга обязалась не подвергать нападкам в своей пропаганде деятельность Испанского обновления, или Монархического движения, а также не создавать им никаких препятствий. Взамен этого Испанское обновление обязалось приложить все силы для оказания фаланге финансовой помощи, насколько позволят обстоятельства».

В секретном пакте фаланга — Испанское обновление было предусмотрено также, что фаланга обязуется использовать половину получаемых субсидий на создание «рабочей синдикалистской антимарксистской организации». Выполняя обязательство, данное банкирам и аристократам из Испанского обновления, фалангистские руководители, опираясь на кучку бандитов и деклассированных элементов из рабочих, пытались в августе 1934 года создать так называемую Конфедерацию национал-синдикалистских рабочих (КНСР), но попытка с треском провалилась.

В октябре 1934 г. «Испанская фаланга и ХОНС» приняла свою программу, состоящую из 27 пунктов. Ее главным лозунгом было: «Национальная революция против левых и правых, против либерализма и против марксизма». Программа состояла из 6 разделов: 1. Нация, Единство, Империя; «Государство, Личность, Свобода; 3. Экономика, Труд, Классовая борьба; 4. Земля; 5. Национальное воспитание, Религия; 6. Национальная революция. В программе говорилось о возрождении Испании и установлении социальной справедливости, заботе о средних классах и решении аграрной проблемы, о величии Испании и привлечении католицизма «к обновлению страны». 12-й пункт говорил о «недопустимости жалкого существования широких масс, в то время как небольшая кучка людей пользуется всеми благами роскоши». Провозглашались «право и обязанность всех испанцев на труд».

«Испанская фаланга и ХОНС», — отмечалось в 26-м пункте, — выступает за новый порядок… Жизнь — это борьба, и ее надо прожить, не запятнав духа служения и самопожертвования". Такие лозунги оказывали известное влияние на определенные круги интеллигенции, студенчества, а также мелкие и средние слои буржуазии, разочарованные в республике. Широкой массовой базой испанский фашизм не располагал.

В противоположность тому, что происходило в Германии и в определенной степени в Италии, испанский фашизм, за исключением отдельных преходящих моментов, носил явно выраженный клерикальный характер. Он вдохновлялся смесью гитлеровских постулатов и догм католической церкви.

Абсолютно можно согласится с Х. Гарсия по поводу того, что испанская церковь была мощной экономической и политической силой, органически слившейся с финансовой олигархией. Она являлась главным связующим звеном между силами фашизма и реакции. С первых дней установления нового строя высшая церковная иерархия высказалась против республики, что наиболее ярко обнаружилось в одном из пасторских посланий кардинала Сегура, бывшего в то время главой испанской церкви.

Правда, позднее испанский епископат по указке дипломатии Ватикана в своем коллективном письме от 20 декабря 1931 года посоветовал верующим признать новый режим по крайней мере де-факто. Однако это не изменило, по существу, антидемократическую деятельность церковной иерархии. За исключением епископов городов Таррагон, Видаль, Барракер и некоторых других, церковная иерархия продолжала активно вмешиваться в политическую жизнь страны. Амвоны и исповедальни часто превращались в трибуну антиреспубликанской агитации. Используя чрезмерную болтливость некоторых деятелей правительства и заведомо искажая факты, церковь выставляла себя перед верующими мученицей и проповедовала невозможность сосуществования с республикой. Церковная иерархия отказывалась признать, что в Испании часть населения была католической, а другая не была таковой в полном смысле этого слова. Она приклеивала ярлык «противников Испании» миллионам испанцев, не согласных с католическим вероучением, а также тем, кто, будучи по крещению католиками, являлись членами левых партий или профсоюзных организаций. Непрекращавшиеся выступления на эту тему имели целью расколоть общество, убедить католиков в том, что существует «две Испании», несовместимые и непримиримые, что спор между ними может разрешить только насилие.

Таким образом, церковная иерархия явилась одним из главных орудий олигархии в идеологической подготовке гражданской войны.

Наступлению фашизма в Испании способствовал приход фашизма к власти в Германии. Монархисты и клерикалы, мечтавшие в корне пресечь всякое движение народных масс, после прихода Гитлера к власти стали выступать более решительно. Реакционные газеты «АБЦ», «Эль Дебате» и «Ла Насьон» приветствовали действия германских фашистов и рекламировали фашистские организации в самой Испании. «Ла Насьон» в октябре 1933 г. писала: «Час настал. Необходимо окончательно покончит с марксизмом. Необходимо установить фашизм в Испании».