Деидеологизация и реидеологизация

Деидеологизация — философская и социально-политическая концепция, получившая широкое распространение на Западе в 1950—1960;х гг. Ее основоположники провозгласили «закат идеологии», устранение идеологии из обществоведения, политики, повседневной жизни. Деидеологизацией называют также направление теории, политики и практики, которая отвергает односторонне классовый, предельно идеологизированный подход к анализу и оценке социально-политических феноменов и процессов и отдает приоритет общечеловеческим интересам и ценностям перед классовыми и групповыми.

Концепция деидеологизации была порождена технократической утопией — системой воззрений, абсолютизировавших технику и технический прогресс. Эти воззрения в значительной степени определяли облик общественного сознания буржуазных стран в 1950—1960;х гг. В рамках данной системы мировоззрение расценивалось как интеллектуальная причуда, некое духовное излишество, как архитектурный завиток на фронтоне идеально спроектированного технократического здания.

Реидеологизация — процесс возрождения идеологии; обновленная вера в идеологию.

Самый общий смысл реидеологизации обозначен приставкой «ре», предполагающей возрождение идеологии, усиление ее роли в современном мире. В начале 1970;х гг. ведущие теоретики реидеологизации (Р. Арон, Д. Белл, О. Лемберг, Р. Нисбет и др.) объявили, что в современном мире происходит бурное обновление духа, обнаружены и задействованы дремавшие до сих пор мировоззренческие ресурсы, укрепляется утраченная в минувшие десятилетия вера в мобилизационную мощь идеологии капитализма. Ныне реидеологизация трактуется как развернувшееся массовое приобщение широких слоев населения к идеалам и ценностям современного буржуазного общества, которое подверглось нападкам со стороны марксистски ориентированных мыслителей.

" Начинается новый идеологический век" , — заявил французский социолог Арон. Немецкий социолог Лемберг предостерегает против односторонней критики «мифологического сознания» (так он именует идеологию), подчеркивая, что люди испытывают трудноутолимую потребность в идеологии, в спасительной вере; он умозаключает, что идеи творят историю, сдвигают горы. Американский социолог Нисбет, полемизируя с «социальными критиками», утверждает, что капитализм обладает множеством неоспоримых преимуществ перед любой иной социально-экономической системой. Об этом, по его мнению, свидетельствует и присущий данному строю неисчерпаемый духовный потенциал.

В 1970;х гг. социологи писали о том, что процесс реидеологизации находится у самых истоков. Его успешному развитию может содействовать некоторая критика капитализма, стремление придать ему более четко выраженные неоконсервативные (Д. Белл), неолиберальные (Д. Уилхелм) или умеренно радикальные (Ж. Леметр) очертания.

Социологическая литература уже в 1960;х гг. столкнулась с неразрешимыми для нее проблемами. Можно ли действительно говорить об «исчезновении идеологий»? Могут ли вообще затихнуть политические страсти, если капиталистическое общество чревато внутренними катаклизмами? Каково мировоззрение тех, кто объявляет себя противником идеологии? В самом деле, могут ли отдельный человек или общество в целом обойтись без целостной картины мира?

Важно отметить, что многие западные социологи, в их числе Р. Миллс, И. Горовиц, Н. Бирнбаум, Ла Паломбара, еще до того как самих поборников деидеологизации стали одолевать сомнения, показали уязвимость этой концепции. Они раскрыли конкретные противоречия, присущие ей. По справедливому замечанию Р. Фридрикса, концепция «деидеологизации» превратилась самым катастрофическим и фатальным образом в своего рода «социологический курьез» .

В роли инициаторов концепции реидеологизации выступили те западные исследователи, преимущественно социологи, которые активно пропагандировали созданную ими концепцию деидеологизации: Р. Арон, З. Бжезинский, Д. Белл, С. Липсет, Э. Шилз. Теперь все они стали говорить, что, в сущности, они всегда были реидеологизаторами. Беда лишь в том, что научная общественность не сумела оценить утонченность их мотивировок. В результате появились упрощенные, а подчас и извращенные версии тех воззрений, которые исповедовали указанные авторы. Словом, их не поняли, неверно прокомментировал и и т. п.

Р. Арон уже в конце 1960;х гг. объявил, что «закат идеологии» стал анахронизмом. По его мнению, мы живем в век «разрастающейся и углубляющейся идеологизации». З. Бжезинский утверждал, что сегодня выигрывают те общественные силы, которые обращаются к массовым идеалам, учитывают потребность людей в ценностных ориентациях. Поиск воодушевляющих истин больше уже не рассматривался как «ненужное доктринерство», как «дань абстрактному и бесплодному гуманизму». Напротив, идеологи, социологи и политологи стали настаивать на том, что люди испытывают весьма сильную, труднонасыщаемую потребность в идеях, мотивирующих их поведение.

В связи с реидеологизаторской тенденцией в западной литературе начали обсуждать вопрос о том, что действительно имели в виду Арон, Бжезинский, Белл, Липсет, Шилз и другие авторы, когда говорили о «закате идеологии». З. Бжезинский пояснил, что под «закатом идеологии» он понимал только догматизм, стремление к систематизаторству. Л. Белл уточнил, что анализ «конца идеологии» не предполагает исчезновения всех социальных конфликтов.

Аналогичную позицию развивал и Липсет, который тоже утверждал, что версию о «закате идеологии» не следует понимать в том смысле, будто исчезнут системы политических концепций, утопическое мышление и классовые конфликты. С. Липсет и Э. Шилз подчеркивали также, что их прежняя концепция имела отношение лишь к 1950;м гг. и нуждается в исправлении.

Реидеологизаторская волна имеет некоторые общие черты. Все теоретики, придерживающиеся новой тенденции, говорят о возросшей роли идей в современном мире. Смысл этих умонастроений весьма отчетливо выражен в афоризме: «Человеку идеология нужна, как воздух». Все реидеологизаторы, независимо от конкретных ориентаций, придерживаются единой платформы: они убеждены в том, что мир крайне нуждается в новых мировоззрениях, ибо прежние утратили способность быть средством социальной ориентации.

Всем реидеологизаторским направлениям присуще мессианство, вера в собственную историческую миссию, в то, что именно данное конкретное воззрение явится прологом к новой фазе человеческой истории. Отсюда проекты «глобальной идеологии», оцениваемой уже позитивно, как факт, отражающий общественные потребности. Реидеологизаторы ищут ядро «новой идеологии», некое наиболее важное устремление, которое способно сообщить энергию и привлекательность новому мировоззрению. Зерно возникающей «глобальной идеологии» Т. Парсонс усматривает в «религии всеобщей любви», Э. Фромм — в «революции надежды», Т. Роззак — в «старом гнозисе», т. е. возрождении шаманистики, магии, первобытной фантазии. Сообщается, что новое мировоззрение, столь нужное современному миру, окажется свободным от односторонности. В этом новом духовном образовании будут интегрированы разные тенденции, гармонизированы интересы различных социальных групп.

Реидеологизация — сложное и многоплановое явление. Она взята на вооружение различными идейно-политическими течениями современного Запада. Возникновение данной идейной волны отразилось на всех направлениях западной мысли, трансформировав и либерализм, и консерватизм, и леворадикальное сознание. В этом русле лежат попытки буржуазных партий (республиканской и демократической в США, лейбористской в Англии и др.) опереться на обновленные политические программы, укрепить свой престиж.

Реидеологизация коснулась и современной социологии. В конце 1970;х — начале 1980;х гг. все чаще раздавались и раздаются по сей день голоса о том, что надо создать новые общественные дисциплины, которые могли бы преодолеть узкий эмпиризм, присущий социальным наукам. Возникают попытки создать «социологию социологии», новые варианты теории идеологии и т. д.

В современной России реидеологизаторская тенденция выражена весьма отчетливо. Она находит отражение и в поисках «национальной идеи», и в стремлении построить национальное патриотическое государство, и в желании приобщить страну к достижениям мировой цивилизации.