Военное дело Осетии XV-XIX вв

Осетины принадлежат к числу народов с традиционно высоким уровнем воинской культуры. В исследуемое время военное дело являлось одним из основных видов деятельности мужского населения Осетии. Оно оказало большое влияние на формирование истории и культуры осетинского этноса. Способствовало созданию того неповтормого облика, который позволил занять определенное место в гамме культур человечества.

Актуальность темы

определяется ее значимостью и местом в структуре традиционной осетинской культуры. В эпоху средневековья осетины активно осваивали горное пространство центрального Кавказа. В процессе адаптации к горной природно-экологической среде вырабатывалась своеобразная система жизнеобеспечения. Ограниченные возможности производственной культуры сочетались с набеговой системой, которая в условиях феодальных и межплеменных усобиц требовала постоянного совершенствования военного дела, ставшего одной из ярких сторон истории и культуры осетинского народа. По состоянию военного дела можно судить об уровне развития осетинского общества, внешних связях и внутриполитической обстановке в Осетии в XV — XIX вв.

Военная культура становилась важной составляющей традиционной культуры осетин. Она во многом определяла развитее материальной и духовной культуры народа, пронизывала практически все стороны жизни осетинского общества, являясь важнейшей составляющей традиционной культуры. Она нашла отражение во всех сферах идеологии: в мировоззрении, фольклоре, общественном сознании, религиозных представлениях и т. д. В позднем средневековье проходила позитивная динамика в формировании военной культуры, которая сочетала традиции ираноязычного мира с кавказским и активно реагировала на новации в военном деле, заимствованные из других культурно-военных систем.

Объектом исследования является военное дело осетин в XV — XIX вв.

Предметом исследования стал комплекс вооружения воина, методы подготовки боевого коня, военная организация осетин, способы ведения войны и фортификационное искусство.

Целью диссертационной работы является комплексное изучение военного дела осетин в XV — XIX вв. на основе письменных, археологических, этнографических источников, а также на фольклорном и лингвистическом материале. Для достижения поставленной перед нами цели решаются следующие задачи:

— реконструкция механизмов функционирования военного дела у горных осетин;

— изучение всего комплекса вооружения и военного снаряжения осетинских воинов;

— рассмотрение способов подготовки боевого коня и описание конского снаряжения;

— изучение военной организации осетин, включающее в себя структуру, социальный состав, численность и роды войск, принципы их комплектования;

— исследование военного искусства осетин, выявление особенностей ведения военных действий и основных тактических приемов;

— выделение основных типов фортификационных сооружений и анализ их функционального назначения и принципов обороны.

Методологическая основа диссертации. Исследование выполнено в рамках междисциплинарного подхода. Для решения поставленной проблемы использовались принципы и исследовательские методы, сложившиеся в истории, этнологии, археологии: принцип историзма, предполагающий изучение исторических процессов во взаимосвязи, динамике, хронологической последовательности и позволяющий рассмотреть проблему с учетом условий бытования этносапринцип объективности, предполагающий отказ от субъективного исследования процессов и фактов, заданности конечных результатов. Кроме того, применен историкосравнительный метод, позволивший раскрыть как целостность изучаемого объекта, так и внутренний механизм функционирования и развития его элементовисторико-типологический метод, способствовавший выявлению взаимосвязи единичного и общего, а также упорядочиванию совокупности объектов и явлений на качественно определенные типы на основе присущих им общих признаков.

Источниковая база. При работе над диссертационным исследованием использовались различные источники, содержащие ценные сведения и характеристики различных сторон жизни осетин рассматриваемого периода:

Среди письменных источников, которые использовались при исследовании, выделяется сборник «Осетины глазами русских и иностранных путешественников (XIII — XIX вв.)», составленный Б. А. Калоевым [57]. Многие из авторов, чьи работы вошли в сборник, в отдаленные времена побывали в труднодоступных горных селениях Осетии и непосредственно наблюдали жизнь осетин. Материалы, содержащиеся в этом сборнике, являются ценным источником для характеристики многих сторон жизни осетин в рассматриваемый период. Но при использовании источников, содержащихся в сборнике, надо относиться к ним критически. Pix авторы, жившие в других культурно-исторических условиях, не понимали ментальных особенностей народов Кавказа. Отсюда порой пренебрежительное отношение к горцам, стремление представить их «дикарями», «разбойниками», «хищниками» и т. п. Следует отметить, что у сборника есть и недостатки. Во-первых, туда вошли не все авторы, в заметках которых имеются материалы об Осетии. Во-вторых, имеющийся там материал только по осетинам не позволяет проводить сравнительный анализ по соседним народам. Поэтому нами использовались и другие аналогичные сборники.

В сборнике, «Северный Кавказ в известиях западноевропейских путешественников XIII — XVIII вв.», составленном Е. С. Зевакиным, имеются материалы, которые не вошли в «Осетию глазами русских и иностранных путешественников» [31]. В частности, сообщение о свадебном обряде осетин, оставленное немецким дворянином И. Шильтбергером, в котором упоминается употреблявшееся осетинами в XV в. длиноклинковое оружие. Этот письменный памятник имеет важное значение при исследовании клинкового оружия осетин в XV в.

Много сведений, дополняющих материалы вышеприведенных сборников, содержится в аналогичных изданиях, содержащих данные по различным вопросам истории, этнографии и культуры соседних народов. Так, составленный В. К. Гардановым сборник «Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов в XIII — XIX вв.» содержит интересные материалы по западным соседям осетин [8]. В последнее время в свет вышел еще один сборник «Северный Кавказ в европейской литературе XIII — XVIII вв.», подготовленный В. М. Аталиковым [66]. Многие из материалов, содержащихся в нем, вводятся в научный оборот впервые.

Большой интерес представляют сборники документов и материалов по истории Осетии: «Материалы по истории Осетии», собранные Г. А.Кокиевым[41], «Русско-осетинские отношения в XVIII веке», составленный М.М.Б лиевым [64], «История Осетии в документах и материалах», подготовленный Г. Д. Тогошвили [34]- «История Юго-Осетии в документах и материалах (1800−1864 гг.)» Т. П, составитель И. Н. Цховребов [35].

Особое место среди них занимает «История Юго-Осетии в документах и материалах (1800−1864 гг.)» содержащая ценные материалы для исследования военного дела осетин. В III главе — «Крестьянские восстания» — содержится богатый материал по способам ведения войны и военной организации осетин.

Алано-Георгика" - комментированное издание сведений грузинских источников об Осетии и осетинах, составленное Ю. С. Гаглойти [23]. Этот сборник содержит важные сведения как по истории грузино-осетинских отношений, так и этнической истории осетин. Отдельные материалы в нем даются в новом прочтении.

В известном труде грузинского царевича Вахушти Багратиони «География Грузии», относящемся к первой половине XVIII в., одна из глав называется «Описание современной Осетии или внутренняго Кавказа» [20]. Она содержит важные материалы по истории, этнографии и географии Осетии в первой половине XVIII в. Данные по военному делу довольно ограниченные, но автор делает акцент на особые способы ведения войны осетинами. Не сообщает Вахушти и о комплексе вооружения осетинского воина. Скорее всего, это говорит о том, что особых различий в вооружении осетин и грузин не было. Вероятно, сведения, сообщаемые Вахушти, основываются на его собственных наблюдениях, сделанных до его выезда в Россию.

Заслуживают внимания и материалы, оставленные офицерами и генералами царской армии. Особое место среди них занимает обширный труд И. Бларамберга «Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа» [15]. Автор пробыл на Кавказе в течение двух с половиной лет и успел посетить многие районы края, принимал участие в военных экспедициях против горцев. Ценность этой работы заключается в том, что И. Бларамберг дал обобщающую, довольно достоверную картину жизни кавказских горцев в первой половине XIX в., используя доступные ему письменные источники, существенно дополняя их личными наблюдениями. Тем не менее, надо учитывать эпоху, когда создавался этот труд, и принадлежность автора к высшему офицерству Российской империи, его дворянское происхождение. Это все наложило определенный отпечаток на работу И. Бларамберга, написанную с позиций официальной дворянско-монархической историографии с рядом тенденциозных оценок и характеристик.

В работе использован полевой этнографический материал из фондов Научного архива СОИГСИ: Е. Е. Баракова, Этнографические записи [2]- М.К.

Гарданти, Нравы и обычаи дигорцев [3]- Б. М. Карджиаты, Старинные обычаи и нравы осетин [5].

Важное значение при исследовании военного дела имеют этнографические сведения, оставленные в конце XIX в. — начале XX в. исследователями-осетинами. Среди этих трудов выделяются работы С. В. Кокиева «Записки о быте осетин» [42], К. Л. Хетагурова «Особа» [76], М. А. Мисикова «Материалы по антропологии осетин» [145]. Они в той или иной степени касаются вопросов по оружию и оборонительным сооружениям осетин.

Интересные сведения по клинковому и огнестрельному оружию осетин содержатся в работе А. Гакстгаузена «Закавказский край. Заметки о семейной и общественной жизни и отношениях народов, обитающих между Черным и Каспийским морями» [24]. Он сообщает о наличии у осетин немалого количества оружия с генуэзскими клеймами. При этом надо отметить, что А. Гакстгаузен единственный автор, который говорит о существовании у осетин ружейных стволов с генуэзскими надписями. Эта информация позволяет говорить о наличии в Осетии огнестрельного оружия как минимум в XV в.

В двухтомном исследовании Н. Дубровина «История войн и владычества русских На Кавказе» при рассмотрении военной организации грузин, автор уделяет определенное внимание и военному делу осетин [109]. Он дает описание вооружения и рассказывает об участии осетин в войнах Грузии.

В работах доктора права В. Б. Пфафа по этнографии осетин, написанных на базе широкого полевого материала, есть представляющие значительный интерес сведения по исследуемой теме [227- 228- 229- 230]. В. Б. Пфаф описывает осетина в походной форме и дает осетинские названия предметов вооружения. Он также говорит об искусстве владения оружием у осетин, дает описание фортификационных сооружений.

Археологические данные по военному делу в XV — XIX вв. ограниченны, но имеющийся материал подтверждает свидетельства других источников. В работе использованы археологические находки из Даргавса [164], из святилищ Сау-дзуар[193] и Реком [129], склепа № 4 у с. Уакаца [240].

В исследовании использованы фольклорные источники. В особенности, осетинский Нартовский эпос, который, по справедливому мнению А. Р. Чочиева, «был системой вполне конкретного военного опыта» [175].

Кроме эпоса, важное значение имеют легенды и предания, главным образом повествующие о военных событиях [4- 6- 7- 55- 56- 88-].

Важным историческим источником является осетинский язык. Как отмечал В. И. Абаев, «нет такой стороны, такого закоулка бытия человека, который так или иначе не запечатлелся бы в его речи» [87: 9]. Большое значение при исследовании многих вопросов военного дела имеет осетинская лексика.

Степень изученности проблемы. Проблема комплекса вооружения в средние века длительное время находилась в своего рода «монопольной собственности» европейских ученых. Многие из них отстаивали идею об едва ли не постоянном воздействии европейского вооружения на средневековые элементы оружия «варваров"-кочевников и средневековой Руси. Однако, за относительно короткий период отечественным ученым удалось обосновать преимущества русского военного дела над европейским. Наиболее последовательно эту идею отстаивал А. Н. Кирпичников [122]. Этим автором хорошо исследованы холодное защитное и огнестрельное оружие Руси XIII — XV вв. В работе А. Н. Кирпичникова «Военное дело на Руси в ХШ-ХУ вв.» дается и обзор общих явлений военного дела в рассматриваемый период.

История военного дела в эпоху средневековья является одной из самых популярных в кавказоведении. Заметно вырос интерес к данной проблематике, что отразилось в появлении в печати десятков монографий, статей, вышедших в последнее время1.

1 Карпов Ю. Ю, Военная организация и социальное развитие союзов сельских общин Северного Кавказа // Этнографические аспекты военной организации народов Кавказа и Средней Азии. Вып.1. М. 1990; Карпов Ю. Ю. Д-жигит и волк. СПб. 1996; Карпов Ю. Ю, Мужские союзы в социокультурной традиции горцев.

История военного дела и эволюция систем вооружения народов Северного Кавказа позднего средневековья прослежена в монографии Э. Г. Аствацатурян [89]. В ее работе рассматриваются разнообразные виды оружия народов Кавказа в XVII — XX вв. При исследовании она использовала вещевой материал, хранящийся в музейных фондах Москвы, Санкт-Петербурга и городов Кавказа, а также нарративные источники. Автор проделала колоссальный труд, позволивший осветить многие вопросы по истории оружия Черкесии, Дагестана и Закавказья. Однако малоизученными остались Осетия, Чечня и Ингушетия вследствие скудности источников по этим районам Кавказа.

Среди исследований, в которых вопросы военного дела осетин получили освещение, отметим работы А. Р. Чочиева «Очерки истории социальной культуры осетин» [176] и «Нарты-арии и арийская идеология» [175]. Основной задачей, которую перед собой поставил исследователь, является выявление и систематизация пережитков военно-демократического уклада. Работы выполнены на фольклорном и этнографическом материале и отражают вопросы военной организации, систем территориальной обороны. Однако так как проблемы, которые рассматривал А. Р. Чочиев, связаны с социальной структурой, основное внимание исследователь уделил вопросам военной организации. Другие вопросы военного дела получили лишь поверхностное освещение.

А.Х.Магометов в работе «Культура и быт осетинского народа» на основе письменных, архивных и полевых источников освещает различные стороны хозяйственного быта и материальной культуры осетинского народа. Один из параграфов главы «Материальная культура» посвящен оружию осетин в его историческом развитии [138: 288−302].

Вопросы, связанные с военным делом осетин, затрагивает А. А. Сланов в работе «Военное дело алан I — XV вв.». Автор при рассмотрении данной.

Кавказа (XIXначало XX в.) Автореферат докт. дне. СПб. 1999. Гутнов Ф. Х. Политогенез и генезис феодализма на Северном Кавказе // Вестник института цивилизации. Вып.З. Владикавказ. 2000; Марзей A.C. Черкесское наездничество «зек1уэ». Нальчик, 2004. Сланов A.A. Военное дело алан I—XV вв. Владикавказ, 2007; Кодзаев К. Верховная власть алан. Владикавказ, 2008. проблемы ведет исследование по периодам, для более удобной формы восприятия. При изучении пятого периода, включающего XIII — XV вв., А. А. Сланов использовал материал, относящийся к военному делу осетин[160].

Способы комплектования войск у горцев рассмотрены М. П. Санакоевым при исследовании кавказских иррегулярных формирований [155]. По его мнению, формирование войска на Кавказе, в том числе у осетин, имело характер феодально-сословной военной организации, не имевшей твердо установленной численности и организационных начал. После окончания военных действий ополчение немедленно распускалось. Службу несли со своим снаряжением, вооружением и конем, а также продовольствием и фуражом. Сбор ополчения поручался какому-либо феодалу или влиятельному лицу, сохраняя в основном форму феодально-сословной организации [155: 36].

Вопросы фортификации осетин довольно хорошо изучены. Исследованию оборонительных сооружений посвящены работы многих ученых.

В статье Г. А. Кокиева «Боевые башни и заградительные стены горной Осетии» дается первое научное описание осетинских фортификационных сооружений [205]. Он на основе полевого материала и личных наблюдений заметил взаимосвязь между оборонительными сооружениями, расположенными в одном ущелье. Г. А. Кокиев сообщает о принципах возведения, особенностях конструкции и роли, которую играли башни в жизни осетин. Несмотря на отдельные не подтвердившиеся более поздними исследованиями неточные выводы, работа Г. А. Кокиева не потеряла своего значения до сих пор.

Башенные памятники Северного Кавказа, в особенности Осетии и Ингушетии, исследовались И. П. Щеблыкиным и Л. П. Семеновым. Они вместе обследовали различные историко-архитектурные памятники. Основные научные изыскания И. П. Щеблыкина посвящены башенным сооружениям ингушей, но при этом он часто сравнивал их с осетинскими. Являясь по специальности архитектором, И. П. Щеблыкин составил квалифицированные обмерные чертежи и подробные описания фортификационных сооружений.

Исследованию памятников материальной культуры Северной Осетии у Л. П. Семенова посвящена отдельная работа [157]. В ней подробно обследованы и описаны башни, замки-галуаны и заградительные стены Осетии.

В обширном исследовании В. Х. Тменова «Зодчество средневековой Осетии» отдельная глава посвящена оборонительным сооружениям осетин. Автором прослежены этапы развития и становления фортификационных сооружений. Значительное место в исследовании занимают проблемы связанные с генезисом, классификацией, характеристикой общих и отличительных черт изученных оборонительных сооружений Осетии в сопоставлении с аналогичными средневековыми памятниками Ингушетии, Чечни, Балкарии, Грузии и Дагестана. Проанализировав довольно большой объем данных, В. Х. Тменов пришел к выводу о четкой взаимосвязи между площадью основания и высотой башни [165: 55−105].

Еще одним фундаментальным исследованием, в котором наряду с другими архитектурными памятниками рассматриваются фортификационные сооружения осетин, является работа Р. Г. Дзаттиаты «Культура позднесредневековой Осетии» [108]. Исследователем в основном рассмотрены архитектурные памятники Южной Осетии, но не остались без внимания и аналогичные сооружения в Северной Осетии. В первой главе, «Оборонительные сооружения — памятники фортификационного искусства», автором последовательно проанализированы оборонительные сооружения: башни, крепости, жилые башни — ганахи. В работе имеется широкий фактический материал, значительная часть которого в научный оборот вводится впервые.

Изучению оборонительных сооружений народов Кавказа, в том числе и Осетии, посвящены работы Е. И. Крупнова [127], В. И. Марковина [218],.

В.А.Кузнецова [213], М. Б. Мужухоева [146], И. М. Мизиева [143], Г. И. Лежава, М. И. Джандиери [107], Б. А. Калоева [118], А. Х. Магометова [138], Л. А. Чибирова [173] и др.

Большое значение в исследовании рассматриваемой проблемы имели осетиноведческие работы Г. А. Кокиева [125- 204- 205- 206- 207], А. Х. Магометова [138- 139- 214], Б. А. Калоева [116- 117- 118- 202], З. Н. Ванеева [98- 99- 183], М. М. Блиева [95- 182], Ф. Х. Гутнова [104- 105- 189- 190- 191], В. Х. Тменова [164- 165- 240], В. С. Уарзиати [168- 245], Р. Г. Дзаттиаты [108- 193- 194−195−196−197−198] и др.

Научная новизна работы заключается в том, что до настоящего времени не подготовлено специальных работ по военному делу осетин и данное исследование является первой попыткой комплексного научного исследования рассматриваемой проблемы.

Хронологические рамки исследования охватывают период XV — XIX вв. В XIV — XV вв. под давлением более сильных соседей остатки алан окончательно теряют предкавказскую равнину, сохранив лишь горное пространство. В этот период происходит складывания осетинской народности. Осетины проживали в горах до вхождения в состав Российской империи, благодаря которой в XIX в. они стали выселяться на равнину. За этот период у них сложилась особая система жизнедеятельности, важным элементом которой является военная культура.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в возможности использования материалов для написания обобщающих трудов по истории Осетии и всего Северо-Кавказского региона в целом. Результаты могут быть полезны также сотрудникам музеев и работникам искусства. Материалы диссертации могут использоваться при разработке лекционных курсов по истории Осетииподготовке спецкурсов. Апробация исследования. Основные положения диссертации излагались на следующих конференциях:

— I летняя историко-филологическая школа-семинар молодых ученых. «Методика и практика научного исследования». Владикавказ, 2006;

— I зимняя школа-конференция молодых ученых. «Современная методология и методика гуманитарных исследований». Владикавказ, 2006;

— II летняя историко-филологическая школа-семинар для молодых ученых. Владикавказ, 2007;

— Международная научная конференция молодых ученых, аспирантов и студентов «Перспектива — 2008». Нальчик, 2008;

— III летняя историко-филологическая школа-семинар молодых ученых. Владикавказ, 2008;

— IV летняя историко-филологическая школа-семинар молодых ученых. Владикавказ, 2009.

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на совместном заседании отделов истории и этнологии СОИГСИ.

Заключение

.

В XV — XIX вв. осетины занимали ущелья Центрального Кавказа. Многие элементы военного дела осетины унаследовали от своих предков алан. Так, несмотря на трудные условия проживания в горах, продолжалось использование в военном деле коня. Осетины в этом настолько преуспели, что в XIX в. русские офицеры признавали их лучшими конниками для ведения войны в горных условиях.

На протяжении многовекового пребывания на Кавказе в военном деле осетин произошел синтез военных традиций ираноязычного мира с окружающим кавказским. Изменение условий проживания и жизнедеятельности повлияло и на военное дело. Сначала аланы, а с XV в. уже собственно осетины, основательно приспособились к особенностям военного дела в условиях гор. Широкое использование фортификационных сооружений, вероятно, восходит к местным традициям.

Вместе с тем, надо отметить, что осетины не изолировались в горах, а продолжали контактировать с соседними народами. Стратегическое положение Кавказа между Европой и Азией, наличие перевальных путей и, самое главное, участие в военных событиях способствовали тому, что осетины на протяжении всего периода своей горной истории не отстали от соседних народов в области военного дела. В особенности это касается развития средств ведения войны. Появление каких-либо новшеств в оружии усваивалось осетинами в сравнительно короткие сроки. Многими авторами, побывавшими в Осетии, отмечалось наличие у осетин оружия с генуэзскими клеймами. На вооружении у осетин были различные марки огнестрельного оружия, произведенного в Турции, Грузии, Черкесии, Дагестане и в других странах. Среди защитных доспехов надо отметить наличие произведенных в Иране шлемов.

В XV — XIX вв. на вооружении осетин имелось клинковое, древковое, метательное, защитное и огнестрельное оружие. За этот период комплекс вооружения менялся. Одни типы оружия, постепенно модернизируясь, сохранялись, другие выходили из употребления, уступая место более совершенным видам.

В XV в. осетинами продолжала использоваться сабля, которая в XVIII в. была заменена шашкой. В XVI века появился прямой обоюдоострый кинжал-кама. Ранние кинжалы имели четырехгранное вытянутое острие, приспособленное для пробивания кольчатого панциря. В рассматриваемый период он становится одним из основных видов оружия осетин.

В XV — XVII вв. у осетин все еще широкое распространение имеет сложносоставной лук. Стрелы к нему имели наконечники разной формы, но доминировали узколезвийные и граненые. В дальнейшем лук и стрелы постепенно уступают место огнестрельному оружию, хотя и сохраняются в комплексе вооружения до начала XIX в. Аналогичная тенденция наблюдалась и в области древкового оружия. В конце XVIII — начале XIX вв. оно уже редко упоминаются в комплексе вооружения.

Защитное вооружение бытовало у осетин до начала XIX в. Оно состояло из разнообразных металлических головных уборов, нательного доспеха и щита. Основным видом шлема была мисюрка. Она состояла из невысокой металлической шапки с кольчужной сеткой по нижнему краю для защиты лица, шеи и плеч воина. В источниках упоминается и высокий шлем-шишак.

Нательный доспех состоял из кольчатого панциря со стоячим воротом и коротким рукавом. Руки от локтя до запястья прикрывались металлическими налокотниками, а кисти — специальными сафьяновыми перчатками с нашитой на них кольчужной сеткой. Кроме этого, осетины вплоть до начала XIX в. использовали небольшой овальный щит. По мере усовершенствования огнестрельного оружия защитный доспех постепенно выходит из употребления.

Ружье, появившееся у осетин не позднее конца XV века, оставалось на вооружении до конца исследуемого периода. За это время оно постоянно совершенствовалось: бытовавшие до XVII в. фитильные образцы были заменены кремневыми, а последние во второй трети XIX в. — капсюльными образцами.

В военном деле осетин важную роль играл боевой конь. Поэтому его подготовке уделялось особое внимание, существовал специальный режим откорма и тренинга, способствовавший выработке выносливости и резвости, необходимых во время дальних походов и краткосрочных набегов. Боевой конь должен был чутко реагировать на команды, не бояться постороннего шума, грохота выстрелов, устрашающих криков и пр. Использовавшиеся осетинами в горах кони были небольшого роста, но хорошо приспособленные для передвижения по горной местности.

Среди конского снаряжения следует выделить седло. Оно было легкое, небольшое и довольно высокое, с толстой подушкой. Конструктивные особенности делали осетинское седло удобным в походе как для наездника, так и для лошади.

В рассматриваемое время каждый свободный мужчина являлся воином, с детских лет обучавшись владению оружием и верховой езде. Во время войны или больших походов каждый двор должен был выставить одного воина. В защите же собственной территории участвовали все боеспособные мужчины. В набегах принимали участие, в основном добровольцы. При комплектации войска осетины руководствовались тремя основными критериями в строгой приоритетной последовательности — возрастной, родственный и территориальный. Важную роль в организации войска у осетин играла военная присяга, способствовавшая сплочению воинов. Численность войска редко насчитывала более тысячи воинов. Чаще оно исчислялось сотнями или десятками. Осетинские воины были в одинаковой степени приспособлены действовать как в пешем, так и конном строю.

В военном искусстве осетин в целом прослеживаются характерные для феодального периода черты. Частые, но кратковременные войны и господство набеговой тактики при ведении военных действий. Относительная малочисленность военных сил осетин в сравнении с численностью войск, которым им приходилось противостоять, обусловили повышенную роль в их тактике внезапных нападений, ложного отступления, устройства засад, маневрирования в ходе боя и эффективного использования рельефа местности.

Из-за отсутствия в Осетии политического единства каждое осетинское общество имело свою автономную систему обороны. Однако так как внутри обществ также нередки были конфликты, то для защиты своих членов и общей собственности, семейные общины возводили башни. Строительство родственными коллективами фортификационных сооружений получило в Осетии XV — XVIII вв. широкое распространение. Наряду с этими видами оборонительных сооружений осетины продолжали пользоваться фортификационными сооружениями, оставшимися от аланской эпохи.

В ходе развития народного зодчества сначала появляются жилые, а потом и боевые башни. Дальнейшее развитие башенной культуры привело к появлению замков-галуанов. Каждый из этих видов фортификационных сооружений имеет примерно одинаковые методы обороны. Надо отметить, что жилая башня по оборонительным возможностям уступала боевой башне, которая возводилась в сугубо военных целях. Более совершенным фортификационным сооружением являлся замок-галуан, обладавший не только боевой башней, но и каменной крепостной стеной.

Башенное строительство прекращается в XVIII веке по следующим причинам: 1) башни перестали быть надежной защитой против регулярного войска европейского образца с довольно мощной для того времени горной артиллерией- 2) возведение башен стоило довольно дорого- 3) вхождение Осетии в состав Российской империи способствовало относительной I стабилизации внутриполитической ситуации в Осетии, особенно во второй половине XIX в.