Глагол как часть речи

Введение

Глагол — это знаменательная часть речи, обозначающая действие или состояние и отвечающая на вопросы что делать? что сделать? При этом понятие действия или состояния трактуется в грамматически обобщенном смысле. Они могут пониматься как физические действия (рубить, строить), перемещения в пространстве (бежать, ходить), деятельность органов чувств (слышать, видеть), физические и душевное состояние, изменение состояния (спать, тосковать, слабеть), становление признакам (зеленеть, краснеть), обозначать речи (говорить, кричать), мыслительные процессы (думать, размышлять). Слова со столь различными лексическими значениями группируются в единую часть речи на основании общего для всех глаголов признака — категориального значения процессуальности.

Глагол как часть речи объединяет слова со значением процессуального признака, или действия предмета. Процессуальный признак — это частеречная, категориальная семантика. Ее имеют все глаголы. Особенности этой семантики выявляются при сравнении глаголов с существительными и прилагательными.

1. Глагол как часть речи Глагол — самая сложная и самая емкая грамматическая категория русского языка. Глагол наиболее конструктивен по сравнению со всеми другими категориями частей речи. Глагольные конструкции имеют решающее влияние на именные словосочетания и предложения.

Существительное чтение и словоформа читают лексическим значением и называют одно и то же действие, но называют его по-разному: существительное — как независимую субстанцию, совокупность определенных свойств, а глагол — как деятельность предмета (в данном случае человека), т. е. как проявление субстанции, как ее признак. В предложениях под окном зеленеет трава и под окном зеленая трава обозначается одна ситуация, которая, однако, прилагательным и глаголом интерпретируется по-разному: прилагательное называет признак травы как нечто данное природой вещей, а глагол изображает «зеленость» как проявление свойств травы, как реализацию ее потенциальных возможностей.

Обозначение признака, в своем существовании обусловленного предметом, которому он приписывается, является отличительной чертой глагольного значения. Каждый глагол включает в себя анафорическую предметную сему, т. е. отсылает к предмету как источнику действия, что соответствует традиционному определению: «глагол как часть речи называет действие предмета». В личных формах глагола эта особенность проявляется в том, что глагольное окончание предопределяет тип действующего предмета, ограничивает возможности его морфемного выражения (пишу -> я, пишешь —> ты, пишет —> он, она, оно, человек). В неличных формах (инфинитиве, причастии и деепричастии) — в синтаксических связях и синтаксической дистрибуции.

Второй специфической чертой процессуального признака является его охарактеризованность во времени. Это свойство глагольного значения также неразрывно связано с морфологическими категориями глагола, а именно с категориями времени и вида. Значение процессуального признака потому и является категориальным, что оно формируется с опорой на грамматическую оформленность глагола.

Как значение грамматической предметности не совпадает с лексическим значением предмета, так и категориальная семантика действия (процессуального признака) не тождественна с лексической семантикой глаголов. Лексически глаголы могут называть как действия, так и недействия: процессы (гнить), события (жениться), состояния (болеть), отношения (граничить) и др. Но что бы ни называл глагол, глагольный признак дается в отнесенное к его источнику и предполагает временную характеристику.

Как в существительных значение предмета или выражается дважды, лексическим значением основы и грамматическими категориями (стол, книга), или зависит только от грамматического оформления слова (пение, бег, нежность), так и в глаголах значение действия может передаваться и лексически, и грамматически (бежать, пилить, умываться) или только грамматически (иметь, принадлежать, состоять, существовать).

Итак, глагол как часть речи обозначает признак предмета, облигаторно охарактеризованный в двух измерениях: 1) признак дается как результат проявления свойств предмета (см. школьный вопрос к глагольному сказуемому: Что делает — делал — будет делать?), 2) признак имеет временные параметры (последнее свойство глагола иногда определяется словом «динамический»: глагол называет динамический признак предмета). Такова семантическая особенность глагола.

глагол русский язык синтаксический

2. Морфологические категории глагола Глагол богат морфологическими категориями. Одни из них — вид, залог, наклонение, время, лицо — есть только в глаголе. Другие — род, число — являются едиными для глагола и имен. С морфологической стороны глагол специфически характеризуется обязательностью словоизменения. Как уже отмечалось, в языке нет неизменяемых глаголов, хотя у глагола есть неизменяемые формы.

Морфологические категории неодинаково характеризуют разные глагольные словоформы. Одни категории обнаруживаются во всех глагольных словоформах. Их называют постоянными глагольными категориями. Таковы категории вида и залога. Другие категории — наклонение, время, лицо, число, род — имеют не все глагольные словоформы. Их называют непостоянными грамматическими категориями глагола. Наклонение, время, лицо в спрягаемом глаголе неразрывно связаны с выражением синтаксической предикативности, т. е. грамматического значения предложения. Поэтому их называют также предикативными категориями глагола. [Зализняк, 142с.]

В грамматическом строе языка глагол как часть речи оформлен и словообразовательными средствами. Важно, что многие суффиксы образуют только глагольные основы: и-тъ (белить), е-тъ (белеть), а-тъ (охать), ну-ть (охнуть), нича-тъ (лентяйничать) и др.

Глагол богат грамматическими категориями и соответствующими формами, причем у глагола есть категории, которые присущи только этой части речи, категории вида, залога, наклонения, времени, есть и общие с другими частями речи категории — категории числа, лица, рода.

Морфологические категории глагола различаются по составу охватываемых ими форм. Категории вида и залога присущи всем формам глагола, включая причастия и деепричастия. Остальные морфологические категории присущи только определенным формам. Категорией наклонения обладают все спрягаемые формы, но она не свойственна формам инфинитива, причастий и деепричастий. Категория времени присуща лишь формам изъявительного наклонения, но отсутствует в формах сослагательного и повелительного наклонения. Категория лица свойственна формам изъявительного наклонения (кроме форм прошедшего времени) и формам повелительного наклонения, не обладают данной категорией формы сослагательного наклонения, инфинитива, причастий и деепричастий.

Категория числа свойственна всем формам глагола, кроме форм инфинитива и деепричастий. Категория рода свойственна в единственном числе лишь формам прошедшего времени и сослагательного наклонения, а также причастиям.

Категории лица, времени, наклонения относят также к синтаксическим категориям (лицо указывает на соотношение между субъектом речи (говорящим) и субъектом самого действия, обозначенного глаголом; время — выражает отношение момента действия к моменту речи о нем; наклонение выражает модальность действия, т. е. отношение действия к действительности, реальности).

Все глагольные формы делятся на две группы: спрягаемые формы и неспрягаемые формы (неопределенная форма, причастие, деепричастие). В Академической грамматике (1980) рассматриваются 3 класса форм:

1) спрягаемые формы;

2) инфинитив;

3) причастия и деепричастия.

Спрягаемые формы противопоставляются по грамматическим значениям наклонения, времени, лица, числа и рода.

Изменение глагола по наклонениям, а внутри наклонений по временам (только в изъявительном наклонении), по лицам (в изъявительном и частично в повелительном наклонении) и по числам, а также по родам (в единственном числе прошедшего времени) и слагательного наклонения) называется спряжением, а образуемые при этом изменения формы называются спрягаемыми (личными).

Неспрягаемые (неличные) формы глаголов (инфинитив, причастия, деепричастия) отличаются от спрягаемых форм отсутствием словоизменительных грамматических значений. Исключения составляют причастия, которые могут противопоставляться по временам (настоящего и прошедшего времени) и залогам, изменяться по родам, числам. Инфинитив и деепричастия представлены одной формой.

Спрягаемые и неспрягаемые формы объединяются в единую систему форм глагола, т.к. обладают рядом общих признаков:

1) общностью лексических залогов;

2) общностью видовых и залоговых образований;

3) общностью управления;

4) общей возможностью поясняться наречием.

3. Синтаксические функции глагола Первичной синтаксической функцией глагола является функция сказуемого в глагольном предложении. Существует своего рода симметричность между словоизменительными формами глагола (или тем, что называют финитным, т. е. определенным, глаголом) и их синтаксической ролью. Эти формы не бывают другими членами предложения (речь идет о собственно глагольном употреблении). Подлежащим, дополнением, определением и обстоятельством глагол может быть только в форме инфинитива, причастия и деепричастия, в связи с чем их можно было бы назвать внутричастеречными синтаксическими дериватами.

Основная синтаксическая роль глагола — выражение сказуемого (предиката). Однако синтаксическая функция зависит от формы глагола. Спрягаемые формы глагола используются в синтаксической роли простого глагольного сказуемого (Здесь родилась я) и составного глагольного сказуемого (Дети могут спать спокойно). Поэтому спрягаемые формы называются предикативными.

Причастия в полной форме выступают в предложении в роли согласованного определения (Над бушующим морем проносились чайки), а в краткой форме — в роли именной части составного именного сказуемого (Вся комната янтарным блеском озарена) (П).

Деепричастия выступают в роли различных обстоятельств (Над мостовой летают ласточки, почти касаясь земли изогнутыми крыльями), а также второстепенного сказуемого (Деревья радостно трепещут, купаясь в небе голубом) (Ф. Тютчев). Так как причастия и деепричастия выступают в роли второстепенных членов, их называют атрибутивными.

Инфинитив (лат. infinitivusнеопределенный) входит в систему глагольных форм, хотя и отличается весьма своеобразной структурой. Инфинитив обозначает действие в самом общем виде, без отнесения его к какому-либо субъекту. Семантически инфинитив (неопределенная форма) аналогичен именительному падежу имени существительного со значением действия: ловить — ловля. Слова ловить и ловля имеют значение действия, но существительное ловля обозначает действие как предмет, а неопределенная форма ловить — как процесс. Неразрывная связь неопределенной формы с глаголом поддерживается морфологически и синтаксически: ей присущи видовые различия (делать — сделать), переходность и непереходность (видеть — сидеть), возвратность и невозвратность (купать — купаться) и залоговые значения (в соответствующем контексте). Все эти категории несловоизменительны, поэтому инфинитив — неизменяемая форма глагола. Он называет действие, никак не обозначая его отнесенности к лицу, числу, времени, реальности или нереальности. Однако, будучи лишенным словоизменительных грамматических значений, свойственных спрягаемым формам глагола, инфинитив способен употребляться в значении различных наклонений, например, изъявительного: Пошел, ищи, не ночевать же тут (Грибоедов); повелительного: Цветов не рвать!; сослагательного: Поспать бы.

Инфинитив имеет свои формальные показатели — аффиксыть, -ти, -сти, (-сть), -чь. Инфинитивные показатели квалифицируются по-разному: -ть, -ти определяются как суффиксы (так как инфинитив — неизменяемая форма глагола), и как окончание (поскольку они отбрасываются при образовании глагольных форм и не входят в основу). [Виноградов, C. — 584−596]

Нет единой точки зрения и в отношениичь. В книге «Современный русский язык», учебном пособии-справочнике по русскому языку для студентов факультетов филологии педвузов и университетом под ред. М. А. Хегай (Т., 1995) -чь рассматриваются как часть основы, формообразующий аффикс — нулевой: беречь, стеречь. В учебнике «Русский язык» под ред. Л. Ю. Максимова (М., 1987) -чь квалифицируется как часть корня и суффикс, т. е. налицо наложение.

Самым распространенным является аффиксть, развившийся изти. Суффиксти имеет небольшая группа бесприставочных глаголов наз, -с (везти, нести) только под ударением.

Аффикссти выделяется в инфинитиве глаголов с основой настоящего времени на т (мету — мести), д (веду — вести), б (гребу — грести). По мнению ученых, этот аффикс сложился в общеславянскую эпоху в результате фонетического изменения групп согласных тт>ст, дт>ст и последующего перехода звука с от основы к аффиксу инфинитивати.

Вариант этого аффиксасть имеет некоторые глаголы с неподвижным ударением на основе прошедшего времени: клали — класть, пали — пасть и т. д. Употребление неопределенной формы насть вне указанных случаев придает речи характер разговорный и просторечный: Всем домом правила Параша, поручено ей было счеты весть (А. Пушкин).

У глаголов с основой на заднеязычные г, к неопределенная форма заканчивается начь, представляющее результат древнего фонетического изменения группы согласных кт и гт и редукции гласного и, а затем исчезновения его (ср.: пекти — печь, легти — лечь). Суффиксчи исчез, встречается лишь в просторечии и художественной литературе, например: Беда, коль пироги начнет печи сапожник (И. Крылов).

Синтаксические функции инфинитива различны. Он может выступать в роли любого члена предложения: подлежащего и сказуемого (курить — здоровью вредить), главного члена безличного предложения (Вам и не видать таких сражений) (М. Лермонтов), определения (Желание учиться никогда не покидало его (М. Горький); дополнения (Прошу освободить меня от занимаемой должности), обстоятельств (Я вам старинный сват и кум, пришел мириться к вам (И.Крылов).

Все глагольные формы, за исключением будущего сложного образуются посредством формообразующих суффиксов и окончаний, присоединяемых к основе. По образованию глагольные формы распадаются на две группы в зависимости от образующей основы, которая может выступать как основа неопределенной формы и как основа настоящего времени. Основа неопределенной формы находится путем отбрасывания суффиксать, -ти.

От основы инфинитива образуются: формы прошедшего времени изъявительного наклонения (чита (ть)+ л), формы сослагательного наклонения (чита (ть)+л бы), причастия прошедшего времени действительного залога (написа+вш+ий), причастия прошедшего времени страдательного залога (написанный), деепричастия (от основы глаголов совершенного вида: написа+в).

4. Лексико-семантические категории глагола Семантическая структура глагола более емкая и гибкая, чем все другие грамматические категории. Это свойство глагола зависит от особенностей его грамматического строя.

Глагол семантически характеризуется тем, что обозначает действие (процесс) в его отношении к лицу или предмету, которыми это действие осуществляется. Важнейшей синтаксической ролью глагола является то, что он выступает сказуемым; наиболее типичные глагольные формы и употребляются только как сказуемое. Глагольные формы, сближающиеся с другими частями речи, могут быть другими членами предложения: подлежащим, дополнением, обстоятельством. Глагол располагает наиболее разнообразным управлением. Глагол обладает многочисленными грамматическими категориями, большая часть которых тесно связана с его семантикой и принадлежит только ему. Таковы категории лиц, выражающие отношение действия к деятелю; времен, указывающие, как протекает действие во времени; наклонений, устанавливающие отношение действия к реальности; видов, детализирующие протекание действия в отношении к его ограничению, результату, повторности; залогов, выражающие отношение действия к субъекту и объекту. Категории числа, а также рода у глагола являются общими с другими частями речи и обычно, как у прилагательных, служат средством согласования с существительным. [Храковский, Володин, С. — 108−131]

Глагол располагает разветвленной системой форм, имея изменения по наклонениям, временам, лицам, числам, родам. Для словообразования глагола характерно широкое использование приставок.

Лексическое значение слова неизбежно заключает в себе понятие об этом предмете или явлении, находящееся в определенной связи с другими понятиями". Предметно-понятийное содержание является важнейшим компонентом семантики слова, без которого невозможно его функционирование как средства языковой коммуникации.

Рассматривая проблемы семантических отношений членов внутри ЛСГ, А. Сентенберг вводит понятие лексико-семантической парадигмы (поля), так как рассматривает ее члены как составляющие один доминантный признак в комплексе с другими, его сопровождающими.

Ключевым словом, в первую очередь, является слово-доминанта ЛСП. Доминанта в составе лексико-семантической парадигмы (ЛСП) представляет собой ее системообразующее качество, которое «сообщает» семантическую тему всей парадигме. И эта семантическая тема, отражая определенный кусочек peальной действительности способствует наличию двусторонней связи лексемы как члена ЛСП, т. е. выводит понятие семантической значимости за пределы чистых системны отношений. Ибо «попытки свести ceмантическую проблематику к изучению только… системы «чистых отношений» в языке, «освобожденных» от «содержательной субстанции» (= значения), приводят к крайнему структурализму в семантике, фактически к отказу от рассмотрения языка как особой формы отражения действительности. Соотнесенность различных аспектов семантики слова (или различных аспектов его лексического значения) в современной лингвистике не вызывает сомнения. Как указывает Л. А. Новиков, «…различные аспекты (или различные виды) значения тесно связаны и взаимодействуют в пределах единого целого — лексического значения единицы… Их взаимосвязь и взаимоотраженность объясняется тем, что они по-разному, с разных сторон характеризуют одну и ту же сущность.

Семантическая индивидуальность лексических единиц как членов определенных ЛСП во многом определяется и соответствующими деривационными связями. В условиях парадигматической соотнесенности в движение приходят все уровни их семантических структур. И только на пересечении всех этих разноуровневых контактов каждая лексическая единица как член определенной ЛСП обнаруживает то, что мотивирует ее место в данной языковой системе, — свою семантическую значимость. В своих работах Д. Н. Шмелев приходит к признанию еще более сложного объема понятия семантической значимости: в качестве одного из важных критериев ее выделения наряду с парадигматическими и синтагматическими факторами им выдвигается фактор эпидигматический (или деривационный).

Итак, «между словами и их значениями существуют весьма различные связи, в своей совокупности составляющие лексико-семантическую систему языка, не замкнутую и подвижную, развивающуюся через преодоление разного рода противоречий». Эта система, в отличие от систем других языковых уровней, очень многочисленна, содержит тысячи, десятки тысяч слов, зачастую весьма разнообразных по семантике. Это создает объективные трудности (причем, весьма значительные) в установлении собственно языковой значимости каждой лексической единицы, которые выступают особенно рельефно при количественном сравнении лексико-семантической и, например, фонологической систем.

Исходя из того, что семантическая значимость выявляется не только через связь с внеязыковой действительностью и что се сущность в значительной мере определяется и собственно языковыми системными связями лексической единицы, мы в качестве структурной языковой организации, обеспечивающей наибольшую эффективность соответствующих сопоставлении признаем лексико-семантическую группу (ЛСГ), понимая ее, вслед за Ф. П. Филиным, как «совокупность слов, имеющих близкие (в том числе противопоставленные — антонимы) и идентичные значения с разными оттенками, дифференциальными признаками (синонимы)».

Лексические единицы включаются в определенное семантическое поле на основании того, что они содержат объединяющую их архисему.

Элементарным семантическим микрополем является лексико-семантическая группа — относительно замкнутый ряд лексических единиц одной части речи, объединенных архисемой конкретного содержания. Л. А. Новиков дает следующее определение семантическому полю: «Иерархическая структура множества лексических единиц, объединенных общим (инвариантным) значением и отражающих в языке определенную понятийную сферу. С точки зрения идеографического (ономасиологического) описания языка, то есть в направлении от заданного смысла (содержания) к средствам его выражения, лексику можно представить в виде системы взаимодействующих семантических полей, которые образуют сложную и специфическую для каждого языка „картину мира“, определяемую его внутренней формой».

В ЛСГ входят слова одного лексико-грамматического класса, отличающиеся общностью одного из дескриптивных признаков их значения, чаще всего видо-родового.

Традиционно ЛСГ включает слова одной части речи (главным образом глаголы), которые объединены общим дескриптивным родо-видовым признаком и противопоставлены по каким-либо другим различительным признакам.

Как мы помним из определения Ф. П. Филина, синонимические и антонимические отношения — два наиболее важных, конструктивно значимых вида семантических связей слов в структуре лексико-семантической группы.

В настоящее время в определении синонимов среди существующих различных точек зрения отчетливо выявились две: согласно одной из них, синонимы — это слова с близкими, но разными значениями, согласно другой, синонимы — слова с тождественными значениями.

Говоря о конструктивной значимости обеих указанных тенденций для ЛСГ и ее членов, необходимо подчеркнуть органическую соразмерность их действия. Если происходит усиление одной из тенденций, например, тенденции к семантическому уподоблению и, как следствие крайнего усиления, появление абсолютных синонимов, то существование их длится недолго: вторая тенденция — к семантической дифференциации — своевременно «восстанавливает равновесие сил» в системе, уничтожая создавшуюся в ней лексическую избыточность. «Существование слов, абсолютно идентичных во всех отношениях, — отмечает Ф. П. Филин, — неуловимо кратковременно. При такой идентичности одно слово или исчезает… или между словами начинается дифференциация». Близкую мысль высказывает и Л. А. Брагина, автор крупного исследования в области синонимии. «Дифференциация, — пишет она, — явление объективное, их тождество — явление ситуативное, контекстное, временное».

Если исходить из того, что природа синонимов определяется не тождеством, а близостью значений (о чем мы говорили выше), а стало быть, из признания семантической индивидуальности синонима как члена ЛСГ, то вполне очевидно, что появление позиции регулярной взаимозаменяемости одного члена ЛСГ с другим (или с другими) ее членом становится возможным лишь благодаря его способности к определенной семантической перестройке. Таким образом, явление синонимии можно квалифицировать как устойчиво реализуемую способность определенной лексической единицы — члена ЛСГ — к трансформации значения под воздействием другой (или других) единицы данной системы, в чем как раз и получает наиболее отчетливое выражение указанная выше тенденция к семантическому уподоблению. В плане сказанного наиболее убедительным представляется определение синонимов, данное в работах Д. Н. Шмелева. Приведем одно из последних: «…синонимы можно определить как слова, относящиеся к той же части речи, значения которых содержат тождественные элементы, различающиеся же элементы устойчиво нейтрализуются в определенных позициях. Иначе говоря, синонимами могут быть признаны слова, противопоставленные лишь по таким семантическим признакам, которые в определенных контекстах становятся несущественными». Главное достоинство данного определения состоит, на наш взгляд, в том, что оно репрезентует синонимы не как некие константы, а как элементы, природа которых определяется взаимообусловленными процессами семантического сближения и отталкивания. По сути дела это определение раскрывает не только сущность синонимов, но и шире — сущность синонимии.

В целом под ЛСГ мы понимаем объединение лексико-семантических вариантов слова с однородными, сопоставимыми значениями, которые не подводятся под понятие стилистического ряда.

В современном языке наблюдаются два разных типа образования глаголов:

1. Глаголы производятся по способу суффиксального (и значительно реже комбинированного, префиксально-суффиксального) словообразования: от основ других частей речи (любовь — любить, важность — важничать). Из проанализированных, таких глаголов оказалось 37%.

Чаще всего и больше всего глаголы образуются от основ имен существительных, прилагательных и числительных. В особую небольшую группу замыкаются глаголы, производные от междометий и от слов, близких к междометиям по функции.

2. Кроме того, очень продуктивны способы внутриглагольного словопроизводства.

Внутриглагольное словообразование бывает префиксальное (трусить — струсить, гордиться — загордиться). С помощью префиксов образовано 9% анализируемых глаголов.

Семантическая структура глагола более емка гибка, чем всех других грамматических категорий. Это свойство глагола зависит от особенностей грамматического строя глагола. Семантические качества морфологических единиц, в данном случае — глаголов, определяются не только их стилистической окраской. Не менее важны присущие им разного рода дополнительные оттенки, связанные с такими категориями, как стиль.

Среди анализируемых нами слов мы выделили три основополагающих семантических признака: сема положительных чувств, сема отрицательных чувств и сема нейтральных, семантически не обозначенных чувств.

Заключение

Итак, мы выяснили, что глагол — часть речи, которая обозначает действие или состояние предмета и отвечает на вопросы что делать? что сделать?

Глаголы бывают несовершенного и совершенного вида, делятся на переходные и непереходные, изменяются по наклонениям. Глагол имеет начальную форму, которая называется неопределенной формой глагола (или инфинитивом). Она не показывает ни времени, ни числа, ни лица, ни рода. Глаголы в предложении являются сказуемыми. Неопределенная форма глагола может входить в составное сказуемое, может быть подлежащим, дополнением, определением, обстоятельством. Глаголы в неопределенной форме (в инфинитиве) отвечают на вопросы что делать? или что сделать? В неопределенной форме имеют вид, переходность и непереходность, спряжение, имеют окончаниять, -ти или нулевое.

Глаголы несовершенного вида отвечают на вопрос что делать?, а глаголы совершенного вида — что сделать? Глаголы несовершенного вида не указывают на завершенность действия, на его конец или результат. Глаголы совершенного вида указывают на завершенность действия, на его конец или результат. Глаголу одного вида может соответствовать глагол другого вида с одним и тем же лексическим значением. При образовании глаголов одного вида от глаголов другого вида используются приставки. Образование видов глагола может сопровождаться чередованием гласных и согласных в корне.

Глаголы, которые сочетаются или могут сочетаться с существительным или местоимением в винительном падеже без предлога, называются переходными. Переходные глаголы обозначают такое действие, которое переходит на другой предмет. Существительное или местоимение при переходном глаголе может стоять в родительном падеже. Глаголы являются непереходными, если действие прямо не переход на другой предмет. К непереходным относятся глаголы с суффиксомся (-сь).

Глаголы с суффиксомся (-сь) называются возвратными. Одни глаголы могут быть возвратными и невозвратными; другие только возвратными (без суффиксася они не употребляются).

Глаголы в изъявительном наклонении обозначают действия, которые происходят или будут происходить на самом деле. В изъявительном наклонении изменяются по временам. В настоящем и будущем времени гласная конца основы неопределенной формы иногда опускается. В изъявительном наклонении несовершенного вида имеют три времени: настоящее, прошедшее и будущее, а глаголы совершенного вида — два времени: прошедшее и будущее простое.

Глаголы в условном наклонении обозначают действия, желаемые или возможные при определенных условиях. Условное наклонение глагола образуется от основы неопределенной формы глагола при помощи суффиксали частицы бы (б). Эта частица может стоять после глагола и перед ним, может быть отделена от глагола другими словами. В условном наклонении изменяются по числам и в единственном числе — по родам. В повелительном наклонении выражают побуждение к действию, приказ, просьбу, употребляются обычно в форме 2-го лица.

В повелительном наклонении не изменяются по временам. Формы повелительного наклонения образуются от основы настоящего или будущего простого времени с помощью суффиксаиили нулевого суффикса. В повелительном наклонении в единственном числе имеют нулевое окончание, а во множественномте. Иногда к глаголам повелительного наклонения прибавляется частицака, которая несколько смягчает приказание.

В настоящем времени показывают, что действие происходит в момент речи. Могут обозначать действия, которые совершаются постоянно, всегда. В настоящем времени изменяются по лицам и числам.

Глаголы в прошедшем времени показывают, что действие происходило до момента речи. При описании прошлого часто вместо прошедшего времени употребляется настоящее время. Образуются от неопределенной формы (инфинитива) с помощью суффиксал-. В неопределенной форме начь, -ти, -нить (несовершенного вида) образуются формы прошедшего времени единственного числа мужского рода без суффиксал-. Изменяются по числам, а в единственном числе — по родам. Во множественном числе в прошедшем времени по лицам не изменяются.

В будущем времени показывают, что действие будет происходить после момента речи. Будущее время имеет две формы: простую и составную. Форма будущего составного глагола несовершенного вида состоит из будущего времени глагола быть и неопределенной формы глагола несовершенного вида. От глаголов совершенного вида образуется будущее время простое, от глаголов несовершенного вида — будущее время составное.

1. Зализняк А. А. Грамматический словарь русского языка. — М.: Просвещение, 1977. — 142 с.

2. Краткая русская грамматика. — М.: Логос, 1989. — 318 с.

3. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. — М.: Просвещение, 1999. — 133 с.

4. Виноградов В. В. Современный русский язык. Морфология. — М.: Просвещение, 1952. — 349 с.

5. Белошапкова В. А. Современный русский язык. — М.: Просвещение, 1989. — 508 с.

6. Современный русский язык Ч 2 Под ред Е. И. Дибровой. — М.: Просвещение, 1995. — 349 с.

7. Храковский В. С., Володин А. П. Семантика и типология императива Русский императив. — Л.: Владос, 1986. — 268 с.

8. Шатуневский И. Б. Семантика предложения и нереферентные слова. — М.: Просвещение, 1996. — 402 с.

9. Виноградов В. В. Русский язык. — М.: Просвещение, 1972. — 654 с.

10. Шанский Н. М., Тихонов А. Н. Современный русский язык. Ч. 2. — М.: Просвещение, 1981. — 469 с.

11. Щерба Л. В. Избранные работы по русскому языку. — М.: Просвещение, 1957. — 156 с.

12. Чеснокова Л. Д. Русский язык. Трудные случаи морфологического разбора. М., 1991. — 289 с.

13. Касаткин Л. Л., Клобуков Е. В., Лекант П. А. Краткий справочник по современному русскому языку / Под ред. П. А. Леканта. — М.: Просвещение, 1995. — 487 с.