Романо-германская правовая семья

Романо-германская правовая семья характеризуется преобладанием значения кодифицированных актов в установлении правовых норм над судебным прецедентом. Право творит законодатель, избранный народом, в то время как судья это право лишь трактует и применяет. Наделение судьи правотворческими функциями не соответствует принципу разделения властей и нарушает баланс законодательной, исполнительной и судебной власти.

Государства, входящие в романо-германскую правовую семью (Германия, Франция, Италия, Греция Австрия, Швейцария и др.) основывают национальное частное право на различных источниках римского частного права.

Идеи, взращенные буржуазными революциями, привели к необходимости пересмотра многих средневековых правовых институтов, повышению значения закона как единого, известного всем регулятора отношений в обществе, противостоящего произволу и деспотизму феодалов. Политическая задача по обеспечению доступности населению текстов, обязательных для исполнения актов, принятых народными избранниками, решалась через объединение всех норм в едином документе. Очевидно, однако, что простое соединение многочисленных правил затруднило бы использование такого документа. Выход из создавшегося положения следовало искать в обобщении и систематизации правовых норм, что в конечном итоге привело к разработке и утверждению различных кодексов. Для выбора кодекса, наиболее подходящего той либо иной норме, необходимо было сравнить ее с другими нормами, выявить в них общее и особенное, классифицировать и сами кодексы. Так, на вооружение было взято предложенное еще римскими юристами деление права на публичное и частное, которое получило дальнейшую детализацию в виде отраслей права, прежде всего гражданского и торгового. Переосмыслению и системному обобщению были подвергнуты также нормы самого торгового права, которые состояли из источников права собственно торговли (коммерции), морского права, вексельного права, конкурентного права, страхования и др. В результате в торговых кодексах появились общие для предпринимательства институты субъекта коммерческого (торгового) права, его основных прав и обязанностей, торговой сделки и др. Чтобы не перегружать торговый кодекс, многие частности были отданы на откуп специальным законам, применяемым, как правило, только среди лиц, объединяемых тем либо иным видом профессиональной деятельности. Торговые кодексы были приняты в большинстве стран романо-германской правовой семьи: во Франции, в Бельгии, Люксембурге (1807 г.), Испании (1829,1885 гг.), Португалии (1833,1888 гг.), Нидерландах (1838 г.), Австрии (1862 г), Лихтенштейне (1865 г.), Германии (1897 г.), Турции (1956 г.) и др.

На построение и содержание правовых источников оказали влияние не только торжествовавший в тот период во всех сферах человеческой деятельности рационализм, но и доминировавшие тогда юридические школы, политическая расстановка сил и иные обстоятельства, порой случайные. Например, окрепшему классу предпринимателей, занявшему уже заметное место в системе государственного управления, нужен был «свой», понятный и доступный всем законодательный документ.

Кодификационная работа была в основном сконцентрирована на нормах частного права, поэтому публично-правовых кодексов оказалось меньше, а за рассматриваемой правовой системой закрепилось еще одно название — система частного, или гражданского, права (civil law). Распределение частноправовых и публично-правовых норм по соответствующим отраслевым кодексам, как и в российском праве, носит условный характер. Так, в Гражданском кодексе РФ — акте, содержащем преимущественно нормы частного права, разбросаны публично-правовые нормы (о государственной регистрации, лицензировании и др.), а в Налоговом кодексе РФ, традиционно причисляемом к публичному праву, встречаются частноправовые нормы. Еще труднее причислить к «чистым» частноправовым актам торговые кодексы Германии и Франции, в тексте которых размещены нормы уголовного права, устанавливающие уголовно-правовые составы для сферы отношений с участием предпринимателей.

Принято выделять германскую (Германия, Австрия, Швейцария, Греция и др.) и романскую (Франция, Италия, Испания, Португалия, Бельгия, Люксембург, Голландия, Монако и др.) группы.

В германской группе на наполнение источников частного права кроме римского права существенное влияние оказало германское обычное право, которое было обобщено представителями исторической школы права¹ и кодифицировано сторонниками пандективистики.

Стремление охватить наиболее широкий круг возможных жизненных ситуаций, с одной стороны, и нереальность практического решения этой задачи — с другой, систематизация норм по пандектной системе (вынесение общего за скобки) привели к особому построению германских кодексов. Их отличает наличие общей и особенной части и, соответственно, общих и специальных норм, объединение правовых норм в подотрасли и отрасли, формулирование правовых принципов, применяемых при отсутствии специальных норм, а также при их толковании, установление строгой иерархии правовых предписаний. В результате для германского права характерно, в частности, соподчинение норм торгового и гражданского права как специальных и общих.

Использование в законе достаточно абстрактных наукообразных словесных формул привело к утяжелению немецкого юридического языка, трудности его восприятия неспециалистами.

В романской (французской) группе преобладает институциональный метод построения кодексов. Изложение логики римского частного права простым, доступным для понимания языком позволило приблизить французские кодексы к населению, сделать их текст легко воспринимаемым и ясным.

Каждый из указанных методов кодификации имеет свои достоинства и недостатки, поэтому все большее распространение получает смешанный подход. Одним из примеров кодификации с использованием достижений и пандективистики, и сторонников институционального метода является Единообразный торговый кодекс США.

Многие национальные законодательные акты не называются кодексами, однако по своему построению и месту в системе иных правовых норм, по сути, являются кодифицированными актами. Большое значение кодификации как определенного технического приема размещения правовых норм подчеркивается и в актах международного права (например, в ст. 13 Устава ООН)^[1].

Романо-германское право получило широкое распространение в мире, оказав существенное влияние и на правовые системы, которые претендуют на относительную самостоятельность (скандинавская, латиноамериканская, африканская, канадская^[2], японская^[3] и др.). Так, определение места скандинавского и латиноамериканского правопорядков в семье континентального права, среди других «материнских, базовых» правовых систем породило немало дискуссий.

Латиноамериканская группа (Эквадор, Венесуэла, Чили, Колумбия, Мексика, Аргентина и др.)^[4] строят свое частное право преимущественно по французскому (в ряде случаев — по немецкому) образцу, заимствуя также некоторые институты из находящихся по соседству США (например, траст). В то же время, восприняв публично-правовые институты, характерные более для общего права, прежде всего для США, базируя свои судебные системы на принципах организации и функционирования североамериканской судебной системы, многие латиноамериканские государства не отводят судебному прецеденту привычное для него в англосаксонских странах место среди источников права^[5].

Североевропейская (скандинавская) группа (Дания, Финляндия, Исландия, Норвегия и Швеция)^[6]. Право этих стран отличается известной унифицированностью, сочетает в себе институты систем континентального и общего права, для него не характерна распространенная для европейского континента кодификация в форме базовых частноправовых кодексов (гражданского, торгового), хотя имеется значительное количество законодательных актов по отдельным вопросам регулирования. Судебная практика имеет большее значение, чем в романо-германской системе, однако не играет роли прецедента в англо-американском его понимании.

Рассматриваемая группа хоть и тяготеет к континентальной правовой семье, но имеет множество особенностей, позволяющих некоторым авторам выделять ее в качестве самостоятельной правовой семьи^[7].

Длительное время в этой части Европы господствовали Дания и Швеция, которые распространили влияние своего права на другие территории. Единству права способствовала и общность языка, климатических условий, ценностей, разделявшихся населением скандинавских стран, относительно небольшое по количеству население и его географическая обособленность от других народов Европы. Пожалуй, к специфике скандинавской правовой науки можно отнести исключительную практичность ее положений, отторжение таких абстрактных теоретических построений, которые оторваны порой от реальных потребностей жизни, ясный и понятный язык изложения.

Первоисточником права для этого региона служили нормы старогерманского обычного права, которые, получив дальнейшее развитие, были отражены в различных средневековых кодексах и законах. Так, первые кодексы появились в XII—XIII вв., в 1734 г. был принят Шведский кодекс, в 1880 г. — Единый кодекс о векселе. Закон о договорах и других правовых сделках в области вещного права вступил в силу в Швеции, Дании и Норвегии в период с 1915 по 1918 гг. и т. д. Для целей унификации права в 1872 г. была проведена первая Ассамблея североевропейских юристов, регулярно собиравшаяся в дальнейшем. Процессу правовой интеграции способствует и Североевропейский совет, образованный в 1952 г.

Относительно самостоятельное становление права в регионе, политическая независимость от Римской империи ограничили необходимость рецепции римского права, распространив идеи последнего лишь на некоторые виды правоотношений.

• [1] Подробнее о кодификации и ее влиянии на развитие права см.: Кабрияк Р. Кодификации. М.: Статут. 2007.
• [2] См., например: Брайерли Д. Е. К. Введение к русскому изданию Гражданского кодекса Квебека // Гражданский кодекс Квебека. Современное зарубежное и международное частное право. М., 1999.
• [3] См.: Еремин В. Н. К вопросу о типологической характеристике современного японского права // Сов. государство и право. 1977. № 3; Пиляева В. В. Гражданское и торговое право Японии. М., 2001.
• [4] См.: Доронина Н. Г. Унификация права как средство экономической интеграции стран Латинской Америки // Материалы по иностранному законодательству и международному частному праву. М., 1993; Черняев В. А. Развитие законодательных источников в странах Латинской Америки: автореф. дис канд. юрид. наук. М., 1973.
• [5] См.: Merry man J. Н. Op. cit.
• [6] См.: Введение в шведское право. М., 1986; Комаров А. С. Источники права Швеции // Сов. государство и право. 1986. № 6; Попондопуло В. Ф., Бушев А. Ю. О правовом регулировании предпринимательской деятельности в Швеции // Правоведение. 2000. № 1.
• [7] См.: Цвайгерт К., Кетц X. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. М., 1998. Т. 1. С. 415.