Современные пособия пособия на русском языке

Крайней недостаточностью разработки источников до сих пор сильно затрудняется составление пособий и учебников для начинающих заниматься историей мусульманского мира. Почти о каждой книге, изданной с этой целью, приходится сказать, что ею надо пользоваться с большою осторожностью и, но считать вполне надежными приведенные в ней фактические известия и даты.

Особенное распространение получила как в Германии, так и в России вошедшая в серию Онкена («Allgemeine Geschichte in Einzeldarstellungen») книга проф. Августа Мюллера: Der Islam im Morgenund Abendland (1887), в русском переводе, под редакцией покойного проф. Медникова: «История ислама с основания до новейших времен» (1895—1896). Книга Мюллера, по мысли автора, должна была служить руководством (Handbuch), в котором в удобочитаемой форме (lesbarer Ausdruck) было бы передано состояние науки в данный момент (der augenblickliche Stand der Forschung). Мюллер перед этим несколько занимался культурной историей (его главной заслугой в науке было выяснение, посредством издания соответствующих биографических сборников, влияния греческой науки на арабскую), но не политической; тем не менее специальная критика признала его труд трудом «настоящего историка» (echter Historiker-выражение Нёльдеке в некрологе Мюллера). С этим можно согласиться, если иметь в виду только элементарную задачу историка — выяснение связи событий и характера главных деятелей, а не более сложную задачу объяснения исторической эволюции. Мюллер, по тому же отзыву Нёльдеке, был «хорошим стилистом»; его изложение признается увлекательным, хотя в некоторых местах слишком «пикантным». В последнем случае, вероятно, имеется в виду склонность Мюллера к слишком резким и «суммарным» характеристикам исторических лиц, также отведение слишком большого места эффектным, хотя бы недостаточно засвидетельствованным источниками подробностям. Крупным недостатком в популярном труде является не вполне отчетливое разграничение установленных наукой фактов и шатких предположений; так, Мюллер категорически утверждает, что Диодор был в Мекке и собственными глазами видел Ка’бу; в действительности, остается до сих пор спорным, можно ли упоминаемую Диодором святыню «всех арабских племен» отожествлять с Ка’бой и имеем ли мы в словах Диодора рассказ очевидца или выписку из письменного источника (последнее гораздо более вероятно). При всех недостатках книги, вполне справедливо высказанное в 1892 г., также в некрологе Мюллера, мнение бар. Розена, что до нее не было «столь ясного, связного и осмысленного общего обзора преимущественно внешней истории мусульманского мира». Общего обзора истории ислама, который мог бы сравниться с книгой Мюллера, нет и теперь. Из частей книги, относящихся к истории халифата, безусловно устарелым можно признать только очерк истории Омейядов после книги Вельхаузена «Das Arabische Reich und sein Sturz»; с историей Аббасидов и теперь лучше всего знакомиться по труду Мюллера, которому во многом уступает труд Мьюра (нигде не упоминающего о Мюллере). Краткость сведений об аббасидском периоде у Мьюра сказалась уже в том, что пяти столетиям аббасидского господства посвящено всего 160 страниц, немногим более, чем столетию господства Омейядов (125 стр.); история трех десятилетий от смерти Мухаммеда до воцарения Омейядов занимает более 300 страниц (так в издании 1892 г.; в издании 1915 г. соответствующее число страниц — 160, 139 и 291).

Русским переводом труда Мюллера, появившимся уже после смерти автора, несомненно, был заполнен пробел в русской популярной и учебной литературе. По отзыву проф. Крачковского, «на нем. можно сказать, воспитывались поколения русских востоковедов в течение 20 лет, и свое значение труд сохраняет до наших дней при отсутствии других пособий на русском языке». Можно, однако, пожалеть о том, что отсутствие пособий на русском языке и недостаточное знание русской молодежью иностранных языков до сих пор заставляют рекомендовать учащейся молодежи книгу, достоинства которой в переводе значительно пострадали, а недостатки значительно усилены. В переводе едва ли найдется хотя бы одна страница без грубых промахов, вводящих в заблуждение читателя. Достаточно сказать, что «Vorderasien» обращено в Малую Азию (II, 151), имена халифов на монетах — в их «изображения» (II, 209; об изображении халифов на монетах говорится и на стр. 268); поездка в баню — в «поездку на воды в Сарахс» (II, 196; в Сарахсе даже река летом пересыхает), «внутреннее правдоподобие» (innere Wahrscheinlichkeit) — в какую-то «сокровенную достоверность» (II, 166). Отмеченная в отзыве Нёльдеке излишняя «пикантность» изложения в русском переводе значительно усилена; допускается обращение во втором лице к читателю, вставляются резкие слова, которых в подлиннике нет, и т. п. Доходит до того, что переводчики влагают в уста автору циничное признание в «приукрашивании» своих источников. В рассказе об исмаилитской пропаганде упоминается «ход обращения в частностях, быть может, несколько нами приукрашенный, но в общем все-таки довольно достоверный» (II, 290; в подлиннике, конечно, говорится о «несколько, быть может, приукрашенном, но в общем довольно достоверном рассказе» источника).

Значительно более краток и менее удовлетворителен также переведенный на русский язык очерк истории «Западной Азии в эпоху ислама» («Westasien im Zeichen des Islam») в третьем томе всемирной истории (по-русски «История человечества») под общей редакцией Ганса Гельмольта. Очерк (менее 140 страниц) написан д-ром Генрихом Шурцом, по специальности этнографом, не знавшим ни восточных языков, ни новейшей литературы о мусульманском мире; в русском переводе редактором (пишущим эти строки) в примечаниях исправлены некоторые ошибки подлинника.

Несколько раз издавались, то в литографированном, то в печатном виде, руководства проф. А. Е. Крымского для студентов бывшего московского Лазаревского института: Источники для истории Мохаммеда и литература о нем (это сочинение, наиболее важное, осталось неоконченным); История мусульманства; История арабов и арабской литературы; История Персии, ее литературы и дервишской теософии; История Турции и ее литературы. Эти руководства, чисто компилятивные (в состав «Истории мусульманства» вошел перевод некоторых глав из книг Дози и Гольдциера; в «Истории Турции» образцы турецких литературных произведений часто заимствуются из «Очерка истории турецкой литературы» проф. В. Д. Смирнова, первоначально напечатанного во «Всеобщей истории литературы» Корша и Кирпичникова, т. IV), предназначены, по-видимому, больше для справок, особенно библиографических, чем для связного чтения. Проф. Крымскому принадлежит также большая часть статей, относящихся к мусульманскому миру, в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона. Как эти статьи, так и отдельные главы его книг по содержанию и способу изложения далеко не всегда удовлетворяют требованиям научной объективности.

Специальный орган русского востоковедения, «Записки Восточного отделения Русского археологического общества» (в ссылках на русском языке почти всегда ЗВО, в иностранных изданиях, в том числе в главном библиографическом пособии по востоковедению, немецкой «Orientalische Bibliographie», иногда Zap.), рядом со специальными научными статьями содержит и значительное число общедоступно написанных очерков и рецензий: таковы статьи бар. Розена о трудах Кремера (т. IV) и Гольдциера (т. VIII). Более значительное место отведено популяризации научных знаний в издававшемся русскими ориенталистами в 1912 г. журнале «Мир ислама». Из напечатанных в этом журнале работ «Очерки истории ислама, как религии» проф. А. Э. Шмидта дают отчетливое представление о результатах научных исследований в этой области, причем в основу положены исследования Гольдциера. В статье В. Бартольда «Халиф и султан» сделана попытка изложить ход развития в мусульманском мире идеи верховной власти.

Гольдциер помимо своих специальных работ популярно изложил свои взгляды в двух изданиях: «Die orientalischen Religionen» (Die Kultur der Gegenwart, ihre Entwicklung und ihre Ziele, herausg.

von P. Hinneberg, Teil I, Abt. Ill, 1906; очерк Die Religion des Islams) и «Religionswissenschaftliche Bibliothek» (Bd I, 1910: Vorlesungen iiber den Islam), Перевод первой работы был сделан И. Ю. Крачковским и издан Императорским Обществом востоковедения в 1911 г. под редакцией и с предисловием проф. А. Э. Шмидта, под названием «Ислам». Библиография дополнена сведениями о русских работах. Перевод «Vorlesungen» был издан А. Н. Черновой и под названием «Лекции об исламе» вошел в издание «Современное человечество» (Библиотека обществознания под общей редакцией И. М. Бикермана, 1912); приложен перевод статьи Вамбери «Культурное движение среди татар». Перевод сделан менее удачно, не всегда точно и ясно передает смысл подлинника и даже не подвергался просмотру лица, которое было бы знакомо с языком и бытом мусульманских стран; оттого арабские термины и собственные имена приводятся в явно искаженной транскрипции (см. рецензию проф. А. Э. Шмидта в «Мире ислама»).

Об исламе и Мухаммеде на русском языке есть довольно большое число сочинений, но почти все они принадлежат иди богословам по призванию, или воспитанникам богословской школы, несвободны от религиозной полемики и не имеют научного значения. То же самое относится к четырехтомному труду П. Цветкова «Исламизм» (Асхабад, 1912—1913); см. рецензию В. Бартольда в «Журнале Министерства народного просвещения», 1914 г., март^[1]. Редким исключением среди богословской литературы является книга проф. С. Глаголева «Ислам», напечатанная в 1904 г. в Свято-Троицкой Сергиевской Лавре (отдельные оттиски из «Богословского вестника» 1903 и 1904 гг.). Автор говорит с полным уважением об искренних и глубоких религиозных убеждениях пророка и о возвышенной морали Корана. В книге есть некоторые остроумные и справедливые замечания, например замечание, что «если в сфере нравственной мусульмане ниже корана, то в сфере религиозной, начиная с Магомета, нередко оказываются выше его»; но с европейской наукой об исламе автор мало знаком, мусульманская литература на арабском языке ему также недоступна и научного значения его книга не имеет.

Гораздо больше интереса вызвала как среди русских, так и среди мусульманских читателей биография Мухаммеда (форма Магомет сохранена только на заглавном листе), составленная Владимиром Соловьевым для биографической библиотеки (Жизнь замечательных людей) Ф. Павленкова (СПб., 1896). Вл. Соловьев ознакомился с западноевропейской литературой о Мухаммеде по указаниям бар. Розена, следовал, по-видимому, указаниям того же ученого при транскрипции собственных имен; им были прочитаны труды Коссен де Персеваля, Шпренгера, Вельхаузена (Skizzen und Vorarbeiten) и Авг. Мюллера, хотя в тексте брошюры цитируется только последний. Вл. Соловьев не историк по призванию и не имеет ясного представления о требованиях исторической критики; им выражается несколько наивное мнение (стр. 12), что «увековеченный в народной памяти прадед исторического лица (речь идет о деде пророка, о котором мы, кроме его имени, не имеем никаких достоверных сведений, т. е. который является „историческим лицом“ в той же степени, как, например, отец и мать Иисуса Христа) не может считаться чистым мифом». Своими источниками он пользуется не всегда достаточно внимательно; так, он не замечает, что один и тот же стих Корана (II, 287) приводится им в двух различных переводах — стр. 40: «Опасность изменить вере хуже убийства», стр. 58: «Отступничество хуже убийства» (надо «смута хуже убийства»). На стр. 53 говорится о пяти молитвах, «которые установлены в коране»; в действительности, в Коране такого предписания нет. Безусловно преувеличивается влияние религии на судьбу народов; в том, что «мусульманство требует от верующего не бесконечного совершенствования, а только акта безусловной преданности Богу», Соловьев видит «истинную причину, почему идея прогресса, как и самый факт его, остаются чужды магометанским народам», потому что «если нет совершенного идеала, который человек и человечество должны осуществлять в своей жизни своими силами, то, значит, нет для этих сил никакой определенной задачи, а если нет задачи или цели для достижения, то не может быть движения вперед» (стр. 78 и сл.). В действительности, именно в средние века, в эпоху господства религиозного миросозерцания, «движения вперед» в мусульманском мире было гораздо больше, чем в христианском. Сила собственного религиозного чувства, однако, позволила Соловьеву создать образ арабского пророка, психологически очень правдоподобный и едва ли и теперь утративший свое значение; появление его брошюры поэтому было сочувственно встречено мусульманскими публицистами, несмотря на его отрицательные отзывы о мусульманской культуре.

В серию «Круг знаний», издававшуюся в 1918 г. (издательство «Огни»), вошли общие очерки В. В. Бартольда — «Ислам» и «Культура мусульманства», приложены библиографические сведения, преимущественно о трудах на русском языке. Справочным пособием по династической истории, хотя ввиду неразработанности источников не вполне надежным, может служить книга Лэн-Пуля (St. Lane-Poole) «The Mohammadan Dynasties» (1894), переведенная с поправками и дополнениями В. Бартольдом (Мусульманские династии, 1899).

Вопросами истории Востока кроме ориенталистов занимались и общие историки, которым незнание восточных языков не мешало достигать плодотворных результатов даже в области критики источников; по мнению бар. Розена, «достоинство и значение некоторых арабских источников были гораздо лучше освещены историками, не знавшими по-арабски, чем арабистами»^[2]. По отзыву того же ученого^[3],.

«едва ли найдется историк-неориенталист, который оказал больше услуг востоковедению, чем Альфред фон-Гутшмид». Гутшмидом, между прочим, была доказана (в «Zeitschrift der Deutschen Morgenlandischen Gesellschaft», Bd XV) подложность будто бы сохранившихся в арабском переводе памятников древневавилонской литературы. Рассеянные по периодическим изданиям статьи Гутшмида после его смерти (1887) были собраны в четыре тома «Kleine Schriften», из которых для истории Востока имеют особое значение том второй (статьи по истории и литературе семитов и по древнейшей церковной истории) и третий (статьи по истории, несемитских азиатских народов). В одной из статей третьего тома, между прочим, отмечено историческое значение монгольских завоеваний, последствием которых было такое развитие сухопутных сношений, какого мир никогда не видел ни до, ни после этого времени.

Из больших трудов по всемирной истории едва ли не больше всего места отведено мусульманскому миру в «Weltgeschichte seit der Volkerwanderung» T. Линднера (введение и первый том вышли в 1901 г., последний, девятый, том — уже во время мировой войны и доведен до вызвавших ее событий). Линднер — один из немногих историков новейшего времени, решившихся единолично приступить к составлению всемирной истории. Ему казалось, что без единства основной точки зрения, невозможного в коллективном труде, каждая «всемирная история» будет только чисто внешним соединением специальных исторических трудов, каковы бы ни были их достоинства; очевидно, он не верил в возможность осуществления мысли, положенной в основу коллективной «Истории человечества» под редакцией Гельмольта: соединить единство основной идеи с коллективным ее осуществлением. Линднер, конечно, не задавался целью во всех случаях доходить до источников, но старался изучить историю каждого народа и периода настолько, чтобы составить себе самостоятельное суждение. Он приводит также имена некоторых ученых, помогавших ему своими указаниями, в том числе профессора-арабиста Г. Якоба, специалиста по географической литературе и материальному быту арабов. Как из коллективной французской «Histoire generale» под редакцией Лависса и Рамбо, так и из «Weltgeschichte» Линднера исключена древняя история; в обоих случаях было решено начать изложение «всемирной» истории с образования тех народов (германских и романских), культура которых все более становится культурой всего мира.

Истории мусульманского мира посвящены в труде Линднера, всецело или большею частью, три главы (Abschnitte) 1-го тома (15—17), пять глав 2-го (1—5), три главы 4-го (1—3), одна глава 6-го (25), одна глава 8-го (13). В конце 1-го и 2-го тома помещен «Riickblick», в котором сопоставляется история Запада и Востока в первой и второй периоды средневековья. Блестящий «Riickblick» 1-го тома ясно определяет отличительные черты трех культур средневековья, византийской, мусульманской и западноевропейской (отдельно рассматривается культура Китая и Индии и отмечается созданная исламом связь между этими странами и Западом). Менее удачен «Riickblick» 2-го тома, как и в тексте этого тома (гл. 4), преувеличиваются последствия опустошений, произведенных монголами; совершенно не соответствует фактам мнение автора (стр. 98), будто ни один город послемонгольского периода по числу жителей, богатству и промышленной жизни (Betriebsamkeit) не мог бы сравниться с прежними; в действительности некоторые города, возникшие при монголах, по размерам и торговому значению стояли гораздо выше прежних. Разница между «Riickblick» 1-го и 2-го тома вполне объясняется тем, что история мусульманского мира после распадения халифата гораздо менее исследована, чем история первых веков ислама, и едва ли в настоящее время может быть изучена без обращения к источникам. Из отдельных глав 2-го тома в «Энциклопедии ислама» отмечена дающая «хороший обзор» (gute Uebersicht) истории мусульманской Испании глава 5, составленная главным образом по Мюллеру. В 3-м томе нет глав, которые бы специально были посвящены Востоку, но при изложении истории Запада отмечается влияние мусульманской культуры; пристрастие Фридриха II Гогенштауфена к арабской образованности сравнивается с пристрастием Фридриха II Прусского к французской. Несмотря на все старания автора, отделы его труда, где он пользуется результатами чужих исследований, существенно отличаются от тех глав, где он имел возможность изучить жизнь по первоисточникам. В некоторых местах им, по какой-то ошибке памяти, переносятся на восточный народ хорошо известные ему подробности быта германцев; так, о монголах говорится, что к храбрейшему из сыновей переходили по наследству лошади отца (И, 79); в действительности это сказано Тацитом о германцах (Germ. 32).

Основной недостаток, проходящий через весь труд Линднера, — не вполне научная расовая теория. Мнение о полной зависимости душевной жизни людей от антропологических расовых свойств им отвергается; все различия в области народной психики признаются продуктом исторического развития; тем не менее он находит возможным чисто эмпирическим путем, на основании доставляемого историей фактического материала, установить основные черты различия между тремя главными группами народов (die drei grossen Volkergruppen) — монголами, семитами и индоевропейцами. Этим различиям посвящена 7-я глава введения, и к ним автор постоянно возвращается едва ли не в каждом томе истории, особенно в первых томах. В монголе, по его мнению, преобладают массовые и консервативные стремления, в индоевропейце — индивидуализм и восприимчивость к чужому влиянию, семит в том и другом отношении занимает между ними середину. Недостаток этой классификации заключается уже в том, что в ней противополагаются друг другу несоизмеримые понятия; с антропологически и лингвистически резко выраженными типами, как индоевропеец и в особенности семит, сопоставляется такое неопределенное понятие, как монгольская раса со всеми азиатскими, полинезийскими, американскими и европейскими народами, причисляемыми к ней (введение, стр. 84). Кроме того, уже из книги самого Линднера можно убедиться в том, что выводимые им законы основаны на неправильном обобщении отдельных фактов и оказываются неприменимыми к другим. В первом томе (стр. 85) автор высказывает мнение, что различие в психике народов особенно ясно выступает при сравнении германского переселения народов с одновременным ему движением гуннов, позднейшим движением монголов или с нападением арабов на Персию и Византию; во втором томе (стр. 60) он же замечает, что вторжение турок (причисляемых им к монголам) в мусульманские области существенно отличалось от движений других среднеазиатских народов и представляет больше сходства с движением германцев^[4].

На русский язык «Weltgeschichte» Линднера, как уже было указана О. А. Добиаш-Рождественской^[5], переведена не была, о чем приходится особенно жалеть потому, что ни в одном из оригинальных или переводных трудов по всемирной истории на русском языке не рассматривается с такой отчетливостью вопрос о мусульманской культуре и ее отношении к другим средневековым культурам. Среди учебной литературы О. А. Добиаш-Рождественская отмечает «Курс истории средних веков» проф. А. А. Васильева (1915), как учебник, в котором «ценно большее, чем в других учебных книгах, внимание к средневековому Востоку»; но помимо «нежелательной для взрослого учащегося элементарности» этого учебника (он назначен, впрочем, только для VI класса мужских гимназий и реальных училищ) часть его, посвященная культуре ислама, несвободна от фактических ошибок (например, на стр. 83 замечание, будто предписание «обращаться лицом во время молитвы к Мекке» было объявлено Мухаммедом только после взятия Мекки), несмотря на то что автору, как показывают его специальные труды (особенно «Византия и арабы», 1900—1902), хорошо известна арабская историческая литература. Можно отметить также ряд неточностей в выражениях, которые могут затруднить начинающего. Сюда относится, например, помещение Багдада и Кордовы «на двух противоположных концах мусульманского мира» (стр. 71), упоминание (там же) об основании «в X веке в Египте на Ниле города Каира» в связи со словами (стр. 88) о сохранившейся в Каире «от конца IX века» мечети Ибн Тулуна (следовало упомянуть о существовавшем с VII в., к югу от будущего Каира, города Фустата) или замечание (стр. 73), что «крестовые походы установили прямые торговые сношения Европы с Востоком» (автору, конечно, хорошо известно, что эти сношения были установлены раньше итальянскими торговыми городами, не говоря уже о еще более ранних путешествиях из Европы на Восток купцовевреев). Наконец, в учебнике проф. Васильева три средневековые культуры, византийская, арабская и романо-германская, рассматриваются каждая отдельно; сравнения между ними не проводится и почти ничего не говорится об их взаимоотношениях. Если (стр. 6) «Византия была до XIII в. наиболее просвещенной страной Европы» (против этого можно спорить, если принять во внимание мусульманскую Испанию), то труднее согласиться с тем, что в 1204 г. «западноевропейское варварство победило самое культурное государство средних веков» (стр. 38). К этому времени мусульманская культура давно успела опередить византийскую.

В курсе проф. Васильева учащимся рекомендуется «для чтения» кроме книг Мюллера и Крымского также «Книга для чтения по истории средних веков» под ред. проф. П. Г. Виноградова, вып. I, статьи 13, 14 и 15 (6-е изд. вышло в 1913 г.). Первые две статьи анонимные, «Магомет и начало ислама» и «Ислам», представляют, по отзыву А. Е. Крымского, краткое и неумелое переложение первых четырех глав (или «книги первой») труда Мюллера, с искажением транскрипции собственных имен и терминов. Транскрипция, во всяком случае, непоследовательна, пишется «Хашим» и в то же время «Гамза», «Тира»; один из главных сподвижников пророка, Са’д ибн Абу Ваккас, обращен в «Сеида». Третья статья «Аббасиды» (стр. 366—385) составлена А. Кизеветтером по «Culturgeschichte» Кремера. И в этом случае текст подлинника передается не всегда точно. По «Книге для чтения» (стр. 382) жители арабского полуострова во время процветания земледельческой культуры в Египте и Передней Азии «делили трудовое время между охотой, рыболовством, скотоводством и сбором фиников»; у Кремера (Bd И, S. 321) сказано, что скотоводство и сбор фиников были, как и теперь, главным источником пропитания для большинства населения Аравии; охота и рыболовство доставляли средства к жизни только очень небольшому числу; в некоторых областях (Йемене, Омане, Бахрейне) издавна была земледельческая культура.

Не переведена до сих пор на русский язык коллективная «Кембриджская история средних веков» (Cambridge medieval history), план которой принадлежал покойному византинисту Бьюри (Вигу) и которую О. А. Добиаш-Рождественская называет «самой свежей в научном отношении» и «умело организованной». Во второй том (1913) вошли глава о «Мухаммеде и исламе», составленная кембриджским арабистом проф. Биваном (Bevan), и две главы о мусульманских завоеваниях, составленные немецким профессором Беккером. Обоими учеными использованы результаты новейших исследований, особенно работы Вельхаузена и Каэтани (обращает на себя внимание полное отсутствие ссылок на Мьюра; ничего не сказано о трудах Мьюра и в предисловии издателей, где по поводу трех глав, посвященных мусульманству, вспоминаются только посвященные тому же предмету главы Гиббона — «самая блестящая часть его труда, но в то же время более всего нуждающаяся в пересмотре на основании новейших исследований»), Глава о «Мухаммеде и исламе» заключает в себе мало нового. Подобно большинству современных исследователей, автор отдает справедливость выдающейся личности Мухаммеда, но многое, по его собственным словам, остается невыясненным; приводятся слова Нёльдеке, «одного из величайших когда-либо живших ориенталистов», что в молодости он предполагал написать историю начала мусульманской империи, но отказался от своего намерения из-за невозможности удовлетворительно выяснить характер пророка (в действительности, Нёльдеке писал в 1907 г., что отказался от своего любимого плана — написать историю мусульманского государства приблизительно до конца III в. х., — так как в зрелые годы не отважился бы с такой самоуверенностью, как в дни молодости, изобразить характер Мухаммеда; популярная биография Мухаммеда была издана им в 1863 г.). Автор возвращается к вопросу о болезни пророка и допускает возможность истерии, причем приводит мнение де Гуе, решительно отвергающего предположение об эпилептических припадках; но де Гуе в той же статье (в сборнике «Orientalische Studien», к семидесятилетию Нёльдеке) столь же решительно отвергает предположение об истерии. Мировые политические события эпохи возникновения ислама мало принимаются во внимание. Автор замечает, что в эту эпоху в пределах полуострова не было ни одной политической организации, которая заслуживала бы названия государства; не упоминается о том, что часть полуострова, именно Йемен, входила в состав персидской великой державы; не говорится даже, что в то время происходила война между Персией и Византией; естественные союзники византийцев, абиссинцы, в стране которых нашли убежище первые мусульмане, едва ли справедливо названы «полудиким» народом. В противоположность Бивану, Беккер придает главное значение политическим событиям. В виде реакции против прежнего стремления — объяснять все действия и успехи первых мусульман религиозным воодушевлением — Беккер, подобно Каэтани (это было указано в рецензии Нёльдеке^[6] на «Annali deU’Islam»), не придает религии почти никакого значения; все выступления «пророков» в конце жизни и после смерти Мухаммеда были направлены, по его мнению, не против ислама, а против политического господства Медины. Стремление объяснить всю культурную историю мусульманского мира, как дальнейшее развитие «эллинистическо-восточной» или «восточно-эллинистической» культуры первых веков христианства, приводит его к смелым и едва ли основательным обобщениям; более чем сомнительно, чтобы различие между церквами греческой и латинской сводилось, в главных чертах, «к различию между Азией и Европой» и чтобы победа Аббасидов была победой древнего Востока над эллинизмом. Знакомый с литературой по исламоведению найдет здесь изложение тех же взглядов, иногда в тех же словах, как в статьях Беккера в журнале «Der Islam» и в «Энциклопедии ислама». Как сжатое изложение «последнего слова науки» (не в смысле окончательных выводов, но в смысле взглядов новейшей школы) эти главы, конечно, принесут пользу читателям, но слишком догматический способ изложения может ввести в заблуждение начинающего, не имеющего возможности отличить гипотезу от научно установленной истины. Во всяком случае появление перевода статей Бивана и Беккера, как и всей «Кембриджской средневековой истории», на русский язык было бы желательно. Вообще при современном состоянии русской науки изучение истории ислама и его культуры без знания иностранных языков (особенно немецкого) едва ли возможно. Довольно подробные библиографические данные по истории ислама можно найти на русском языке в упомянутых книгах Крымского, на иностранных языках — в «Кембриджской истории» и в последнем (1915) издании книги Мьюра^[7].

Ввиду отсутствия предисловия, позволяю себе сказать здесь несколько слов о целях книжки и принципах, руководивших автором при ее составлении. Главные цели определяются общими задачами «Введения в науку» и его исторической серии. Приводятся только те сведения, которыми, по мнению автора, необходимо располагать начинающему для дальнейших самостоятельных занятий в области истории мусульманского мира; полнота библиографических указаний при таких условиях, конечно, не имелась в виду. Книжка предназначена не столько для студентов-ориенталистов, сколько для студентовисториков, которые от изучения истории Европы, преимущественно европейского средневековья (вып. 22, следовательно, более всего примыкает к вып. 10), перейдут к изучению истории Востока. Поэтому, с одной стороны, не приводятся сведения, которыми могли бы воспользоваться только уже знающие восточные языки (те, кто приступил бы к изучению таких языков после ознакомления с книжкой, получат такие сведения от специалистов-востоковедов); с другой стороны, автор мог предполагать в своих читателях несколько более высокий уровень европейского образования, чем составители выпусков, посвященных истории Европы. Само собою разумеется, что научная литература, относящаяся к времени после 1914 г., была доступна мне только отчасти. При чтении корректур я пользовался товарищеской помощью И. Ю. Крачковского. Позволяю себе тут же сделать небольшую поправку к стр. 258; автор истории Багдада назван у Табари (III, 1516), но только в одном месте, тогда как его труд использован во многих местах; это выяснено Келлером.

• [1] См. ниже, стр. 403—412.
• [2] ЗВОРАО, т. I, стр. 149.
• [3] Там же, т. V, стр. 326.
• [4] Стремление искать в расовой психологии ключ к объяснению исторических явлений не чуждо и некоторым выдающимся ориенталистам; ср. мнение Беккера в DI, Bd V, S. 92, заключение статьи об откупе податей и ленах у мусульман .
• [5] Ср. вып. 10 этой серии, <3ападная Европа в средние века,> стр. 73. О трудеЛинднера говорит также в вып. 13 А. Г. Вульфиус, <3ападная Европа в новое время, >стр. 32 и сл.
• [6] WZKM, Bd XXI, 1907, S. 303.
• [7] Из более новых работ, содержащих библиографию по истории ислама, см.:Pfannmiiller, Handbuch; Sauvaget — Cahen, Introduction; Pearson, Index Islamicusи Supplement к нему; Spuler — Forrer, Der vordere Orient', Creswell, Bibliography, Rodinson, Bilan des etudes mohammadiennes. Исторические обзоры: Fuck, Arabische Studien; Крачков-ский, История русской арабистики; Смирнов, Очерки.