Принципы международного права

Принципы международного права, их сущность и значение

Современное международное право в параметрах своего универсального регулятивного воздействия определяет себя целостностью и равноценной применимостью по отношению ко всем членам мирового сообщества. Предписывая общие критерии должного поведения, международное право делает это через определенное правило должного поведения. В свою очередь, правило должного поведения проявляет себя через правовую норму. Будучи собраны воедино в рамках конкретного направления своего регулятивного воздействия, наиболее общие и фундаментальные нормы международного права образуют по совокупности принцип международного права. Принцип в этом смысле объединяет в себе нормы. По факту объективного анализа принцип международного нрава соизмерим с институтом международного права. И там, и здесь — это всегда совокупность общих и фундаментальных норм права. При обстоятельствах спора (доктринального и практического по суду) относительно существа нормы Международный суд как орган международного правосудия всегда обращается к лежащему в основе этой нормы принципу.

Принцип международного права обозначается как включающий в себя общие и фундаментальные нормы. Именно так определялся принцип в параметрах производства по делу о делимитации морской границы в заливе Мен в ходе его рассмотрения в Международном суде (Канада и США, 1981— 1984 гг.). В то время как принцип включает в себя наиболее общие и фундаментальные нормы и выливается в определенный институт, совокупность принципов образует собой право как таковое. В решении по делу «Лотус» от 7 сентября 1927 г. Постоянная палата международного правосудия сделала важное по сути концептуальное заключение: «…Смысл слова „принципы международного права“ не может, согласно их общему употреблению, означать ничего другого, как само международное право в том виде, в каком оно действует между всеми народами, образующими собой международное сообщество», т. е. «принципы, действующие между всеми независимыми народами применяются в равной степени ко всем договаривающимся сторонам» .

Основополагающее значение принципов международного права как составляющих в едином режиме своего юридического качества целостную систему международного права было еще раз авторитетным образом подчеркнуто в ходе вынесения Международным судом решения по делу о военной и полувоенной деятельности в и против Никарагуа (Никарагуа против США, 1984;1991 гг.).

При понимании принципов международного права как включающих наиболее общие фундаментальные нормы международного права мировое сообщество устанавливает в качестве критерия должного поведения государств именно принципы международного права. И здесь постановочно значимы постановления ст. 2 Устава ООН: «Для достижения целей, указанных в статье 1, Организация и ее Члены действуют в соответствии со следующими Принципами». Принципы международного права тем самым обозначаются как мера должного поведения всех государств — членов ООН по обеспечению целей членов мирового сообщества.

Обращение мирового сообщества к принципам международного права в параметрах упорядочивания на основе права определенной области межгосударственных отношений постоянно присутствует в кодификационных конвенциях универсального характера. Так, констатация значимости принципов международного права («принимая во внимание принципы международного права, воплощенные в Уставе ООН» — такова обычная формулировка) заявлена в преамбуле Венской конвенции 1969 г. о праве международных договоров, Венской конвенции 1986 г. о праве договоров между государствами и международными организациями или между международными организациями, Венской конвенции 1978 г. о правопреемстве государств в отношении договоров и т. д.

Приверженность мирового сообщества принципам Устава ООН в их понимании «принципов международного права, воплощенных в Уставе ООН», подтверждена со всей торжественностью в Декларации тысячелетия ООН от 8 сентября 2000 г.

Подтвержденное судебно-арбитражной практикой понимание принципов международного права как включающих в себя общие и фундаментальные нормы международного права находит свое должное восприятие в российской и зарубежной науке международного права. Причем формулировка понятия «принципы международного права» практически идентична, и это еще раз показывает единообразное восприятие научного феномена академической общественностью. И. И. Лукашук рассматривает вполне обоснованно принципы международного права как обобщенные нормы, отражающие главное содержание международного права и обладающие высшей юридической силой. В Учебнике по международному праву под редакцией В. И. Кузнецова принципы международного права абсолютно правильно обозначаются в качестве руководящих правил поведения субъектов, возникающих как результат общественной практики, юридически закрепленные начала международного права. И далее, что наиболее важно для восприятия предмета исследования: принцип международного права представляет собой норму международного права, имеющую обязательный характер для всех его субъектов. В коллективном труде «Международное право» под редакцией Ю. М. Колосова и Э. С. Кривчиковой правильно называется, что это, по сути, концентрированно выраженные и обобщенные общепризнанные нормы поведения субъектов международных отношений по поводу наиболее важных вопросов общественной жизни. В совместном монографическом издании под редакцией Г. В. Игнатенко представлено краткое, лаконичное и верно отражающее суть предмета определение принципов международного права как наиболее важных, коренных норм международного права, являющихся нормативной базой всей международно-правовой системы.

Представительская позиция зарубежной науки международной юриспруденции в отношении существа понятия «принципы международного права» в четком и аргументированном режиме показывает себя в плане подтверждения предметного существа принципов как объединяющих в себе наиболее общие и фундаментальные юридические нормы. Авторитетный английский ученый, бывший судья Международного суда с 1960 по 1973 г. Дж. Фицморис в своем докладе в Гаагской академии международного нрава (1957 г.), раскрывая суть понятия, четко обозначил предмет. Под принципом, в отличие от нормы, понимается главным образом не сама норма, но именно то, что лежит в основе нормы, разъясняет или представляет обоснование для нес. И далее, в развитие сказанного, Дж. Фицморис показывает: в то время как норма отвечает на вопрос «что», принцип в действительности дает ответ на вопрос «почему». По факту возникшего в суде спора в отношении правильности конкретной нормы логичным решением для суда является обращение к рассмотрению самого характера принципа, который как представляется, лежит в основе нормы. Профессор Парижского университета П. Рётер в своей монографии «Международные организации», показывая значимость международного права как фактора по установлению предписаний (норм) надлежащего поведения государств, справедливо указывает основополагающее место принципов международного права в плане упорядочивания международных отношений на базе права. При этом П. Рётер особое значение вполне обоснованно придавал принципу добросовестности, который, будучи весьма широким по своему содержанию, мог представлять практике (имеется в виду по логике изложения Международному суду) возможности выводить надлежащие юридические последствия. И в конце П. Рётер правильно констатирует: принцип добросовестности устанавливает определенные границы против случаев произвола в оценке ситуации и злоупотребления правом. А тем самым обозначает логические пределы юридическому релятивизму. Верно. При всей относительности юридических категорий принцип добросовестности обозначает себя через определенное («среднее» по существу и достаточно насыщенное по степени включенных в него постулатов должного поведения) юридическое начало, которое в соединении с принципом справедливости (ex aequo et bono) позволяет Международному суду вынести решение и подтвердить в реалии запрет non-liquet — Международный суд как орган международного правосудия не может отказаться вынести решение за отсутствием или неясностью надлежащей применению нормы права. И здесь однозначно правильно. Международное право — это целостная и законченная система права, и в ней нет пробелов, которые делали бы невозможным для суда вынести окончательное решение по спору между государствами.

Американский юрист, профессор университета г. Сан-Диего У. Р. Сломансон в своем фундаментальном курсе по международному праву, совершенно обоснованно показывая значение принятой без формального голосования Декларации ООН 1970 г. о принципах международного права, в особом порядке показал постановочное положение документа, согласно которому добросовестное соблюдение принципов международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами, и добросовестное выполнение государствами обязательств, принятых в соответствии с Уставом, имеют важнейшее значение для поддержания международного мира и безопасности и для достижения других целей Организации Объединенных Наций.

Французский юрист Ф. Аттар в своем курсе по международному праву (Париж, 1994 г.), рассматривая суть понятия «принципы международного права», убедительно доказывает, что это, по существу, наиболее общие правила должного поведения государств в процессе их общения друг с другом. При этом вполне логично делается ссылка на декларацию о принципах международного права (резолюция 2625, XXV Генеральной Ассамблеи ООН).

Л. Оппенгейм в девятом издании своего труда (Лондон, 1992 г.) справедливо констатирует зрелость современного международного права, которое через совокупность предписываемых им правил поведения (норм международного права) выделяет из своей среды императивные нормы характера jus cogens. И хотя, как верно заключает Л. Оппенгейм, существуют значительные области, в которых международное право представляет государствам широкую степень свободы (например, область внутренней юрисдикции), важно то, что эта свобода проистекает из юридического права (а не из утверждения неограниченной воли) и в конечном итоге подпадает под регулятивное воздействие правового порядка международного сообщества.

Принципы международного права, соединяя в себе наиболее общие и фундаментальные нормы международного права, постановочно надо отличать от общих принципов права по смыслу ст. 38 Статута Международного суда. В то время как принципы международного права — это и есть сама суть международного права со всеми его фундаментальными предписаниями должного поведения (в конечном счете — составляющая всей международно-правовой системы), общие принципы права показывают себя как совокупность определенных принципов, которые представляются едиными для правовых систем различных цивилизованных государств (совпадающее право, применяемое к народам равнозначной цивилизации). Будучи подтверждены международной судебно-арбитражной практикой, общие принципы права обозначают себя в качестве принципов, которые правосознание государств расценивает как образующие в необходимом порядке составную часть любого юридического порядка. По своему смысловому выражению понятие «общие принципы права» в определенной степени и составляют собой jus gentium по римской системе права.

По констатации факта различия между понятиями «принципы международного права» и «общие принципы права» в логическом порядке состоит задача правильного применения общих категорий в науке и практике современного международного права. И это в логичном варианте признается самими учеными. Профессор Парижского университета Ш. Руссо, отмечая факт недостаточной разработанности понятия «принципы международного права» в юридической литературе, вполне обоснованно высказывается в пользу проведения четкого разграничения принципов международного права и общих принципов права. И заявление авторитетного французского ученого логично подтверждается фактами смешения принципов международного права и общих принципов права как по линии доктринальной, так и по линии деятельности международных судебно-арбитражных органов.

В части доктрины, отмечает Ш. Руссо, такое смешение имеет место вплоть до нашего времени. Так, если в работах таких ученых, как Брюнс (Bruns), Шиндлер (Schindler), Витенберг (Witenberg), принципы международного права идентифицируются с общими принципами права и лишаются своей всякой юридической специфики, в научных трудах других ученых (например, Хабихт (Xabicht)) принципы международного права рассматриваются как простой вариант применения конвенционного или обычного нрава. А это, разумеется, совершенно неприемлемо. Конечно, некоторые принципы международного нрава, например недопустимость применения силы, уже давно известные науке и практике международного права, имеют обычно-правовой характер. Приверженность государств принципам международного права подтверждается в конвенционной практике государств. Однако эти обстоятельства отнюдь не дают основания рассматривать принципы международного права в качестве какого-то вариантного типа договорного или обычного права. Принципы международного права в своем понятийном содержании имеют обоснованно нес основания для того, чтобы рассматриваться как отдельный научный феномен.

Со своей стороны международные судебно-арбитражные органы не всегда точно в практике своей деятельности проводили разграничение между общими принципами международного права и общими принципами права. Так, смешение обоих научных феноменов можно констатировать в решении Постоянной палаты третейского суда от 25 июня 1914 г. по делу между Португалией и Голландией относительно делимитации границ Тимора. Суд в рамках своей юрисдикции согласно компромиссному соглашению сторон от 3 апреля 1913 (ст. 2) был призван основывать свое решение на «общих принципах международного права». Между тем, без учета этого, важного с точки зрения юрисдикционных полномочий суда, постановления суд обосновал свое решение со ссылкой в одновременном режиме на общие принципы права народов (по сути, общие принципы международного права) и на общие принципы гражданского права, как они определяются кодексами Франции, Германии, Голландии и Португалии. Подобного рода смешение принципов международного права и общих принципов присутствует в арбитражном решении (вынесено единственным арбитром профессором М. Губером) от 1 мая 1925 г. по делу о британском имуществе в испанском Марокко. По факту отсутствия подлежащих применению конвенционных норм, в качестве источников применимого права в решении обозначились «нормы обычного права и общие принципы международного права». Между тем при обстоятельствах конкретной фактической ситуации суд приводит в качестве примера принципов такого порядка принципы, которые, имея свое происхождение в частном праве, в действительности показывают себя как общие принципы права, а не как общие принципы международного права. Предметно речь идет о принципе, согласно которому «обязательства квазиконтрактного характера могут рождаться на основе односторонних актов» .

Говоря о невозможности смешения принципов международного права и общих принципов права, уже прозвучавшей в отношении доктрины, те же самые аргументы о неприемлемости такого рода действий применимы и в отношении судебно-арбитражных органов. Будучи органами международного правосудия, суд и арбитраж в вынесении своего решения призваны в параметрах обозначенной за ними юрисдикции придерживаться точных правовых категорий и исключать смешение принципов международного права и основных принципов права.

Констатация факта существования такого научного феномена, как принципы международного права, делает в логичном порядке востребованным проведение их классификации по отдельным группам. Разумеется, здесь не идет речь о строго иерархичном построении принципов международного права. Все они юридически равноценны и, будучи соединены воедино, образуют корпус принципов jus cogens. В качестве императивных принципов (неоспоримое право) принципы jus cogens порождают международные правоотношения в пространственных пределах между всеми государствами — членами международного сообщества (erga omnes). Отсюда вытекает противопоставимость принципов международного права ко всем государствам уже по факту существования принципов: согласия государств здесь не требуется.

Предметный академический интерес с перспективой удачной классификации принципов международного права по отдельным группам имеет доктринальное предложение Ш. Руссо. Представленная им модель группирования принципов международного права по четырем позициям несет в себе рациональное зерно и может претендовать на научную адекватность.

Первую позицию образуют собой общие принципы, относящиеся к взаимоотношению различных правопорядков. Принцип приоритета действия международного договора по отношению к внутреннему праву был обозначен в консультативном заключении Постоянной палаты международного правосудия по делу о греко-болгарских «сообществах» от 31 июля 1930 г. в качестве «общепризнанного принципа международного права» («права народов» по тексту заключения). Принцип приоритета договора по отношению к внутреннему праву государства зафиксирован в ст. 27 Венской конвенции 1969 г. о праве международных договоров: «Участник не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения договора». В более широком аспекте принцип приоритета договора по отношению к внутреннему праву нашел свое развитие в принципе примата права в политике, а в конечном счете — в концепции верховенства права.

Вторую позицию составляют общие принципы, касающиеся осуществления государственных правомочий. В арбитражном решении от 18 октября 1923 г. по спору между Коста-Рикой и Великобританией в отношении дела «Агилар — Амори и Королевский Банк Канады» (дело о «Концессиях Тиноко») в качестве «общего принципа международного права» был признан принцип континуитета государства. В настоящее время принцип континуитета государства в параметрах Венской конвенции 1978 г. о правопреемстве государств в отношении договоров обозначает себя в качестве институализированного принципа международного права, который вполне может быть использован применительно к правопреемству России в отношении СССР. В арбитражном решении от 8 марта 1930 г., вынесенном международным коммерческим арбитражем Люксембурга в качестве «общего принципа права народов» (имеется в виду международное право), был обозначен принцип независимости государства. Современному праву названный принцип известен как принцип равноправия и самоопределения народов и признан в целом ряде нормоустанавливающих актов, например в п. 2 ст. 1 Устава ООП.

Третья позиция включает в себя принципы, относящиеся к международной ответственности. В арбитражном решении от 29 марта 1933 г. в споре между Болгарией и Грецией по делу о Родонских лесах в качестве «общего принципа международного права» был назван принцип, в соответствии с которым сумма возмещения определялась на дату эффективной реализации нанесенного ущерба. В рамках принятого в 2000 г. Комиссией международного права Проекта статей об ответственности государств по своему смысл обозначенный принцип подпал под регулятивное воздействие ст. 35 (42) «Формы возмещения» .

Предметный показ принципов международного права по данной позиции покрывает собой такой известный и возведенный в ранг «общего принципа международного права» принцип, как принцип исчерпаемости внутренних ресурсов. Конкретно, в развернутом виде в ходе международного судопроизводства принцип исчерпаемости внутренних ресурсов был обозначен в решении от 29 декабря 1924 г. но делу об английских требованиях в испанской зоне Марокко. К настоящему времени принцип исчерпаемости внутренних ресурсов через практику Международного суда и Европейского суда по правам человека стал эффективно действующим общим принципом международного права.

Четвертая позиция определяет себя принципами, относящимися к режиму морской войны. И здесь именно в параметрах института нейтралитета в морской войне международные судебно-арбитражные органы внесли свой существенный вклад в дело выработки общих принципов международного права. Так, в арбитражном решении от 9 ноября 1923 г. в споре между США и Великобританией по делу «Восточная развязка, Австралазия и Китайская телеграфная компания» суд исключил ответственность воюющих государств в отношении незаконных актов, совершенных в отношении граждан нейтральных государств, в силу права на законную самооборону. И далее конкретно подтвердил в качестве «принципа международного права» возможность «лишать вражеское государство способов связи посредством морских коммуникаций». Действующий в настоящем целостный по форме институт нейтралитета в морской войне покрывает собой, но своему смыслу обозначенный принцип международного права.

В целом по результатам объективного анализа выведенная Ш. Руссо в качестве концептуального предложения схема распределения признанных (по суду) принципов международного права по четырем позициям достаточно обоснованна и научно реалистична.

Принципы международного права, соединяя в себе наиболее общие и фундаментальные нормы международного права, признаны в тексте гл. 1 «Цели и Принципы» Устава ООН. Конкретно — это принцип суверенного равенства государств; принцип добросовестности в аспекте добросовестного выполнения международных обязательств; принцип мирного разрешения споров между государствами; принцип недопустимости угрозы силой или ее применения; принцип равноправия и самоопределения пародов; принцип невмешательства во внутреннюю компетенцию любого государства; принцип совместного участия в предпринимаемых под эгидой Организации Объединенных Наций действиях превентивного и принудительного характера.

Универсальность обозначенных в Уставе принципов международного права в правовом режиме принципов jus cogens подтверждается положениями п. 6 ст. 2 Устава: «Организация обеспечивает, чтобы государства, которые не являются ее членами, действовали в соответствии с этими Принципами, поскольку это может оказаться необходимым для поддержания международного мира и безопасности» .

Констатация универсальности принципов международного права ориентирована на поддержание целостности международного права как системы права и обустроенного на его основе современного миропорядка.

Будучи первоначально записаны в Уставе ООН, принципы международного нрава впоследствии были существенно развиты в таких важнейших документах современности, как Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций (далее — Декларация 1970 г.), Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (далее — Заключительный акт 1975 г.), Декларация принципов, регулирующих отношения между государствами — членами Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (далее — Декларация 1999 г.). Параметры логического восприятия существа принципов международного права делают востребованным распределение всех принципов международного права в два отдельных раздела с показом в специальном режиме значения принципа добросовестности в качестве основы всей системы современного международного права.