Признаки, феномены и формы проявления профессиональной деформации личности

Признаки, феномены (явления) и формы проявления профессиональной деформации личности, приводимые в различных исследованиях весьма многочисленны и ждут еще своей систематизации.

С позиций различения признаков и явлений личностной деформации профессионала и профессиональной деформации личности, к профессиональной деформации личности мы относим нарушения в деятельности специалиста, не преступившие рамок закона и такие профессиональные изменения в личности, которые не соответствуют нормам профессиональной этики и не одобряются обществом.

В большей степени данные феномены исследованы в областях здравоохранения, юридической, образования и социального обеспечения, примеры из которых и приведены ниже.

Специалисты в области здравоохранения

Многие авторы отмечают такие признаки профессиональной деформации врачей как «потеря больного», когда лечащий врач не видит перед собой живого человека, не учитывает его личностных особенностей. Речь идет о стандартизации общения врача с больным, отмечается, что зачастую все сводится к языку голых цифр, количественных показателей анализов, формул и т. д., которые сообщаются больному на специфическом медицинском языке. Имеет место и такой признак, как «приборный фетишизм», который характерен установкой на обезличивание пациента, недооценку анамнеза, клиники и особенностей личности.

Р. Конечный и Н. Боухал, изучавшие профессиональную деформацию врачей и сестер милосердия, пишут: «Профессиональной деформацией являются и поведение, и выражения медицинских работников, при которых под влиянием привычки проявляется черствость по отношению к больным в такой степени, что у немедиков создается впечатление бездушия и цинизма. Например, если врач или медсестра не считают нужным отделить хотя бы ширмой умирающего больного в 20-коечной палате. Или врачи, совершая обход, при больном дискутируют о неблагоприятном прогнозе его болезни. Или в анатомическом зале шутят над трупами, рассказывают анекдоты и курят» [13, с. 255].

Они считают, что профессиональная деформация проявляется также в своеобразном профессиональном жаргоне, который используется даже в присутствии больного. Например, они могут сказать, что у них в палате лежат четыре желудка, три желчных пузыря и одна почка [13, с. 256]. Поведение и некоторые выражения медиков находятся на грани профессиональной адаптации и деформации. Уже на грани с кощунством находятся сравнения, выражающие элементарные ассоциативные связи и используемые для описания секретов и экскретов, как, например, «тифозный стул в виде горохового супа», «гной в виде сметаны», «моча в виде пива» [13, с. 254].

Обнаружена также закономерность связи между характером деятельности профессионала и степенью его квалификации. Чем ниже квалификация врача, тем меньше он беседует с больным, обследует его физикальными методами, чаще назначает анализы, рентгеновские и другие виды исследования" [16, с. 45].

В целом, указываются следующие признаки и явления, свидетельствующие о профессиональной деформации личности:

• — односторонность восприятия и понимания, превращение лечащих врачей или в диспетчеров (участковый терапевт), или в механических манипуляторов (хирург);
• — узость мышления, когда врач сосредотачивается на частностях в ущерб общему, концентрация внимания врача только на одном органе, а не на всем организме в целом;
• — субъективизм и однобокость диагноза, утрата индивидуального и целостного подхода к пациенту;
• — преувеличение значимости биологических и недооценка роли социальных и психологических факторов болезни;
• — деформация этической и юридической ответственности (особенно при групповых формах курирования больного);
• — бесцеремонность врачей, нетерпимость и даже агрессия, а порой и хамство при общении с больным;
• — отсутствие в работе терапии словом, забвение доброты к больному, лечения лаской и любовью;
• — рвачество медицинских работников (врачей, сестер, санитарок), т. е. отношение к пациенту как к источнику дохода;
• — отсутствие такта, чувства меры в отношении как пациентов, так и коллег в присутствии больных и т. п.
• — отрицание и недооценка необходимости моральной поддержки пациента;
• -дефицит милосердия, дегуманизация взаимоотношений «врач — пациент», грубость персонала;
• — безответственное отношение к своему долгу;
• — элементы бюрократизма и бюрократический стиль деятельности;
• — нарушения требований сохранения врачебной тайны и конфиденциальности сведений о больном;
• — неоправданное использование профессионального жаргона и другие.

Данным признакам и явлениям соответствуют и некоторые личностные черты, присущие специалисту:

• — низкий уровень развития эмпатии;
• — слабо развитое отношение к другим людям как к ценности;
• — отсутствие отношения к пациенту как к активному соучастнику;
• — отсутствие дружелюбия;
• — отсутствие готовности прийти на помощь и другие.

В качестве признаков и явлений личностной деформации медицинского работника как финального процесса деградации личности можно назвать:

• — правовые нарушения врача, врачебное преступление, нарушение тех норм деятельности, которые зафиксированы в праве, законе. Среди них халатность, преступное оставление больного без помощи, невежество и вследствие этого неправильное лечение, и т. д.;
• — взяточничество в различных формах: выдача больничных листов о временной нетрудоспособности заведомо здоровым пациентам; получение дополнительной платы, гонорара за выполнение уже оплаченных (государством) обязанностей врача и др.
• — варварские, омерзительные преступления врачей — опыты над людьми. После обнародования фактов нарушения норм общественной морали и профессиональной этики мировая общественность сформулировала общие критерии в отношении допустимых экспериментов на людях, сведенные в кодексы, имеющие мировое значение, например «Декларация, принятая в Хельсинки. Рекомендации врачей по клиническим испытаниям на человеке. Этический комплекс»^[1].

В Уголовном кодексе РФ перечислены следующие виды нарушений норм деятельности врачей, которые трактуются как преступления строго медицинского характера: неоказание помощи больному; незаконный аборт; незаконное врачевание; противозаконное составление и выдача подложных медицинских документов; нарушение санитарно-гигиенических и хранения, перевозки и пересылки санитарно-противоэпидемических правил; нарушение правил производства наркотических и других сильнодействующих и ядовитых веществ; неосторожные действия медицинских работников.

Разумеется, деятельность медицинских работников разнообразна, специализация медицинской профессии продолжает увеличиваться. Остаются специальности, традиционно воспринимаемые как гуманные, но есть и такие, которые вызывают публичные сомнения в этом. Например, специалисты, допущенные делать аборты, в тех странах, где они официально разрешены, но где имеются активисты, проповедующие их запрет и считающие медицинских работников абортария «убийцами в белых халатах». Подобные коллизии могут вызывать очень сильные эмоциональные реакции у врачей, сестер милосердия, которые могут приводить к моральным деформациям личности [6].

Например, американская медсестра С. Тисдейл с беспощадной откровенностью пишет о своей работе и сопряженными с ней психическими переживаниями: «Многие люди считают, что мы, делающие аборт, — убийцы. (…) Меня одолевают усталость и мрачные настроения, мне кажется, что больше не выдержу. (…) Но я вынуждена сдерживаться. Мы здесь обречены на рациональную жестокость, бесстрастный гуманизм. Как мы можем заниматься такой работой, такое выносить? Здесь высокое и этическое всегда преломляется в призме обыденного и повседневного. (…) Мы очень заняты, чтобы размышлять над этикой. (…) Я культивировала в себе некоторую черствость. Нет, не равнодушие, но я не хочу переживать каждую операцию — иначе как бы я выдержала здесь: мы делаем более 100 абортов в неделю. Коллеги признают, что от этой работы можно свихнуться, и поэтому предпочитают смотреть на вещи шире, не хотят фокусировать внимание» [19, с. 20−21].

Данный пример наиболее ярко свидетельствует об определенной взаимосвязи эмоционального (профессионального) «выгорания» специалиста с его возможной профессиональной деформацией личности в силу личностных особенностей, повышенной тревожности, впечатлительности, развитой эмпатии, слабости и несоответствия адаптивных возможностей и способностей условиям деятельности или сформированным защитным механизмам, избранным копинг-стратегиям.

Подобные явления обнаруживаются и в других видах профессиональной деятельности, относящейся к типу «человек — человек». ' Самое трудное и сложное — профессионально демонстрировать свои умения в субъекг-субъектных взаимоотношениях, сохраняя при этом высокий профессионализм и личностную целостность. Это характерно и для других сфер, например, в юридической деятельности следователей, судей, сотрудников органов внутренних дел, в управленческой, педагогической и других профессиях.

• [1] Хроника ВОЗ. — 1965. — Т. 19. — № 1. — С. 29−30.