Марксистское направление в теории международных отношений

Классический марксизм

Марксизм предложил несколько взаимосвязанных концепций, многообъектных по своему содержанию (политологических, теоретико-экономических и социально-философских), но объединенных гуманистическим мировоззрением и сводимых в идеологическую конструкцию, которую К. Маркс и его частый соавтор Ф. Энгельс называли «научным социализмом»^[1]. У немецких ученых опубликовано огромное количество статей по вопросам колониализма, внешней и международной политики, истории армии и войн. В них содержатся ценные наблюдения и теоретические обобщения, эвристический потенциал которых вдохновляет многих современных авторов теории международных отношений, например И. Валлерстайна, Мао Цзедуна, и неомарксизма вообще. Последний занимает прочные идеологические позиции в противостоянии альтерглобализма и неоконсервативного глобализма. Марксизм считается оппозиционным реалистической и идеалистической парадигмам в изучении международных отношений, хотя его вряд ли можно считать их альтернативой. Марксизм использует структурное объяснение международных отношений, видит в них непрекращающуюся борьбу за власть и особенно экономическую мощь и является энтузиастом капиталистической модернизации и глобализации.

Прежде чем превратиться в современный неомарксизм, марксистская парадигма существовала в «классическом» варианте, разработанном (помимо основоположников) В. И. Лениным, Р. Люксембург, К. Каутским и Р. Гильфердингом. Классическая парадигма была дискредитирована разложением советского социализма, в котором она видела институционализированное торжество чаемой «мировой революции».

Парадигма «классического марксизма» в его марксистско-ленинском варианте имеет следующие основные положения.

1. Главными действующими лицами в этой парадигме международных отношений являются социальные классы — мировая буржуазия и международный рабочий класс (пролетариат). Государства как участники международных отношений вторичны, поскольку выступают инструментом классового господства. Внутрии внешнеполитические отношения воспроизводят один и тот же факт — эксплуатацию. Маркс и Энгельс писали: «История всех доныне существовавших обществ двигалась в классовых противоположностях, которые в разные эпохи складывались различно. Но какие бы формы они ни принимали, эксплуатация одной части общества другою является фактом, общим всем минувшим столетиям»^[2].

Стремление буржуазии к сверхприбыли повсеместно побуждает ее к усилению эксплуатации рабочего класса и поиску новых источников сырья, дешевой рабочей силы и новых рынков сбыта готовой продукции. Это ведет к усилению межимпериалистических противоречий на одном полюсе мирового капитализма и консолидации интересов международного рабочего класса — на другом. Рабочие «не имеют отечества», их объединяет имеющее объективные основы чувство пролетарского интернационализма. Что же касается буржуазии, то она, будучи космополитичной по своей сущности, создала национальное государство как инструмент своего классового господства и подчинения.

Используя внешнеполитические инструменты государства (военную стратегию и дипломатию) в своих узкоэгоистических целях, буржуазия способствует постоянной дестабилизации международных отношений, вооруженным конфликтам и войнам. Пролетариат как субъект политики также формируется как космополитический класс, не привязанный существенными интересами к своему Отечеству. Классовые интересы пролетариата в сфере мировой политики являются, по замечанию Ф. Энгельса, едиными и нераздельными, так как основные отношения между трудом и капиталом всюду одни и те же, и политическое господство имущих классов над классами эксплуатируемыми существует повсюду, то принципы и цель пролетарской политики будут везде одни и те же. Следует признать, что надежда Ф. Энгельса на объединение трудящихся в силу процессов глобализации не оправдалась. Уже Первая мировая война показала, что единство интересов всех угнетенных является малореалистическим предположением.

2. Глобализаторы от социализма. Ошибка Ф. Энгельса не являлась фатальной для обоснования мировой революции. Объективные процессы в капиталистическом мире будут способствовать политическому сплочению пролетариата посредством достижения его культурной гомогенности и участия не в национально-патриотической, а в глобально-космополитической экономике. Замена феодализма капитализмом сопряжена вначале со складыванием национальных государств, а затем — с процессом социально-экономической интернационализации, поэтому буржуазия сыграла в истории чрезвычайно революционную роль.

Согласно К. Марксу мировое развитие начинается с развитием капитализма, так как основой капиталистического способа производства является крупная промышленность, создающая единый мировой рынок. «Потребность в постоянно увеличивающемся сбыте продуктов гонит буржуазию по всему земному шару. Всюду должна она внедриться, всюду обосноваться, всюду установить связи, — можно прочитать в „Манифесте Коммунистической партии“. — Буржуазия путем эксплуатации всемирного рынка сделала производство и потребление всех стран космополитическим. К великому огорчению реакционеров, она вырвала из-под ног промышленности национальную почву… На смену старой местной и национальной замкнутости и существованию за счет продуктов собственного производства приходит всесторонняя связь и всесторонняя зависимость наций друг от друга…»^[3] Иными словами, буржуазия становится господствующим классом в планетарном масштабе.

Основатели марксизма следующим образом представляли перспектив}' международных отношений: «Национальная обособленность и противоположности народов все более и более исчезают уже с развитием буржуазии, со свободой торговли, всемирным рынком, с единообразием промышленного производства и соответствующих ему условий жизни. Господство пролетариата еще больше ускорит их исчезновение». В декларации своих целей — «Манифесте Коммунистической партии» — Маркс и Энгельс с первых страниц заявили себя интернационалистами, противниками национальной обособленности и ограниченности, да и просто энтузиастами глобализации. Само историческое развитие и зарождение капиталистического способа производства в их концепции увязывалось с движением человечества к всемирной организации. Эти авторы писали: «Буржуазия быстрым усовершенствованием всех орудий производства и бесконечным облегчением средств сообщения вовлекает в цивилизацию все, даже самые варварские, нации. Дешевые цены ее товаров — вот та тяжелая артиллерия, с помощью которой она разрушает все китайские стены и принуждает к капитуляции самую упорную ненависть варваров к иностранцам. Под страхом гибели заставляет она все нации принять буржуазный способ производства, заставляет их вводить у себя так называемую цивилизацию, г. е. становиться буржуа. Словом, она создает себе мир по своему образу и подобию»^[4].

3. Международные отношения ничем кроме масштабов, в сущности, не отличаются от внутриобщественных отношений. К. Маркс и Ф. Энгельс рассматривали сферу международных отношений как составную часть сложного общественного организма, развивающуюся по тем же самым законам, что и общественные отношения в целом. Внешняя и внутренняя политика государства рассматривались как находящиеся в неразрывной связи друг с другом. С точки зрения марксизма, политика государств — как внешняя, так и внутренняя — относятся к политической надстройке, которая обусловлена природой социально-экономического строя. Экономический фактор оказывает решающее воздействие на формирование политики. В целом, международные отношения имеют «вторичный и третичный характер», являясь прямой экстраполяцией взаимоотношений между «экономическим базисом» (совокупностью господствующих производственных отношений) и детерминированной им «политической надстройкой», с одной стороны, и отражая особенности взаимодействия буржуазии и рабочего класса в рамках национальных государств — с другой^[5].

Жан-Жак Руссо столетием раньше говорил, что международные отношения зависят от социальной природы стран, участвующих в них. В марксизме международная проблематика поглощалась теорией общественных формаций, исторически сменяющих друг друга в результате революций в способе производства материальных благ. По Марксу и Энгельсу, капитализм воплощал собой способ производства, при котором капитал разрушал национальные границы, но при этом искал избавление от перспектив пролетарской революции в разжигании национальной розни. Диалектика этого антагонизма характеризует международные отношения капиталистической эпохи. Но даже если буржуазия и пролетариат продолжают существовать в национальных рамках, в процессе развития мирового рынка они становятся двумя антагонистическими классами в международном сообществе. Существует и противоречие между буржуазиями разных стран в борьбе за сырье, колонии, рынки сбыта и т. д., но они второстепенны. Поскольку пролетариям нечего терять и они повсюду эксплуатируемы капиталом, то они, согласно этой логике, должны объединяться. Но для этого пролетариату нужно прежде всего завоевать политическое господство, подняться до положения «национального класса», конституироваться как «нация».

Наперекор всей предшествующей социально-философской мысли основатели марксизма утверждали, что основным элементом в человеческой организации были не племена, нации, а общественные классы. Таким образом, марксизм вводит в сферу анализа международных отношений совершенно новый субъект, тогда как раньше международные отношения понимались исключительно как межгосударственные^[6].

• 4. Основные международные процессы представлены классовыми конфликтами, кризисами, войнами и социальными революциями.
• 5. Цели главных акторов международных отношений кардинально противоположны. Если одни (мировая буржуазия) стремятся к максимизации прибыли и накоплению капитала, то другие (международный пролетариат) — к свержению господствующего класса и тем самым к осуществлению всемирно-исторической миссии пролетариата — освобождению всех трудящихся от эксплуатации и установлению социализма и коммунизма на земле.
• 6. Различны и средства достижения антагонистическими классами своих целей: со стороны мировой буржуазии — усиление эксплуатации, а со стороны пролетариата — мировая социальная революция. Международные отношения в экономическом плане становятся отношениями эксплуатации. В плане же политическом они являются отношениями господства и подчинения и, как следствие, — отношениями классовой борьбы. Тем самым национальный суверенитет, государственные интересы вторичны, ибо объективные законы способствуют становлению всемирного общества, в котором господствует капиталистическая экономика и движущей силой которого являются классовая борьба и всемирно-историческая миссия пролетариата.

Одним из принципов марксистского подхода к международным отношениям становится пролетарский интернационализм. «Манифест Коммунистической партии» заканчивается призывом: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Тем самым марксизм преследует цель создания международного социалистического порядка вместо капиталистического.

Концепция национализма, с точки зрения марксизма, является буржуазной, пролетариат не имеет своего отечества, так как вначале он должен завоевать политическую власть. Мировой пролетариат имеет общий интерес — уничтожить эксплуатацию. Одно из важнейших условий его освобождения — объединенные действия пролетариата во всемирном масштабе. Когда будет положен конец эксплуатации человека человеком, тогда настанет и конец враждебности и эксплуатации одной нации другой. Таким образом, эксплуатация одних наций другими будет уничтожена в той же мере, в какой будет уничтожена эксплуатация одного индивидуума другим, и «вместе с антагонизмом классов внутри наций падут и враждебные отношения наций между собой». Единение господствующих пролетариев, у которых по их социальной природе «нет отечества», во всемирном масштабе, стало быть, искоренит войны. Иными словами, международные отношения Маркс и Энгельс свели к отношениям социально-экономическим^[7].

• 7. Марксизм имеет достаточно ясную позицию и относительно будущего международных отношений: оно предопределено «объективными законами общественного развития», в том числе законом отмирания государства и установления в новом, свободном от капиталистической эксплуатации и угнетения мире «простых норм нравственности и справедливости» между народами^[8].
• 8. Прогнозы классиков марксизма часто были ошибочными. Как сторонники глобализации, они отрицательно относились к федерализму, видя в нем консервацию партикуляризма, разобщенности. Между тем современная интеграция Европы проходит через стадию ее федерализации. Рост ЕС стимулируется распространением федералистских умонастроений. В марксистской теории, по существу, не нашлось места проблеме федерализма — одной из основных в политической организации XX в. Ее значение многие европейские и американские мыслители осознали до и во время появления марксизма. Маркс и Энгельс высмеивали теоретиков федерализма.
• 9. Марксизм был не только теоретической позицией, но и культурным явлением. Он стал частью европейского самосознания и поэтому враждебно относился к России и славянским народам. По поводу «демократического панславизма» (движения славян Австрии за самоопределение) Маркс и Энгельс иронизировали над «так называемыми „правами“ австрийских славян», замечая, что если бы они могли их добиться, то «восточная часть Германии была бы искромсана, как обглоданный крысами хлеб!», и все это «в благодарность за то, что немцы дали себе труд цивилизовать упрямых чехов и словенцев, ввести у них торговлю и промышленность, более или менее сносное земледелие и культуру!»^[9]

Правда, они обличали и «германскую империю прусской нации» как «истинную представительницу милитаризма». Маркс и Энгельс выделяли нации «жизнеспособные» и «нежизнеспособные». Например, среди славян к первым они относили «поляков, русских, и самое большое, турецких славян», считая, что остальные славяне относятся к тем народам, которые «были насильственно подняты на первую ступень цивилизации, нежизнеспособны и никогда не смогут обрести какую-либо самостоятельность». Участь славян — стать объектом ассимиляции более развитых наций — немцев и мадьяров. Развитость их диагностировалась по склонности к участию в революции. Славяне, стремившиеся к стабильности и не поддержавшие революционеров, объявлялись Энгельсом «контрреволюционными нациями». Впрочем, Энгельсом руководила не этническая предубежденность, а маниакальная одержимость революцией. Эта патологическая страсть была готова пожертвовать немцами ради славян. По словам автора, «если бы славяне в какую-нибудь эпоху своего угнетения начали новую революционную историю, они уже этим одним доказали бы свою жизнеспособность. Революция с этого самого момента была бы заинтересована в их освобождении, и частные интересы немцев и мадьяр отступили бы перед более важными интересами европейской революции»^[10]. Однако эта мысль о возможном первенстве славян перед немцами так и оставалась абстрактной возможностью.

Реалистичным был союз германского патриотизма и революционаризма. Победа демократической революции в Германии даст законное основание для геноцида славян. Они должны покорно претерпеть гнев революционных народов. Энгельс писал: «Ненависть к русским была и продолжает еще быть у немцев их первой революционной страстью; со времени революции к этому прибавилась ненависть к чехам и хорватам, и только при помощи самого решительного терроризма против этих славянских народов можем мы совместно с поляками и мадьярами оградить революцию от опасности»^[11].

Энгельс был последователен в защите «передовых» наций, эксплуатировавших отсталые народы. В захвате Соединенными Штатами мексиканских территорий восторжествовал будущий прогресс человечества. Автор писал: «И что за беда, если богатая Калифорния вырвана из рук ленивых мексиканцев, которые ничего не сумели с ней сделать? И что плохого, если энергичные янки быстрой разработкой тамошних золотых россыпей умножат средства обращения, в короткое время сконцентрируют в наиболее подходящих местах тихоокеанского побережья густое население и обширную торговлю, создадут большие города, откроют пароходное сообщение, проведут железную дорогу от Нью-Йорка до Сан-Франциско, впервые действительно откроют Тихий океан для цивилизации и третий раз в истории дадут новое направление мировой торговле? Конечно, „независимость“ некоторого числа калифорнийских и техасских испанцев может при этом пострадать; „справедливость“ и другие моральные принципы, может быть, кое-где будут нарушены; но какое значение имеет это по сравнению с такими всемирно-историческими фактами?»^[12]

С особой настойчивостью классики марксизма преследовали Россию. В ее стремлении к европейской стабильности они видели фактор поддержки европейских реакционеров, которые почему-то никак не хотели соглашаться с демократической перестройкой Европы. Даже если бы у России не было никакой внешней политики, сам факт ее существования был несовместим с европейской демократией. Энгельс писал: «Царская Российская империя является главным оплотом, резервной позицией и вместе с тем резервной армией европейской реакции; потому что одно уже ее пассивное существование представляет для нас угрозу и опасность»^[13]. От этой оценки не спасает признаваемое Энгельсом миролюбие России^[14].

Таким образом, можно говорить о новаторском подходе классического марксизма к теоретическому пониманию международных отношений, особенно в понимании их субъекта. Место наций и государств заняли капитал в качестве объединителя человечества и пролетариат как освободитель мира от эксплуатации человека человеком. Маркс и Энгельс предложили объяснение международных отношений под углом зрения социальных отношений.

• [1] Эта идеология специализируется на изучении общих закономерностей классовойборьбы, фиксирует всемирно-историческую роль пролетариата, крах капитализма и неизбежную победу коммунизма как последней общественно-экономической формации.
• [2] Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Маркс К., Энгельс Ф.Сочинения. Т. 4. М.: Госполитиздат, 1955. С. 445.
• [3] Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. С. 427—428.
• [4] Там же. С. 428.
• [5] См.: Маркс К., Энгельс Ф.

  Введение

  (Из экономических рукописей 1857—1858 годов) //Сочинения. Т. 12. С. 735—736.

• [6] См.: Теория международных отношений: учеб, пособие: в 2 т. Т. 1. Эволюция концептуальных подходов / под общ. ред. О. А. Колобова. I I. Новгород, 2004. С. 67.
• [7] См.: Теория международных отношений. Т. 1. Эволюция концептуальных подходов /под общ. ред. О. А. Колобова. С. 68.
• [8] См.: Маркс К. у Энгельс Ф. Сочинения. Т. 20. С. 96.
• [9] Энгельс Ф. Демократический панславизм // Сочинения. Т. 6. С. 296.
• [10] Там же. С. 299.
• [11] Там же. С. 306.
• [12] Энгельс Ф. Демократический панславизм. С. 292—293.
• [13] Энгельс Ф. Внешняя политика русского царизма // Сочинения. Т. 22. С. 13.
• [14] Там же. С. 16.