Вотчина и категории зависимого населения

Внутренний порядок Киевской Руси был закреплен в древнейшем памятнике русского законодательства — " Русской правде" , составленной при Ярославе и дополненной его преемниками вплоть до его внука Владимира Мономаха (великого князя в 1113—1125 гг., по материнской линии — внука ромейского императора Константина Мономаха). «Русская правда» зафиксировала значительные имущественные и статусные различия и среди приближенных к князьям слоев населения, и в простонародье, хотя сословного деления на европейский лад не возникло.

Различия с Западом были заданы и той «лествичной» системой наследования, которую оставил Ярослав: великокняжеский престол в Киеве переходил не от отца к сыну, а старшему в роду, а остальным отпрыскам княжеского рода Рюриковичей полагалось сидеть с дружинами в менее значительных русских городах. Великие и прочие князья оставляли многочисленное потомство, так что ветви княжеского рода Рюриковичей образовали особую общественную группу.

Из дружинного окружения князей выделился привилегированный слой бояр — обладателей крупных наследственных земельных владений-вотчин. В нем смешалось потомство пришлых варягов с выходцами из славянских племенных старейшин и влиятельных «нарочитых» людей, которых каждый князь стремился привлекать для укрепления связей с местным населением. Подобно князьям бояре в вотчинах задавали пиры, охотились, обустраивали церкви и собственные хоромы; многие бояре обзавелись и собственными дружинами.

Более скромное положение занимали мелкие землевладельцыдружинники — княжи мужи, и управляющие княжескими вотчинами огнищане.

Средние слои населения включали зажиточных простолюдинов-земледельцев и купцов. Основными категориями зависимого от князей и бояр населения были земледельцы-смерды, объединенные в соседские общины и платившие дань князю; ролейные закупы — бедняки, поселившиеся в боярских вотчинах и обрабатывающие свои участки с помощью хозяйских орудий и скота; холопы, работавшие на княжеских и боярских дворах и землях как хлебопашцы, ремесленники или домашняя прислуга.

Особенности зональных и азональных богатств Древней Руси

Равнинная древняя Русь не покрылась, как гористая Западная Европа, той «блистательной коллекцией камней», которая, по словам Ж. Ле Гоффа, отличает цивилизацию феодально-сословного Запада. С. М. Соловьев сформулировал яркую антитезу каменный Запад — деревянная Русь: «В камне свили свои гнезда западные мужи и владели оттуда мужиками, камень давал им независимость; по скоро и мужики огораживаются камнем, и приобретают свободу, самостоятельность; все прочно, все определенно благодаря камню; благодаря камню поднимаются рукотворные горы, громадные вековечные здания. На Великой Русской равнине нет камня, мужам негде вить каменных гнезд» .

Хотя Соловьев и преувеличивал каменное обустройство средневекового Запада, он верно отметил влияние на древнерусский сословный и хозяйственный быт двух отличий от Европы: обширность лесистых угодий и скудость минеральных ресурсов. Европа рано столкнулась с ограниченностью земельного простора и возникшим из-за расчисток под пашню недостатком лесов. В то самое время, как на Западе происходила «великая распашка» под трехполье и установилось правило «нет земли без сеньора», на Руси земельные пожалования знати имели смысл разве что как территории промысловых, но не сельскохозяйственных угодий — поскольку земледелие было подсечно-огневым (лядинньш) и постоянно смещалось. Расчищенные вырубкой, пожигом (лядом) и корчеванием деревьев пространства быстро «выпахивались» (5−6 лет) и либо забрасывались совсем, либо оставлялись в многолетнюю залежь (10−15 лет), под молодую древесную поросль. «Леса горят, готовится богатая жатва, — описывал условия русского земледелия все тот же С. М. Соловьев, — но поселенец недолго на ней остается: чуть труд станет тяжелее, он идет искать нового места, ибо везде простор» .

Русские слова «дерево» и «деревня» произошли от глагола драть — очищать лес для нивы. Деревней первоначально называлась очищенная лесная новина, затем пахотное поле и, наконец — двор с полем, что совпадало с селом — отдельным однодворным хозяйством с угодьями; деревни из двух-трех дворов возникали как общины ближайших родственников.

Земельный простор разреживал население, отдаляя его от городов, для которых в безгорной Руси не было достаточных минеральных (азональных, в терминологии В. Семенова-Тян-Шанского) ресурсов: строительного камня и металлических руд. Металлообрабатывающее ремесло — производство оружия, утвари, украшений — развивалось на Руси, но его сырьевая база была узкой. Крупным центром выработки металлоизделий стал Ярославль в Верхнем Поволжье — благодаря залежам железа, которые, возможно, возникли вследствие падения крупного метеорита. В других областях основным источником был отлагавшийся в многочисленных болотах бурый железняк, но железо из болотных руд было невысокого качества, а запасы цветных металлов почти отсутствовали — поэтому лучшее наступательное и оборонительное оружие было предметом ввоза.

Недостаток крепкого железа и как следствие — хорошего вооружения — сыграл свою роль в слабости русских дружин под напором монголо-татарского нашествия. Политическими и экономическими факторами гибели Киевской государственности стали княжеские междоусобицы и упадок днепровской торговли с Константинополем, разоренным IV крестовым походом (1204 г.). Оскудевшие русские земли были поглощены самой мощной из азиатских кочевых волн — монголо-татарской. Великая Степь восторжествовала над лесом.

Особенности денежного обращения в Киевской Руси

Отсутствие на Великой Русской равнине руд цветных металлов сказалось и на денежном обращении в Киевско-Новгородской Руси, не имевшей собственной монеты как меры ценности: недолгая чеканка златников и серебреников носила скорее прокламативный характер.

Старейшей мерой ценности у восточных славян и русов, как и у большинства других народов, был скот, и казна киевских князей называлась скотницей. Промысел " мягкой рухляди"  — пушнины — привел к появлению меховых мер ценности и средств обращения: куньих и беличьих шкур — кун и вевериц («веверица» — белка). К одной куне была приравнена ценность первой получившей хождение на Руси монеты — серебряного дирхема Арабского Халифата; но поскольку дирхемы имели большой разброс веса, то наряду с куной появилась более крупная денежная единица — ногата (от араб. «накада» — «отборная, полновесная монета»); ей соответствовали высокопробные дирхемы Аббасидов, а позднее (X в.), когда из-за оскудения серебряных запасов Халифата приток арабских монет прекратился, — германские денарии. Самую крупную денежно-весовую русскую единицу, — гривну кун, серебряный слиток (гривна — популярное украшение, носимое на шее — «загривке») составляли 20 ногат, или 25 кун, или 150 вевериц.

Для обычных товарных сделок импортные монеты были слишком велики по ценности, их разрезали на две, а то и четыре части, получая резаны. Однокоренное слово резы стало означать на Руси ростовщические проценты, которые были очень велики (100 и более), особенно те, что требовали поселившиеся в Киеве еврейские купцы-раданиты. Возмущение величиной процентов привело к бунту и еврейскому погрому в Киеве (1113 г.), после чего великий князь Владимир Мономах издал " Устав о резах", предписавший не взимать ростовщической лихвы более 40% годовых.

Гривны днепровских городов имели форму многоугольника, новгородская — серебряной палочки. Но ходовая русская торговля — внутренняя и внешняя — в удельный период была преимущественно безмонетной, с продолжающимся использованием звериных шкурок, что нашло отражение в поэме персидского классика Низами Гянджеви «Искандер-наме» (около 1200 г.).