Феномен тоталитаризма. 
Новейшая история

Истоки тоталитаризма

Как ни ужасна Первая мировая война, она была только прологом к иным, еще более тяжким бедствиям, боле страшному новому злу — тоталитаризму. Если современна наука и промышленность к Первой мировой войне открыл возможность создавать оружие беспрецедентной разрушительной силы, то современная политика и новое состояни общества создали государство беспрецедентной власти (тоталитаризм). Именно Первая мировая война стала причино утери веры в безоблачное поступательное, прогрессивно развитие. Такая вера характерна для XIX в., когда никаки угроз цивилизации не ощущалось. В то время господствовало чувство благодушия, жили в ощущении безопасност и вечности ее самых важных ценностей. После войны пришло время кризисного сознания, постоянного ощущени опасности — особенно в отношениях между государствами Ощутима была и социальная опасность, связанная с постоянно ухудшающимися условиями жизни после войны и кризиса 1929 г.

Опираясь на весьма действенные полицейские силы, массовые политические партии и радикальные идеологии стремившиеся взять под контроль все аспекты человеческой жизни, государства нового типа рвались к осуществлению проектов колоссального честолюбия — их не устраивал ничто меньше мирового господства. Акты чудовищного кровопролития, осуществленные тоталитарными режимами не имели прецедентов в мировой истории. В XIX в. теория прогресса связывала человеческое зло с отсталостью, а в XX в. оказалось, что это крупное заблуждение, что экономическое развитие, образование, культура не дают никако гарантии от варварства, еще более изощренного, чем в старые времена. Можно заметить, что тоталитаризм (нацизм большевизм, фашизм) был единственной серьезной идеологической новацией, появившейся в XX в., и она оказалас морально неполноценной, поскольку изначально разделял средства и цель — такое смещение недопустимо, поскольк негодные средства обязательно накладывают свой отпечато на цель, об этом знали еще древние мудрецы.

Впервые на моральную неполноценность фашизма обратил внимание итальянский философ Бенедетто Кроче — он указывал, что к фашизму в Италии не стремился специально ни один общественный класс, фашизм был прост следствием одичания, гражданской депрессии и опьянени войной. Кроче полагал, что фашизм распространен в мир повсеместно, а в Италии он оказался в более благоприятно положении вследствие особенной театрализации политики которая особенно эффективна в век масс, открытый всяког рода манипуляциям. Чуть позже и в Германии благодар массированной пропаганде политика также подверглась театрализации, связанной с особым значением массовых собраний, шествий, митингов, парадов, создававших, казалось наглядно ощущение общности, национальной солидарности сплочения.

По этой причине появление тоталитарных государств связано с все расширявшейся с начала XX в. демократизацией, т. е. с вступлением в политическую жизнь широких народны масс, как правило, никак ранее не ориентированных и поэтом бывших легкой добычей различных демагогов. Как ни парадоксально суждение, что полная демократизация обществ является главной предпосылкой возникновения тоталитаризма, но оно верно. Россия в 1917 г. была самой свободно страной в Европе, Веймарская республика в Германии имел самую демократическую конституцию, Италия в 1922 г. когда Муссолини пришел к власти, по существу пребывал в состоянии анархии. Иными словами, тоталитаризм — это псевдодемократическая диктатура, которой ранее не было, она возникла в условиях массовой демократии после Первой мировой войны. Можно даже уточнить, что есть два тип демократии — тоталитарная и либеральная. Ницше в сво время высокомерно указывал, что современная демократи есть не освобождение рабов, а безоговорочная победа раб и рабского духа. Представляется, что утверждение немецког философа можно отнести и к тоталитарной демократии.

Отличие этих двух типов демократии состоит в следующем: либеральная исходит из того, что политика — это череда про и ошибок, политическая система — это результат человеческой изобретательности и спонтанности. Тоталитарная демократия исходит из эксклюзивности истины в политике.

Оба типа демократии утверждают высшую ценность свободы. Но если либеральная видит высшую ценность в спонтанности и отсутствии принуждения, то тоталитарная полагает, что свобода может быть реализована лишь в процессе стремления к абсолютной коллективной цели и в ее достижении. Помимо своеобразно понимаемой свободы, и сталинский, и гитлеровский тоталитаризм паразитировали на социализме, т. е. на возможности создания общества социально гармонии на земле, а не в потустороннем мире. В названии гитлеровской партии четыре раза повторялось одн понятие общности высшей значимости — национал-социалистическая немецкая рабочая партия. Понятия «национальный», «социалистический» и «немецкий» для Гитлер были синонимами, а рабочими он считал всех немцев, кт трудится, не важно в какой сфере. В итальянском фашизм это стремление также присутствовало, поскольку сам Муссолини начинал политическую карьеру лидером радикального левого крыла Итальянской социалистической партии За несколько дней до смерти он задал риторический вопро одному из своих уцелевших миньонов. «Что бы вы предпочли, — спросил он, — чтобы Италия стала британско колонией или советской республикой?» Как приличествуе бывшему социалисту и радикалу, Муссолини ответил са себе: «Я бы предпочел второе».

Либеральные демократии после Первой мировой войны производили впечатление слабых, неубедительных и непривлекательных, потому что они апеллировали к разуму, а не к чувствам, не к вере в возможность быстрых и волшебных перемен. Поколение вернувшихся из окопов был совершенно убеждено в пустоте, лживости и бесплодности довоенной либеральной поры. Либеральная демократия проиграла у послевоенного поколения не потому, что делал акцент на свободах, а потому что была неинтересна, не соответствовала духовным потребностям и жажде действи у людей, которых выучила и воспитывала война. Точно так как нельзя представить Великую Октябрьскую революци без войны, нельзя представить без нее и итальянский фашиз и германский национал-социализм. Па войне, как известно политическое деление просто: друг или враг, а также царя отношения приказа и подчинения, строгая иерархия. В соответствии с такими же масштабами и хотели продолжать жит вчерашние фронтовики. Трезвой и будничной либерально демократии противостояли, к примеру, яркие, романтические идеи, устремленные в светлое коммунистическое будущее, в большевистской России. Или в Италии фашистска идеология сулила избавление от повседневных пробле и бед в новой фашистской общности. В нацистской Германии преобладало абсолютно обескураживающее и гордо видение будущего немецкой нации, которой Гитлер сули мировое господство. На этом оптимистическом фоне тоталитарные режимы навязывали прославление простого человека, который «в университетах не обучался», но именн поэтому является носителем подлинной нравственност и добра. Это многим льстило.

Кроме того, нужно иметь в виду, что в некоторых обстоятельствах диктатура более действенна и выглядит более эффектно. Так, Муссолини вполне справедливо отмеча в 1937 г.: «Демократии присущи легковесность, безответственность, тенденция к компромиссам и сделкам, мыкатегорически против демократии. Демократия фальшива: В ее принципы применимы только в ординарных условия жизни, но не в чрезвычайных обстоятельствах». Это действительно так — в периоды войн и катаклизмов прежд всего потребна жесткая, ясно сознающая цели власть. Конкуренция в периоды кризисов неуместна и должна уступит место централизации, которая создает наилучшие возможности для точного применения накопленных знаний; конкуренция, напротив, усиливает восприимчивость к новому и неизвестному. Соответственно, когда приблизительно ясно, чт и как нужно срочно и безотлагательно делать, централизация принятия решений может оказаться выгодной, но когд общий курс неясен, без конкурентного процесса открыти не обойтись. К примеру, в СССР при Сталине, когда цель ясна — создать промышленную базу для ведения войны, а необходимые технологии уже существовали, сталинска система способна была догнать другие мировые державы, Но после победы в войне советская система утеряла ориентацию и постепенно погрузилась в маразм потому, что был неконкурентной…