Этнический регионализм. 
Регионоведение

Во многих странах и регионах Азии и Африки этнонациональные проблемы становятся доминантой их современного развития. При этом речь зачастую не идет о прямых этнических конфликтах. Явление приобретает более глубинные черты, затрагивая многие аспекты межличностного общения и души людей. В этнической картине этой части Земли особенно много нестандартных ситуаций, норой искусственно созданных и веками консервирующихся вопреки чаяниям миллионов людей.

Одна из таких ситуаций, порождающая колоссальные импульсы регионализма, связана с курдским этносом — одним из крупнейших в мире из неимеющих своего государства. Известно, что курды рассеяны по всему миру, но более или менее компактно они населяют горные районы, вошедшие в Юго-Восточную Турцию, в Северо-Западный Иран, в Северо-Восточный Ирак и в Северо-Восточную (а частично и Северо-Западную) Сирию. В связи с этим фактом является наличие целостного этнического региона, подразделяющегося в отечественной литературе на Турецкий, Иранский, Иракский и Сирийский Курдистан.

Несмотря на многовековое воздействие естественной и насильственной ассимиляции и вестернизации, самосознание курдов не только не утрачено, но и приобрело новые качества. Как бы не стремились упомянутые выше государства к созданию мононациональных и моноконфессиональных (большинство курдов исповедуют йезидизм) государств, курдский регионализм, по всей вероятности, еще проявит себя.

Можно специально анализировать затяжное противостояние таких этносов, как хуту и тутси в Руанде, тамилов и сингалов в Шри-Ланке, ханьцев и тибетцев в КНР, турок-киприотов и греков-киприотов на Кипре, палестинцев и евреев в Израиле, многочисленных племен в Йемене, Нигерии, Чаде, Камеруне, Либерии, Сомали и других странах на фоне то обостряющихся, то ослабевающих процессов сепаратизма и регионализма. Однако и без этого ясно: нигде в мире этнический фактор регионализма не выражен так ярко, как в Азии и Африке.

Достаточно старой и щекотливой проблемой стран Юго-Восточной Азии, провоцирующей импульсы регионализма, является наличие во многих из них солидной прослойки китайского национального меньшинства — хуацяо. Так, китайская община на Филиппинах составляет 600 тыс. человек, в Малайзии — около 6 млн и т. д. Строго говоря, указанные цифры являются очень условными и приблизительными. Если учесть филиппинцев с ¼ китайской крови, то численность китайской диаспоры на тех же Филиппинах увеличивается сразу в несколько раз (причем в ее числе оказывается и глава католической церкви на Филиппинах кардинал Син, и бывший президент Корасон Акино, и т. д.). Не ясно также, следует ли относить к «натуральным китайцам» многочисленных жителей Таиланда — выходцев из племен неханьского происхождения, но проживающих на территории Южного Китая.

Хотя, взятые в целом, хуацяо не составляют единой, монолитной массы (это лица различного имущественного и социального происхождения, разнообразных идеологических, культурных и религиозных ориентаций), во многих странах этой части Азии они играют заметную роль в сфере бизнеса, а иногда вообще контролируют сферу торговли. Это невольно порождает этнонациональную напряженность, приводит к внутрирегиональной стратификации общества.