Тактические задачи. 
История русской революции

Содержание нашей деятельности в пролетариате

Да, нет сомнения, нас ждут интересные боевые годы, готовятся дух захватывающие события, но сейчас нам необходимо во что бы то ни стало выбиться из того тупика, в котором вот уже год бьется наша партия. Комитетская работа в необычайно жалком состоянии. Организационные связи с массой ничтожны. Политического «контакта» с массой почти нет вовсе. Речи о пролетариате как авангарде общедемократического движения все более и более начинают резать ухо, как политическая фальшь. Для всякого социал-демократа, умеющего политически мыслить, должно быть из всего этого ясно, что в нашей работе существует какой-то глубокий порок, либо унаследованный нами от «экономизма», либо же благоприобретенный в период «Искры», «порок», который не дает нам выпрямиться во весь рост. Наивно думать, что внутренние трения — причина застоя. Они только его симптом.

Отвлечемся на время от партийных разногласий, от организационных столкновений, взаимного «бойкота», оглянемся на содержание нашей партийной работы, и оно поразит нас не только своей количественной, но и своей качественной бедностью… Все поле нашей деятельности покрыто разной величины белыми листками, на которых напечатаны общие мысли о необходимости низвергнуть самодержавие — «во имя социализма». Листки эти называются прокламациями.

Совокупность этих прокламаций называется почему-то Российской социал-демократической рабочей партией… Разве это не так?

Если партия есть организованное сознание и организованная воля класса — а мы имеем право ее так определить, — то ясно, что условием ее развития является систематическое упражнение обоих этих качеств. Более или менее правильно воздействовать на сознание пролетариата путем «массового» распространения социал-демократической литературы еще не значит строить пролетарскую партию. Ибо партия есть не только организованное сознание класса, но и его организованная воля. Партия начинается там, где мы на почве достигнутого уровня сознания путем целесообразных тактических приемов организуем политическую волю класса. Партия способна неудержимо расти и развиваться только при взаимодействии «воли» и «сознания», когда каждый тактический шаг, организующий в форме того или другого политического «оказательства» волю наиболее сознательных элементов класса, тем самым неизбежно повышает их политическую восприимчивость, толкает к ним новые слои вчера еще не затронутой пролетарской целины и, таким образом, подготовляет материальный и идейный базис для новых, более решительных и политически веских, более выразительных со стороны классового характера тактических шагов…

Если мы оглянемся на содержание нашей работы — не только на «содержание» нашего сознания, нашей программы или нашего Центрального органа, то мы увидим стоящую над пролетариатом «партию» (то, что считают партией тов. Ленин и его единомышленники), вернее сказать — организацию, на три четверти, если не девять десятых, состоящую из марксистской интеллигенции, руководящую примитивными проявлениями классовой (экономической и политической) борьбы пролетариата и, сверх того, совершающую время от времени походы «вовсе классы населения».. то есть участвующую в политической борьбе радикальной буржуазии. Скажут, что это каламбур или, еще хуже, литературная передержка. К несчастью, практика комитетской работы как нельзя более точно соответствует этой «передержке». Комитеты «руководят» (хотя, как мы уже говорили, они все более и более разучиваются этому искусству) примитивными проявлениями экономической (стачки) и политической (полустихийные демонстрации с неопределенными революционными лозунгами) борьбы пролетариата и, кроме того, в той или другой форме «ходят во все классы общества» — чаще всего в форме прокламаций… Это все.

Некоторые товарищи с гордостью указывали на то, что изгнание Пронина и Степанова с «технического» съезда было подготовлено Петербургским комитетом партии. Я охотно допускаю это. Но этот факт лишь с избыточной полнотою подчеркивает правильность сделанного анализа. Петербургский комитет без участия и даже без ведома сознательного петербургского пролетариата вступает в известное соглашение с радикальной интеллигенцией. Мы не сомневаемся, что своим вмешательством — может быть, даже своей инициативой — в изгнании двух кишиневских громил Петербургский комитет сделал хорошее дело. Он оказал услугу радикальной интеллигенции, которая при его помощи сплотилась на известном лозунге, почувствовала свою силу, сделала шаг вперед в своем политическом развитии. Поддержав своей инициативой и практическим содействием демократическую интеллигенцию, Петербургский комитет поддержал тем самым дело общедемократической борьбы с абсолютизмом. Но нельзя же закрывать глаза на то, что пролетариат, живой петербургский пролетариат стоял при этом совершенно в стороне и лишь после, когда было уж поздно, спрашивал посланное к нему от «партии» лицо: «Что же нам теперь делать?» Группа «профессиональных революционеров» шла не во главе сознательного пролетариата, она действовала, поскольку действовала, вместо пролетариата.

Совершенно ясно, что эта практика политического заместительства очень далека от практики социал-демократической и гораздо полнее покрывается программой «Credo», чем даже практика «экономизма». Последняя сознательно ограничивалась руководством примитивными («тред-юнионистскими») требованиями рабочего движения. Теоретики «Credo», считаясь с отсутствием самостоятельной политики пролетариата, как с непреодолимым при русских общественно-политических условиях фактом, делали надлежащий вывод, требуя от социал-демократической интеллигенции выполнения ею ее гражданских обязанностей в форме активного участия в политической жизни, что — при отсутствии самостоятельной политики пролетариата — и не могло означать ничего иного, кроме участия в оппозиционной политике либеральных элементов общества. С этой точки зрения нежелание марксиста раствориться в буржуазной оппозиции означало лишь доктринерское упрямство и «существенный ущерб для всех, кто вынужден бороться за правовые формы не об руку с рабочим классом, еще не выдвинувшим политических задач» «Credo». «Экономисты» были непоследовательны и в массе своей проявляли именно такое «упрямство».

Что же сделали пришедшие им на смену «политики»? Они прибавили к ухудшенной ими в одном отношении и улучшенной в другом практике «экономизма» выполнение второй — по существу, буржуазной — задачи, выдвинутой «Credo». И — как это ни поразительно — люди, которые без ужаса не могут слышать самого имени Credo, выполняют такую работу, что авторы «Credo» могли бы сказать: «Они пришли не нарушить наш закон, но исполнить».