Социально экономическая прогграмма Франсуа Олланда, ход ее реализации

Франция восстановила свой суверенитет, обособившись от влияния чужеродной идеологии, а главное, от гегемонии банков. Дальше время как будто ускоряется, а стрелки хаотически сбиваются. Де Голля сменяет Жорж Помпиду, чья линия постепенно отклоняется от благотворного для страны голлистского курса, подготавливая либеральную линию жискардизма. В 1974 году подписывается так называемый закон Ротшильда, обязывающий Францию брать займы на финансовых рынках под все более и более высокие проценты. Дальнейшее слияние депозитных банков с остальными наряду с решительной либерализацией биржи направляют Францию в глубочайшую экономическую пропасть. Просчиталась Франция и в отношении избранной ею миграционной политики. Она рассчитывала получить рабов, не помнивших ничего, кроме своего колониального прошлого. В итоге и эти предполагаемые рабы восстали, начав навязывать приемной стране собственные культурные критерии. Казалось бы, кульминация процесса, ставшего явным при Франсуа Миттеране, должна была прийтись на период правления Жака Ширака.

В крайнем случае, разочаровавшего всех и вся Саркози. Но не тут-то было. То, что происходит сейчас, при социалисте Олланде, не вписывается в предполагаемые доселе сценарии. Протестная волна, окатившая Францию в минувшее воскресенье, самым наглядным образом характеризует всю нелепость проводимой Олландом политики. Французское большинство — не элита, не церковные фанатики — а именно самое разношерстное большинство требует не принимать закон, разрешающий однополые браки и усыновление детей гомосексуалистами. Но Олланд уже дал определенные обязательства меньшинству! И он, мол, не может изменить священным принципам демократии. Выходит, что демократия, ныне царящая во Франции, понимается как власть меньшинства, а не большинства. Самый «нормальный» президент из всех существующих принимает в Елисейском дворце представителя ЛГБТ-сообщества (сообщество лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров), оправдываясь перед ним за промедления, возникшие в ходе оформления закона. Епископы Франции против «брака для всех"Вульгарная комедия, участником которой стал Олланд, отражает ту ситуацию, о которой не принято говорить во Франции. Речь идет, прежде всего, о финансовом тупике.

С 1973 года страна выплатила 1400 миллиардов евро из 1700 миллиардов, причитающихся банкам и другим игрокам мировых финансовых рынков. Упомянутая сумма превышает 87% ВВП — есть над чем задуматься. Ожидается, что в течение 2013 года цифра выплаченного еще возрастет. Причем мнимо паллиативный закон о налоге на богатство в размере 75% от годового дохода, превышающего миллион евро, лишний раз подтверждает чрезвычайную поверхностность принимаемых мер. Вместо того чтобы попытаться отделаться от влияния банков, то есть с минимальными потерями выйти из зоны евро, вернуться в колею голлизма, взвинчиваются налоги, поддерживаются такие бесперспективные страны как Греция, ублажаются банковские спекулянты. Бегство от налогов как актуальный вариант международного туризма.

Не менее очевиден и культурный тупик, в который загнала себя Франция, приближаясь к катастрофической развязке. Миграционный приток самым печальным образом сказывается на размере зарплат, что означает для среднестатистического француза все большие трудности в содержании собственной семьи. Поначалу ситуация выглядела примерно так: какой-нибудь нигериец бежал от нищеты в своей стране, чтобы окунуться в полунищету и непомерный труд во Франции. Однако этот условный нигериец быстро понял, что выгнать его обратно едва ли возможно — хотя бы потому, что за ним стоит мощная диаспора, которую социалисты готовы опекать вопреки интересам коренного населения. Поняв это, он перестал работать. Раз он безработный, а еще и без устали рожает, ему выплачивают сногсшибательное пособие. Сами же французы, будучи, надо полагать, самодостаточными единицами, не имеют и половины тех благ, которыми пользуются новые хозяева предместий. На деле Олланд заставляет их обеспечивать экономически паразитарную часть населения. Бедные слои погружаются в еще большую бедность, средние слои работают как проклятые, чтобы удержаться на плаву. Возникает ситуация латентного конфликта, который пытаются приглушить усилиями полиции. Но ведь и на обеспечение безопасности выделяются баснословные деньги.

За социальными трениями подтягиваются идеологические распри, поддерживаемые политикой пресмыкательства Олланда перед местными мусульманскими общинами. Кому выгодно убийство курдских активисток во Франции? В-третьих, нелепость проводимой Олландом политики на Ближнем Востоке (а теперь уже и в Африке) продолжает, если не усиливает проамериканскую линию прежнего президента Николя Саркози. Нынешний хозяин Елисейского дворца лишь безропотно пожинает плоды того, что было посеяно его предшественником. Вторжение в Мали, если ограничиться одним примером, напрямую обусловлено ликвидацией режима ливийского лидера Муаммара Каддафи. Бразды правления взяли в руки туареги-сепаратисты, фактически слившиеся с местными джихадистскими группировками." Европа готовилась к войне в Мали" В этих условиях Олланд должен был бы заблаговременно нанести удар, а не занимать выжидательную позицию. Итог: остановить строительство нового исламистского государства теперь крайне затруднительно, если вообще возможно, а последствия для Франции могут быть самыми плачевными. Впрочем, и политика невмешательства тоже чревата проблемами, поскольку мощная малийская диаспора во Франции попросту не даст Олланду закрыть глаза на происходящее.

И опять же, вряд ли правительству Олланда удастся избежать еще большейрадикализации местных исламистских общин, уже и без того закусивших удила. Понятно, что не стоит «навешивать» на Олланда все те «грехи», которые ему одному просто не под силу было бы совершить. Важно понять, что он — всего лишь пешка, ставшая президентом не по своей воле, а по велению определенной олигархической элиты, не знавшей, кого ей выдвинуть вместо скомпрометированного сексуальным скандалом в Америке Доминика Стросс-Кана.

2.3. Внешняя политика"Месье Нормальность" превратился в «Месье Слабак"Работники металлургических предприятий французского городка Флоранж были явно вне себя от негодования, когда изготавливали макет надгробной плиты с надписью: «Предательство! Здесь покоятся обещания, которые Ф. Олланд дал рабочим и их семьям 24 февраля 2012 года. От сталеваров области Лотарингия». Понять их разочарование не трудно: в конце апреля впервые за сто лет бесперебойной и беспорочной службы доменные печи сталелитейных заводов были погашены. В компании мультимиллиардера Лакшми.

Миттала, которой принадлежат эти производственные мощности, подсчитали, что плавить металл здесь невыгодно, есть места, где норма прибыли существенно выше. Тем самым, заступничество Франсуа Олланда в ту пору, когда он вел предвыборную кампанию и нуждался в голосах сталеваров Лотарингии, обернулось пшиком. Прошел год, как первый за последние 20 лет президент-социалист обосновался в Елисейском дворце. Будучи еще кандидатом на высший пост, Ф. Олланд позиционировал себя как политика, символизирующего собой перемены, естественно, перемены к лучшему, и обещал, пусть и в осторожных выражениях, вывести страну из зоны социально-экономической турбулентности. Однако «Господин нормальность», как Олланд именовался в ходе кампании по совету политтехнологов, чтобы противопоставить себя голливудскому гламуру своего идейного оппонента и предшественника Николя Саркози, недооценил степень ненормальности поразившего всех кризиса. Циклический сбой в функционировании рыночной системы хозяйствования, начавшийся в США, принял как глобальный, так и затяжной характер. Более того, оказавшись в роли главы Пятой республики — президентской по форме правления, а значит, получив огромные полномочия, Ф. Олланд стал пользоваться тем же инструментарием, что и Н.Саркози. На что в своём язвительном комментарии газета «Монд дипломатик» заметила: «Почему предпринятое левой властью повышение НДС не может иметь такого же негативного эффекта, как это было после аналогичной меры правых?"Объявив своим злейшим врагом финансовую олигархию, что не могло не привлечь к нему симпатии всех думающих французов, Ф. Олланд был вынужден действовать по традиционной монетаристской схеме: сокращать государственные расходы и повышать налоги для пополнения казны. Чудодейственного эффекта эти меры за первый год не принесли. Весной выяснилось, что нужно изыскать возможность ужать расходную часть бюджета еще на 5 миллиардов евро. Бизнес начинает лихорадить. Вслед за сталелитейным заводом во Флоранже может остановиться сборочный конвейер в парижском пригороде Олне-су-Буа, принадлежащий второму крупнейшему в Европе автомобильному концерну «Пежо-Ситроен».Нервничают бизнесмены и состоятельные буржуа.

Попытка кабинета Олланда (он как-то признался, что недолюбливает богатых) ввести 75-процентный налог на доходы свыше миллиона евро была признана незаконной Конституционным судом. Но это оставило горькую оскомину, вбросив в общенациональный дискурс взрывоопасную тему классового расслоения общества. Тем временем безработица перевалила допустимый среднестатистический европейский уровень в десятину и составила 11,5%."Когда вы находитесь на левом краю политического спектра, опасно воодушевлять красивыми мечтами избирателей, зная, что на дворе экономический кризис", — растолковывает цугцванговую ситуацию, создавшуюся для Ф. Олланда, Брюно.

Котрэ, преподаватель престижного Института политических исследований Парижа (SciencesPo).Едва ли французы, трепетно относящиеся к тому, что они в старорежимном стиле, но вполне оправданно считают «завоеваниями трудящихся», испытывают прежние добрые чувства к Ф. Олланду и его кабинету после того, как этими вроде бы политиками левых взглядов было принято «соглашение о конкуренции и рабочих местах». Это документ отвечает интересам «патронов», то есть хозяев частных предприятий, поскольку облегчает собственникам задачу извлечения максимальной прибыли. Благодарю этому соглашению, они могут с меньшей оглядкой на законы о защите труда и профсоюзы увеличивать рабочую неделю, сокращать зарплату и перебрасывать в зависимости от «производственной необходимости» своих работников с одного предприятия на другое. Подлили масла в огонь и скандалы в благородном социалистическом семействе. То министр финансов Жером.

Каюзак был уличен в мошенничестве: прятал от налоговых органов свои доходы на секретных счетах в швейцарских банках. То в публичную перебранку вступили госпожа Сеголен.

Руаяль, видный член соцпартии и бывшая гражданская жена Франсуа Олланда (у них — четверо детей), и Валери Триервейлер, нынешняя опять же гражданская подруга президента, де-факто исполняющая роль первой дамы Франции. Поговаривают, что именно Валери убедила Франсуа накануне избирательной кампании сбросить вес, приучила его к более изящным костюмам, отточила и отполировала его манеры. Сама Валери это отрицает, что в любом случае неглупо. Сейчас бывшая и нынешняя компаньонки месье Олланда не нашли лучшего применения своему свободному времени, как скрестить шпаги. И хотя французы относятся к такому прилюдному полосканию белья вполне терпимо, уважения к объектам таких экспозе это не прибавляет. В итоге, каких только обидных прозвищ не заслужил президент-социалист.

Столичный журнал «Экспресс», разобрав на 15 страницах итоги его правления за двенадцать месяцев, вывел свой нелестный приговор: «Месье Нормальность» превратился в «Месье Слабак».Лондонская газета «Обсервер» также отмечает, что Ф. Олланда слишком уж часто упрекают за нерешительность — «в стиле Гамлета, принца датского», что только «множит его печали». Стоило президенту в телеинтервью обмолвиться, что у него под рукой есть «ящик с инструментами» для решения кризиса, как появились карикатуры, где он изображен в виде водопроводчика, над которым нависло гигантское цунами. В самом начале президентства ряд советников подсказывали Ф. Олланду взять на вооружение прием Уинстона Черчилля, мол, ничего не могу вам обещать, сограждане, кроме «крови, пота и слез». Замечу, что в такой же стилистике действовала и Маргарет Тэтчер, унаследовавшая страну в состоянии полураспада: прежде чем станет хорошо, говаривала она тоном классной дамы, станет плохо (не уточняя, правда, всем ли в итоге станет хорошо).Совет оказался невостребованным. &# 171;Месье Нормальность" был против как «агрессивного, так и алармистского тона», поясняет отказ перенять традицию соседей через Ла-Манш редактор отдела политики журнала «Нувельобсерватёр» Сильвен Кураж. Как следствие, сегодня в кулуарах президентского дворца Франсуа Олланда за глаза называют «pépère» — «дедушка». Политолог Кураж раскрывает особенность менталитета французов в их отношении к политическому лидерству: «Они отвергают все виды правления, но при этом они не могут без власти.

Мы убивали своих королей, но при этом всегда искали себе нового короля".Незаметно возникли трения и внутри верхушки соцпартии. Влиятельные министры кабинета, такие как Арно.

Монтебур и Бенуа Амон, все громче требуют отказаться от политики сокращения расходов и затягивания поясов. Альтернатива, которую озвучивал неоднократно и сам Ф. Олланд, — более интервенционистская политика со стороны государства для стимулирования экономики. Похоже, останавливают два момента: с одной стороны, накачивание инвестициями даже наиболее перспективных отраслей, своего рода локомотивов роста, почти всегда чревато последствиями, в частности, инфляционной спиралью и падением реального уровня жизни. С другой стороны, переход к иной методике преодоления кризиса означал бы нарушение духа и буквы «пакта солидарности» внутри Евросоюза. Не случайно Бенуа Амон в интервью «Обсервер» прямо обвинял Германию в том, что она-де «единственная страна, ратующая за режим жесткой экономии», хотя большинству тех, кто принимает решения в ЕС, уже ясно, что это «никак не отразится на сокращении безработицы в Европе».Действительно, германский рецепт оздоровления экономики Европы, в том числе и продемонстрированный в случае командно-административной попыткой экспроприировать часть банковских вкладов на Кипре, пока не приносит заметных успехов.

Это означает, что приближается момент истины, когда социалистам во главе с Франсуа Олландом придется сделать трудный выбор: либо продолжать из чувства солидарности в рамках ЕС ужимать расходы, тем самым обезвоживая каналы стимулирующих инвестиций, а значит, не создавать новых рабочих мест, либо взбунтоваться. Фредерик Вебер, профсоюзный деятель из области Лотарингии, хотел бы напомнить «президенту всех французов», как обычно хотят представить себя хозяева Елисейского дворца, что если тот не предложит разумную программу выхода из кризиса, то разочарование избирателей достигнет критической массы. Эта фрустрация, намекает профсоюзник, проявится в следующий раз в том, что граждане не выберут ни левых, ни правых, а доверятся третьей силе, то есть продолжающим набирать очки националистам. &# 171;И тогда границы Европы снова закроются, — предупреждает Ф.Вебер. — Франсуа Олланду пора становиться лидером".Совет не сильно практичный, поскольку хозяин Елисейского дворца и без того знаком с результатами последних опросов: всего за один год его рейтинг популярности упал с 65% до 25%, превратив его в самого малоуважаемого президента Пятой республики, то есть с 1958 года. Это само по себе — исторический феномен, требующий вдумчивого анализа. В первом приближении, банкротство политика вроде бы понятных и симпатичных убеждений заставляет предположить, что происходит дискредитация всех мейнстримовских партий и их лидеров, оказавшихся неспособными предложить устраивающую молчаливое, но сейчас не молчащее большинство не просто способ выхода из кризиса, но и новую модель развития для старейшего цивилизационного центра мира.

Заключение

.

В завершение важно отметить, что публичная дипломатия не заменяет собой традиционную дипломатию, а помогает подготовить благодатную почву для реализации разноплановых официальных мероприятий (дипломатических, информационных, научно-экспертных, общественно-культурных и т. п.) в области внешнеполитического взаимодействия. Это направление дипломатии относят к так называемой «мягкой силе» — к способности убеждать, опираясь на реальные факты и имеющуюся репутацию. Публичная дипломатия представляет собой гуманитарное измерение внешней политики и является ключевым элементом новой парадигмы международных отношений, направленным на решение актуальной задачи обеспечения культурно-цивилизационной совместимости современного мира с целью гуманизации и гармонизации отношений на мировой арене. Таким образом, подводя итоги нашего курсового исследования, хотелось подвести итоги работы и о том, что: значимость позитивного имиджа государства для результативного отстаивания им своих интересов, поступательного развития и выстраивания взаимовыгодных партнерских отношений на международной арене. В настоящий момент вряд ли может вызвать у кого-то сомнения, что после года президентства у Франсуа Олланда не получилось сотворить чудо, грубо говоря, и воплотить в жизнь, то, что он обещал. Франсуа Олланда можно с уверенностью записывать в рекордсмены невыполненных обещаний.

Список литературы

:Работы Франсуа Олланда"Перемещение левых", Jean-ClaudeLattès, 1985."Час выбора. Для политической экономики", в соавторстве с Пьер Московичи, 1991."Социалистическая идея сегодня", Omnibus, 2001."Почему бы не социализм?", 2010."Французский сон", Privat, 2011."Судьба Франции", Fayard, 2011."Изменение судьбы", РRobertLaffont [1]. Интернет-ресурсы

http://ru.wikipedia.org/wiki/Олланд,_Франсуа.

http://www.rbcdaily.ru/2012/08/31/world/562 949 984 624 614.

http://ria.ru/world/20 120 507/643111744.html.

http://news.mail.ru/politics/8 558 805/.