Институт экстрадиции

СОДЕРЖАНИЕ ВВЕДЕНИЕ

1. ВЫДАЧА ЛИЦА, СОВЕРШИВШЕГО ПРЕСТУПЛЕНИЕ (ЭКСТРАДИЦИЯ)

1.1 Понятие института экстрадиции

1.2 Концепции экстрадиции

1.3 Актуальные вопросы применения экстрадиции по законодательству Республики Беларусь ЗАКЛЮЧЕНИЕ

2. АНАЛИЗ Ч. 1 СТ. 166 УК РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ ВВЕДЕНИЕ Проблема преступности вышла за национальные границы и представляет опасность не только для отдельных государств, но и для всего человечества. Процесс этот приобрел беспрецедентные масштабы особенно за последнее время, когда в обществе стали происходить процессы глобальной интернационализации во всех сферах жизнедеятельности. Преступность, 'как исторически изменчивое социальное и уголовно-правовое явление, представляющее собой систему преступлений, совершенных в соответствующем государстве (регионе) за тот или иной период времени, 1 в этом процессе не стала исключением и претерпела существенные изменения, становясь все более опасной и распространяя свое негативное влияние по всему миру. Преступные группировки используют современные международные коммуникационные и транспортные возможности2, а также факт отсутствия должного правового сотрудничества между государствами по уголовным делам.

Кроме того, важность должного правового регулирования института экстрадиции в системе оказываемой государствами правовой помощи по уголовным делам определяется как национальными интересами государств в целях «предупреждения уголовной преступности на их территории, так и интересами международного сотрудничества по борьбе с международными преступлениями, представляющими опасность для всего сообщества государств.

Практичность экстрадиционной проблематики продиктована прежде всего борьбой с транснациональной преступностью, незавершенностью юридической регламентации экстрадиции, а также определенными коллизиями применения института выдачи лиц, совершивших преступление на практике.

Объектом исследования по выбранной теме является всестороннее изучение теоретических и практических вопросов, связанных с институтом экстрадиции в отечественном уголовном праве.

Предметом исследования являются правовые нормы, регулирующие выдачу лиц в Республике Беларусь для уголовного преследования или для исполнения приговора, а также практика реализации данных правовых норм.

Целью настоящего исследования является теоретическая разработка проблемы экстрадиции в уголовном праве, доктринальный анализ правовых норм о выдаче лиц, совершивших преступление.

Задачи исследования:

— рассмотреть понятие института экстрадиции;

— охарактеризовать концепции экстрадиции;

— проанализировать актуальные вопросы применения экстрадиции по законодательству Республики Беларусь.

Методологическую основу исследования составляют теория познания и материалистическая диалектика, которая предполагает рассмотрение предмета познания в его непрерывном развитии, изменении и в связях с другими явлениями.

В процессе исследования использовались формально-юридический, сравнительно-правовой, социологический, исторический, статистический и иные методы познания, традиционно использующиеся в науке уголовного процесса.

1. ВЫДАЧА ЛИЦА, СОВЕРШИВШЕГО ПРЕСТУПЛЕНИЕ (ЭКСТРАДИЦИЯ)

1.1 Понятие института экстрадиции экстрадиция уголовный право беларусь В современных условиях институт экстрадиции играет важную роль в укреплении и развитии международного сотрудничества между государствами. Не меньшее влияние возможности экстрадиции оказывают и на охрану законных интересов, прав и свобод личности, общества и государства, на укрепление международного правопорядка и борьбу с преступностью. Все это не может не приводить к тому, что вопросы экстрадиции привлекают к себе внимание юристов, ученых и практиков.

Нормативно-правовое регулирование экстрадиции, ее теоретические и практические проблемы не обойдены вниманием в монографических и диссертационных исследованиях. Не меньше внимания вопросам экстрадиции уделяется в периодической печати. Несмотря на это, нельзя не отметить, что в целом институт экстрадиции остается пока еще малоизученным, нередко ему отказывается в праве на самостоятельное существование. Вследствие этого экстрадицию часто принимают за выдачу, а вопросы экстрадиции сводятся к вопросам выдачи. Это приводит к тому, что анализу подвергаются лишь те нормы института экстрадиции, которые в той или иной мере оказываются связанными с выдачей. Вместе с тем, как показывает наш анализ, вопросами выдачи экстрадиционная деятельность не исчерпывается [8, c. 51]. Также безосновательно выглядит сужение тех возможностей, которыми на сегодня реально располагает институт экстрадиции. Это приводит к искаженным представлениям о формах, содержании и результатах экстрадиционной деятельности. Недостаточно исследованными остаются также вопросы, связанные с понятием экстрадиции, ее принципами и концепциями.

Следует отметить, что нормативное регулирование экстрадиции на международно-правовом и внутригосударственном уровне еще далеко не сложилось. Оно, как и экстрадиционная практика в целом, переживает период интенсивного развития с учетом вызовов международному сообществу со стороны преступности и терроризма. В настоящее время продолжается работа над нормативными документами по вопросам экстрадиции на международном уровне. Движение в этом направлении подкрепляется договорной работой как на региональном, так и на межрегиональном уровнях. Вместе с тем от внимания ускользают такие важные обстоятельства, как формирование экстрадиции в самостоятельный институт современного права, смена общей концепции экстрадиционной деятельности, перерастание экстрадицией узких рамок выдачи.

На практике экстрадиция уже давно не сводится лишь к выдаче преступников. Тем не менее вопросы экстрадиции продолжают обсуждаться преимущественно в терминах выдачи, существование института экстрадиции не получает признания и экстрадиция определяется как выдача. Вследствие этого дальнейшее совершенствование нормативной регламентации института экстрадиции, как и решение многих других практических вопросов экстрадиционной деятельности, во многом осложняется из-за приверженности к старым взглядам, понятиям и концепциям [17, c. 33].

Учитывая изложенное, представляется актуальным обратиться к анализу института экстрадиции, его роли и места в современном праве, а также дифференцировать понятие экстрадиции от понятия выдачи. Не менее важно, на наш взгляд, уточнить современную концепцию экстрадиции и формы ее реализации, которые она приобретает в соответствии с требованиями действующего законодательства и иными нормативно-правовым документами, действующими в этой важной сфере межгосударственного сотрудничества и права.

Следует согласиться с утвердившимся в литературе мнением о том, что как объект анализа институт выдачи «представляет собой достаточно разработанный материал». Вместе с тем этого нельзя сказать об институте экстрадиции. Институт экстрадиции как самостоятельный институт права — это относительно новое явление в международной практике государств и новообразование в праве. Вследствие этого институт экстрадиции продолжает оставаться малоисследованной областью научного анализа.

Прежде всего обращает на себя внимание тот факт, что, вырастая из института выдачи, институт экстрадиции претерпел значительные изменения. Нормы, относящиеся к институту экстрадиции, явно не вписываются в те границы, которыми располагает институт выдачи.

Так, доктринальная позиция по вопросу об институте выдачи достаточно четко представлена в ряде монографических и других исследований. Согласно, например, точке зрения проф. Р. М. Валеева, поддержанной многими другими авторами, институт выдачи представляет собой основанный на международных договорах и общепризнанных нормах и принципах международного права акт правовой помощи, состоящий в передаче обвиняемого или осужденного государством, на территории которого он находится, требующему его передачи государству, на территории которого требуемое лицо совершило преступление или гражданином которого оно является, или государству, потерпевшему от преступления, для привлечения его к уголовной ответственности или для приведения к исполнению приговора [12, c. 67].

В то же время другая позиция состоит в том, чтобы усматривать в экстрадиции не только аспекты выдачи преступников и наказания виновных, но и более широкий круг вопросов. В частности, речь идет о правовой помощи и сотрудничестве между государствами, понимаемых в более широком плане. В этом случае понятие экстрадиции уже более широкое. Оно охватывает не только выдачу преступников, но и целый ряд иных действий, мер и целей. Например, таких, как меры по обеспечению необходимых правовых и процессуальных гарантий, имплементация соответствующих юридических процедур и принципов, эффективное правовое сотрудничество между государствами, повышение доверия к их правовым системам, укрепление международного правопорядка, норм и требований права, соблюдение прав человека и т. д.

Анализ международно-правовых документов, законодательных и иных нормативных актов по вопросам экстрадиции позволяет говорить о том, что в последнее время все чаще актуальность приобретает более широкий взгляд на институт экстрадиции. В современных условиях институт экстрадиции складывается как самостоятельный и важный институт права. Понятие экстрадиции и реалии экстрадиционной практики государств и его нормативного регулирования не позволяют подменять этот институт институтом выдачи [23, c. 44].

На наш взгляд, следует признать, что институт экстрадиции в современных условиях утвердился как самостоятельный, востребованный и общепризнанный институт международного права. Его нормы, процедуры, концепции и принципы играют важную роль в развитии правовой помощи и сотрудничества между государствами, в обеспечении правовых гарантий соблюдения прав и свобод, в решении задач борьбы с преступностью, терроризмом и другими негативными проявлениями в любом уголке земного шара.

Следует, однако, отметить, что лишь международно-правовыми аспектами задачи и цели института экстрадиции не исчерпываются. Многие вопросы, возникающие в рамках института экстрадиции, решаются на уровне национального законодательства, в том числе на уровне ведомственного нормативного регулирования. Они опираются на принципы международного сотрудничества — добровольности и взаимности [21, c. 15].

Таким образом, можно сделать общий вывод о том, что институт экстрадиции представляет собой самостоятельный и комплексный институт международного права. Задачи, цели и функции института экстрадиции не дублируют и не поглощаются задачами, целями и функциями института выдачи. Нормы института экстрадиции охватывают более широкий, чем у выдачи, круг вопросов. Содержание института экстрадиции не сводится только к вопросам выдачи преступников, но предусматривает также регулирование международного сотрудничества и правовой помощи между государствами по уголовным и гражданским делам.

Под экстрадицией в литературе принято понимать выдачу лиц, виновных в совершении преступных деяний, запрашивающему государству для суда над ними или исполнения наказания. Во многом под влиянием этого подхода в юридическом обиходе закрепилось определение экстрадиции как «отдельного института выдачи подозреваемых в совершении преступлений и осужденных преступников». В научной, учебной и методической литературе концепция экстрадиции, лежащая в основе анализа ее понятия, целей, содержания, нормативной регламентации и процедур, нередко ограничивается аспектами выдачи лиц, объявленных в международный розыск в связи с совершенными преступлениями, или передачи одним государством другому осужденных для отбывания наказания [25, c. 199].

Такое понимание экстрадиции, сводящее ее к выдаче, оказывается во многом спорным.

Во-первых, экстрадиция и выдача — не тождественные понятия. Экстрадицию нельзя сводить к выдаче и объяснять ее выдачей прежде всего потому, что в современных условиях выдачей преступников экстрадиция не ограничивается. Как известно, процедура экстрадиции может завершаться и отказом в выдаче.

Кроме того, нормы уголовно-процессуального законодательства выделяют, с одной стороны, выдачу для уголовного преследования, а с другой — передачу лица, осужденного к лишению свободы, для отбывания наказания. Передача осужденных из одного государства в другое для отбывания назначенного наказания согласуется с положениями Европейской конвенции о выдаче 1957 г., которыми, в частности, предусматривается не только передача, но также такие ее разновидности, как отсроченная передача и передача с условиями.

Кроме того, ст. 78.1 Минской конвенции предусматривается передача на время лица, находящегося под стражей или отбывающего наказание в виде лишения свободы. В настоящее время Российской Федерацией заключено 5 международных договоров о передаче лиц, осужденных к лишению свободы для отбывания наказания, в том числе: с Азербайджаном (1995), Грузией (1996), Латвией (1993), Туркменистаном (1995), Финляндией (1990) [11, c. 38].

Передача, таким образом, не сводится к выдаче. Различна у них и нормативно-правовая база. Нормами уголовно-процессуального законодательства вопросы передачи и выдачи регламентируются как вполне самостоятельные формы экстрадиционной деятельности государства. Передача — это передача, а выдача — это выдача, и такова позиция отечественного законодателя по данному вопросу. С этим обстоятельством необходимо считаться также и в теории. Поэтому есть все основания к тому, чтобы относить передачу наряду с выдачей к самостоятельным формам экстрадиции [26, c. 176].

С учетом выделения передачи как самостоятельной формы экстрадиции трудно согласиться также и с тем, что в литературе термин «экстрадиция» все еще используется в качестве синонима к термину «выдача». Дело тут, однако, не в словах, а в том, что понятие экстрадиции оказывается много шире понятия выдачи. Достаточно сказать, что экстрадиция, как мы видели выше, предусматривает теперь не только выдачу, но и передачу, а передача не охватывается понятием выдачи. Кроме того, выдача и передача предполагают не только разные юридические процедуры и основания, но и разные компетентные органы государства, на которые возлагается их исполнение. Эти обстоятельства также не позволяют связывать экстрадицию лишь с выдачей преступников, а институт экстрадиции — с институтом выдачи: это разные институты. Следовательно, экстрадиция шире выдачи преступников, она выходит за рамки выдачи, охватывает собой также и такую форму реализации, как передача осужденных.

Далее, хорошо известно, что не всякая процедура экстрадиции обязательно заканчивается выдачей запрашиваемых лиц. В этих случаях процедура экстрадиции налицо, но реальная выдача отсутствует. Следовательно, экстрадиция не равнозначна выдаче еще и по той причине, что она может завершаться как выдачей, так и отказом в выдаче. Это еще один аргумент, не позволяющий рассматривать выдачу как самостоятельный институт права. Выдача представляет собой лишь форму реализации процедуры экстрадиции [18, c. 36].

Анализ законодательных и иных нормативно-правовых актов, регламентирующих вопросы экстрадиции, а также данные практики показывают, что экстрадиция отличается от выдачи и передачи прежде всего по своему содержанию, поскольку включает в себя стадию возбуждения инициативы о передаче (выдаче) лица; процесс принятия решения данного вопроса компетентными органами двух государств; стадию обжалования принятого решения; собственно процесс передачи (выдачи) лица; легализацию приговора судом того государства, которое приняло лицо, и др.

В этой связи, на наш взгляд, следует выделять формы реализации экстрадиции. К их числу относятся: 1) выдача, 2) отказ в выдаче, 3) отсрочка выдачи, 4) временная выдача, 5) экстрадиционный транзит, 6) передача. Все они связаны с экстрадицией, охватываются ее нормами, но к выдаче преступников не сводятся. Вследствие этого представляется достаточно спорной высказанная в диссертационных исследованиях и в юридической литературе точка зрения, согласно которой именно выдача представляет собой отдельный институт права. На наш взгляд, более обоснованным было бы говорить об экстрадиции как об отдельном комплексном и самостоятельном институте права.

Во-вторых, сложившееся в отечественной правовой науке понятие экстрадиции во многом неадекватно той общей концепции экстрадиции, которая лежит в основе экстрадиционной практики государств в сфере международного сотрудничества и взаимопомощи по уголовным и гражданским делам. Концепция выдачи преступников оторвалась также и от того развития, которое за последние годы претерпело законодательное, договорно-правовое и ведомственное регулирование вопросов экстрадиции не только за рубежом, но и в нашей стране. Так, общая концепция экстрадиции, ее содержание и цели, задачи и принципы сегодня не исчерпываются лишь идеей выдачи преступников. Известная из истории права концепция «aut dedere, aut punire» составляет основу выдачи преступников, но она не распространяется на реалии практики экстрадиции. Эта практика много богаче и не сводится к «или выдай, или накажи». Сегодня практика экстрадиции утратила свой служебный, ограниченно-репрессивный характер. Экстрадиция перестала быть полем, «игроками» на котором выступают лишь заинтересованные государства, а в качестве результата засчитывается лишь наказание. В новых условиях понятие экстрадиции и ее концепция должны с большей полнотой отражать происходящие процессы демократизации и гуманизации правовых стандартов, принятых международным сообществом государств и воспринятых практикой, в том числе нашего государства [27, c. 40].

В-третьих, как показывает изучение, реальные цели, стоящие перед практикой экстрадиции, много шире не только целей выдачи, но и правовой помощи и международного сотрудничества государств в сфере уголовного судопроизводства и исполнения наказаний. Вообще говоря, цели экстрадиции состоят не только в выдаче тех, кто должен быть выдан, но и в обеспечении невыдачи тех, кто выдаче не подлежит, чья выдача нарушала бы права и свободы, а также интересы государства. Однако только этим цели экстрадиции не исчерпываются. Пожалуй, не меньшее значение имеет такая цель экстрадиции, как создание международно признанного режима правовых гарантий и обеспечения соблюдения международно-правовых актов в области прав и свобод человека со стороны государств. В этой связи, на наш взгляд, можно говорить о том, что цели экстрадиции направлены в первую очередь на создание и укрепление единого юридического механизма, охватывающего собой разные государства и позволяющего обеспечивать процедурные и иные юридические гарантии соблюдения международно признанных прав и свобод граждан и лиц без гражданства в сфере межгосударственного сотрудничества и правовой помощи по уголовным и гражданским делам.

Следовательно, именно экстрадиция, а не выдача гарантирует предоставление процессуально-правовых гарантий в соответствии с законами и правилами государства, на территории которого находится запрашиваемое лицо.

1.2 Концепции экстрадиции Анализируя общее понятие экстрадиции, нельзя не отметить, что изменения, произошедшие в практике экстрадиции, во многом объясняются изменениями общей концепции, лежащей в основе этого института. Так, основополагающие международно-правовые документы об экстрадиции (Европейская конвенция о выдаче 1957 г., Европейская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1959 г.) были приняты в послевоенное время. Понятие экстрадиции, которое используется в указанных документах, опирается в основном на концепцию выдачи преступников.

Практика экстрадиции действительно поначалу опиралась на концепцию выдачи. Однако концепция выдачи отражала реалии экстрадиционной деятельности государств в тех международно-правовых и политических реалиях, которые уже ушли в прошлое. Своими корнями концепция экстрадиции, сводящая ее к выдаче преступников, уходит во времена феодализма. Латинским термином «extradere» обозначалось, как известно, принудительное возвращение беглого подданного своему суверену. Сегодня смысл и значение данного термина применительно к экстрадиции изменился. Современные граждане не рассматриваются как собственность и принадлежность государства. Они не могут передаваться одним государством другому в силу факта принадлежности и гражданства [12, c. 70].

Вследствие этих обстоятельств концепция выдачи преступников как концепция экстрадиции постепенно уточняется и модифицируется. Она приобретает иной вид. Новую концепцию экстрадиции, идущую на смену концепции выдачи, можно определить как концепцию правовой помощи. Переход на новую концепцию способствовал дальнейшему развитию практики экстрадиции, вывел ее за пределы выдачи преступников, вследствие чего экстрадиция распространилась на более широкую область международно-правового сотрудничества между государствами. Концепция правовой помощи позволила существенно обогатить практику экстрадиции. Происходит значительное расширение круга участников экстрадиционной деятельности. Объединяются усилия государств, координируется и повышается эффективность их международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства. Вместе с тем в современных условиях концепция правовой помощи стремительно приобретает новые черты. Современные реалии экстрадиции позволяют говорить о формировании новой концепции, которая идет на смену концепции правовой помощи. Речь идет о концепции правовых гарантий прав и свобод. Эта новая современная концепция экстрадиции все чаще оказывается востребованной как при нормативном регулировании вопросов экстрадиции, так и практикой применения ее норм.

Как видим, концепция выдачи преступников — действительно достаточно узкая концепция. Она сводит экстрадицию лишь к выдаче. Эта концепция преследовала цель обеспечить неотвратимость ответственности и наказания лиц, виновных в совершении преступлений. Экстрадиционная практика, основанная на концепции выдачи, ориентируется на неотвратимость наказания и уголовной ответственности. В рамках этой концепции отказ в выдаче рассматривается как неудача экстрадиции. Принцип «Нет выдачи, нет экстрадиции» а также принцип «Или выдай, или накажи» составляют универсальные принципы этой концепции [15, c. 53].

Концепция правовой помощи преследует уже более широкий круг целей. На смену принципу «Или выдай, или накажи» приходит новый принцип: «Или выдай, или суди сам». Эта концепция стремится обеспечить не только наказание преступника, но и справедливость уголовной ответственности лиц, подозреваемых в совершении преступлений, и тем самым повысить эффективность международных усилий в борьбе с преступностью и в сфере уголовного судопроизводства. Нормы об экстрадиции, основывающиеся на концепции правовой помощи, не рассматривают невыдачу как неудачу экстрадиции. Теперь уже выдаче противостоит не отсутствие экстрадиции, а иная форма реализации экстрадиции. Причем как выдача, так и невыдача в равной мере рассматриваются в аспекте гарантии соблюдения прав и свобод. Это позволяет обогатить экстрадиционную практику и ее нормативно-правовое регулирование.

Третья концепция экстрадиции — концепция гарантий прав и свобод — еще только формируется. Своей целью она имеет создание единых сравнимых международно-правовых стандартов и юридических процедур, позволяющих обеспечить соблюдение неотъемлемых прав и свобод не только в сфере уголовного судопроизводства, но и юрисдикции по гражданским делам. Этой концепцией предусматривается более широкий круг форм реализации процедур экстрадиции. Экстрадиция окончательно порывает с концепцией выдачи преступников и перестает быть выдачей, хотя и не исключает последней [21, c. 22].

Дифференциация понятий экстрадиции и выдачи позволяет поставить вопрос о различении их основания и поводов. В литературе было высказано мнение, что «основанием выдачи лица для уголовного преследования является наказуемость деяния, в связи с совершением которого предполагается выдача, по законодательству запрашивающей и запрашиваемой сторон на срок не менее одного года лишения свободы (ст. 2 Европейской конвенции о выдаче от 13 декабря 1957 г. и ст. 56 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г.)»

Следует отметить, что Европейская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам от 20 апреля 1959 г., показывает, что в них речь идет об основании выдачи. Между тем основания выдачи и повод для возбуждения экстрадиции не совпадают. Поводом для возбуждения процедуры экстрадиции служит соответствующая наказуемость деяния, а основанием для выдачи — наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления и на запрашиваемое лицо как на лицо, его совершившее или участвовавшее в его совершении. Вследствие этого наличие повода для возбуждения процедуры экстрадиции не предопределяет выдачу как ее результат, а наказуемость деяния не может рассматриваться как основание для выдачи [19, c. 50].

Процедура экстрадиции позволяет запрашивающей стороне представить запрашиваемой стороне необходимые доказательства, подтверждающие наличие повода для экстрадиции и основания выдачи, а та не имеет права уклониться от их рассмотрения в установленном законом порядке. В частности, в указанной ст. 2 Европейской конвенции о выдаче от 13 декабря 1957 г. отмечается, что «выдача осуществляется в отношении преступлений». Следовательно, речь идет не о поводах экстрадиции, а о необходимости подтвердить основания выдачи. От запрашивающей стороны требуется представить убедительные доказательства того, что было совершено преступление и оно было совершено запрашиваемым к выдаче лицом или с его участием. Это значит, что в качестве основания выдачи служит не наказуемость преступного деяния, о котором идет речь в запросе, а его совершение, и лицо, требуемое к выдаче, причастно к его совершению. Отсюда ясно, что сама по себе наказуемость преступного деяния, в связи с совершением которого предполагается выдача того или иного лица, по законодательству запрашивающей и запрашиваемой сторон на срок не менее одного года лишения свободы есть не что иное, как необходимое условие для экстрадиции. Наказуемость деяния на срок не менее одного года лишения свободы при этом не служит основанием выдачи в соответствии с международно-правовыми актами о выдаче [9, c. 25].

Реформа механизма экстрадиции является одной из наиболее злободневных проблем общеевропейской интеграции, поскольку сохранение некоторых экстрадиционных ограничений (невыдача граждан, исключение «политических преступлений» и т. д.) позволяют отдельным категориям преступников находить безопасное убежище на территориях зарубежных стран.

1.3 Актуальные вопросы применения экстрадиции по законодательству Республики Беларусь Уголовное право Республики Беларусь закрепляет возможность выдачи лица, совершившего преступление другому государству, однако не содержит понятие «экстрадиции» (ст. 7 УК Республики Беларусь). Появление в УК статьи, устанавливающей вопросы экстрадиции, поднимает вопрос об уголовно-правовом содержании выдачи лица, совершившего преступление, и определении экстрадиции в уголовно-правовом смысле.

Беларусь, как учредитель Содружества Независимых Государств, принимает активное участие в разработке и принятии кодификационных соглашений в области борьбы с транснациональной организованной преступностью.

Беларусь одна из первых государств Содружества ратифицировала Минскую конвенцию по уголовным делам и правовым отношениям по гражданским, семейным и уголовным делам (1993) и одноименную Кишиневскую конвенцию (2002).

Анализируя международные договоры, заключенные Республикой Беларусь на двустороннем и региональном уровне в области оказания правовой помощи по уголовным делам, можно делать общий вывод о том, что все они базируются на следующих общепризнанных принципах международного права:

Принцип суверенного равенства государств.

Каждая Договаривающаяся Сторона вправе направить другой Стороне поручения (просьбы) об оказании правовой помощи в пределах объема, определенного межгосударственным договором. Каждая из Сторон может отклонить просьбу другой Стороны, если оказание по ней правовой помощи может нанести ущерб суверенитету или безопасности запрашиваемой Стороны, либо противоречит ее законодательству. В отношениях друг с другом Стороны пользуются обусловленным в межгосударственном договоре языком. Граждане и юридические лица одной Стороны пользуются на территории другой Стороны в отношении своих имущественных и неимущественных прав такой же правовой защитой, а также имеют право осуществлять процессуальные действия на тех же условиях, как и собственные граждане [14, c. 50].

Принцип невмешательства во внутренние дела государств.

Этот принцип означает, что все процессуальные вопросы на территории другого государства решаются в строгом соответствии с нормами международных договоров и национального законодательства запрашиваемой Стороны при строгом соблюдении установленного порядка сношений между правоохранительными органами. При оказании правовой помощи процессуальные нормы запрашивающей Стороны по ее просьбе могут быть применены на территории запрашиваемой Стороны. Однако применяют эти нормы при исполнении поручения (просьбы) только учреждения юстиции запрашиваемой Стороны. Работники правоохранительного органа запрашивающей Стороны вправе только присутствовать при производстве процессуальных действий.

Принцип добросовестного выполнения государствами обязательств.

Добросовестность — это точность, полнота, объективность и обязательность действий должностных лиц правоохранительных органов. Осуществление перевода документов на соответствующий язык, если это предусмотрено договором, является неотъемлемой частью этот принципа.

Законом Республики Беларусь о международных договорах (ч.3 ст. 15) определено, что нормы права, содержащиеся в международных договорах Республики Беларусь, вступивших в силу, являются частью действующего на территории Республики Беларусь законодательства, подлежат непосредственному применению, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для применения таких норм требуется издание внутригосударственного акта.

Учреждения юстиции государств, между которыми отсутствуют соответствующие договоры, не обязаны оказывать друг другу правовую помощь по уголовным делам. Такая помощь оказывается только на условиях добровольности, а также взаимности, при отсутствии межгосударственных договоров.

В упомянутых международных договорах содержатся также нормы, предусматривающие:

Невыдачу собственных граждан.

В соответствии с частью 3 статьи 10 Конституции Республики Беларусь гражданин Республики Беларусь не может быть выдан иностранному государству, если иное не предусмотрено международными договорами Республики Беларусь.

Межгосударственными договорами, участниками которых является Республика Беларусь, выдача собственных граждан для привлечения к уголовной ответственности запрещена.

Защиту прав собственных граждан за границей.

Гражданину Республики Беларусь гарантируется защита и покровительство государства, как на территории Беларуси, так и за ее пределами (часть 1 статьи 10 Конституции Республики Беларусь).

Отечественными специалистами по уголовному праву выдача лица, совершившего преступление (экстрадиция) определяется как «передача для привлечения к уголовной ответственности или для исполнения приговора лица, совершившего преступление, тем государством, на территории которого находится преступник, государству, на территории которого было совершено преступление, или государству, гражданином которого является преступник» [20, c. 91].

В настоящее время выдачу, как правило, понимают в узком смысле слова, как передачу лица для привлечения к уголовной ответственности или для приведения в исполнение приговора суда.

Расширительно толкуется выдача лица, совершившего преступление, в Научно-практическом комментарии к Уголовному кодексу Республики Беларусь. К выдаче в комментариях необоснованно, на наш взгляд, отнесена передача осужденного иностранным государством для отбывания наказания государству, гражданином которого он является, или государству, на территории которого было совершено преступление.

Основания для такого толкования дает неточная формулировка ст. 7 УК Республики Беларусь, которая указывает на возможность выдачи лица для «отбывания наказания». В международных договорах, регулирующих выдачу преступника используется термин «для привлечения к уголовной ответственности или для приведения приговора в исполнение». Что касается передачи осужденных для дальнейшего отбывания наказания, то следует отметить, что такая передача не входит в предмет регулирования УК Республики Беларусь, поскольку отбывание наказания осужденными на той или иной территории — это общественные отношения по поводу исполнения наказания, а не по поводу преступности и наказуемости деяния. На территории Республики Беларусь они подлежат регулированию белорусским уголовно-исполнительным законодательством, но не УК.

В широком смысле слова «экстрадицию» понимают Л. П. Ижнина и А. С. Гришин. Они полагают, что институт экстрадиции представляет собой систему правовых норм, которые регулируют отношения в сфере выдачи лица для уголовного преследования, передачи лиц для отбывания наказания и передачи лиц международным судебным органам [13, c. 370].

Передача лица международным судебным органам является отличным от экстрадиции институтом. Следует отметить отсутствие положений, предусматривающих возможность передачи лица международным судебным органам в Уголовном законе Республики Беларусь. В международных договорах термин «экстрадиция» используется как синоним термина «выдача» (в узком смысле слова). Таким образом, для широкого понятия термина «экстрадиция» нет оснований.

Исходя из экстрадиционной практики, передача лица, совершившего преступление, уголовно-правовой юрисдикции запрашивающего выдачу государства может быть осуществлена как в случае подпадания данного преступления под юрисдикцию обоих государств, так и в случае распространения на совершенное деяние только юрисдикции запрашивающего государства (обоюдная юрисдикция, и запрашивающая юрисдикция соответственно).

Так называемое правило «двойной преступности», являющееся одним из оснований выдачи лица, совершившего преступление, по-разному сформулировано в международных договорах Республики Беларусь, регулирующих вопросы экстрадиции. В одних случаях указывается на то, что деяния должны в запрашиваемом и запрашивающем государствах являться преступлениями, в других — что деяния в обоих государствах должны являться уголовно-наказуемыми. Например, в соответствии с п. 2 ст. 66 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 07.10.2002 г. выдача производится за такие деяния, которые по внутреннему законодательству запрашивающей и запрашиваемой Договаривающихся Сторон являются уголовно-наказуемыми.

В то же время в соответствии с п. 2 ст. 66 Договора между Республикой Беларусь и Республикой Польша о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным, трудовым и уголовным делам выдача для привлечения лица к уголовной ответственности осуществляется только за такие действия, которые в соответствии с законодательством обеих Договаривающихся Сторон являются преступлениями.

Согласно ст. 11 УК преступлением признается совершенное виновно общественно опасное деяние, запрещенное УК под угрозой наказания. Таким образом, в международных договорах Республики Беларусь в одних случаях указывается на преступность деяния в запрашиваемом и запрашивающем государствах, а в других — только на один из признаков преступления — наказуемость. Следовательно, возникает проблема точного установления содержания правила двойной преступности в уголовно-правовом смысле, поскольку от правильного определения его содержания зависит решение по запросу иностранного государства о выдаче и судьба лица, выдача которого запрашивается.

Вести речь о правиле двойной преступности можно лишь применительно к особенностям определения преступности деяния в запрашиваемом государстве, поскольку решение о выдаче принимают компетентные органы этого государства. Поэтому в случаях, когда решение о выдаче должен принимать компетентный орган Республики Беларусь, актуальным является вопрос о соотнесении рассматриваемого основания выдачи, прежде всего, с понятием и признаками преступления в ст. 11 УК Республики Беларусь [21, c. 16].

Общественная опасность является обязательным признаком экстрадиционного деяния. За малозначительное деяние (ч. 4 ст. 11 УК) лицо не может быть выдано.

Вместе с тем, в ряде случаев выдача может производиться за деяния, которые в запрашиваемом государстве не являются общественно опасными. Например, п. 3 ст. 2 Типового договора о выдаче, утвержденного резолюцией 45/116 Генеральной Ассамблеи ООН, содержит положение о том, что если выдача запрашивается за нарушение какого-либо закона, касающегося налогообложения, таможенных пошлин, валютного контроля или других вопросов, связанных с доходами, в выдаче не может быть отказано на том основании, что в законодательстве запрашиваемого государства не предусматривается аналогичного вида налога или пошлины или не содержится какого-либо положения о налогах, таможенных пошлинах или обмене валюты, аналогичного тому, которое имеется в законодательстве запрашивающего государства. Можно привести и такой пример деяния, не являющегося общественно опасным по законодательству запрашиваемого государства: контрабанда, совершенная российским гражданином при пересечении российско-китайской границы не является общественно опасным деянием в Республике Беларусь, поскольку конститутивным признаком контрабанды по УК Республики Беларусь является незаконное перемещение предметов через таможенную границу Республики Беларусь, а не иного государства. Вместе с тем, на практике ни у кого не вызывает сомнения допустимость выдачи лица за контрабанду в описанной ситуации, хотя в приведенных примерах в соответствии с законодательством запрашиваемой стороны отсутствует не только такой признак преступления как общественная опасность деяния, но и признак противоправности деяния.

Преступлением является лишь виновное деяние, т. е. деяние, совершенное умышленно или по неосторожности. Если отсутствует признак виновности, то выдача, следуя логике закона, не может быть произведена. Однако международные договоры Республики Беларусь не предусматривают в качестве основания отказа в выдаче недоказанность вины лица, выдача которого требуется. Более того, в п. 3 ст. 69 Договора между Республикой Беларусь и Литовской Республикой о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам прямо указано, что запрашивающее государство не обязано прилагать к просьбе о выдаче доказательства вины лица, выдача которого требуется. Таким образом, для решения вопроса о выдаче достаточно, чтобы из представленных запрашивающей стороной материалов следовало, что деяние совершено умышленно или по неосторожности [22, c. 98].

С учетом изложенного выше указание в некоторых международных договорах Республики Беларусь лишь на признак наказуемости деяния по законодательству запрашиваемого и запрашивающего государств не в полной мере отражает рассматриваемое основание выдачи.

Необходимо учитывать, что деяние может не обладать признаками общественной опасности, противоправности и наказуемости не только по законодательству запрашиваемого государства, но и по законодательству запрашивающего государства. Такая ситуация возможна в случае передачи уголовного преследования.

Так, согласно п. 1 ст. 72 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22.01.1993 г. каждая Договаривающаяся Сторона обязуется по поручению другой Договаривающейся Стороны осуществлять в соответствии со своим законодательством уголовное преследование против собственных граждан, подозреваемых в том, что они совершили на территории запрашивающей Договаривающейся Стороны преступление. Сторона, принявшая уголовное преследование в отношении своего гражданина, в свою очередь, может запросить выдачу этого гражданина у третьего государства. Соответственно преступность деяния необходимо рассматривать применительно к законодательству не двух, а трех государств: деяние должно являться преступным в государстве, в котором это деяние совершено; деяние должно признаваться преступным в государстве, запросившем выдачу; деяние должно признаваться преступным в государстве, которое рассматривает вопрос о выдаче [24, c. 138].

В этой связи называть основание выдачи «правилом двойной преступности» не совсем точно. Неточны и закрепленные в международных договорах основания экстрадиции лица, предусматривающие, что выдача производится за деяния, которые являются преступными (или наказуемыми) по законодательству запрашиваемого и запрашивающего государств. Основание выдачи должно содержать указание, прежде всего, на преступность деяния в государстве, в котором это деяние совершено.

Таким образом, выдача может быть произведена за такое деяние, которое, во-первых, обладает всеми признаками преступления по законодательству государства, где это деяние было совершено, и которое, во-вторых, либо обладает всеми признаками преступления по законодательству запрашивающего и запрашиваемого государств, либо наличие у деяния таких признаков по законодательству запрашиваемого и запрашивающего государств может быть допущено в качестве юридической фикции на том основании, что такое допущение согласуется с основополагающими принципами уголовного права и уголовной ответственности запрашивающего и запрашиваемого государств.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате проведенного исследования сделаны следующие выводы:

Экстрадиция является одним из видов международной правовой помощи по уголовным делам, которая представляет собой важное направление международного сотрудничества в сфере борьбы с преступностью.

По поводу понятия и содержания института экстрадиции в научной литературе нет единого мнения. На основе изучения позиций ученых по данному вопросу автор приходит к выводу о том, что под экстрадицией в уголовном судопроизводстве понимается комплекс уголовно-процессуальных действий, направленных на розыск, задержание, заключение под стражу и передачу лица иностранному государству (или международному трибуналу, международному уголовному суду) на основании и в порядке, установленном международными договорами Республики Беларусь и национальным законодательством, либо на основе принципа взаимности с целью осуществления уголовного преследования, отправления правосудия или приведения в исполнение вступившего в силу приговора суда.

Институт экстрадиции имеет межотраслевую правовую природу, поскольку его нормативно-правовое регулирование осуществляется на основе норм международного, уголовного и уголовно-процессуального законодательства, что предопределяет особенности его содержания и механизма реализации на практике. Правовая база экстрадиции состоит из нескольких групп правовых актов: международных договоров Республики Беларусь, Конституции Республики Беларусь, конституционных законов и законов Республики Беларусь, ведомственных нормативных правовых актов. Экстрадиция также осуществляется на основе принципа взаимности.

Многоуровневая система правовой базы экстрадиции построена исходя из подчинения национального законодательства международному, двусторонних международных договоров — многосторонним.

Наличие двух систем международных правовых актов по вопросам экстрадиции, принятых на уровне 1) СНГ и 2) Совета Европы, с одной стороны, обеспечивает их взаимодополнение, а с другой — порождает конкуренцию их норм.

Экстрадиция возможна только лишь после признания компетентным органом запрашиваемой стороны деяния экстрадиционным преступлением, что является результатом уголовно-правовой оценки «экстрадиционности», включающей в себя уголовно-правовую квалификацию деяния по законам сторон: проверку наличия обстоятельств, исключающих его преступность, или обстоятельств, исключающих уголовно-правовую ответственность, а также результатом оценки допустимости выдачи лица, совершившего преступления, с точки зрения ее соответствия принципам уголовного права и уголовной ответственности.

Таким образом, можно сформулировать следующее определение экстрадиции с указанием ее существенных признаков:

Экстрадиция — это передача (в соответствии с международным правом и согласно установленной законодательством процедуре) лица, выдача которого требуется, уголовно-правовой юрисдикции запрашивающего государства для привлечения к уголовной ответственности или для приведения в исполнение приговора суда, основанная на уголовно-правовой оценке деяния как преступного и наказуемого (правила «двойной преступности») в соответствии с уголовными законами запрашиваемого и запрашивающего государств, а также на оценке возможности привлечения этого лица к уголовной ответственности в соответствии с принципами уголовного права и уголовной ответственности.

2. АНАЛИЗ Ч. 1 СТ. 166 УК РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ Статья 166. Изнасилование

1. Половое сношение вопреки воле потерпевшей с применением насилия или с угрозой его применения к женщине или ее близким либо с использованием беспомощного состояния потерпевшей (изнасилование) — наказывается ограничением свободы на срок до четырех лет или лишением свободы на срок от трех до семи лет.

Диспозиция — описательная. Указывает на само деяние и содержит его признаки и описание.

Санкция — альтернативная.

Основным объектом изнасилования является половая свобода лиц женского пола, под которой понимается их право самостоятельно определять как желание на вступление в половую связь, так и выбор полового партнера и условия совершения полового акта. В тех случаях, когда речь идет о лицах женского пола, не достигших 16 лет, объектом изнасилования является их половая неприкосновенность.

В качестве дополнительного объекта изнасилования выступают здоровье и жизнь потерпевших. Дополнительным объектом изнасилования несовершеннолетних выступает их нормальное нравственное и физическое развитие.

Потерпевшими от изнасилования могут быть только лица женского пола. Характеристика потерпевшей, ее взаимоотношения с виновным, предшествующее добровольное вступление в половую связь, виктимное поведение и т. п. значения не имеют. Ответственность за изнасилование наступает и при насильственном половом сношении с женой, родственницей, сожительницей, проституткой и др.

Основной состав данного преступления является формальным. Его объективную сторону образует совершение активных действий:

1) полового акта против воли потерпевшей;

2) полового акта помимо воли потерпевшей.

Изнасилование предполагает насильственное совершение естественного физиологического гетеросексуального полового акта путем введения мужского полового члена в преддверие или собственно во влагалище лица женского пола (половое сношение, совокупление).

Насильственное удовлетворение половой страсти в иной форме, в том числе путем анального или орального секса, квалифицируется как насильственные действия сексуального характера (ст. 167).

Если же виновный одновременно совершает изнасилование и насильственные действия сексуального характера, содеянное должно квалифицироваться по совокупности преступлений.

Совершение полового акта против воли потерпевшей означает подавление свободы ее волеизъявления путем применения физического или психического насилия.

Половой акт будет считаться совершенным помимо воли потерпевшей, если виновный использовал ее беспомощное состояние.

Физическое насилие заключается в умышленном причинении боли, побоев потерпевшей, ее связывании, насильственном удержании и тому подобных действиях.

Основной состав изнасилования считается оконченным с начала совершения полового акта независимо от его длительности и физиологического окончания. Как покушение на преступление следует квалифицировать действия виновного с момента начала применения физического или психического насилия к потерпевшей или ее близким и до начала совершения полового акта.

С субъективной стороны изнасилование характеризуется виной в виде прямого умысла, когда виновный сознает, что вступает в половое сношение с использованием физического или психического" насилия либо беспомощного состояния потерпевшей, и желает совершить это действие.

Мотивом изнасилования, как правило, является желание удовлетворить половую страсть. Однако ответственность за изнасилование будет наступать и при наличии иных мотивов, таких как месть за отказ выйти замуж, стремление опорочить потерпевшую, понудить кого-либо к совершению определенных действий и т. п.

Субъект изнасилования — специальный. Им может быть только лицо мужского пола, достигшее 14-летнего возраста.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека от 26 мая 1995 г. // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. — Минск, 2013.

2. Европейская конвенция о выдаче от 13 декабря 1957 г. с Дополнительным протоколом от 15 октября 1975 г. и Вторым дополнительным протоколом от 17 марта 1978 г. // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. — Минск, 2013.

3. Европейская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам от 20 апреля 1959 г. // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. — Минск, 2013.

4. Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г. с Протоколом от 28 марта 1997 г. // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. — Минск, 2013.

5. Конституция Республики Беларусь 1994 г. (с изменениями и дополнениями, принятыми на Референдумах 1996, 2004 гг.). Мн.: Амалфея, 2005.

6. Уголовный кодекс Республики Беларусь от 09.07.1999 г. Закон Республики Беларусь от 5 января 2008 г. № 315-З // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. — Минск, 2013.

7. Уголовно-исполнительный кодекс Республики Беларусь. Закон Республики Беларусь от 9 июня 2006 г. № 122-З // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. — Минск, 2013.

8. Адельханян, Р., Наумов, А. Принципы экстрадиции и квалифицирующие обстоятельства совершения преступления / Р. Адельханян // Российская юстиция. — 2004. — N 3. — С. 51 — 52.