Источниковедческое исследование месяцесловных показаний в летописях

В последние десятилетия наметился все возрастающий интерес к вопросам хронологии отечественной истории и, в частности, к хронологии Древней Руси. Многие даты, принявшие, казалось бы, незыблемый, хрестоматийный вид, ставятся под сомнение, другие пересматриваются. Предпринимаются попытки, и зачастую не безуспешные, реконструировать древние системы времяисчисления, а это, в свою очередь, способствует уточнению датировок исторических событий.

Древняя Русь, приняв христианство в его византийском варианте, восприняла и те церковно-хронологические традиции, которыми уже пользовался христианский мир, в том числе и православный. Влияние православной церкви на жизнь древнерусского общества было чрезвычайно велико. Оно распространялось и на времяисчислительные знания. Несмотря на то, что языческие хронологические элементы еще долгое время оставались в ходу, все же большая часть знаний о счете времени опиралась на христианские догматы. Поэтому большинство древнерусских источников наполнено хронологическими элементами, носящими церковный оттенок.

Одним из таких хронологических элементов является святочное датирование исторических событий. Вообще святцами или месяцесловом принято называть перечень непередвижных церковных праздников или памятей святых христианской церкви и служб, полагающихся для данного праздника или святого, расписанный на все дни года от 1 сентября до 31 августа1. В дальнейшем в работе термины «месяцеслов», «святцы»,.

1 Обычно месяцесловы начинались с первого дня гражданского и церковного года в Византии «нового лета», т. е. с 1 сентября, однако с XIV в. встречаются отдельные церковный" или «святочный календарь» будут употребляться в качестве синонимов. Месяцесловы имели четко выраженную структуру, состоящую из трех основных элементов: юлианское число, название праздника или события, которое отмечается в этот день (память, воспоминание, страсть и т. д.). и текст евангельских чтений или отсылка к ним, полагающихся для данного дня. Более подробно структура святочного календаря рассмотрена нами в Главе 2. В дальнейшей работе мы использовали в качестве синонимов такие термины как: «святочное датирование», «святочное обозначение», «святочная отсылка», «память», «праздник».

Месяцесловы являлись одной из составных частей таких богослужебных книг, как Евангелия, Апостолы, Уставы, Обиходы и др. Как правило, в них церковный календарь располагался в начале или в конце книги. Кроме того, существовала обширная группа источников, полностью организованных по календарному принципу, т. е. праздники и памяти святым в них относительно равномерно распределены по всему тексту. К таким книгам относятся: служебные Минеи, Прологи, Кондакари и др.

Структура месяцеслова была либо полностью, либо частично перенесена в летописи, а так же в другие исторические источники и использовалась для датирования исторических событий.

Примеров употребления памятей святых как датирующих элементов в летописях достаточное количество. Особенно богаты святочными датировками новгородские летописи, а так же владимиро-суздальские и другие. Можно отметить, что только в Новгородской первой летописи (далее — НПЛ) как старшего, так и младшего извода нами зарегистрировано 126 статей, в которых использовались одна, две, а рукописи, в которых месяцеслов начинался с 1 марта или с 1 января (см.: Лосева О. В. Русские месяцесловы XI—XIV вв.еков М., 2001. С. 26). иногда и больше святочных датировок. Максимальное количество святочных датировок, сосредоточенных в одной годовой статье, составляет восемь (см. Глава 3). Для иллюстрации приведем примеры использования в летописях памятей святым для датирования наиболее значимых, по мнению их составителей, событий. В Лаврентьевской летописи (далееJIJI) под 6705 г. читаем об освящении церкви Рождества Богородицы во Владимире «месяца октякря 27 день. на памят (ь) с (вя)тою Клпетодины"1 В том же источнике под 6757 г. находим известие о смерти двух братьев: Владимира, князя Угличского, и Василия, князя Ростовского, сыновей князя Константина, внуков Всеволода Большое Гнездо. В летописи сказано, что первый умер «тое же зимы. ид пдмя (т)ь святаго первлго м (у)ч (е)н (и)ка Отефлнд», второй — «тое же зимы. ил плмя (т)ь святаго Феодорл"2 Данные примеры демонстрируют нам, что месяцеслов настолько тесно вошел в жизнь русского народа, что древнерусские летописцы сочли для себя возможным использовать его данные в качестве дополнения к юлианскому календарю. В некоторых случаях такое датирование могло носить особый сакральный смысл, связанный с глубокой убежденностью русских людей, что святые угодники являются помощниками в наших земных делах.

Что касается летописей, то наличие в них святочных отсылок, с одной стороны, позволяет исследователям уточнять те или иные даты. С другой стороны, в летописях встречаются разные датировки одного и того же события, причем различия бывают как в юлианской дате, так и в святочном обозначении. Поэтому тщательное изучение святочных элементов, используемых в летописях, является, безусловно, актуальным,.

1 ПСРЛ. М., 1962. Т. I. Стб. 413.

2 Там же. Стб. 472. т.к. подобного рода работа будет способствовать уточнению ряда исторических дат и поможет преодолеть разногласия в датировке исторических событий. Наконец, такое исследование станет существенным вкладом в изучение самих месяцесловов, историю их становления и развития, поскольку используемые в летописях месяцесловы прекрасно демонстрируют практическое применение святцев в жизни и быту русского народа.

Характеризуя, в целом, историографию, посвященную исследованию месяцесловов, можно отметить, что эта тема до сих пор остается мало разработанной, и это связано с несколькими факторами.

Во-первых, у исследователей существовала глубокая убежденность, что все источники, так или иначе касающиеся церкви, носят канонический характер и поэтому не изменяются со временем. Эта уверенность относилась не только к месяцесловам, но и к пасхальному календарю и другим церковным источникам.

Во-вторых, сами источники по данной теме мало публиковались, а, вернее, издавались лишь древнейшие, такие как месяцесловы при Остромировом, Архангельском и Мстиславовом Евангелиях. Видимо, по этой причине больше всего работ посвящено изучению именно этих трех Евангелий, как целиком, так и их месяцесловной части. Кроме того, выпускались выдержки из древнерусских Миней, в основном, в сводном варианте. Остальной же огромный пласт источников, таких как Прологи, Уставы и другие, остается неизданным в хранилищах отечественных и зарубежных библиотек, доступ к которым сопрягается порой с непреодолимыми трудностями.

Наконец, работа с таким видом источников, как месяцеслов, имеет свою специфику. Методики, которые до сих пор использовались при работе со святцами (сравнительно-текстологический анализ и др.), не всегда позволяют решить проблему однозначно, а порой приводят исследователей к забавным казусам. Так, известный историк М. П. Погодин, выдвигая верную, по сути, версию о возможной замене созвучных мужских и женских имен, ошибся при прочтении имени. В Остромировом Евангелии (далее — ОЕ) такую «замену» он обнаружил 6 сентября, вместо мч.1 Евдоксия (муж.) написано мц. Евдоксии (жен.)2. На самом деле в ОЕ 6 сентября читаем следующее: «стлрд<�с> стоуму будоксию"3. Скорее всего, известный историк принял дательный падеж мужского имени Евдоксий (Евдоксию), за винительный падеж женского имени Евдоксия (Евдоксию). Для месяцеслова ОЕ вообще характерно использование дательного падежа, в этом его специфика. В большинстве других святочных календарей чаще всего применяется родительный падеж при написании имен святых угодников. Еще более показателен пример, приведенный С. В. Цыбом. Он пишет о том, что ошибки допускали не только те, кто занимался изучением месяцесловов, но исследователи летописей. Так, вслед за переписчиком Никоновской летописи, допустил оплошность выдающийся историк Н. М. Карамзин, превратив свв. Козьму и Домиана в «товарищей» клеветника Дудика, по навету которого был осужден епископ Новгородский Лука в 1055 г. Промах, допущенный Н. М. Карамзиным, был обнаружен А. А. Шахматовым.4 Несколько примеров недоразумений, связанных с неверным толкованием имен.

1 Здесь и далее см. список сокращений.

2 Погодин М. П. Древняя русская история до монгольского ига. Т. II. М., 1872. С. 950 957.

J Остромирово Евангелие 1056−1057 гг.: Факсимильное издание. JLМ., 1988. Л. 216 (б).

4 Цыб С. В. Древнерусское времяисчисление в «Повести временных лет» Барнаул, 1995. С. 118. святых, их идентификацией или местом и временем введения того или иного праздника, приводит в своей диссертации О. В. Лосева.1.

Более подробно историография работ по теме, касающаяся исследования месяцесловов и святочных обозначений, датирующих исторические события, будет рассмотрена в первой главе нашего диссертационного исследования.

Летописи необычайно богаты святочными обозначениями, используемыми для датировки событий из истории нашей страны, что, с одной стороны, облегчает уточнение даты того или иного события. С другой стороны, использование летописцами разных святцев, с памятями святым, порой расположенным под разными числами календаря, могло приводить к появлению противоречивых датировок одних и тех же событий в разных летописных списках. До сих пор не была предпринята попытка использования всего накопленного материала по исследованию месяцесловов для решения противоречий в летописных датировках. Таким образом, основной целью данного исследования является разработка методики историко-хронологического анализа летописных месяцесловных дат с ее апробацией на памятниках новгородской летописной традиции. При разработке методики был использован принципиально новый метод работы с древнерусскими месяцесловами, основанный на применении новых информационных технологий, который отвечает современным требованиям, предъявляемым к историческим исследованиям, и в то же время способствует упрощению работы историков, использующих в своей работе месяцесловы. Внедрение этого метода позволит в дальнейшем историкам учитывать все возможные варианты святочного датирования, а так же производить редукцию святочных дат более точно с учетом всех.

1 Лосева О. В. Месяцесловы Древнерусских Евангелий XI—XII вв.еков: Дисс. канд. ист. наук. М., 1999. С. 9−11. возможных вариантов. Кроме того, решение этой задачи, позволяет расширить доступ к такому виду источников, как древнерусские месяцесловы XI — XV вв., посредством Internet.

В ходе выполнения основной исследовательской цели решались следующие второстепенные задачи:

1) выяснить своеобразие месяцесловов, применявшихся новгородскими летописцами и редакторами летописей в X—XIV вв.;

2) уточнить хронологию исторических событий, которые датировались в новгородских летописях с помощью святочного календаря;

3) скорректировать результаты текстологического анализа новгородских летописей, в тех случаях, когда историко-хронологический анализ давал для этого основания.

Исходя из обозначенных целей, источниковую базу исследования условно можно разделить на две группы.

К первой группе отнесем те источники, которые составной частью содержат месяцесловы, либо на весь календарный год, либо на какую-то часть его (Евангелия, Апостолы, Минеи, Уставы и др.) Эта группа источников была использована для разработки и апробации нового метода работы с месяцесловами. К работе было привлечено значительное количество (ок. 60) рукописей из хранилищ библиотек Москвы, Санкт-Петербурга и Новосибирска.

Из опубликованных источников нами использовались месяцесловы, вошедшие в состав следующих рукописей: Остромирово Евангелие 10 561 057 гг.1 (далее — ОЕ), Архангельское Евангелие 1092 г. 2 (далее — АЕ),.

1 Остромирово Евангелие 1056−1057 гг. 2.

Архангельское Евангелие 1092 года. Исследования. Древнерусский текст. Словоуказатели. М., 1997.

Мстиславово Евангелие XII в.1 (далее — ME), Охридского Апостола XII в., Саввина книга, Минея, извлеченная из Супральской рукописи, а так же месяцеслов, содержащийся в Слепченской книге апостольских чтений XII в., месяцеслов, извлеченный из Дечанского четвероевангелия XIII в.2 и другие.

Если проводить классификацию этого вида источников, то мы придерживаемся группировки, разработанной еще в XIX начале XX столетия исследователями русской церковной истории архиепископом Сергием, И. Д. Мансветовым и А. Петровым. Им предлагалось делить месяцесловы на редакции в зависимости от преобладания в составе календаря имен святых, содержащихся в Уставах Великой Церкви (Константинопольский), Студийском или Иерусалимском. Более дробное деление месяцесловов на группы, возможно только после детального исследования большей части комплекса этого вида источников, причем не только русских, но и сербских, болгарских, греческих и других.

Летописные источники являются второй составляющей источниковой базы, используемой нами в нашей работе.

Новгородские летописи представляют собой обильный материал по истории создания и формирования «летописных святцев"3. Они позволяют в динамике проследить процесс развития святочной традиции в летописях. Выбор именно этой группы летописей из всего многообразия.

1 Невоструев К. И. Исследование о Евангелии, писанном для Новгородского князя Мстислава Владимировича в начале XII века, в сличении с Остромировым списком, Галичским и двумя другими XII и одним XIII века // Мстиславово Евангелие XII века: исследования. М., 1997. л.

Срезневский И.И. Древне-славянские памятники юсова письма. СПб., 1868. С. 9−14, 27−28, 74−95, 101−112, 137−140.

3 Под «летописными святцами» понимаются святочные обозначения, использованные летописцами для датировки исторических событий. сохранившегося летописного материала обусловлен тем, что новгородское летописание XII—XIII вв. передано, пожалуй, наиболее полно. Оно составляет то редкое исключение, при котором исследователь имеет в своем распоряжении достаточное количество сохранившихся списков, что позволяет составить наиболее полное представление об истории создания летописных статей.

Одним из основных источников новгородского летописания является Новгородская первая летопись (далее — НПЛ), которая является примером ранней летописной традиции. Кроме того, НПЛ насыщена месяцесловными датами, поэтому она была выбрана нами в качестве основного источника для апробации нашей методики. Её обычно разделяют на два извода: старший и младший. К старшему изводу НПЛ причисляют Синодальный список XIII—XIV вв. (далее — Син.). К младшему изводу НПЛ относят шесть списков. Из них Комиссионный (далее — Ком.), Академический (далее — Акад.) списки датируют XV в., Троицкий — XVI в. (или второй половиной XV в.). Четыре списка (Толстовский, Воронцовский, Румянцевский и Уваровский) являются «поздними копиями Академического списка» и датируются XVIII—XIX вв. Кроме того, в работе использовалась Новгородская вторая (Архивская) летопись (далее — НВЛ), представляющая собой извлечения из новгородских сводов. Она состоит из «различных недошедших до нас новгородских летописей, без соблюдения хронологической последовательности иногда с повторением одних и тех же статей"1.

Другим источником, отразившим новгородскую летописную традицию, являются краткие летописные записи в Студийском Уставе конца XII в. Эта пергаменная рукопись конца XII в. содержит текст Студийского Устава, составленного преподобным Феодором Студитом,.

1 Тихомиров М. Н. Предисловие // ПСРЛ. М., 1965. Т. XXX. С. 5. настоятелем Студийского монастыря.1 На последнем листе кодекса (л. 281 об.) содержатся записи, имеющие непосредственное отношение к новгородскому летописанию. Записи включают известия о событиях четырех годов: 6678, 6687, 6694 и 6701. Последние две записи текстологически схожи с соответствующими статьями НПЛ. Первые три записи, носящие исторический характер и представляющие для нас наибольший интерес, поскольку в двух из них имеется святочное датирование, являются «древнейшими из надписей на книгах русского происхождения"2. Из их содержания ясно, что они сделаны в о новгородском Благовещенском монастыре. Эти записи публиковались несколько раз. Новейшая публикация подготовлена Л. В. Столяровой и вышла в 2000 г. в приложении к переизданию НПЛ. К ней прилагается факсимильное воспроизведение рукописи и комментарии автора4.

Помимо вышеназванных источников новгородское летописание XII—XIII вв. отразилось еще в целом ряде дошедших до нас летописных сводов XV—XVII вв., в которых новгородские известия соединялись с сообщениями неновгородскими, дополнялись другими источниками нелетописного происхождения. Среди такого рода источников первое место занимают Софийская первая летопись (далее — СПЛ) и Новгородская четвертая летопись (далее — НЧЛ).

1 Студийский Устав дошел в нескольких списках, древнейшим из которых является синодальный XII в. (см.: Полный православный богословский энциклопедический словарь. М., 1992. Т.2. С. 2124−2125). Соболевский А. И. Славяно-русская палеография. СПб., 1908. С. 36−37. Столярова Л. В. Записи исторического содержания на Студийском уставе конца XII в. // ПСРЛ. М., 2000. Т. III. С. 562−568.

4 Там же. С. 562−564.

СПЛ публиковалась трижды. Первый раз в 1851—1853 гг., тогда за основу публикации был взят Толстовский список младшего извода.1 Второй раз СПЛ издавалась по списку Оболенского2, но издание не было закончено и обрывалось на статье 1255 г. Третья публикация СПЛ была осуществлена в 2000 г. 3 В этом издании впервые была полностью опубликована СПЛ старшего извода. Предисловие к нему написал Б. М. Клосс. В нашей работе использовалось последнее издание СПЛ.

НЧЛ переиздавалась трижды. Впервые в 1848 г., второй раз — в трех выпусках четверного тома полного собрания русских летописей (далееПСРЛ) в 1915;1929 гг. и третий раз в 2000 г. 4 В последнем издании, который мы и использовали в своей работе, был полностью воспроизведен текст предыдущего издания.

Таким образом, основными источниками при проведении сравнительного анализа стали: НПЛ, НВЛ, СПЛ и НЧЛ.

Разница в списках младшего извода НПЛ учитывалась нами лишь в том случае, когда отмечались разночтения святочных обозначений разных списков.

К работе привлекались и другие летописи. Наиболее ранними из источников, содержащих сведения, которые находят свое отражение в новгородском летописании, являются ЛЛ и Ипатьевская летопись (далееИЛ). Кроме того, для сравнительного анализа известий привлекались: Симеоновская летопись (далее — СЛ), Владимирский летописец (далееВЛ), Пискаревский летописец (далее — ПЛ), Холмогорская летопись (далее — ХЛ) и другие, имеющие схожие известия как новгородского, так и.

1 ПСРЛ. СПб., 1851−1853. T. V, VI.

2 ПСРЛ. Л., 1925. Т. V. Вып. 1.

3 ПСРЛ. М., 2000. Т. VI. Вып. 1.

4 ПСРЛ. М., 2000. Т. IV. Ч. I. общерусского происхождения, в которых сохранились элементы святочного датирования.

Исходя из означенной источниковой базы, сформулированных целей и задач, объектом исследования являются памятники новгородской летописной традиции.

Предмет исследования стали святочные даты исторических событий, используемые в новгородских летописях.

Хронологические рамки исследования определяются применением святочных датировок в НПЛ (конец X — середина XV в.).

Методологическая основа диссертации. Выводы диссертации основаны на анализе источниковой базы и литературы, имеющей отношение к теме исследования автора, с применением общенаучных принципов исследования: принципа историзма, системности и сравнительного подхода. Кроме того, в диссертации использовались элементы формальной логики.

Важное место в исследовательском аппарате работы занимают методы источниковедческого анализа: историко-генетический и историко-сравнительный методысравнительно-текстологические методы. Кроме того, основываясь на структурном анализе, нами был разработан и апробирован новый метод источниковедческого исследования месяцесловов, который опирается на привлечение к исследованию новых информационных технологий. В ходе работы автором использовались и другие методы — количественные, историко-хронологические и др.

Научная новизна данного исследования заключается в том, что впервые предпринята попытка разработки принципиально новой методики историко-хронологического анализа летописных месяцесловных дат, апробация которой была проведена на материале памятников новгородской летописной традиции и в первую очередь НПЛ. Проведен скрупулезный анализ и сделаны комментарии ко всем датам НПЛ, имеющим месяцесловное происхождение.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что материалы диссертации, а так же полученные результаты могут быть использованы при написании справочных пособий и обобщающих трудов по древнерусской хронологии, а также средневековой хронологии других стран, так или иначе контактировавших с Древней Русью. Сведения, содержащиеся в диссертации, могут использоваться при чтении курсов по истории Русской Церкви, истории Древней Руси, а также в спецкурсах по хронологии и источниковедению отечественной истории.

Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите кафедрой археологии, этнографии и источниковедения исторического факультета Алтайского государственного университета. Основные положения диссертации нашли отражение в ряде публикаций. По теме диссертации были сделаны доклады на научных конференциях: XXXVII Международной научной студенческой конференции (г. Новосибирск, 1998 г.) — научно практической конференции «Информационные технологии в гуманитарных науках» (г. Казань, 1998 г.) — XI Всероссийской научной конференции «Писцовые книги и другие историко-географические источники XVI—XX вв.: проблемы изучения монастырей и монастырской культуры», посвященной памяти Я. И. Бередникова (г. Тихвин, 1999 г.) — «Научных чтениях памяти профессора А.П. Бородавкина» (г. Барнаул, 1999 г.) — IV межвузовской научно-методической конференции «Гуманитарное образование в высшей школе: вызовы и ответы» (г. Барнаул, 2000 г.) — XIII научной конференции кафедры источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин Историко-архивного института РГГУ «Вспомогательные исторические дисциплины: специальные функции и гуманитарные перспективы» (г.Москва, 2001 г.). Материалы диссертации были использованы в.

16 лекционных и практических курсах по хронологии и источниковедению отечественной истории. Часть содержания работы нашла отражение на сайте «Православный церковный календарь», выставленном в разделе информационных ресурсов Алтайского государственного университета. Данная работа была неоднократно (1998, 1999, 2001) поддержана Институтом «Открытое Общество».

Заключение

.

На протяжении XVIII—XIX вв. в исторической хронологии превалировало мнение, что основной задачей хронолога должно быть умение производить редукцию (пересчет) старинных датировок на современную систему времяисчисления. Но такой механический пересчет датировок без тщательного изучения особенностей древних систем времяисчисления зачастую приводил к ошибкам в расчетах, причины которых исследователи объяснить не могли. В конце концов, стало ясно, что это тупиковое направление в развитии хронологии. В конце XIX в. с выходом в свет работ Н. В. Степанова стал складываться новый взгляд на перспективу дальнейшего развития хронологии. Историки начинают понимать, что только глубокое и кропотливое изучение времяисчислительных систем каждого народа и их соотнесение с современными представлениями о времени может дать удовлетворительные результаты, и, наконец, разрешить накопившиеся противоречия в датах, зафиксированных в разных исторических памятниках. Таким образом, главной задачей историка-хронолога, становится не пересчет древних дат и определение точного времени исторического события, а в редукции старинных систем времяисчисления, т. е. хронология, как одна из вспомогательных исторических дисциплин, должна снабдить «чистую» историю знаниями обо всех особенностях счета времени в прошлом. Именно в таком русле работают современный исследователи хронологии (Р.А. Симонов, И. Н. Данилевский, С. В. Цыб и.

ДР-).

Новый взгляд на исследовательские задачи хронологии превращает ее в одну из отраслей исторического источниковедения. Выявление точности или неточности датировок, приведенных в том или ином источнике, может быть одним из важнейших критериев определения достоверности приведенной в нем информации. Все это делает необходимым разработку методологических основ историко-хронологического исследования. Эта задача становится актуальной тем более, что сейчас наступает такой момент, когда в исторической науке отмечается «стремление осмыслить место и функции вспомогательных исторических дисциплин не только в привычном круге исторической науки., но шире — в кругу гуманитарного знания"402.

Представленная диссертация является первым опытом работы на стыке трех современных направлений: источниковедения, исторической информатики и исторической хронологии.

Основным итогом вынесенного на рассмотрение диссертационного исследования является то, что была осуществлена разработка новой методики историко-хронологического анализа летописных месяцесловных дат. При разработке методики был использован принципиально новый подход, основанный на применении новых информационных технологий. Он отвечает современным требованиям, предъявляемым к историческим исследованиям, и в то же время позволяет упростить работу историков, использующих в своей работе месяцесловы. Внедрение этого метода позволит в дальнейшем историкам учитывать все возможные варианты святочного датирования, а так же производить редукцию святочных дат более точно с учетом всех возможных вариантов. Кроме того, решение этой задачи, позволяет расширить доступ к такому виду источников, как древнерусские месяцесловы XI — XV вв., посредством Internet. Результатом внедрения этого метода стал общедоступный сайт, выставленный в рамках.

402 Муравьев В. А. Предисловие // Вспомогательные исторические дисциплины: Высшая школа, исследовательская деятельность, общественные организации. Тез. докл. и сообщ. научн. конф. М., 1994. С. 4. информационных ресурсов исторического факультета Алтайского государственного университета (portal.asu.ru/ocdb).

Кроме того, предложенная методика определения разновидности разночтений в святочных датировках летописных событий, помогает в выяснении причин возникновения этих разночтений. Условно их можно разделить на три группы. Во-первых, это независимая датировка одного и того же события разными летописцами. Во-вторых, описка одного из составителей списка. Наконец, — осознанное изменение летописцем даты на основании месяцеслова, при этом необходимо учитывать случаи, когда составители списков использовали разные редакции святцев. В последнем случае определить, какими именно святцами пользовался летописец, помогают созданные базы данных календарей и «Список святых».

Главными итогами стали:

— создание баз данных: церковных календарей (месяцесловов), святых, канонизированных христианской церковью, и справочника обо всех использованных месяцесловах;

— расширения доступа научной общественности к такому виду источника, как древнерусские месяцесловы;

— типологизация всех выявленных в ходе исследования месяцесловов разночтений и разногласий в святочных датировках исторических событий, используемых в летописях;

— проведен сравнительный анализ всех святочных обозначений НПЛ, что позволило сделать некоторые обобщающие выводы о характере святочного календаря, используемого составителями разных списков НПЛ. В частности, о том, что: интенсивность использования святочных отсылок значительно отличается не только при сравнении двух списков одной летописи, но и в рамках разных почерков одного спискасоставителем Син. был использован месяцеслов особого состава, имеющий разночтения не только с современным православным календарем, но и с месяцесловом.

152 младшего извода НПЛсвятцы могли служить той основой, которая позволяла очередному редактору летописи вносить изменения в датировку того или иного исторического события.

Предложенная методика и эвристические принципы, апробированные в данной работе, универсальны. Ее принципы применимы не только в работе с летописным материалом, но и с другими видами источников, содержащих святочные датировки. Сопоставляя показания различных видов источников можно получать всеобъемлющую информацию по интересующему нас предмету. Исследование имеет хорошую перспективу в плане изучения месяцесловов используемых разными летописными традициями, сопоставления этих данных и проведения обобщающего исследования.