Зарождение судебной риторики. 
Классический риторический канон

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

Российская академия правосудия

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

По дисциплине «Риторика»

1. Основоположником Риторики был

А) Сократ В) Горгий

Б) Аристотель Г) Цицерон

2. Перечислите известных судебных ораторов России (не менее 5)

Анатолий Федорович Кони, Фёдор Никифорович Плевако, Сергей Аркадьевич Андреевский, Александр Иванович Урусов, Александр Яковлевич Пассовер, Владимир Данилович Спасович.

3. Когда зародилась риторика? Что из наследия античной риторики может быть, по вашему мнению, использовано ораторами в наши дни? Обоснуйте свою точку зрения

Риторика (др.-греч. ??? — «ораторское искусство» от ??? — «оратор») — филологическая дисциплина, изучающая искусство речи, правила построения художественной речи, ораторское искусство, красноречие. Первоначально наука об ораторском искусстве, впоследствии иногда понималась шире, как теория прозы или теория аргументации.

По словам Диогена Лаэртского, Аристотель приписывал изобретение риторики пифагорейцу Эмпедоклу, сочинение которого неизвестно нам даже по имени. Из текстов самого Аристотеля и из других источников известно, что первый трактат по риторике принадлежал ученику Эмпедокла Кораксу, любимцу сиракузского тирана Герона, политическому оратору и адвокату (судебному оратору). Он сформулировал не лишённое интереса определение красноречия: «красноречие есть работница убеждения». Он первый делает попытку установить чёткое деление ораторской речи на части: вступление, предложение, изложение, доказательство или борьба, падение и заключение. Он же высказал положение, что главная цель оратора — не раскрытие истины, но чёткость и убедительность при помощи вероятного, для чего чрезвычайно полезны всякие софизмы. Труд Коракса до нас не дошёл, но древние писатели сообщают нам примеры его софизмов, из которых особенной славой пользовался так называемый крокодилит. Ученик Коракса, Лисий, развивал ту же систему софистических доказательств и главным средством преподавания риторики считал заучивание образцовых речей судебных ораторов. Из его школы вышел славившийся в своё время Горгий Леонтийский, который, по словам Платона, «открыл, что вероятное важнее истинного, и умел в своих речах малое представить великим, а великое малым, выдать старое за новое и новое признать старым, об одном и том же предмете высказывать противоречивые мнения».

4. Кто является адресатом судебной речи

Существует четыре адресата. Речь прокурора и адвоката обращена в первую очередь к составу суда. Это главный ее адресат и в уголовном, и в гражданском процессе. Каждое выступление непременно начинается обращением к суду: Уважаемый судья, уважаемые присяжные заседатели. В силу процессуальных норм оратор не может прямо обратиться к присутствующим в зале суда. Но он говорит и для истца и ответчика, и для подсудимого с целью его исправления, и для присутствующих в зале суда граждан с целью предупреждения правонарушений. Еще одним адресатом судебной речи является процессуальный противник оратора, какой-либо тезис, доказательства или вывод которого необходимо оспорить. В языковом аспекте судебная речь характеризуется сочетанием стандартных и эмоционально-экспрессивных средств выражения, так как ее тематика предполагает употребление четких стандартных юридических формул и терминов; убеждающий же характер делает необходимым использование речевых средств воздействия, что создает экспрессивность. Аргументированная, убедительная, эмоциональная речь, помогает присутствующим в зале судебного заседания понять важность соблюдения требований закона и норм морали.

5. Чем знамениты речи Ф. Н. Плевако? Охарактеризуйте их с точки зрения соблюдения правил риторики

Получил прозвище «московский златоуст». Вел и крупные политические процессы, в том числе по Морозовской стачке 1886 года. Всегда отстаивал свободу, честь и достоинство человеческой личности, не пренебрегал и защитой простых, как тогда говорили, маленьких людей, блистая на этих процессах своим красноречием ничуть не меньше, чем на громких делах. Остроумие, находчивость, мгновенная реакция на реплики противника, к месту проявленный сарказм — все эти качества ярко демонстрировал выдающийся оратор. Для обывательской массы провинциальных углов России Плевако был полумифической фигурой, о которой так много приходилось слышать и которую редко кому приходилось видеть. Но уж если видели и слышали, то неизменно гордились тем, что видели «самого Плевако».

Ф.Н. Плевако часто рассматривает дело с точки зрения «гражданина»: говорит об «общественном мнении» по данному поводу, апеллирует к «общей» (возможно и исторической) памяти аудитории, следствием чего является трансформация образа аудитории, вводит в речь критику или максимально объективно характеризует дело, иногда опирается на здравый смысл. Например, в речи по делу Севских крестьян существует следующий фрагмент: «Русская национальная черта сказалась: тишь, молчаливое страданье и взрыв на мгновение… И хорошее, как подвиг, и дурное, как проступок, у смиренного и безответного, что пятно на лице, как-то случайно, на час-другой, не в смысле природного дефекта, а набегом, мутью, заразой. Русский человек даст порой Минина, порой Пугачева, порой Пожарского, порой Разина. А между этими именами — десятилетия и столетия молчания и мертвой зыби…» Здесь оратор апеллирует к русскому национальному характеру, как гордости всей русской нации. Считается что, русская душа состоит из противоположностей и отсюда: «тишь, молчаливое страданье и взрыв на мгновение», все это вмещает русская душа, душа каждого из слушающих. Чтобы подчеркнуть эту мысль Ф. Н. Плевако приводит ряды, определяющие две стороны русской души: «хорошее — подвиг — Минин — Пожарский» и в противоположность им «дурное — проступок — Пугачев — Разин». Оратор приводит примеры, в которых присутствует, с одной стороны, факты защиты отечества народом, с другой стороны, приводится ссылка на ряд крестьянских войн против бесправия и произвола, и оратор ставит рассматриваемое дело в один ряд с ними. Основная черта проявления этих противоположностей — это длительные промежутки времени между ними: «десятилетия и столетия», и непродолжительность появлений: «на мгновение», «на час — другой».

Убеждение в случае использования точки зрения «гражданина» строится в большей степени на стилистических средствах, пафосе оратора.

Другим приемом убеждения является включение в речь точки зрения «проповедника», который «проповедует сострадание и человеколюбие». В языковом плане ее «ядром» является высокая и книжная лексика, библейские и книжные метафоры, обращения к суду, риторические вопросы и восклицания, и другие средства, повышающие общий тон речи. В речи по делу Севских крестьян «проповедник» занимает большое место в связи со спецификой рассматриваемого дела, например: «Да, дурное дело, совершенное ими, сегодня им чуждо, как и нам. Их надо пощадить насколько возможно. Русские силы теперь гибнут массами. Будемте скупы на трату их, хотя бы в области правосудия. Оно еще требует жертв, алтари его, приспособленные к человеческому жертвоприношению, не убраны… Но закон дал вам, гг. судьи, широкое право на сокращение кары, на скупость в расходовании человеческой крови и слез. Поменьше их! … Учить правде следует правдою же! Учить уважению к закону — примерами! А где они!.. Скажите же в вашем приговоре, мягком и человечном, что поднять народ может свет, а не тьма, что пока узки двери в школу и широки в тюрьму, — люди, вроде судимых ныне, подобны слепорожденным: спотыкаясь, они не столь виновны, как зрячие. … Подстрекатель нашего бедного люда — ставни, загораживающие доступ света в убогие дома его. Не будьте же строги и защитите их от несчастья…» Суть этого приема — апелляция к чувствам слушателей, призыв к человеколюбию судей: «Скажите же в вашем приговоре, мягком и человечном». Эффект усиливается за счет использования книжной лексики и антитез, библейских метафор: «(правосудие) требует жертв, алтари его, приспособленные к человеческому жертвоприношению, не убраны; (право) на сокращение кары; свет и тьма; слепорожденные и зрячие»; обращения к суду, риторических восклицаний: «гг. судьи, Поменьше их! … Учить правде следует правдою же! Учить уважению к закону — примерами! А где они!..». Включение в речь точки зрения «проповедника» помогает оратору воздействовать на чувства аудитории за счет используемых риторических тропов и фигур. К блоку иррациональных средств аргументации можно отнести и прием включения в речь позиции «обвинителя», специфика которой заключается в том, что она помогает адвокату критиковать действия как подсудимого, так и других участников судебного разбирательства. Стиль здесь отличатся обличительным, оценочным характером.

Например, в речи по делу Гилярова-Платонова и Дубенского: «мелочное самолюбие весьма легко оскорбляется и выводит обвинение в оскорблении, в опозорении своего честного имени там, где для этого нет никаких оснований». Оратор выражает негативную оценку истца, используя достаточно резкие выражения. Он акцентирует внимание на этой оценке, навязывая ее аудитории: «мелочное самолюбие весьма легко оскорбляется», «оскорбившийся исправник» и пр. Кроме этого, оратор обвиняет истца в избрании «не совсем прямого пути для очищения своего будто бы опозоренного имени» и указывает наиболее честный путь «прямее и легче было бы путем исследования на месте, путем расспроса прикосновенных к делу лиц восстановить действительные факты». Адвокат «обвиняет» истца в нечестности, в желании продемонстрировать свою состоятельность за счет других. Рассмотренный выше прием убеждения основывается в первую очередь на использовании оценочной лексики, которая помогает снижать образ объекта речи.

Рациональные средства аргументации в речах Ф. Н. Плевако используются достаточно специфически. Так, например, изложение фактов, их анализ и интерпретация, являющиеся основной частью судебной речи, представляются зачастую как аргумент к здравому смыслу. В качестве аргументов используются материалы рассматриваемого дела; факты из судебного слушания; постулаты логики и раскрытие сути юридических понятий. С помощью фактов оратор воссоздает картины действительности, влияющие на эмоционально-образное мышление аудитории. Например, в речи по делу Гилярова-Платонова и Дубенского факты становятся основным средством убеждения. Приведем фрагмент: «Корреспонденция сообщает нам факт, в достоверности которого не может быть никакого сомнения, ибо он подтверждается документами, доказывающими, что сотские обходили селения и производили сборы частью деньгами по 1? коп. и более с души, частью натурою, и именно яйцами. Сообщение этого факта при его достоверности, никоим образом не может быть поставлено в вину ни корреспонденту, сообщившему его, ни редактору, напечатавшему сообщение. Прежде всего мы видим из циркуляра станового пристава, разосланного по волостным правлениям, что полиция с своей стороны принимала меры для прекращения этого сбора; следовательно, читатель корреспонденции должен был понять, что здесь говорится о таких сборах, которые существуют независимо от желания тех лиц, в пользу которых они собираются. Затем, в корреспонденции нет указаний на то, что исправник знал что-либо об этих сборах или чтобы он приказывал собирать их». В данном случае адвокат-оратор строит доказательство на силе факта, на логике, которую нельзя назвать в собственном смысле формальной, это, скорее, житейская логика, апелляция к очевидному и здравому смыслу.

Изложение фактов как прием рационального убеждения сводится адвокатом к использованию обыденной логики и опоре на здравый смысл, что с точки зрения логической теории убеждения переводит эмпирическую по форме аргументацию в разряд контекстуально обусловленных или даже некорректных приемов убеждения.

Другое средства убеждения — использование интерпретаций статей закона, что обусловлено спецификой судебной речи. «Оценка (деяния подсудимого. — Е.К.), то есть законное определение преступления, составляет чисто рассудочную деятельность … в основании … защиты лежит юридическая оценка события …». Цель аргументов такого рода — доказательство состоятельности / не состоятельности обвинения по данной статье. Главная задача — анализ вменяемой по делу статьи. Так, в выступлениях Ф. Н. Плевако существуют варианты реализации этого типа доводов, которые мотивированны материалами дела (как в первом из приведенных случаев) или ситуацией суда (как во второй и третьей разновидностях): 1) закон интерпретируется с точки зрения самого закона; 2) закон трактуется с позиций «здравого смысла»; 3) закон толкуется точки зрения общества.

Например, в речи по делу о стачке оратор определяет, была стачка преступной или нет. Для этого Ф. Н. Плевако подробно анализирует статьи закона, поясняя их и, выделяя важные для дела моменты: «обратите внимание на текст ст. 1358 и на соседку ее, на ст. 1359, сообразите отведенное им место в Уложении. Тогда не буду ли я прав, предложив следующий комментарий к закону, подлежащему применению по делу». Оратор включает аудиторию в ход рассуждения и анализа статей, рассчитывая на их внимание к его размышлениям, употребляет юридические термины и обороты «комментарий к закону, подлежащему применению по делу, статья 1258 не ограничивает понятия стачки, наличностью массового прекращения работы до срока…» Здесь оратор полностью опирается на закон, комментируя его. Фрагмент речи выдержан в официально-деловом стиле, из которого выделяется слово «соседка» в отношении статьи 1359, несущее бытовую окраску. Прием интерпретации статей закона можно назвать наиболее корректным и рациональным средством убеждения, которое использует Ф. Н. Плевако в своих выступлениях. Таким образом, Ф. Н. Плевако использовал в своих защитительных речах такие иррациональные средства аргументации как: оценка материалов дела с точки зрения развития общества в целом, включение в речь точки зрения «проповедника» и «обвинителя», которые позволяют оратору воздействовать на чувства аудитории. Кроме того, адвокат уделял внимание фактологической стороне дела и анализировал статьи закона, поясняя его суть присяжным заседателям, что представляет собой, по сути, приемы рационального убеждения, но Ф. Н. Плевако часто низводит их до апелляции к здравому смыслу, что в строгом смысле не является логическими доводами.

6. Какие этапы на пути от мысли к слову отражены в классическом риторическом каноне

судебный риторика речь плевако Риторический анализ — позволяет понять как устроена готовая речь, то есть проследить путь от мысли к слову. Для этого используется такое понятие как риторический канон.

Этапы классического риторического канона:

1.Инвенция — изобретение (найти что сказать).

2.Диспозиция — расположение изобретения.

3.Элокуция — словесное оформление мысли.

4.Меморио — запоминание.

5.Actio hypocrisis — произнесение (исполнение) речи.

Инвенция предполагает осмысление речи, подразделение ее на ряд подтем. То есть на первом этапе (инвенции) фиксируется все богатство, наличие идей. Для этого существуют так называемые «общие места» (топы — смысловые модели развития речи).

Инвенция — поиск идей, содержания, смысла будущей речи. По Ломоносову идеи подразделяются на простые и сложные по структуре. Для того, чтобы развить идею испол. смысловой модели «топы ««общие места»: род, вид, часть, целое, определение, сходства, различия, причина, следствие, сравнение.

Совокупность «общих мест» — топика — отражает общие законы мышления или смысловой модели, по которой любой ритор или оратор творит речь. Топика позволяет без напряжения разработать любую идею.

Смысловая модель: Род, вид Топ, род и вид отражают универсальный закон речи или мышления, умение рассуждать, от общего к частному — дедукция, от частного к общему — индукция.

Смысловая модель: Определение Предмет речи очень просто можно определить через ближайшие родовые и видовые отличия.

В классической риторической традиции определение (дефиниция, экспликация) речи следует за вступлением.

I способ — подвести под общее понятие.

II способ — определить предмет речи через противопоставление.

III способ — используя метонимию — через смежность предмета.

IV способ — через последовательное перечисление свойств.

Троп: целое, часть.

Используется для определения:

1) Предмет речи рассматривается как часть целого и рассказывается об этом в целом;

2) Рассматриваются элементы (части) предметов речи и говорят о них в отдельности — анализ; и вновь возвращаются к целому на новом познавательном уровне — синтез.

I. Выделяются или перечисляются только те части предмета, которые функционально значимы.

II. Самые заметные признаки и свойства.

Диспозиция предполагает перегруппировку идей и их построение в том порядке, в каком они бы выполнили главную задачу речи. В виду линейности речи выделяется следующая структура:

1) введение;

2) предложение;

3) повествование;

4) подтверждение;

5) опровержение;

6) заключение.

Диспозиция (по Ломоносову) — расположение идей в пристойном порядке. Риторический канон в расположении идей речи отражают европейскую культуру слова. Современные рекомендации, опираясь на традиции, ничего не навязывают оратору, а лишь предлагают определенные образцы. Для того, чтобы описать предмет творчески, описание делится на три части — начало, середина, конец.

Начало:

1) обращение к предмету описания (О мысль! Люди!)

2) сказать о времени дня или года

3) сказать о месте, где предмет находится или встречается.

(описание от общего к частному).

Середина:

1) если предмет бездействует (озеро, поляна), описываются перемены в нем происходящие в зависимости от внешних условий (время, погода).

2) неодушевленные физические предметы, которые состоят из частей — описывается каждая часть.

3) нравственный предмет (совесть, благородство) — обращаются к топу, вид, род, разновидность, подобие, противоположность.

4) действующее лицо (киноактер) — описываются свойства. Существуют правила расположения середины, концовки:

а) самое интересное в предмете располагается ближе к концу описания;

б) избегать излишней детализации (брать самое существенное, главное);

избегать повторов.

Конец:

1) эмоционально обратиться к предмету речи, выразить свои чувства, пожелания;

2) выразить нравственную идею, моральную мысль.

Элокуция — это этап словесного оформления речи. Важен отбор слов и словосочетаний; смысловой, семантический, стилистический, звуковой отбор слов. Здесь же осуществляется выбор тропов и фигур речи (образные средства для выражения смысла речи — «цветы красноречия»).

Actio hypocrisis — произнесение речи на публике предполагает умение пользоваться навыками и техникой речи (голос, интонация, жесты, мимика).