Средиземноморские талассократии. 
Экономическая история

Запад оставался окраиной торговой ойкумены, нуждаясь в товарах Востока, в обмен па которые мало что мог предложить, кроме монетной наличности, леса, сукон и рабов. Захват рабов происходил в основном в славянских землях^[1] в процессе крестоносной экспансии и проникновения на восток итальянских купцов. «Королевства» и «империи» крестоносцев в Леванте, потешив верхушку захватчиков недоступными на родине громкими титулами, просуществовали недолго; гораздо устойчивее и длиннее оказались открытые (прорубленные мечом) пути для приумножения капитала предпринимателями из двух северных углов Италии — Венеции и Генуи.

О Венеции и Генуе стали говорить, что все их жители — купцы, но реально заморскую торговлю и экспансию направляла олигархия родовитых (патрицианских) семей судовладельцев-арматоров (от лат. armator — «вооружающий, снаряжающий»), хотя в Генуе смогли расширить влияние и незнатные купцы-пополаны (от итал. popolo — «народ»). Морской извоз давал огромные преимущества в снижении транспортных издержек в торговле. Расходы на сухопутную доставку, например вин из Бургундии в соседние области, составляли свыше 60% продажной цены, тогда как пряностей по морю — 2%, а шелка и вовсе 0,5%. Но левантийская торговля стала обогащать итальянских предпринимателей не только возможностью многократного удорожания приобретаемых на востоке товаров на западных рынках.

Венецианцы, получив в Латинской империи (после 1204 г.) шелководческие области вокруг Константинополя, стали активно заниматься не только торговлей шелками, но и шелкоткачеством, затем и хлопкоткачеством. Они придумали новые сорта красивых тканей — шелковый венецианский атлас, шелковистую бумазею (от итал. bambagia — «хлопок»). Было перенесено в Венецию также и стеклоделие, сосредоточенное на о. Мурано. Изделия из венецианского стекла стали первым товаром западного производства, способным конкурировать с восточной утварью.

С падением Латинской империи (1261 г.) вернувшиеся на трон в Константинополе базилевсы-греки, хотя и не смогли избавиться от венецианцев, в противовес им предоставили привилегии генуэзцам — в том числе контроль над входом в бухту Золотой Рог. Генуэзцы также потеснили венецианцев в Эгейском архипелаге (захватив много островов, хотя Венеция удержала крупнейшие — Крит и Эвбею) и завладели сетью колоний-крепостей на берегах Черного и Азовского морей, включая Тану в устье р. Дон, Кафу (1266 г., на месте древней Феодосии) и Солдайю (1365 г.) в Крыму. Генуэзские колонии в Причерноморье (свыше 20) открывали доступ к торговле местными винами, кавказской пушниной, прикаспийским шелком. Но венецианцы сумели расширить свои владения в материковой Италии и на о-вах Ионического моря.

Североитальянские республики, выросшие в города-государства-империи, превратились в новые державы-талассократии, завладевшие четырьмя из пяти крупнейших островов Средиземного моря (Венеция добавила к Криту еще и Кипр; Генуя захватила Сардинию и Корсику). Когда французские короли завладели Шампанью и ввели проездные пошлины (1285 г.), ярмарочный центр Западной Европы сместился во Фландрию — в Брюгге, куда вскоре итальянские арматоры стали посылать корабли в обход через Гибралтарский пролив, отвоеванный испанскими рыцарями у мавров (1309 г.). Венецианский Арсенал приступил к сооружению специальных вместительных торговых галер, которые в сопровождении конвойных судов составили Фландрский флот для сообщений с североморским регионом Европы. Генуэзцам потребовался век, чтобы превзойти венецианцев (и всех остальных европейцев) размерами своих грузовых судов — трехпалубных парусных каракк, в 3−4 раза более вместительных, чем самые большие галеры.

Но атлантический отросток западной торговли появился, когда афроевразийская ойкумена входила в полосу разрушившего ее кризиса XIV—XV вв.

• [1] Вследствие чего в западных языках слово «раб» стало звучать похоже на «славянин» (от нем. slave и slawischen, франц. esclave и slave, исп. esclavo и eslavo, англ. slave и slav).