Внутреннее судебное убеждение в оценке доказательств по уголовным делам: проблемы его формирования и реализации

Реализация провозглашенных Конституцией РФ принципов — независимость и беспристрастность суда, презумпция невиновности, право обвиняемого на защиту, состязательность и равенство сторон — требуют такой системы норм уголовного судопроизводства, которая направлена на защиту прав и законных интересов лиц и организаций, пострадавших от преступлений, и защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (ст. 6 УПК РФ). Это двуединое назначение уголовного судопроизводства должно составлять основу регулирования деятельности органов и должностных лиц, определять права участников уголовного процесса.

Новый УПК впервые в системе принципов уголовного судопроизводства закрепил принцип свободной оценки доказательств (ст. 17 УПК). Для современного уголовного судопроизводства России важно теоретическое обоснование и исследование практического применения установленного в УПК РФ этого принципа. Сущность, содержание принципа свободной оценки доказательств составляет внутреннее убеждение.

В связи с внесением изменений в УПК РФ федеральным законом от 05.06.2007 г. № 87-ФЗ многие традиционные подходы требуют переосмысления. Так, до настоящего момента не выработана четкая структура формирования внутреннего убеждения профессионального судьи как участника уголовного судопроизводства, не определены факторы, влияющие на формирования внутреннего убеждения.

Оценка судьей доказательств производится по его внутреннему убеждению, свободному от внешних предписаний. Однако это не означает, что внутреннее убеждение судьи произвольно: оно подчинено принципам уголовного судопроизводства, законам логического мышления, нормативно установленным правилам оценки и иным требованиям закона об обосновании своего субъективного убеждения имеющимися в деле объективными данными.

Актуальность исследования, таким образом, заключается в глубоком теоретическом осмыслении содержания ряда категорий отнесенных к правилам оценки доказательств и формировании внутреннего убеждения о доказанности обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу.

Исследованность темы. Проблемам применения принудительных мер медицинского характера посвящены труды многих советских и российских авторов, таких как С. А. Голунский, С. А. Зайцева, П. А. Лупинской, И. Б. Михойловской, Г. М. Резника и многих других, работы которых явились теоретической базой данной дипломной работы.

Объектом дипломной работы — является правоотношения, складывающиеся, при оценке доказательств и формировании внутреннего убеждения о доказанности обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу.

Предметом исследования — является законодательно РФ, определяющее порядок оценки доказательств и формировании внутреннего убеждения о доказанности обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу.

Цель настоящей работы — заключается в комплексном изучении процесса доказывания в уголовном судопроизводстве Росси и порядка формирования внутреннего убеждения для разработки и внесения предложений по совершенствованию законодательства и практики его применения.

Поставленная цель достигается поэтапным решением ряда частных взаимосвязанных задач:

изучить значение внутреннего судейского убеждения в процессе доказывания;

выявить внешние (объективные) факторы, воздействующие на внутреннее судейское убеждение;

установить субъективные факторы, воздействующие на внутреннее судейское убеждение;

проанализировать выражение внутреннего убеждения в решениях суда первой инстанции;

определить особенности формирования внутреннего убеждения судей, проверяющих приговоры в кассационном порядке.

Практическая значимость исследования состоит в том, что сформулированные в работе выводы и предложения могут быть предложены для использования:

— при подготовке законодательных и нормативно-правовых актов регламентирующих деятельность субъектов уголовного процесса, осуществляющих уголовное преследование;

— при разработке ведомственных нормативных актов МВД РФ.

В дипломной работе дано теоретическое обоснование необходимости совершенствования уголовно-процессуального законодательства, что позволит повысить практическую деятельность борьбы с преступностью на всех стадиях уголовного процесса.

1. Гносеологическая природа уголовно-процессуального доказывания. Принцип свободной оценки доказательств

1.1 Доказывание как способ установления фактических обстоятельств по делу. Субъекты уголовно-процессуального доказывания

Процессуальное доказывание как регулируемая законом деятельность, осуществляемая указанными в законе субъектами, по собиранию, проверке и оценке доказательств, — одна из центральных проблем уголовного процесса, основа всей процессуальной деятельности, а потому оно всегда привлекало и привлекает внимание ученых и практиков.

Изучение проблемы доказывания немыслимо без решения вопроса о том, что же такое доказательства как средства уголовно-процессуального доказывания и предмет оценки по внутреннему убеждению. Взгляды на природу и сущность доказательств в конечном итоге можно свести к трем подходам Алексеев Н. С., Даев В. Г., Кокорев Л. Д. Очерк развития науки уголовного процесса. — Воронеж: Издательство Воронежского университета, 2005. — С. 142 — 145.

Одни авторы рассматривают доказательства только как фактические данные, при этом в понятие «фактические данные» вкладывается смысл «факты как фрагменты объективной реальности» Горский ГФ., Кокорев Л. Д., Элькинд П. С. Проблемы доказательств в уголовном процессе. — Воронеж, 2007. — С. 101., либо «сведения о фактах» Фаткуллин Ф. Н. Общие проблемы процессуального доказывания. — Казань, 2006. — С. 26 — 28., либо и то, и другое. Однако сами по себе факты как фрагменты объективной реальности доказательствами не являются; до тех пор, пока они не будут оформлены предусмотренным законом способом, это всего лишь сведения, предметы, т. е. элементы познания в уголовном процессе. Лицо, познающее тот либо иной факт, располагает лишь сведениями о нем, которые могут быть истинными и ложными, правильными или искаженными. Как верно отмечено в литературе, «все получаемые в ходе уголовного судопроизводства сведения подлежат оценке. Факт же не нуждается в оценке. Факт не может быть истинным или ложным, достоверным или недостоверным».

Предложенное М. С. Строговичем «двойственное понимание доказательств» состоит в том, что под доказательствами понимаются, во-первых, «факты, на основе которых устанавливается преступление или его отсутствие, виновность или невиновность того или иного лица в его совершении и иные обстоятельства дела, от которых зависит степень ответственности этого лица; во-вторых, те предусмотренные законом источники, из которых следствие и суд получают сведения об имеющих для дела значение фактах и посредством которых они эти факты устанавливают» Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. — М.: Наука 1968 Т 1. — С.288 — 289. Однако доказательства — это, как мы уже указали, не просто факты, ибо факты не могут обладать всеми свойствами, которые имеют доказательства; источник сам по себе не имеет доказательственного значения в отрыве от составляющего его содержания и процессуального оформления.

Мы разделяем подход к пониманию доказательств, в соответствии с которым под доказательствами понимают неразрывное единство сведений о подлежащих доказыванию обстоятельствах и процессуальной формы, в которую эти данные облечены Зажицкий В. Новые нормы доказательственного права и практика их применения // Российская юстиция. — 2007. — № 7. — С. 45; Особенности доказывания в судопроизводстве: Науч.-практич. пособие / Под ред. Власова А. А. — М.: Экзамен, 2007. — С 254; Хмыров А. А. Теория доказывания: Общая часть. — Краснодар, 2008. — С. 20 — 22 и др. Проблема подхода к определению понятия «доказательства», соотношению терминов «доказательства» и «источники доказательств» во многом порождена традиционным для отрасли правовых знаний смешением понятий «источник» и «форма». Источником доказательств можно назвать сознание и предметы внешнего мира (отсюда и классификация на личные и вещественные доказательства): именно отсюда черпаются знания, путем специальных операций преобразуемые в доказательства. Формой доказательств является способ их получения и процессуального закрепления.

Мы полагаем, что неопределенность термина «любые сведения» необходимо устранить, подчеркнув необходимость в предусмотренном законом порядке получать сведения, а не как в действующей редакции, устанавливать на их основе наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию.

Предлагаем внести изменения в ч. 1 ст. 74 УПК РФ, изложив ее в следующей редакции: «1. Доказательствами по уголовному делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в соответствии с настоящим Кодексом устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве, по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела». Акцент на получение доказательств в порядке, предусмотренном законом, имеет большое значение для отграничения доказательств от результатов оперативно-розыскной деятельности и сведений, представляемых адвокатом.

Доказательства появляются в уголовном процессе в ходе доказывания. В научной литературе доказывание понимается двояко: во-первых, как собирание, проверка и оценка доказательств (в гносеологическом смысле) и как обоснование выдвинутого тезиса, мотивировка решения (т.е. доказывание в значении, принятом в логике) Белкин А. Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве. — М: Норма, 2007. — С. 77 — 78;.

В уголовно-процессуальном доказывании традиционно, вслед за А. Р. Ратиновым Ратинов А. Р. Вопросы познания в судебном доказывании // Государство и право. — 2004. — № 8. — С. 45., выделяют две стороны: познавательную и удостоверительную. Сущность познавательной деятельности состоит в получении, приобретении знаний, а удостоверительной — в их проверке и таком закреплении в соответствующей процессуальной форме, чтобы эти знания были доступны всем.

Эти две стороны уголовно-процессуального познания неразрывно связаны, поскольку познавательная деятельность всегда должна сопровождаться удостоверением познанного. Данный вывод подтверждается содержанием ст. 85 УПК РФ, впервые в российском уголовно-процессуальном законодательстве закрепившей понятие доказывания, состоящего из собирания, проверки и оценки доказательств в целях установления обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ.

Практическая деятельность представляет собой внешне объективированные действия, регулируемые нормами права: собирание и, отчасти, проверка доказательств. Так, сущность собирания доказательств состоит в совершении субъектами доказывания в пределах их полномочий следственных и иных процессуальных действий, направленных на обнаружение, истребование, получение и закрепление доказательств.

С помощью практической деятельности можно установить отдельные разрозненные факты, а установление взаимоотношений, связей между фактами, явлениями и событиями — это сфера мыслительной деятельности и теоретического (рационального) познания. В отличие от практической, мыслительная деятельность в меньшей степени подвержена правовому регулированию и в большей подчиняется не зависящим от людей правилам логики и законам мышления. Сочетание мыслительной и практической деятельности наиболее ярко проявляется в проверке доказательств, которая включает в себя: установление и проверку источников доказательств; сопоставление доказательств между собой (выявление совпадений, противоречий); процессуальные действия по получению новых доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство.

Решение об относимости, допустимости, достоверности и достаточности собранных доказательств принимается в результате мыслительной деятельности — оценки доказательств. В научной литературе есть несколько подходов к понятию оценки доказательств. Так, отдельные процессуалисты рассматривают оценку доказательств как регламентированную законом деятельность субъектов познания, или, говоря словами М. С. Строговича, «оценка доказательств является итогом… проверки и состоит в признании существования или несуществования того факта, который этим доказательством устанавливается» Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. — М.: Наука 1968 Т. 1. — С. 303. Другие ученые рассматривают оценку доказательств как логический, мыслительный процесс определения роли собранных доказательств в установлении истины по делу, третьи — как информационный процесс, направленный на переработку и накопление информации Кокорев Л. Д., Кузнецов Н. П. Уголовный процесс: доказательства и доказывание. — Воронеж, 2006. — С.223.

Думается, все эти подходы в какой-то мере верны. Следует обратить внимание на то, что в оценке доказательств сложнейшим образом сочетаются юридические, нравственные, мировоззренческие, гносеологические, логические, психологические и другие аспекты. Оценка доказательств осуществляется в рамках рационального познания с использованием свойственной ему методологии (идеализация, формализация, аксиоматический и гипотетико-дедуктивный методы, метод мысленного эксперимента), на базе логических приемов и способов, с использованием специфических, свойственных только оценке методов, представляя собой мыслительную, логическую деятельность, свободную от формализованных внешних предписаний и требований, по формированию определенного вывода о наличии у каждого доказательства таких свойств, как относимостъ и допустимость, о достоверности каждого доказательства и достаточности их совокупности.

Оценку доказательств можно рассматривать в двух значениях: как процесс установления относимости, допустимости, достоверности доказательств и достаточности их совокупности, и как результат, т. е. убеждение в наличии у доказательств перечисленных свойств.

Таким образом, оценка доказательств представляет собой центральный элемент доказывания; требования, предъявляемые законом к оценке, определяют в конечном итоге тип доказывания, его средства и пределы, способы собирания доказательств; субъектов, полномочных на участие в доказывании.

Вопрос о круге лиц, имеющих статус субъектов уголовно-процессуального доказывания, в литературе не встречает каких-либо существенных разночтений Зайцева С. А. Оценка доказательств в уголовном процессе. — М.: ПРИОР, 2008. — С. 35. Так, Л. И. Петрухин выделяет следующие признаки, позволяющие отнести участника уголовного судопроизводства к числу субъектов уголовно-процессуального доказывания: а) осуществление субъектом доказывания (собирания, проверки и оценки доказательств) и несение ответственности за его ход и результаты; б) наличие права на активное и продолжительное участие в процессе доказывания для отстаивания своих или представляемых интересов, охраняемых законом Петрухин И. Л. Состязательность и правосудие // Государство и право. — 2006. — № 10. — С. 129 .

Думается, следует согласиться с высказанной в литературе точкой зрения, согласно которой, взяв в качестве основания «путь получения знаний о рассматриваемых обстоятельствах» Лупинская П. А. Доказывание в уголовном процессе. — М., 2006. — С. 24., субъектов доказывания разделяют на две группы.

В зависимости от способа получения знаний об обстоятельствах к числу субъектов уголовно-процессуального доказывания первой группы необходимо отнести суд, прокурора, следователя, дознавателя (ст. 74 УПК РФ), которые осуществляют доказывание на профессиональной основе путем производства следственных и процессуальных действий, несут ответственность за его ход и результаты, наделены полномочиями по принятию процессуально значимых решений. Эти же субъекты несут обязанность доказывания.

Обязанность доказывания рассматривается в двух значениях: назовем их условно «узким» и «широким» Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / Под ред. П. А. Лупннской. — М.: Юрист, 2007. — С. 248 — 250. В широком смысле обязанность доказывания означает возложенную процессуальным законом на суд (судью), прокурора, следователя и дознавателя (орган дознания) обязанность собирать, проверять и оценивать доказательства. В узком смысле обязанность доказывания означает бремя опровержения презумпции невиновности, и возложено оно законом на прокурора, следователя и дознавателя (орган дознания).

К субъектам доказывания первой группы можно также отнести и частного обвинителя, поскольку объем его полномочий по делам частного обвинения в первом приближении сопоставим с объемом полномочий прокурора в уголовном процессе, однако исследованная в литературе проблема процессуального статуса частного обвинителя лежит за пределами данного исследования Бардышева Е. В чем сложность рассмотрения дел частного обвинения? // Российская юстиция. — 2007. — № 6. — С. 41.

Кроме того, как совершенно справедливо подчеркивает И. Б. Михайловская, в доказывании также участвуют и «наделенные правом давать указания, определяющие ход расследования и поэтому существенно влияющие на его результат» Михайловская И. Б. Цели, принципы и функции уголовного судопроизводства (уголовно-процессуальная форма). — М: Проспект, 2007. — С. 138. Представляется, что к числу субъектов доказывания первой группы в свете последних изменений в УПК РФ необходимо также отнести руководителя следственного органа, поскольку в соответствии со ст. 39 УПК РФ в новой редакции руководитель следственного органа может принять дело к своему производству и наделен в этом случае всеми правами следователя (п. 1 ч. 1 и часть 2 ст. 39 УПК РФ). Однако наделение руководителя следственного органа таким и правами едва ли требует внесения изменений в ст. 74 УПК РФ, поскольку полномочия данной фигуры в доказывании фактически определяются через полномочия следователя.

Во-вторых, к числу субъектов доказывания необходимо отнести лиц, отстаивающих свои интересы — потерпевших, обвиняемых и их представителей, гражданского истца, ответчика и их представителей и незаинтересованных в исходе дела участников, показания и заключения которых имеют доказательственное значение — свидетелей, экспертов, специалистов.

Между профессиональными и всеми остальными участниками уголовного процесса, с точки зрения их роли в доказывании, есть принципиальная разница: закон прямо лишает возможности иных субъектов, кроме суда, прокурора, следователя и дознавателя, собирать доказательства (ст. ст. 76−84, 187−190, 173, 174, 275, 277 и др. УПК РФ), проверять их (в стадии предварительного расследования ст. 161 УПК РФ препятствует ознакомлению участников со всей совокупностью доказательств).

Для целей нашей работы интерес представляют вопросы о роли в доказывании дознавателя, следователя, руководителя следственного органа, прокурора и особенно суда (судьи).

В условиях, когда в УПК отсутствует четкое указание на результат доказательственной деятельности, возникает масса теоретических и практически вопросов, в частности, обязаны ли профессиональные участники со стороны обвинения собирать, и, соответственно, проверять и оценивать оправдательные доказательства?

В самом деле, действие принципа состязательности (ст. 123 Конституции РФ) распространено на весь уголовный процесс (ст. 15 УПК РФ) Пункт 5 Постановления Конституционного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. № 2-П «По делу о проверке конституционности положений частей третьей, четвертой и пятой статьи 377 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан А. Б. Дулова, А. Б. Дубровской, А. Я. Карпинченко, А. И. Меркулова, Р. Р. Мустафина и А.А. Стубайло» // Собрание законодательства Российской Федерации. — 2000. — № 8. Ст. 991.; функции строго распределены, их совмещение не допускается. На прокурора, следователя и дознавателя (орган дознания) возложена функция обвинения, которая законодателем отождествлена суголовным преследованием (п. 45 ст. 5 УПК РФ), а последнее предусматривает собирание, проверку и оценку только обвинительных доказательств, деятельность по опровержению презумпции невиновности. В литературе неоднократно предпринималась попытка выделить самостоятельную уголовно-процессуальную функцию — предварительное расследование и внести в УПК соответствующие изменения Еникеее З. Д. Механизм уголовного преследования. — Уфа, 2008. — С. 116. Однако в рамках УПК РСФСР такой необходимости не было; к собиранию, проверке и оценке всех доказательств следователя обязывала ст. 20 УПК РСФСР. В УПК РФ нет нормы о необходимости объективного, всестороннего и полного исследования всех обстоятельств дела; в то же время уголовно-процессуальных функций всего три.

Совершенно справедлива позиция Конституционного Суда РФ, которая изложена в Постановлении от 29 июня 2004 г.: «осуществляя от имени государства уголовное преследование по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения, прокурор, а также следователь, дознаватель и иные должностные лица, выступающие на стороне обвинения, обязаны всеми имеющимися в их распоряжении средствами обеспечить охрану прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве (статья 11), исходить в своей профессиональной деятельности из презумпции невиновности (статья 14), обеспечивать подозреваемому и обвиняемому право на защиту (статья 16), принимать решения в соответствии с требованиями законности, обоснованности и мотивированности (статья 7), в силу которых обвинение может быть признано обоснованным только при условии, что все противостоящие ему обстоятельства дела объективно исследованы и опровергнуты стороной обвинения» Пункт 3 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 29 июня 2004 г. № 13-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7, 15, 107, 234 и 450 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы» // Собрание законодательства Российской Федерации. — 2004. — № 27. Ст. 2804. Такая формулировка Конституционного Суда возвращает к мысли о необходимости восстановления в тексте УПК принципа объективности, всесторонности и полноты исследования всех обстоятельств дела как требования, обращенного только к стороне обвинения. Соответствующую норму можно включить в ст. 15 УПК РФ и сформулировать следующим образом:

«2.1. Прокурор, следователь и дознаватель при выполнении своих функций обязаны осуществлять объективное, всестороннее и полное исследование обстоятельств уголовного дела». Вместе с тем, указание ст. 15 в такой редакции само по себе не может повлиять на деятельность стороны обвинения, если не исходить из того, что возложенное на них бремя доказывания требует обоснования поддерживаемой ими позиции по опровержению презумпции невиновности. Это дополнение, на наш взгляд, позволит уточнить процессуальное положение профессиональных участников стороны обвинения и их роль в доказывании.

Проблемным сегодня остается и вопрос о роли суда в доказывании. В соответствии с концепцией судебной реформы суду отводилась роль беспристрастного арбитра; его роль в установлении обстоятельств дела должна была значительно снизиться. УПК РФ действительно пересмотрел полномочия суда в ходе судебного разбирательства, в том числе, и в доказывании.

Основная задача суда в доказывании — это свободная, непредопределенная мнением других субъектов доказывания оценка доказательств по внутреннему убеждению, обоснованному совокупностью доказательств. Оценивая собранные по делу доказательства, судья может прийти к выводу об их недостаточности; однако сколь-нибудь существенных механизмов восполнения неполноты досудебного производства УПК РФ не предусматривает: исключен институт дополнительного расследования дела, направленного в суд с обвинительным заключением (актом), четко определены пределы судебного разбирательства (ст. 252 УПК), допустима возможность изменения обвинения по делу, направленному в суд с обвинительным заключением (актом) исключительно в сторону смягчения, суд лишен права возбуждать уголовное дело. Это закономерно, поскольку такие функции не свойственны справедливому, независимому и беспристрастному суду.

Вместе с тем судью нельзя рассматривать как пассивного участника доказывания; УПК неоднократно указывает на дискреционные полномочия судьи: он по своей инициативе (с согласия сторон — в указанных в законе случаях) вправе решать вопрос об оглашении показаний потерпевшего и свидетеля (ст. 181 УПК), назначать экспертизы (ст. 283 УПК). Эти положения закона вызвали многочисленные, и, как представляется, не вполне обоснованные нарекания в научной литературе, общий смысл которых сводится к утверждению: «собирание и исследование судом по собственной инициативе доказательств есть ни что иное, как оказание помощи одной из сторон в подтверждении приведенных ею доводов либо помощь также одной из сторон в опровержении доводов ее процессуального оппонента» Адомайтис М. Право суда на инициативу в исследовании доказательств мешает его беспристрастности//Российская юстиция. — 2008. — № 11. — С. 32.

Однако, как совершенно справедливо указал Конституционный Суд, «осуществление судом функции правосудия в публичном по своему характеру уголовном процессе предполагает законодательное наделение его правом проверять и оценивать с точки зрения относимости, допустимости и достоверности представленные сторонами обвинения и защиты доказательства как путем установления их источников и сопоставления с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, либо представляемыми сторонами в судебном заседании, так и путем получения и исследования — в рамках обвинения, предъявленного подсудимому либо измененного в соответствии с уголовно-процессуальным законом (ч. 2 ст. 252 УПК Российской Федерации), — иных доказательств, подтверждающих или опровергающих доказательство, проверяемое судом. Иное не позволяло бы суду при рассмотрении уголовных дел давать объективную оценку отстаиваемым сторонами позициям и устранять возникающие в ходе судебного разбирательства сомнения в их обоснованности, а следовательно, не обеспечивало бы независимость и беспристрастность суда при отправлении правосудия» Определение Конституционного Суда РФ от 20 ноября 2003 г. № 451-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Веккера Сергея Вадимовича на нару-шение его конституционных прав положениями статей 86, 87, 235, 252, 253, 283 и 307 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справочно-правовой системы «Консультант Плюс». Раздел «Законодательство». (Дата обращения 24.04.2010). .

Таким образом, нормативное регулирование роли суда в уголовно-процессуальном доказывании научно обоснованно и не нуждается сегодня в пересмотре. При этом, однако, хотелось бы обратить внимание на определенный недочет законодателя в формулировках статей" посвященных судебному следствию. Так, на дискреционные полномочия суда — право его по своей инициативе провести то или иное действие — в главе 37 УПК РФ прямо указывают только ст. ст. 280, 281, 282, 283 УПК. Статья 284 УПК (осмотр вещественных доказательств) в качестве основания производства осмотра указывает только ходатайство сторон, остальные статьи (285−290 УПК) вообще не содержат указания о том, по чьей инициативе или на основании чьего ходатайства могут быть проведены данные процессуальные действия Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Практическое пособие / Под ред., В. П. Верина. — М.: Юрайт-Издат, 2007. — С. 255. Полагаем, эти статьи необходимо привести в систему, внеся в начало первой части каждой из них следующие слова: «По инициативе суда или по ходатайству сторон». Основная роль в доказывании принадлежит суду, обладающему достаточными полномочиями для установления фактических обстоятельств уголовного дела.

1.2 Принцип свободной оценки доказательств в системе принципов уголовного судопроизводства. Внутреннее судейское убеждение как инструмент свободной оценки доказательств

Поскольку под принципами в уголовном процессе мы понимаем основы построения процесса, от которых зависит содержание составляющих его институтов и норм Зинатуллин 3.3. Уголовно-процессуальное доказывание. — Ижевск, 2006. — С. 117 — 119., принципы оценки доказательств можно охарактеризовать как теоретически обоснованные и законодательно закрепленные основы построения оценки доказательств, определяющие ее содержание.

Новый Уголовно-процессуальный кодекс, аккумулируя достижения отечественной правовой мысли, учитывая зарубежный опыт, посвятил отдельную статью принципу свободной оценки доказательств (ст. 17 УПК), подчеркнув неразрывность внутреннего убеждения и свободы оценки доказательств, стремясь не допустить ни ущемления внутреннего судейского убеждения, ни его чрезмерной свободы. Содержание принципа свободной оценки доказательств составляют следующие положения: 1) доказательства не имеют заранее установленной силы; 2) при оценке доказательств судья, присяжные заседатели, прокурор, следователь, дознаватель не связаны результатами оценки иных лиц; 3) при оценке доказательств судья, присяжные заседатели, прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по внутреннему убеждению, руководствуясь законом и совестью.

Особенностью принципа свободной оценки доказательств по УПК РФ является его двойственный характер: с одной стороны, это принцип оценки доказательств, определяющий ее структуру и содержание, с другой — это принцип, отнесенный к числу принципов всего уголовного процесса. Такой дуализм обоснован. Принцип оценки доказательств как центрального элемента доказывания неизбежно сказывается на всей доказательственной деятельности, и, как следствие, служит формированию всей системы уголовно-процессуального права, определяет его первостепенные черты.

Система принципов уголовного процесса основана не на непосредственной связи единичного принципа со всеми остальными: каждый принцип (за исключением, видимо, принципа законности), непосредственно взаимодействует с определенным кругом принципов. Такие относительно обособленные, взаимосвязанные и взаимообусловленные группы (подсистемы) принципов образуются внутри системы основных начал уголовного судопроизводства по предмету регулирования. Взяв предметом регулирования, принцип оценки доказательств, мы можем выделить группу непосредственно с ним связанных принципов, таких, как принцип законности; принцип независимости судей и подчинения их только закону; принцип равенства всех перед законом и судом; принцип состязательности; принцип презумпции невиновности. А. В. Гриненко совершенно справедливо выделяет типы связей (структур) в системе принципов: статические, динамические, кинематические, функциональные и генетические Гриненко А. В. Система принципов уголовного процесса и ее реализация на досудебных стадиях. — Воронеж, 2008. — С. 15.. Связи в группе принципов, взаимодействующих с оценкой доказательств, носят динамический и кинематический характер. В динамической структуре принцип свободной оценки доказательств взаимодействует, влияет на некоторые другие принципы уголовного судопроизводства. В кинетической структуре принцип свободной оценки доказательств взаимно служит реализации принципов уголовного судопроизводства.

Следует более подробно рассмотреть взаимосвязь принципа свободной оценки доказательств с другими принципами уголовного процесса. Принцип законности при производстве по уголовному делу (ст. 7 УПК РФ) применительно к оценке доказательств проявляется в том, что действующее уголовно-процессуальное законодательство подробно регламентирует все существенные моменты доказывания по делу: предмет доказывания, средства доказывания и др. Таким образом, в рамках кинематической структуры системной связи принцип законности, с одной стороны, создает условия для реализации нормативно закрепленного принципа свободной оценки доказательств, так как требование соблюдения закона как содержание принципа законности подразумевает и необходимость воплощения в жизнь положений ст. 17 УПК РФ. С другой стороны, как верно подчеркивает И. Б. Михайловская, ряд принципов являются своего рода ограничителем нормативного регулирования способов получения и оценки доказательств Михайловская И. В. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе. — М.: Проспект, 2006. — С. 62.; принцип законности служит ограничению свободы оценки, способствуя постепенной эволюции теории доказательств в направлении сочетания объективного и субъективного в оценке, устанавливая отдельные объективные требования, обусловленные, как правило, типом процесса.

Судьи могут рассматривать дела и принимать по ним решения, руководствуясь своим внутренним убеждением, исключительно в условиях независимости судей и подчинения их только закону (ст. 10 Всеобщей Декларации прав человека, ч. 1 ст. 120 Конституции РФ, ч. 4 ст. 1 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации). Как совершенно справедливо подчеркнул Конституционный Суд РФ, ст. 17 УПК РФ «не предоставляет органам предварительного расследования и суду право произвольно решать вопросы об относимости, допустимости, достоверности и достаточности доказательств. Закрепленное в ней нормативное предписание направлено на обеспечение действия провозглашенного в статье 120 Конституции Российской Федерации принципа независимости судей при осуществлении правосудия, исключение какого бы то ни было воздействия на суд, следователя и других лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, с целью понуждения их к принятию определенного решения» Определение Конституционного Суда РФ от 18 июля 2006 г. № 289-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Слепухина Андрея Юрьевича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 17 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справочно-правовой системы «Консультант Плюс». Раздел «Законодательство». (Дата обращения 24.04.2010). .

При этом независимость судей должна быть подкреплена реальными средствами реализации. Закрепленные современным законодательством недопустимость вмешательства в деятельность судьи, неприкосновенность судьи, особый порядок приостановления и прекращения полномочий судьи, предоставление судье за счет государства материального и социального обеспечения, соответствующего его статусу и др. (ст. ст. 9 и 10 Закона о статусе судей), являются средствами реализации как принципа независимости судей и подчинения их только закону, так и принципа свободной оценки доказательств, ибо призваны исключить внешнее воздействие на судью. Итак, оба принципа — принцип независимости судей и подчинения их только закону и принцип свободной оценки доказательств динамически связаны, взаимообусловливая друг друга.

При этом независимость судей может быть достигнута лишь в том случае, если прокурор участвует в суде наравне с другими субъектами, обладая такими же правами, как и сторона защиты, т. е. в условиях равенства всех перед законом и судом (ч, 1 ст. 19 Конституции РФ), Суд не должен оценивать доказательства, основываясь исключительно на том, от кого они исходят.

Этот принцип тесно связан со свободной оценкой доказательств. Если одна из сторон поставлена в заведомо неравное положение, ограничена в реализации процессуальных прав, принцип свободной оценки доказательств не будет реализован в полной мере: доказательства в этом случае не изучены в совокупности, и свобода оценки начинает перерождаться в произвол. В этом смысле принцип равенства всех перед законом и судом является одним из требований к оценке доказательств, обязывая суд объективно и беспристрастно оценить доказательства и обвинения, и защиты, не допуская перерождения свободной оценки в предвзятость.

По общему правилу никто не может ограничить свободу судьи принимать решения в рамках закона. Вместе с тем, мотивированный полный или частичный отказ прокурора от обвинения, сделанный на основании его внутреннего убеждения, обязателен для суда, несмотря на внутреннее убеждение самого суда (ч. 7 ст. 246 УПК) и вне зависимости от законности, обоснованности и мотивов такого отказа Определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ от 25 декабря 2007 г. № 78−007−150 // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2008. — № 12. — С. 19.

Отказ прокурора от обвинения — одна из сложнейших проблем сегодняшнего уголовного судопроизводства. С одной стороны, это как раз и есть проявление принципа свободной оценки доказательств: прокурор поддерживает обвинение на основании своего внутреннего убеждения в виновности подсудимого; придя в ходе судебного заседания к выводу о его невиновности в инкриминируемом деянии полностью либо частично, прокурор должен отказываться от обвинения.

Иное противоречило бы ст. 6 УПК РФ — такому назначению уголовного судопроизводства, как отказ от уголовного преследования невиновных. С другой стороны, мнение прокурора может не совпадать с внутренним убеждением судьи. Однако ч. 7 ст. 246 УПК РФ не случайно говорит об обязательном изложении суду мотивов отказа прокурора от обвинения. Изложенные мотивы неизбежно повлияют на внутреннее убеждение судьи. Изучив все значимые материалы дела, он может согласиться с доводами прокурора; в этом случае никакого противоречия с принципом свободной оценки доказательств нет.

Но даже при несогласии с мотивами отказа прокурора от обвинения суд обязан прекратить уголовное дело (преследование; по основаниям п.п. 1 и 2 ч. I ст. ст. 24 и 27 УПК РФ. Тем самым суд фактически ставится в зависимость от мнения одной из сторон процесса, лишаясь определенной доли свободы в оценке доказательств.

Внутреннее убеждение как центр, основа, «душа» оценки доказательств свойственно российскому уголовному процессу с момента принятия судебных уставов 1864 года (ст. ст. 119, 776 и 804 Устава уголовного судопроизводства). Соответственно, в центре внимания таких крупных дореволюционных ученых-процессуалистов, как С. И. Викторский, М. В. Духовный, С. В. Познышев, Н. Н. Розин, Д. Г. Тальберг, И. Я. Фойницикий оказался вопрос о том, что же такое внутреннее убеждение, каковы его место и роль в уголовно-процессуальном доказывании. И этот вопрос однозначно не разрешен до сих пор.

Внутреннее убеждение формируется при отсутствии твердых правовых критериев: закон, в отличие от системы формальных доказательств, не дает четких ориентиров, какие доказательства относимы, а какие — нет; что считать более достоверным, а что менее. Это, однако, не означает, что внутреннее убеждение как психическая деятельность не подвластна праву. Уже сам факт закрепления в УПК РФ принципа свободной оценки доказательств (ст. 17) опровергает такое утверждение. Законодательное регулирование внутреннего судейского убеждения служит препятствием для его вырождения в произвол. Как подчеркнул Конституционный Суд РФ, «статья 17 УПК Российской Федерации, предписывая осуществлять оценку доказательств по внутреннему убеждению, не содержит каких-либо положений, допускающих возможность произвольной оценки доказательств. Напротив, в ней содержится указание судье, присяжным заседателям, прокурору, следователю и дознавателю при оценке доказательств не только исходить из своего внутреннего убеждения и совести, но и основываться на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств и руководствоваться законом, что должно исключать принятие произвольных, необоснованных решений» Определение Конституционного Суда РФ от 27 мая 2004 г. № 183-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шулятьева Алексея Викторовича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 17 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справочно-правовой системы «Консультант Плюс». Раздел «Законодательство». (Дата обращения 24.04.2010). .

Внутреннее убеждение, таким образом, не следует трактовать как безотчетное и произвольное, поскольку при его формировании и выражении дознаватель, следователь, прокурор и суд должны руководствоваться законом. Закон определяет основу формирования внутреннего судейского убеждения: круг обстоятельств, подлежащих оценке при производстве по уголовному делу (ст. 73 УПК РФ). Закон указывает, какими именно средствами устанавливаются входящие в предмет доказывания сведения (ст. 74 УПК РФ). Закон закрепляет и делает обязательными правила оценки доказательств (ст. 88 УПК РФ). Закон устанавливает ограничения в формировании внутреннего судейского убеждения (презумпция невиновности (ст. 14 УПК РФ) и некоторые другие принципы уголовного судопроизводства). Закон вводит специальные гарантии свободы и независимости внутреннего убеждения субъектов, оценивающих доказательства (независимость судей, наделение следователя процессуальной самостоятельностью, право прокурора отказаться от обвинения и т. д.). Наконец, закон устанавливает обязательные реквизиты процессуальных документов, в которых отражается внутреннее судейское убеждение как результат оценки, обязывает указывать в них конкретные основания, по которым те или иные доказательства, источник или способ получения и использования их приняты или отвергнуты.

Выражение внутреннего судейского убеждения, вопреки указанным нормативным предписаниям, влечет за собой постановление незаконного приговора. Так, согласно приговору, С-ков, во время ссоры с 3., достал из кармана нож и нанес потерпевшему четыре удара ножом в область сердца, что и привело к смерти. Отменяя приговор с направлением дела на новое рассмотрение, Ростовский областной суд указал следующее. В ходе предварительного следствия и судебного заседания обвиняемый давал непротиворечивые, последовательные показания о том, что ранее незнакомый ему 3. в присутствии свидетеля Ср. силой отобрал у него сотовый телефон; затем начал душить С-кова. Чтобы освободиться от удушья, С-ков нанес удары ножом в область левого бока потерпевшего. Однако эти показания С-кова, как и показания свидетеля Ср., проверены не были и не получили надлежащей оценки в приговоре. Суд не дал никакой оценки также заключениям судебно-медицинских экспертиз, согласно которым у С-кова обнаружены множественные телесные поврежденияАрхив Ростовского областного суда. Дело № 22−2646−2004.

Данные нарушения привели к отмене приговора.

Подверженность внутреннего судейского убеждения правовому регулированию не означает, однако, его жесткой правовой регламентации (за исключением выражения внутреннего судейского убеждения как результата оценки в решении). Не следует смешивать, как это делает Ю. М. Грошевой Грошевой Ю. М. Проблемы формирования судейского убеждения в уголовном судопроизводстве. — М, 2007. — С. 10., оценку доказательств по внутреннему убеждению в процессе доказывания фактических обстоятельств дела и оценочную деятельность правоприменителя при установлении юридического значения выявленных фактов. В последнем случае следователь, дознаватель, прокурор и суд на основании сформировавшегося внутреннего убеждения по поводу установленных обстоятельств подбирают в законе соответствующее положение, наиболее полно охватывающее все элементы состава. Такая «уголовно-правовая оценка» — квалификация Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. — М.: Юрист, 2006. — С. 4 — 5. — осуществляется не по внутреннему убеждению оценивающего субъекта, ибо уголовный закон практически не оставляет для него пространства, строго предписывая начальный этап оценки и ее результат, указывая, какие именно сведения необходимо оценить и предлагая выбрать одну из уже содержащихся в законе готовых оценок деяния.

Оценку доказательств по внутреннему судейскому убеждению следует сопоставить с такой категорией, как судейское (судебное) усмотрение. В отечественной юридической науке данному явлению не уделялось и до сих пор не уделяется достаточно внимания; преимущественно изучается усмотрение в его связи с применением норм уголовного права. Наиболее полно проблема усмотрения в праве в целом освещена А. Бараком на примере хорошо известной автору, судье Верховного суда Израиля, семьи общего права. Однако многие положения, разработанные А. Бараком, не имеют аналогов в российском праве — видимо, в силу того, что у нас закон иначе определяет круг обстоятельств, подлежащих доказыванию и оценке. А. Барак совершенно справедливо определил судейское усмотрение как «полномочие, данное лицу, которое обладает властью выбирать между двумя или более альтернативами, когда каждая из альтернатив законно» Барак А. Судейское усмотрение. — М.: НОРМА, 2008. — С. 13. То есть, из двух и более правильных, соответствующих закону вариантов судья должен выбрать один, руководствуясь требованиями разумности; именно так понимается усмотрение и в работах большинства отечественных ученых Гончаров В, Б., Кожевников В. В. Проблема усмотрения правоприменяющего субъекта в правоохранительной сфере // Государство и право. — 2006. — № 1. — С. 55; Лупинская П. А. Решения в уголовном судопроизводстве: теория, законодательство и практика. — М.: Юрист, 2006. — С. 132 — 136; Марфицин П. Г. Понятие и значение усмотрения в уголовном судопроизводстве // Российский судья. — 2008. — № 2. — С. 38 — 45.

Предмет судейского усмотрения по А. Бараку триедин: факт, применение нормы и сама норма. Именно эти три составляющие предмета и определяют типы усмотрения. Первый тип усмотрения — усмотрение при установлении фактов. А. Барак, выделив такой тип усмотрения, уходит от ответа на вопрос, как именно использует судья усмотрение при установлении фактов, констатируя, что его решение — проблема преимущественно философская. Существует ли одна реальность, независимая от действий и решений судьи, или реальность — это то, что судья устанавливает? Так, в Мосгорсуде рассматривалось уголовное дело по обвинению Исаева и еще двух лиц (в отношении которых дело было прекращено) в том, что они произвели не менее восьми выстрелов каждый в Салманова и Танзирова, причинив последним смерть. Однако в приговоре суд установил, что только Исаев, вооруженный пистолетом ТТ с восемью боевыми патронами, произвел восемь выстрелов в Салманова и Танзирова, убив их.

Представляется, что при установлении фактов отсутствует простор для усмотрения у судьи. В силу презумпции истинности приговора установленные им факты также необходимо считать соответствующими объективной реальности. Однако в данном случае вывод суда явно является ошибочным. Судебно-медицинской экспертизой из тел обоих погибших извлечено 11 пуль. Отменяя решение суда первой инстанции, Президиум Верховного Суда обоснованно упрекнул его в том, что «суд не выяснил, каким образом Исаев, произведя восемь выстрелов в потерпевших, причинил им 11 огнестрельных ранений, хотя данное обстоятельство могло повлиять на правильность принятого по делу решения» Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 4 ноября 1998 г. «Несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела согласно п. 2 ст. 342 УПК РСФСР является основанием к отмене приговора» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. — 1999. — № 11. — С. 10.

При установлении фактов судья не использует аппарат судейского усмотрения, поскольку у него нет двух законных альтернатив: он может установить факты либо верно, либо неверно. В последнем случае, как в приведенном примере, решение незаконно, так как обстоятельства, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела (ч. 1 ст. 369, ст. 379 УПК РФ).

Второй тип усмотрения касается выбора одного из ряда альтернативных путей применения конкретной нормы к данной совокупности фактов. В уголовном процессе такой тип усмотрения проявляется особенно рельефно.

Например, согласно ст. 97 УПК РФ избрание меры пресечения возможно «при наличии достаточных оснований полагать…». Формулируя такие положения, законодатель предоставляет субъекту свободу выбора в том, какие действия или их комплекс и в какой последовательности проводить. Так, механизм формирования усмотрения судьи при решении вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу мы можем представить следующим образом.

Дознаватель, следователь, руководитель следственного органа или прокурор предоставляют суду данные, указывающие, по их мнению, на то, что обвиняемый (подозреваемый) скроется, будет продолжать заниматься преступной деятельностью, угрожать свидетелям или иным участникам процесса, уничтожит доказательства или другим образом воспрепятствует производству по делу; что преступление, в котором лицо обвиняется (подозревается), предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок более двух лет (за исключением случаев, предусмотренных в ч. 1 ст., 108 УПК РФ) и избрание в отношении него другой, более мягкой меры пресечения, невозможно (ст. 97 и ч. 1 ст. 108 УПК РФ). Получив эти данные, судья оценивает их достаточность для избрания меры пресечения; это решение отражается внутренним убеждением как результатом оценки.

Убеждение судьи в достаточности данных, подтверждающих возможность и намерение обвиняемого (подозреваемого) воспрепятствовать производству по делу, становится основой для усмотрения судьи о невозможности применения иной — более мягкой меры пресечения, целесообразности и необходимости избрания в отношении обвиняемого (подозреваемого), с учетом его состояния здоровья, семейного положения, рода занятий и др. обстоятельств (ст. 99 УПК РФ), либо заключения под стражу, либо залога, либо домашнего ареста (п. 7.1 ст. 108 УПК РФ).

Как верно подчеркивает П. А. Лупинская, «усмотрение» следователя, прокурора или суда, которое является в дозволенных границах одним из способов реализации права, должно иметь в своей основе убеждение лица, применяющего закон, в правильности вынесенного решения. Это убеждение должно сформироваться на основе установленных фактических обстоятельств дела и указанного в законе назначения деятельности и целей данного решения" Лупинская П. А. Решения в уголовном судопроизводстве: теория, законодательство и практика. — М.: Юрист, 2006. — С. 132 — 136.