Гражданский иск в уголовном праве

1. Уголовное дело и гражданский иск

2. Гражданский иск в уголовном деле о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотиков Заключение Список использованной литературы

С появлением института гражданского иска в уголовном судопроизводстве не одно поколение ученых пробовало свое перо в ответе на вопрос: какой же суд — уголовный или гражданский — должен разбирать дело об удовлетворении материальных претензий лиц, потерпевших от деяний преступника?

Основной причиной того, что завеса таинственности над феноменом в уголовном процессе — гражданским иском еще не полностью снята, является отсутствие новых подходов в его решении, которые бы вобрали в себя политические, экономические, социальные, идеологические и иные кардинальные изменения, произошедшие в обществе и в общественном сознании, и которые способствовали бы выработке научно обоснованных концепций по приведению отечественного уголовно-процессуального законодательства в соответствие с признанным мировым сообществом законодательством цивилизованных стран.

Исходя из этих соображений, полагаю целесообразным возобновить дискуссию по проблеме гражданского иска в уголовном процессе, поскольку авторы проекта УПК практически ничего принципиально нового по этому поводу не предложили. Коротко говоря, спор ученых сводится к двум моментам. Первый: по мнению одних, правила и принципы гражданского судопроизводства, связанные с возмещением материального ущерба, нельзя механически «вживлять» в уголовный процесс, поскольку каждая из этих отраслей права самостоятельна как в предмете, так и методе регулирования. Второй: не оспаривая эту аргументацию, другие полагают, что такое смешение норм двух отраслей права в уголовном судопроизводстве оправданно с точки зрения целесообразности, которую они видят в «процессуальной экономии» времени, связанного с возмещением материального ущерба, причиненного потерпевшему преступлением. В этой связи институт гражданского иска в уголовном процессе они рассматривают как дополнительную гарантию обеспечения прав потерпевшего. По известным причинам в свое время принцип целесообразности и был положен в основу ныне действующего уголовно-процессуального законодательства.

Этот эксперимент продолжается уже не один десяток лет и, судя по ст. 16 проекта УПК, у него есть перспективы. В итоге уголовно-процессуальная форма приобрела уродливые очертания, а вместе с ней деформировалась и правосудная деятельность по рассмотрению уголовных дел.

Цель данной курсовой работы состоит в исследовании гражданского иска в уголовном процессе.

Задачи курсовой работы состоят в:

— рассмотрении места гражданского иска и уголовного праве;

— исследовании гражданского иска в уголовном деле на конкретном примере, о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотиков.

1. Уголовное дело и гражданский иск

В последнее время наряду с привычными для многих специалистов, а по сути — «вечными проблемами» уголовного процесса, касающимися роли суда, состязательности сторон, допустимости доказательств и т. д., в сферу полемики попадают даже те институты судопроизводства, которые в течение многих лет казались незыблемыми. Былая бесспорность их существования постепенно начинает подвергаться сомнению, и, спустя некоторое время после начала широкого обсуждения того или иного процессуального феномена, становится очевидным, что количество сторонников его дальнейшего применения в отечественном уголовном судопроизводстве ничуть не больше противников.

Именно такая ситуация складывается в связи с весьма неоднозначной современной практикой рассмотрения гражданских исков в уголовных процессах и разноречивыми попытками ее объяснения. На страницах юридических изданий стали появляться высказывания, авторы которых выступают за ликвидацию этого института. Одно из таких выступлений — статья В. Бозрова «Гражданский иск в уголовном процессе неуместен» Российская юстиция. 2007. N 5.

Выдвигаемые при этом основные аргументы правового характера таковы: производство по гражданскому иску не соответствует природе, сущности уголовного процесса, направленного на реализацию уголовной ответственности или освобождение от нее в установленных законом случаях; такое производство, как и любое другое рассмотрение гражданско-правового спора, должно основываться на презумпции виновности, при которой каждая из сторон обязана доказывать те обстоятельства, на которые ссылается (ст. 50 ГПК РСФСР), в то время как уголовное судопроизводство базируется на презумпции невиновности обвиняемого и органы уголовного судопроизводства не вправе перелагать на него обязанность доказывания (ст. 20 УПК РСФСР); процедура рассмотрения гражданского иска вместе с уголовным делом требует более полной правовой регламентации (что затруднительно с точки зрения законодательной техники) либо вынуждает суд использовать по аналогии нормы гражданского процессуального права (что недопустимо или по крайней мере нежелательно).

В подтверждение своей позиции ее сторонники приводят многочисленные статистические данные о рассмотрении гражданских исков в уголовных делах, характеризующиеся невысоким процентом рассмотренных исков и большим количеством исков, переданных для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства, и т. д. Но так ли уж плохо обстоят дела с исковой формой защиты имущественных прав граждан и юридических лиц в уголовно-судебной практике? Что в действительности мешает рассмотрению исков о возмещении вреда, причиненного преступлениями, вместе с процедурой осуждения виновных? Насколько опасны для юридической практики те краеугольные теоретические расхождения, о которых упоминалось выше?

Начнем со статистики. Действительно, за последнее десятилетие заметно уменьшилось как общее количество гражданских исков, предъявленных в уголовных процессах, так и доля исков, рассмотренных вместе с уголовными делами. Оговоримся — мы отказываемся от попыток сравнения абсолютных размеров сумм исков как рассмотренных, так и переданных для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства в разные годы, которые ранее охотно использовались многими авторами. Полагаем, что из-за изменений в уровнях цен и по другим не юридическим, а экономическим причинам (деноминация, курсовые колебания рубля и т. д.) подобное сравнение заведомо некорректно. Кроме того, подсчеты не могут охватить все категории исков, подлежащих рассмотрению и удовлетворению при разбирательстве по уголовным делам (например, иски о возмещении ущерба, причиненного преступлением, путем возмещения в натуре).

Что кроется за этим явлением? Существует несколько причин, обусловливающих подобное положение. Во-первых, отметим перегруженность следователей (каким бы «общим местом» это не выглядело). Для них любые действия, так или иначе связанные с гражданским иском (разъяснение права на заявление иска и признание гражданским истцом или привлечение в качестве гражданского ответчика, принятие мер по обеспечению иска, ознакомление гражданского истца, ответчика и их представителей с материалами дела), — это прежде всего дополнительная работа, требующая дополнительных затрат времени и сил. А поскольку особого спроса в последнее время за нее нет, то и результаты неважные. Логика рассуждений следователей здесь достаточно проста: для того чтобы у следствия было поменьше забот, пусть потерпевшие заявляют иск в судебном заседании, все равно его разрешать суду, тем более что и закон относится к подобной практике равнодушно, допуская возможность заявления гражданского иска до начала судебного следствия по уголовному делу (ч.2 ст. 29 УПК).

Но и судьи нередко без особого рвения знакомятся с материалами уголовных дел, касающимися гражданских исков. Изменения в обществе сказались самым непосредственным образом и на особенностях предъявления и рассмотрения гражданских исков вместе с осуждением виновных. В 60−80-х годах в уголовных делах преобладали сравнительно простые иски с небольшими размерами заявленных требований и «главным» гражданским истцом выступало государство — вспомним, например, о рассматривавшихся в то время практически в каждом уголовном деле по факту причинения вреда здоровью исках о возмещении затрат на лечение потерпевших в государственных медицинских учреждениях. Кстати, не совсем понятно, почему в настоящее время подобные иски практически не предъявляются медицинскими страховыми компаниями. Может быть, хлопот много, а реальное возмещение не так уж и велико? Теперь же в уголовных делах нередко встречаются иски о возмещении ущерба с размером требований, не только выражающимся числами со многими нулями, но и требующим серьезного экономического подхода, для точного подсчета которого необходимо больше времени, чем для исследования всех остальных материалов.

Еще одна причина передачи гражданских исков в уголовных делах для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства — все более утверждающаяся на местах специализация судей и деление их на рассматривающих только уголовные или только гражданские дела. Представляется, что это, безусловно, положительное явление имеет и отрицательную сторону — скрытое нежелание судей заниматься тем, что, исходя из «разделения труда», должны делать их коллеги. И хотя в 2006 году в Российской Федерации еще оставалось несколько сотен односоставных районных судов, судьи которых просто не в состоянии были передать кому-либо для рассмотрения гражданский иск, выделенный из уголовного дела, можно считать, что рассмотренные этими судами гражданские иски в уголовных процессах не меняют общей картины — современный судья нередко предпочтет передать сложный по доказыванию и расчетам гражданский иск своему коллеге, более привычному к хитросплетениям категорий гражданского законодательства, чем к кажущейся простоте Уголовного кодекса.

Действительно, трансформация некогда «социалистического» гражданского права в современную российскую «рыночную» цивилистику ознаменовалась заметным усложнением многих привычных правовых конструкций (в том числе и связанных с проблемой гражданских исков в уголовных делах). Большое количество разнообразных видов юридических лиц (включая иностранные и совместные предприятия), особенности участия предпринимателей без образования юридического лица и граждан в хозяйственных операциях усложняют и без того непростую ситуацию по уголовному делу. Иногда не только следователи, но и судьи делают ошибки, определяя, кто же в действительности должен выступать в качестве гражданского истца или ответчика.

Вероятно, можно отыскать и другие, не такие очевидные причины явно неудовлетворительного состояния практики рассмотрения гражданских исков вместе с уголовными делами. Но дело не в этом. Тенденция вырисовывается достаточно четко: ни следователи, ни судьи по большому счету не заинтересованы в сохранении этого института либо относятся к нему весьма безразлично. Но так ли уж он ненужен и неэффективен на самом деле? Могут ли вообще существовать вместе производство по гражданскому иску и производство по уголовному делу?

Обратимся к теории. Тезис о якобы имеющемся несоответствии между природой гражданского иска и «самой сущностью уголовного судопроизводства» обычно обосновывается соответствующими определениями, почерпнутыми из научной литературы.

К сожалению, в отечественной правовой науке отсутствует определение уголовного судопроизводства, однозначно воспринятое всеми или хотя бы большинством ученых. Любая из имеющихся дефиниций страдает типичными недостатками — неполнотой в описании определяемого феномена и излишней многословностью. Простой пример. Под обычно цитируемые определения уголовного процесса, в той или иной степени базирующиеся на тексте ст. 2 УПК, никоим образом не подпадает деятельность органов уголовного судопроизводства по расследованию и рассмотрению уголовных дел об общественно опасных деяниях невменяемых и лиц, заболевших душевной болезнью после совершения преступления. Подобное несоответствие, однако, не позволяет тем же процессуалистам усомниться в том, что эта деятельность — одна из разновидностей производства по уголовным делам. Но признавая неполноту определения (или определений) уголовного судопроизводства, нельзя прикрываться им для отрицания уголовно-процессуальной природы того или иного явления.

Полагаем, что сконструированное в учебных или даже научных целях понятие само по себе не может служить основанием для выводов о каком-то «соответствии» или «несоответствии» одного явления другому. Для выяснения возможности «совместного существования» производства по уголовному делу и производства по гражданскому иску следует обратиться к анализу сути того и другого явлений, не обращая внимания на устоявшиеся научные штампы. И здесь придется снова вернуться к несовпадению основных, сущностных черт уголовно-процессуального производства и производства по гражданскому иску в уголовном деле, о котором уже говорилось в начале статьи.

Так ли уж эти основополагающие положения несовместимы, как считают оппоненты гражданского иска? Действительно, в случаях, когда процессуальные фигуры обвиняемого (подсудимого) и гражданского ответчика фактически совпадают, один и тот же участник судопроизводства имеет двойной статус. Противники совместного производства по уголовному делу и гражданскому иску обычно подчеркивают, что ему предоставляется право защищаться от обвинения и на него реально возлагается обязанность по доказыванию отсутствия оснований для удовлетворения заявленных исковых требований. Такое «недопустимое совпадение» и вызывает нарекания сторонников раздельного рассмотрения иска и уголовного обвинения. При этом упускается одно важное обстоятельство: защита от обвинения чаще всего одновременно является и защитой от иска, так как только в случае признания подсудимого виновным исковые требования будут удовлетворены судом за его счет либо за счет лиц, несущих материальную ответственность за его действия. Говоря другими словами, невиновному незачем бояться гражданского иска в уголовном деле и, наоборот, — «снявши голову, по волосам не плачут», т. е. виновное в преступлении лицо должно нести и предусмотренные законом негативные гражданско-правовые последствия.

Впрочем, некоторые отрицательные моменты в практике совместного рассмотрения уголовного дела и заявленного по нему гражданского иска все же можно обнаружить. Речь идет о тактике защиты обвиняемого. Иногда по каким-то соображениям подсудимому удобно признавать себя виновным в совершении преступления, но признание своей вины почти всегда будет означать и фактическое признание иска в тех случаях, когда он заявлен по уголовному делу. Таким образом, рассчитывая на снисхождение при назначении наказания (или, например, на прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям), обвиняемый должен заранее смириться с перспективой удовлетворения предъявленных к нему исковых требований потерпевших. Тем не менее полагаем, что приведенные соображения не могут поставить под сомнение существование института гражданского иска в уголовном процессе, поскольку в любом случае у обвиняемого (подсудимого) есть возможность выбора позиции по делу.

Последний (по нашему счету, но не по значимости и частоте употребления) аргумент противников рассмотрения гражданских исков вместе с уголовными делами относится к области законодательной техники. Как известно, в соответствии с ч.5 ст. 29 УПК «доказывание гражданского иска, предъявленного по уголовному делу, производится по правилам, установленным настоящим Кодексом». Но, как верно заметил в свое время П. Пашкевич, «производство по гражданскому иску не сводится только к его доказыванию» Пашкевич П. Ф. Процессуальный закон и эффективность уголовного судопроизводства. М., 1984. С. 25. По сути, всякий раз, когда по уголовному делу заявляется гражданский иск, органы судопроизводства вынуждены параллельно вести сразу два производства — по обвинению и по иску, что было подмечено задолго до нынешних дискуссий. Несомненно, что сравнительно небольшое количество норм, содержащихся в УПК и регулирующих порядок производства по гражданскому иску, не может обеспечить полного регулирования этого института, заменив собой все нормы Гражданского процессуального кодекса, содержащиеся более чем в четырехстах его статьях. Вывод может быть только один — применение норм ГПК по аналогии. Он давно апробирован на практике.

Возможность рассмотрения гражданского иска вместе с уголовным делом должна быть предусмотрена в новом уголовно-процессуальном законодательстве и определяться в каждом конкретном случае судом на основе оценки имеющихся в деле материалов. Главным условием совместного производства должно являться соблюдение положений уголовно-процессуального закона о всестороннем, полном и объективном исследовании обстоятельств дела. И если одновременное рассмотрение уголовного дела и гражданского иска, по мнению суда, не станет причиной их нарушения, иск должен быть рассмотрен в порядке уголовного судопроизводства. В случае же угрозы соблюдению названных положений суд должен принять решение о передаче материалов по гражданскому иску для последующего рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

Подобное гибкое решение позволит сохранить преимущества совместного производства и при этом не создавать препятствий для успешного рассмотрения уголовных дел Уголовное дело и гражданский иск: вместе или порознь? // С. Милицин, Е. Попкова, «Российская юстиция», N 7, июль 2007 г.

2. Гражданский иск в уголовном деле о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотиков

Криминальный оборот наркотиков неизбежно влечет за собой иные правонарушения, не всегда регулируемые уголовным правом. Он в подавляющем большинстве случаев связан с материальными расчетами между сбытчиком и приобретателем. В качестве расчетных единиц за наркотики применяются любые известные гражданскому праву формы.

Исследуя вопрос о приобретении и сбыте наркотиков, суд не может оставить без внимания материальные взаимоотношения субъектов преступления и обязан применить к их деяниям последствия, предусмотренные гражданским законодательством.

Гражданско-правовые вопросы при рассмотрении уголовного дела разрешаются судом в предусмотренных законом случаях, в частности — при рассмотрении гражданского иска. Дела о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотиков, имеют свои особенности: специальный правовой режим наркотиков; отсутствие материального ущерба (поскольку преступления не являются имущественными, если не связаны с хищением наркотиков).

Изъятые у обвиняемых наркотические средства или психотропные вещества выполняют роль вещественных доказательств в уголовном деле. Они отвечают требованиям ст. 83 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, поскольку являются объектами преступных действий. Поэтому их судьба в процессе расследования уголовного дела и его рассмотрения судом регламентируется ст. 84, 85 УПК РСФСР: они хранятся в опечатанном и упакованном виде либо непосредственно при деле, либо в другом месте. На основании постановления следователя местом их хранения определяется, как правило, организация, проводившая экспертизу на предмет отнесения вещественных доказательств к наркотическим средствам либо психотропным веществам. Таковой может являться организация, имеющая лицензию на право проведения подобных экспертиз, либо экспертные подразделения прокуратуры, органов внутренних дел, таможни, ФСБ либо юстиции (ст. 35 Федерального закона «О наркотических средствах и психотропных веществах», далее по тексту — Закон о наркотических средствах). Допускается также оставление наркотиков в камере хранения органа, завершившего расследование уголовного дела.

По общему правилу, установленному п. 2 ст.86 УПК РСФСР, при окончании уголовного дела в суде и разрешении вопроса о судьбе вещественных доказательств запрещенные к обращению вещи подлежат передаче в соответствующие учреждения или уничтожаются.

Суды в своей практике руководствуются именно этой нормой права. Трудно, однако, согласиться с ее применением в качестве единственного положения закона при решении вопроса о судьбе вещественных доказательств — наркотических средств или психотропных веществ.

Представляется, что наличие в уголовном деле гражданского иска — не единственное основание, влекущее необходимость применения гражданского законодательства. При определении судьбы вещественного доказательства — наркотических средств и психотропных веществ — происходит вторжение в сферу имущественных и иных отношений, регулирующих гражданский оборот данных веществ. Поэтому здесь необходимо руководствоваться положениями именно тех нормативных актов, которые регулируют такие отношения, — Гражданского кодекса Российской Федерации и Закона о наркотических средствах.

Порядок применения названных актов, а равно и необходимость заявления гражданского иска зависит от способа приобретения наркотического средства.

Способы приобретения наркотиков. Действия, связанные с приобретением наркотиков посредством покупки, обмена на другие вещи, взаиморасчетов за проделанную работу или оказанную услугу, получения в дар или в уплату долга, являются сделками, поскольку они изначально направлены на передачу наркотического средства от одного субъекта к другому. Сделками в гражданском праве признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей (ст. 153 ГК РФ).

Сбытчик наркотика подлежит ответственности за его незаконный сбыт. Право собственности сбытчика в данном случае будет являться законным лишь тогда, когда он сам приобрел наркотическое средство легальным путем, например, по рецепту врача либо на основании лицензии от имени организации (ст. 9, 25 Закона о наркотических средствах). В противном случае сбытчик сам подлежит уголовной ответственности также и за незаконное приобретение наркотического или психотропного средства, права собственности на которое не имеет.

Вопрос о наличии либо отсутствии законного права собственности осужденного за сбыт наркотика лица не имеет существенного значения.

Лицо, осужденное за незаконное приобретение наркотического средства, в любом случае не приобретает право собственности на него независимо от экономического содержания своих действий (возмездное либо безвозмездное). Пункт 1 ст. 213 ГК РФ прямо исключает возможность приобретения в собственность имущества, которое в соответствии с законом не может принадлежать лицу.

Сделка по передаче наркотика между лицом, ответственным за его незаконный сбыт, и лицом, подлежащим наказанию за незаконное приобретение, ничтожна в силу ст. 169 ГК РФ. Она совершена с целью, заведомо противной основам правопорядка. К сделкам, совершенным с целью, заведомо противной основам правопорядка, относятся прежде всего действия, составляющие уголовно наказуемое деяние*. Таковыми и будут являться действия по приобретению и сбыту наркотических средств и психотропных веществ. Они не порождают юридических последствий (п. 1 ст.166 ГК РФ), поскольку недействительны с момента совершения.

Последствия недействительности сделки по передаче наркотиков указаны в ст. 169 ГК РФ: двусторонняя реституция в пользу государства при возмездном характере действий сбытчика и приобретателя. На практике это может выглядеть следующим образом.

Двусторонняя реституция. Двусторонняя реституция предполагает два объекта взыскания в доход Российской Федерации: 1) полученное приобретателем от сбытчика; 2) полученное сбытчиком от приобретателя. Приобретатель получил наркотик, а сбытчик — определенные материальные ценности (деньги, вещи, иное имущество) или выгоды (работы, услуги), включая освобождение от имущественных обязательств перед приобретателем (погашение долга).

Последствия для приобретателя. Таким образом, к приобретателю применяются предусмотренные ст. 169 ГК РФ последствия в виде взыскания полученного наркотического (психотропного) средства. Российская Федерация становится его получателем, а наркотик — объектом федеральной государственной собственности (п. 1 ст.214 ГК РФ).

Но суды, руководствуясь п. 2 ст.86 УПК РСФСР о передаче «в соответствующие учреждения» вещественных доказательств — наркотиков — как запрещенных к обращению вещей, должны учитывать следующее.

Подобная передача должна осуществляться лишь в те организации, которые обеспечат сохранение режима федеральной государственной собственности для вещества, взысканного судом, в порядке ст. 169 ГК РФ. Организационно-правовой формой таких юридических лиц является созданное по решению Правительства РФ и на базе федерального имущества государственное унитарное предприятие, основанное на праве хозяйственного ведения (ст. 114 ГК РФ) или оперативного управления (ст. 115 ГК РФ), а также федеральное учреждение (ст. 120 ГК РФ). Приказом Министерства экономики РФ от 21 октября 2005 года N 468 таковыми утверждены федеральное унитарное предприятие «Московский эндокринный завод», государственное унитарное предприятие «Государственный научно-исследовательский институт органической химии и технологии» и Производственно-экспериментальный завод Всероссийского научно-исследовательского института лекарственных и ароматических растений. Им предоставлено право осуществлять переработку и уничтожение наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров.

Передача наркотиков в иные организации не обеспечит сохранение в отношении них режима федеральной государственной собственности.

Последствия для сбытчика. С осужденного за сбыт наркотиков лица во исполнение ст. 169 ГК РФ должны быть взысканы в натуре материальные ценности, полученные от приобретателя: денежные средства либо вещи, на которые наркотик был обменен.

Невозможность взыскания в натуре заменяется возмещением соответствующего денежного эквивалента (п. 2 ст.167 ГК РФ). Из приведенной нормы следует, что она применяется как в тех случаях, когда не сохранилось в натуре полученного в обмен на наркотик имущества, так и в случае получения сбытчиком имущественных выгод, не являющихся объектами материального мира.

При покупке наркотиков за деньги у судов не должно возникать особых сложностей при применении предусмотренных ст. 169 ГК РФ последствий: с продавца подлежит взысканию уплаченная за наркотическое средство (психотропное вещество) денежная сумма. При расчетах иностранной валютой последняя, если она приобщена к делу в качестве вещественных доказательств, обращается в доход государства. Если ее в наличии не имеется, необходимо взыскивать ее рублевый эквивалент на момент постановления приговора в соответствии с требованиями валютного законодательства (Закон РФ «О валютном регулировании и валютном контроле»). Равным образом в доход Российской Федерации обращаются сохранившиеся в натуре и обмененные на наркотик вещи.

Требует разъяснения вопрос о порядке взыскания со сбытчика в случаях, когда отсутствуют в натуре экономические выгоды, извлеченные им в обмен на отчужденный наркотик, а именно:

а) когда не сохранилось в натуре переданное в обмен на наркотик имущество;

б) когда имущественные выгоды не являлись объектами материального мира, а именно: выражались в пользовании имуществом (наем жилья, прокат движимых вещей и пр.) и выступали формой расчета за выполненные приобретателем работы и оказанные услуги;

в) в случае передачи наркотика в счет погашения денежного долга.

За исключением последнего случая необходимо определить денежный эквивалент отсутствующих в натуре материальных выгод. Очевидно, что в первом случае это будет стоимость аналогичного имущества, а во втором — размер оплаты за пользование имуществом, выполнение работ или оказание услуг при аналогичных обстоятельствах. Подобный подход будет вполне соответствовать требованиям гражданского законодательства. Он закреплен в п. 3 ст.424 ГК РФ: при невозможности определения стоимости необходимо исходить из цены, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичные товары, работы или услуги.

Данный вопрос требует специальных познаний, поэтому целесообразно решать его путем назначения товароведческой, экономической или других видов (включая комплексную) экспертиз.

Случай, при котором наркотик приобретается посредством погашения денежного долга сбытчика, имеет свои особенности с точки зрения его гражданско-правовых последствий. В данном случае реституция в порядке ст. 169 ГК РФ производится: с приобретателя — путем обращения полученного им наркотика в доход Российской Федерации, а со сбытчика — путем взыскания суммы долга перед приобретателем.

Односторонняя реституция. При безвозмездном характере сбыта (путем дарения) реституция носит односторонний характер — в пользу государства производится обращение лишь переданного приобретателю наркотического средства. Поскольку сам сбытчик материальной выгоды от передачи наркотика не получил, отсутствует материальный объект для взыскания с него в порядке ст. 169 ГК РФ.

Выборочное изучение материалов уголовных дел, рассмотренных районными судами Ставропольского края, показывает, что при определении судьбы наркотического средства правила ст. 169 ГК РФ не применяются. В подавляющем большинстве случаев наркотики на основании п. 2 ст.86 УПК РСФСР уничтожаются. Таковыми чаще всего оказываются вещества растительного происхождения, например, гашиш, реже — опиаты. Крайне редко наркотические средства передаются в ведение УВД края.

Можно согласиться с теми случаями, когда суды выносят решение об уничтожении незначительного количества и (или) не подлежащего применению в медицинских, научных и других общественно полезных целях наркотических средств и психотропных веществ. Вместе с тем средства массовой информации нередко сообщают о выявлении случаев незаконного оборота большого количества наркотиков, исчисляемого килограммами. Если они могут быть использованы в общественно полезных целях, вряд ли их уничтожение может быть признано разумным.

Приказом Министерства здравоохранения от 23 сентября 2005 года N 350 утвержден перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров как подлежащих использованию в медицинских и иных общественно полезных целях. К первым относятся морфины (включая героин), опиаты, маковая соломка и некоторые другие, ко вторым — все остальные наркотики, не названные в перечне. Остается сожалеть, что, разрешая судьбу наркотических средств при рассмотрении уголовных дел, суды данным нормативным актом не пользуются.

Субъективная инициатива в применении гражданско-правовых последствий сделок об обороте наркотиков. Не может не беспокоить и повсеместное отсутствие в судебной практике случаев применения реституции, связанной с незаконным оборотом наркотиков (ст. 169 ГК РФ).

Процессуальные основания для применения указанных последствий закреплены в п. 2 ст.166 ГК РФ:

по собственной инициативе судом;

на основании гражданского иска любого заинтересованного лица.

Реституция по инициативе суда. Хотя первое из указанных оснований и предусмотрено законом, возможность его применения все же сомнительна. Ведь при наличии собственной инициативы суд фактически выступает в роли истца в вопросе применения последствий сделки, самостоятельно сформулировав и обосновав данные процессуальные обстоятельства. Представляется, что в этом случае положение п. 2 ст.166 ГК РФ возлагает на суд несовместимые с его независимым статусом отправления правосудия функции, принадлежащие истцу.

Реституция по гражданскому иску. Более правильным представляется принятие судом решения о последствиях приобретения и сбыта наркотиков при наличии в уголовном деле заявленного гражданского иска. Его особенностью является тот факт, что по данной категории дел в подавляющем большинстве случаев нет лица, понесшего материальный ущерб от преступления: и приобретателя, и сбытчика наркотических средств вполне устраивают осуществленные взаиморасчеты.

Этот факт не имеет существенного значения, поскольку предмет гражданского иска будет касаться не возмещения причиненного преступлением ущерба, а последствий недействительности криминальной сделки. По существу, этот иск послужит инструментом применения к подсудимым санкций экономического характера: взыскания с них в доход Российской Федерации полученных от криминального оборота наркотиков выгод.

Поэтому в применении ст. 169 ГК РФ усматривается государственный интерес. Защищать интересы государства в уголовном процессе, в том числе посредством предъявления гражданского иска, призван прокурор (ч.3 ст. 29 УПК РСФСР).

Часть 1 ст. 29 УПК РСФСР содержит указание на то, что гражданский иск предъявляется при наличии материального ущерба от преступления. Поэтому на практике у судов может возникнуть вопрос: допустимо ли рассмотрение в рамках уголовного дела гражданского иска не о возмещении ущерба от преступления, а о разрешении иных гражданско-правовых последствий, с ним связанных, — реституции в пользу государства по криминальной сделке?

Представляется, что данное положение не должно препятствовать предъявлению гражданского иска о применении гражданско-правовых последствий по ст. 169 ГК РФ. Правоприменительная практика исключает формальное толкование ч.1 ст. 29 УПК РСФСР с ограничением предмета гражданского иска в уголовном деле только возмещением причиненного материального ущерба. Так, в уголовном деле может быть предъявлен иск и о возмещении морального вреда (п. 9 Постановления от 20 декабря 1994 года N 10 Пленума Верховного Суда РФ «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда»). Известны случаи рассмотрения в рамках уголовного дела исков о лишении родительских прав осужденных родителей по отношению к их детям — потерпевшим.

Вместе с тем гражданский иск о применении предусмотренных ст. 169 ГК РФ последствий заявляется в интересах государства. По смыслу ст. 29 УПК РСФСР цель гражданского иска — защита интереса потерпевшей стороны. Государство вряд ли может быть признано потерпевшим в подобном случае: прямой материальный ущерб виновные государству не причиняют (возможный косвенный ущерб, связанный с незаконным обогащением субъектов преступления и укрывательством ими таких доходов от налогообложения, в рамках данной статьи не рассматривается). Поэтому представляется целесообразным издание Пленумом Верховного Суда РФ руководящих разъяснений по вопросу применения ст. 29 УПК РСФСР. Учитывая сложившуюся судебную практику, следует признать возможность рассмотрения в рамках уголовного дела гражданских исков о предусмотренных ст. 169 ГК РФ последствиях криминальных сделок, связанных с незаконным оборотом оружия, наркотиков и пр. Такое решение позволит избежать волокиты, связанной с возбуждением гражданского иска в отдельном производстве. В противном случае придется вносить изменения в ст. 29 УПК РСФСР в законодательном порядке: для закрепления возможности предъявления в рамках уголовного дела гражданского иска не только по вопросам возмещения потерпевшему вреда (материального и морального), но и в целях разрешения иных гражданско-правовых последствий, связанных с совершенным преступлением.

Как уже отмечалось, инициирование подобных исков должно целиком войти в процессуальную задачу прокурора. Это согласуется с его компетенцией, определенной разделом 4 Федерального закона «О Прокуратуре Российской Федерации». Поскольку такая позиция распространима на всю категорию рассматриваемых уголовных дел, представляется целесообразной выработка Генеральной прокуратурой РФ единой концепции для реализации нижестоящими прокурорами таких полномочий. Очевидно, это может осуществляться в форме инструктивных писем и методических указаний. По линии Верховного Суда РФ данный вопрос также может быть решен руководящими разъяснениями Пленума. Учитывая спорную позицию вопроса о применении судами ст. 169 ГК РФ по собственной инициативе — без заявленного гражданского иска, при отсутствии такового по конкретному делу допустимо реагирование судом в адрес прокуратуры частным определением. Именно таким способом суды могут повлиять на формирование практики предъявления гражданского иска о гражданско-правовых последствиях незаконного оборота наркотиков, предусмотренных ст. 169 ГК РФ.

Заключение

Таким образом, возможность рассмотрения гражданского иска вместе с уголовным делом должна быть предусмотрена в новом уголовно-процессуальном законодательстве и определяться в каждом конкретном случае судом на основе оценки имеющихся в деле материалов. Главным условием совместного производства должно являться соблюдение положений уголовно-процессуального закона о всестороннем, полном и объективном исследовании обстоятельств дела.

И если одновременное рассмотрение уголовного дела и гражданского иска, по мнению суда, не станет причиной их нарушения, иск должен быть рассмотрен в порядке уголовного судопроизводства. В случае же угрозы соблюдению названных положений суд должен принять решение о передаче материалов по гражданскому иску для последующего рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

Подобное гибкое решение позволит сохранить преимущества совместного производства и при этом не создавать препятствий для успешного рассмотрения уголовных дел

Нормативно-правовые акты:

1. Уголовный кодекс РФ от 13 июня 2002 г. N 63-ФЗ (действующая редакция)

2. Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за третий квартал 2008 года (по уголовным делам) (утв. постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 4 декабря 2008 г.)

1. Козаченко И. Я., Костарева Т. А., Кругликов Л. Л. Преступления с квалифицированными составами и их уголовно-правовая оценка. Екатеринбург, 2006.

2. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации // под ред. Лебедева В. М.

3. Костарева Т. А. Квалифицирующие обстоятельства в уголовном праве. Ярославль, 2007.

4. Кругликов Л. Л., Савинов В. Н. Квалифицирующие обстоятельства: понятие, виды, влияние на квалификацию преступлений. Ярославль, 2007.

5. Милицин С., Попкова Е., Уголовное дело и гражданский иск: вместе или порознь? // «Российская юстиция», N 7, июль 2007 г.

6. Постатейный Комментарий к Уголовному кодексу РФ 2002 г. // под ред. Наумова А. В.

7. Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая. Т. 1. М, 2005.

8. Трайнин А. Н. Общее учение о составе преступления. М., 2003.

9. Уголовное право. Часть Общая. В 4-х т. Т. 1. Уголовный закон. Преступление. Уголовная ответственность. Екатеринбург, 2007.

10. Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. М" 1987.