Психология выживания. 
Эффект мортификации

Опыт экстремальных ситуаций исследован многими крупными специалистами. Назовем прежде всего работы американского психолога Б. Беттельхайма, который изучал поведение заключенных в немецких лагерях. В 1967 г. вышла в свет книга крупного американского психолога и психиатра, профессора Йельского университета Роберта Лифтона «Смерть при жизни. Пережившие Хиросиму». Это первый серьезный опыт исследования состояния людей, которые перенесли атомную бомбардировку Хиросимы, предпринятого на уровне современной психологии.

Роберт Лифтон прожил несколько лет в Японии, в начале 1960;х гг. он был занят изучением психологических особенностей японской молодежи, в том числе участников антивоенного студенческого движения. При этом ученый был поражен, какую большую роль в их жизни играют часто неосознаваемые образы войны и атомной бомбардировки, хотя подавляющая часть молодежи и не испытала этого лично. В то же время выяснилось, что за 17 лет после атомной катастрофы не было серьезных попыток вьтявлени я ее психологических и социальных последствий. В имевшихся работах содержались главным образом технико-статистические или чисто медицинские сведения, например, о воздействии на организм атомной радиации.

В то же время было написано немало книг, полных чисто человеческой симпатии к жертвам атомной бомбы, но эта симпатия, казалось, почти лишала авторов возможности высказывать суждения па профессиональном уровне и не затрагивала порожденный катастрофой психологический комплекс во всей его сложности. Было очевидно, что исследования такого рода сами наталкиваются на серьезный эмоциональный барьер.

Работе в Хиросиме Р. Лифтон посвятил около шести месяцев 1962 г. В основу был положен систематический опрос двух групп населения. Первая группа включала каждого 500-го из списка лиц, переживших атомную бомбардировку (по-японски «хибакуся»), число которых в городе в это время составляло 90 тыс. человек. Вторая группа состояла из специально подобранных лиц из числа ученых, писателей, врачей и политических деятелей. Вскоре выяснилось, что психологические реакции обеих групп были тождественны.

Беседы велись на японском языке в присутствии ассистента-янонца и записывались на магнитофонную ленту, с которой перепечатывался японский текст, а затем давался его английский перевод. Во время интервью частично применялись полуаналитические методы. Так, использовался метод свободных ассоциаций и поощрялись спонтанные сражения чувств и мыслей^[1].

•/.

Разработанная программа вопросов касалась трех основных тем: восстановление первоначального опыта катастрофы и связанных с ним воспоминаний, долгосрочное воздействие травмы на психическое состояние и поведение; борьба выжившего за преодоление травматического опыта. Полученные данные сопоставлялись с материалами о психологических реакциях во время природных катастроф (таких, как торнадо и землетрясения).

Поскольку опыт такого рода, включенный в обширный «комплекс выживания», охватывает огромный контингент лиц, испытавших последствия войны, политических преследований, отчасти и природных катастроф, и способен распространяться не только на их участников, то здесь открываются возможности для выявления скрытых исторических тенденций в момент их зарождения на «молекулярном» или индивидуально психологическом уровне.

Работа Р. Лифтона получила высокую оценку как в США, так и в Японии. В многочисленных отзывах отмечалось, что автор раскрыл почти неизвестный доселе психологический аспект атомного оружия. Значителен его общий вклад в область психологии и социологии массовых бедствий. В 1969 г. книга получила премию американской Национальной академии наук как лучшее научное сочинение года.

Психологические следствия любой катастрофы, ее травматический эффект в значительной степени зависят от момента внезапности и степени внутренней подготовки. Уже в этом отношении положение Хиросимы было уникальным. Ни предвидение, ни прошлый опыт не могли подготовить к тому, что должно было произойти. «Мы были готовы к чему угодно, но ничего подобного и вообразить не могли», — отвечали многие из опрошенных.

Зона массового поражения простиралась по радиусу на 2 км от гипоцентра взрыва. Ближе к гипоцентру, где железо и камень расплавились, все живое было мгновенно испепелено и развеяно взрывной волной. Вокруг этой зоны, но радиусу мгновенно вспыхнули пожары. Точное число погибших в Хиросиме определить теперь уже невозможно. Весь дальнейший психологический опыт выживания определяется этими первоначальными мгновениями «погружения в смерть» и оставленной им неизгладимой «печатью смерти».

Речь при этом идет не столько о тех или иных эмоциональных состояниях, чувстве беспомощности, замешательства, сколько о более глубоком и внезапном разрушении самого «способа существования в мире», исчезновении естественного порядка вещей (один из опрошенных сравнил это с мощным коротким замыканием). Развал самой структуры существования составляет самый тяжелый опыт выживания, который выживший затем должен преодолевать в продолжение всей жизни. Он порождает «неизгладимый образ» катастрофы навязчивого характера, который преследует пережившего.

* * *.

Огромная масса людей в России прошли через опыт экстремальных ситуаций (война, землетрясение, взрыв реактора, миграция). Их численность постоянно возрастает. Однако в нашей стране нет учреждений или пунктов, которые занимались бы психологической реабилитацией таких людей. Психологическая реабилитация — это система мер, которые позволяют больному вернуться к нормальной психической жизни.

Эта проблема приобретает особую остроту в связи с тем, что последствия исключительных ситуаций обнаруживаются далеко не сразу. (Далее речь пойдет именно об этом.) В результате общество имеет дело с неожиданными феноменами, которые разрушают нормальный ход событий в разных регионах, порождают массовые стрессы и наносят ущерб психическому здоровью людей.

• [1] Метод свободных ассоциаций — высказывание всех без разбора мыслей, которые приходят в голову, либо отталкиваясь от какого-то слова, числа, образа, сновидения, представления, либо самопроизвольно.