Россия — СССР — Россия. 
Отечественная география в XX — начале XXI вв

Серебряный век развития российской географии, как и всей российской культуры, ознаменовался всплеском методологических и обобщающих работ, в которых намечались новые задачи, обсуждались новые методы науки.

Таковы, исключительные по своей новизне и значению, работы В. В. Докучаева, его коллег и учеников — среди них: К. Д. Глинка, С. Л. Захаров, В. П. Амалицкий, В. Н. Вернадский, Ф.Ю. Левинсон-Лессинг, М. А. Заметинский, Г. Н. Высоцкий, А. И. Краснов, Г. Ф. Морозов, Л. С. Берг, Г. Н. Панфилов, ставшие впоследствии крупнейшими учеными, создателями научных школ.

Экспедиции В. В. Докучаева, о которых говорилось выше, и их результаты были новым словом в мировой географии.

Важнейшее значение имеют многочисленные труды Переселенческого управления по обширным районам Сибири, Дальнего Востока и Средней Азии.

Из теоретических работ отметим: «Задачи научной географии» {Петри Э., 1887), «География как новая университетская наука» (Криснер А.И., 1889), «Методы и принципы географии» (он же. 1892).

Во время Первой мировой войны наиболее значительным для географии событием было создание, но инициативе ряда ученых во главе с.

B. И. Вернадским при Академии наук Комиссии по изучению производительных сил — КЕПС (впоследствии СОПС). Целью этой Комиссии было собрать сведения о стратегическом сырье, необходимом в военное время. Предложение Д. Н. Анучина о расширении сферы деятельности КЕПС за счет включения в нее географических исследований, в частности, исследования населения, поскольку, писал Д. Н. Анучин, при изучении России нельзя игнорировать ее население, которое представляет собой гораздо более мощную производительность, чем, например, животный мир, изучаемый КЕПС. Однако Академия наук, в лице ее непременного секретаря.

C. А. Ольденбурга, не согласилась с мнением Д. Н. Анучина, полагая, что расширение рамок изучения России, поставленных перед КЕПС, нежелательно. Возможно, в условиях социальной нестабильности и нарастания революционных настроений в обществе изучение населения было сочтено взрывоопасным делом, возможно, возобладало представление, что природоведческие и социальные сюжеты не должны быть объединены в одной организации. Так или иначе, создание КЕПС было важным событием, и на базе его отделов впоследствии был создан ряд научных институтов.

В самом начале 1916 г. в Петрограде были образованы Высшие географические курсы при Докучаевском комитете (утвержденном в 1912 г., инициаторами их создания были И. И. Воейков, Л. С. Берг, В. Н. Сукачев, Я.Г. Эдельштейн). В 1915 г. в Москве состоялся Первый Всероссийский съезд учителей географии. Впрочем, участие географов в те военные годы было ограниченным: по подсчетам А. А. Борзова, в стране насчитывалось не более двухсот географов, обладавших специальной подготовкой.

Большое влияние на развитие географии в нашей стране, сказавшееся в полной мере уже в советское время, оказали работы и деятельность первого руководителя советского государства В. И. Ленина. Отметим здесь лишь несколько положений в ленинских работах, имевших важное значение для нашей науки.

Для географии, в частности, фундаментальное значение имело ленинское положение о глубокой взаимосвязи естественных и социально-экономических процессов. Критикуя в 1914 г. в работе «Еще одно уничтожение марксизма» книгу экономиста, философа и публициста П. Струве «Хозяйство и цена» и разоблачая его нападки на марксизм, Ленин пишет о «могущественном токе к обществоведению от естествознания», который шел «не только в эпоху 11етти, но и в эпоху Маркса», и подчеркивает, что «этот ток не менее, если не более, остался и для XX века»^[1]. Эти положения важны для географической науки, в которой попытки разгородить, разорвать, противопоставить ее природную (физико-географическую) и общественную (социально-экономическую) половины были едва ли не самой драматической частью ее длительной истории. Столь же важное значение для географии имела ленинская теория познания, содержащая ответ на основной философский вопрос о соотношении между мышлением, сознанием и объективной действительностью. Ленин писал, что наши ощущения — «лишь образ внешнего мира и, понятно, само собою, что отображение не может существовать без отображаемого, но отображаемое существует независимо от отображающего»¹. Эти положения резко контрастировали с представлениями о субъективности отбора критериев при определении границ географических районов. Философские работы Ленина, его конкретные экономические исследования («Развитие капитализма в России», «Новые данные о законе развития капитализма в земледелии». Выпуск 1; «Развитие земледелия в США» и др.), проведенная позднее под его руководством разработка плана ГОЭЛРО, оказали большое влияние на развитие географической науки, в России, особенно в советское время.

После революции крупнейшее значение для развития географической науки, как и всей страны, имел инициированный Лениным Государственный план электрификации России (ГОЭЛРО), принятый в 1921 г.

Научное и практическое значение этого документа было огромным: напомним, что электрификация в то время была передовым направлением научно-технического прогресса и, таким образом, предполагалось сосредоточение всех сил страны на наиболее эффективном пути развития в России науки и техники. Значение этого плана и степень консолидации всех сил на его реализацию в течение десяти лет, является примером высокоэффективной программы, позволявшей на основе соединения политической воли и наибо;

¹ Там же. С. 66.

лее прогрессивной научно-технической концепции добиться в условиях страны, полуразрушенной мировой и гражданской войнами, выдающихся результатов. Этот пример сохраняет свое значение до настоящего времени. Весьма важны и во многом сохраняют свое значение научные идеи, положенные в основу плана ГОЭЛРО.

В плане ГОЭЛРО был сформулирован новый, районированный подход к решению задачи резкого подъема уровня производительных сил Советской России, «…было обращено внимание на то, что отдельные элементы и отрасли хозяйства не представляют собой определенных величин, значение их меняется в зависимости от того, в каком сочетании находятся эти элементы и отрасли.

Необходимо поэтому изучать хозяйство в его целом и сравнивать между собой системы хозяйства, а не отдельные его звенья. В связи с этим при выработке рационального плана хозяйства для страны предстоит подразделить се на хозяйственно самостоятельные единицы — районы — и идти путем сравнения вариантов хозяйственного плана, вырабатываемых на почве проведения в жизнь различных мероприятий, в частности электрификации"².

Научные основы территориальной, районной, организации производительных сил, сформулированные в плане ГОЭЛРО, послужили началом новой, конструктивной географии. Об оценке ее значения в это время говорит тот факт, что В. И. Ленин в 1921 г. в развитие плана ГОЭЛРО и его пропаганды в народе подписал декрет об обязательном минимуме высших учебных заве-^[2][3]

дений страны, в котором предусматривалось преподавание экономической географии. Еще в 1920 г. В. И. Ленин связывал электрификацию страны с ее географией. В беседе с руководителем Комиссии по составлению плана ГОЭЛ РО Г. М. Кржижановским о работах по его составлению В. И. Ленин говорил о «географии каждого из участков плана электрификации», о том, что он ожидает научно разработанную карту опорных электростанций.

В плане ГОЭЛРО первоначально было выделено восемь крупных экономических районов: 1. Северный; 2. Центрально-промышленный; 3. Приволжский; 4. Донецко-Южный; 5. Уральский; 6. Кавказский; 7. Туркестанский; 8. Западно-Сибирский.

Для каждого из этих районов была составлена подробная программа изучения и характеристики — первая программа экономико-географического исследования района, созданная для его преобразования на базе электрификации, включающая обоснование перспектив его развития.

В отчете Комиссии по электрификации России Правительству (18 июня 1920 г.) сказано о сути изучения районов: «Исследуя народное хозяйство России в тех районах, на которые естественно распадается хозяйственная жизнь страны, комиссия стремилась в каждом районе найти тот основной нерв хозяйственной жизш-1 района, действуя на который можно ожидать скорейшего возрождения его экономической жизни»^[4].

Постепенно новые части страны включались в план се электрификации. В Постановлении Совнаркома «О плане электрификации России» (21 декабря 1921 г.) говорится уже о десяти крупных районах:

• 1) Центрально-промышленном;
• 2) Центрально-черноземном; 3) Южном 1Ьрнопромышленном; 4) СевероЗападном; 5) Уральском; 6) Средневолжском; 7) Юго-Восточном; 8) Кавказском; 9) ЗападноСибирском; 10) Туркестанском.

Вначале был запроектирован охват работами по электрификации еще не всей страны. Между тем, было необходимо составить перспективный план развития хозяйства всех экономических районов страны. Для этой цели начались коллективные работы по экономическому районированию Советской России. Они были осуществлены Госпланом^[5], который возглавил Г. М. Кржижановский.

При Госплане была создана специальная Комиссия по районированию России (по типу Комиссии по электрификации России). Комиссия встретилась с большими трудностями в обосновании общепринятой государственной системы экономических районов страны. Сильное противодействие шло со стороны трех ведомств: транспортного, сельскохозяйственного, внутренних дел. Самая трудная проблема, осложнявшая экономическое районирование, — национальная проблема. Госплан оказался не в силах преодолеть возникшие трудности. Тогда была организована специальная Комиссия, но районированию при ВЦИКе, возглавляемая его председателем — М. И. Калининым.

Принципы районирования 1920;х годов (получившего название «госплановского») были таковы:

• 1) каждый из экономических районов должен представлять собой крупный территориальный производственный комплекс со специализацией в масштабе всей страны. В этот комплекс входят и природные условия, и ресурсы, и население, и исторические накопления, и материально-техническая база производства, и местное потребление, и обмен с другими районами;
• 2) в основу районирования кладется энергоэкономический принцип, что означает не только опору районного производственного комплекса на систему скольцованных мощных районных электрических станций, но и достижение наибольшей работоспособности коллектива трудящихся района путем наилучшей комбинации производительных сил. Энергетика становится стержнем экономической жизни района;
• 3) каждый район специализируется в общесоюзном масштабе на тех производствах, которые в нем наиболее выгодны в соответствии с его природными и трудовыми ресурсами, производственными возможностями, географическим положением и транспортными условиями. Местные отрасли хозяйства развиваются в каждом районе в той степени, в какой они обеспечивают развитие главных, общесоюзных отраслей хозяйства и нужны для снабжения населения района дешевыми малотранспортабельными продуктами и изделиями;
• 4) отсюда вытекает, что районирование необходимо и для рационализации перевозок грузов по транспортной сети страны. Между районами должны осуществляться перевозки только тех грузов, на производстве которых эти районы специализируются в масштабе всей страны. Экономическое районирование служит основой для проектирования основной схемы электрифицированных транспортных магистралей страны, осуществляющих крупные межрайонные перевозки. В свою очередь, эти магистрали во многих случаях служат районообразующими «осями». Идеи экономического районирования, магистрализации и электрификации транспорта тесно связаны между собой;
• 5) районирование является перспективным, т. е. границы района и территориальная организация производительных сил в нем определяются не только его современным состоянием (в то время за точку отсчета принимался, как правило, довоенный 1913 г.), но и научно и технически обоснованной перспективой развития производительных сил с учетом новейших тенденций развития науки и техники. Районирование при взгляде вперед должно опережать планирование;
• 6) при районировании надо принимать во внимание национальные задачи экономического и культурного строительства и ряд исторических и политических обстоятельств, прежде всего наличие крупных районообразующих центров с большими отрядами рабочего класса, способными вести за собой коллектив трудящихся района на выполнение его хозяйственного плана. Поэтому очень важно совместить экономическое деление страны с ее административно-политическим устройством, соединить экономическое руководство с административнополитическим.

«Тезисы, выработанные комиссией при В ЦИКе по вопросу об экономическом районировании России», начинаются следующими словами: «В основу районирования должен быть положен экономический принцип. В виде района должна быть выделена своеобразная, по возможности экономически законченная, территория страны, которая, благодаря комбинациям природных особенностей, культурных накоплений прошлого времени и населения с его подготовкой для производственной деятельности, представляла бы одно из звеньев общей цепи народного хозяйства. Этот принцип экономической законченности дает возможность построить далее на хорошо подобранном комплексе местных ресурсов, капитальных ценностей, привнесенных со стороны, новой техники и общегосударственного плана народного хозяйства проект хозяйственного развития района на базе наилучшего использования всех возможностей при наименьших затратах. При этом достигаются и другие весьма важные результаты: районы до известной степени специализируются в тех отраслях, которые в них могут быть развиты наиболее полно, а обмен между районами ограничивается строго необходимым количеством целесообразно направленных товаров. Районирование, таким образом, позволит установить теснейшую связь между природными ресурсами, навыками населения, накопленными предыдущей культурой ценностями, новой техникой и получить наилучшую производственную комбинацию, проводя, с одной стороны, целесообразное разделение труда между отдельными областями и, с другой, организуя область в крупную комбинированную хозяйственную систему, чем достигается, очевидно, лучший результат»^[6].

Это определение экономического района не потеряло своего значения до наших дней. Экономический район определялся как крупный производственный территориальный комплекс со специализацией общесоюзного значения. Отдельные производственные звенья производственного комплекса соединяются друг с другом не только единством территории и ее ресурсов, но, прежде всего на основе новой техники — электрификации и химизации народного хозяйства. И в наши дни районирование может служить важнейшим методом географии для установления теснейшей связи между природой, населением, ранее созданными материальными ценностями и новой техникой. Раскрытие этих взаимосвязей представляет важную задачу географии.

Проект экономического районирования Госплана (1922) предусматривал выделение 21 района. Районы были такие: 1) Центральнопромышленный; 2) Центральночерноземный; 3) Северо-Западный; 4) Северо-Восточный; 5) ВятскоВетлужский; 6) Средневолжский;

7) Пижневолжский; 8) Западный; 9) Юго-Западный; 10) Южногорнопромышленный; 11) Кавказский; 12) Уральский; 13) Обский; 14) Кузнецко-Алтайский; 15) Енисейский; 16) Лсно-Байкальский; 17) Якутский; 18) Дальневосточный; 19) Западно-Казахский; 20) ВосточноКазахский; 21) Среднеазиатский.

Проект экономического районирования ставил своей целью способствовать перспективному развитию районов, он преследовал, прежде всего, цели преобразовательные. Если в дореволюционных опытах район понимался как нечто однородное, в госплановском районировании район — это комплекс. Районирование стало основой перспективного планирования народного хозяйства страны. Вместе с тем по своим очертаниям районы Госплана во многих случаях напоминали районы, выделенные еще в конце прошлого века П.П. Семеновым-ТянШанским. Это говорит о медленном процессе изменения сетки объективно существующих экономических районов лаже в условиях коренных изменений общественных отношений.

В декабре 1922 г. был образован Союз Советских Социалистических Республик. Одной из причин добровольного объединения советских республик в единое государство было исторически сложившееся географическое разделение труда между этими республиками, исторически сформировавшиеся многообразные связи, соединяющие республики в экономически целостную систему. Работы 1920;х годов по экономическому районированию страны проводились в центре и на местах большим коллективом относительно молодых инженеров и экономистов. Из их среды сформировались блестящие ученые, вписавшие замечательные страницы в историю отечественной науки и техники.

Этот коллектив выполнил огромный труд. Было изучено классическое наследие в области районирования. Именно тогда из забвения были извлечены исследования К. И. Арсеньева, П.П. Семенова-Тян-Шанского и других ученых прошлого. Были систематизированы и обобщены данные о природных ресурсах и условиях, о населении и хозяйстве всех экономических районов страны. Никогда еще в истории отечественной географии не был одновременно научно обобщен такой богатый и разнообразный материал в районном разрезе.

Напряженный труд по созданию нового направления экономической географии начал выполнять с начала 1920;х годов Н. Н. Баранский.

К работе над планом ГОЭЛРО и районированию страны были привлечены выдающиеся специалисты: Г. М. Кржижановский, И. Г. Александров, П. Л. Никитин, Е. П. Шульгин, Н. Н. Колосовский, В.В. ЗагорскаяАлександрова и др. Была проведена тщательная инвентаризация и обобщение всех предшествующих опытов районирования России, начиная с К. И. Арсеньева. В 1926 г. Н. Н. Баранский написал свою, ставшей знаменитой, работу «Экономическая география России. Обзор по районам Госплана», которая положила начало развитию районного направления в советской географии.

На основе идей плана ГОЭЛРО были разработаны проекты Днепровского энергопромышленного комплекса (Большого Запорожья) и еще более широкий по замыслу проект УралоКузнецкого межрайонного комбината, основанный на соединении уральской руды и кузнецкого каменного угля. На этой базе были сооружены крупнейцгие металлургические комбинаты в Магнитогорске и Новокузнецке, позднее был разработан проект АнгароЧеремховского комбината на базе гидростанции на реке Ангаре.

В разработке этих двух проектов большое участие принял Н. Н. Колосовский — крупнейший теоретик отечественной экономической географии, создатель концепции территориальнопроизводственных комплексов (ТПК), одного из важных достижений географической мысли.

Еще в 1920;е годы была выдвинута идея районных комбинатов. В 1927 г. ее конкретизировал в проекте Днепростроя один из замечательных ученых — И. Г. Александров. Он широко поставил вопрос о новом строительстве путем создания крупных районных производственных комбинатов. Идеи И. Г. Александрова были одобрены и другими крупнейшими учеными, в том числе А. Е. Ферсманом, который при поддержке С. М. Кирова создал смелый проект строительства крупного промышленного комбината на Кольском полуострове; Н. Н. Колосовский применил эти идеи к проблемам Урала, Сибири и Казахстана.

В это же время — в начале 1930;х годов — развернулась острая борьба в науке, связанная, в частности, с отрицанием географии, стремлениями превратить экономическую географию в «политическую экономию in concrete* (т.е. конкретную политическую экономию). Такие «ниспровергатели» географии были позже в передовой статье «Правды» («Отлично знать географию», от 19 сентября 1937 г.) названы «леваками». «Правда» писала, что экономическая география в представлении «леваков» сводится к заучиванию схем и социологических обобщений. Наиболее крайние из них не признавали самое слово «география», категорически отрицали принадлежность экономической географии к системе географических наук и наличие специфического географического метода исследования в экономической географии, который, прежде всего, выражается в анализе территориальных связей между природой, населением, хозяйством и между различными отраслями хозяйства. Они, как правило, не обладали позитивными знаниями, не имели определенной научной школы, не владели научными методами исследования. Значительную часть «леваков» в экономической географии составили лица, не преуспевшие на поприще общественных наук (политической экономии, истории и т. д.), очень далекие от географии, от естественно исторических проблем.

Ущерб экономике, культуре и образованию, причиненный антигеографическими установками «леваков», был очевиден. «Левацкому» направлению был нанесен сильный удар Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 15 мая 1934 г. о преподавании географии в школе. В качестве основной установки преподавания географии это постановление выдвинуло «географическую специфику» как противовес общим схемам и голому социологизированию. Оно восстановило в школе физическую географию, сделало упор на изучение карты. Это постановление, хотя непосредственно относилось лишь к преподаванию географии в начальной и средней школе, имело важное значение для географии как научной дисциплины, для ее методологических основ, для преподавания географии в высшей школе.

Спустя два месяца после выхода постановления партии и правительства, 14 июля 1934 г., было издано Постановление Президиума Комитета по высшему техническому образованию при ЦИКе о преподавании экономической географии в вузах и втузах, которое, развивая основные идеи постановления от 15 мая 1934 г., выдвинуло ряд положений, важных для развития экономической географии как науки. «Программы по экономической географии недопустимо дублируют теорию империализма, экономполитику, отраслевые экономики и т. д. В то же время конкретный экономикогеографический материал подается недостаточно, карта еще нс стала одним из важнейших пособий в преподавании экономической географии».

И дальше; «…центр тяжести в преподавании экономгеографии должен быть сосредоточен на изучении большого конкретного экономикогеографического материала, систематически отображаемого на карте. Специфика экономгеографии, размещение производительных сил, экономическое районирование должны быть в центре внимания профессорскопреподавательского состава.

Основное содержание экономгеографии должно даваться в районном изложении. В частности, в курсе экономгеографии СССР не менее 70% времени должно быть уделено его экономическим районам". Таким образом, этими постановлениями было определенно поддержано районное направление в экономической географии, ведущее свое начало от плана ГОЭЛРО и от работ Госплана по экономическому районированию.

* * *.

Наступил век XXI. С этого высокого рубежа яснее виден путь, пройденный нашей страной в минувшем веке, ярче осознается роль людей, олицетворявших историю этого сложного времени.

В связи с этим, важно сделать следующее замечание. Для нашей страны XX в. был веком беспримерных масштабов и темпов индустриализации и урбанизации, беспрецедентной Победы в Великой Отечественной войне, принесших стране статус мировой сверхдержавы, положение второй научной державы мира, славу покорения ядерной энергии и Космоса. Но это был и век ошибок и трагедий. Трудный и героический путь России в XX в., полный великих побед и горьких потерь, нельзя охарактеризовать однозначно, его оценит история.

Конечно, на многое из того, о чем писали и думали выдающиеся географы плеяды Н. Н. Баранского, мы сейчас смотрим другими глазами. Стали очевидны и огромные свершения и трагические деформации послереволюционных лет. Романтические мечты и искренняя вера миллионов людей в возможность создания в стране в короткий срок счастливого и справедливого общества в исторической ретроспективе, оказались переплетены с ужасом массовых репрессий, «раскрестьянивания» деревень, гонений на инакомыслящих. Осознание этого в полной мере пришло много позднее и связано со временем, до которого они не дожили. Их оценки и деятельность в период, ставший великой и трагической страницей нашей истории, важны как свидетельства и мысли больших ученых, находившихся в водовороте надежд, замыслов, свершений и потерь.

В 1990;х гг. XX в. страну постигла величайшая геополитическая катастрофа. распад СССР, а затем экономический, социальный и экологический кризисы, которые страна стала преодолевать лишь в начале XXI в. Развитие отечественной науки в XX в., несмотря на все деформации этого времени, заслуживает самого внимательного изучения.

* * *.

По последовательности нашего изложения здесь следовало бы охарактеризовать важнейшие процессы социально-экономического развития нашей страны в последние десятилетия и их влияние на развитие географии. Однако в столь широкой постановке это далеко выходит за рамки нашей книги. Сосредоточимся на одном из этих процессов весьма важном и имеющим системный характер — урбанизации страны.

Рассмотрим особенности российской урбанизации в XX веке и социально-экономические условия, в которых она протекала. Охарактеризуем как сильные стороны урбанизации в СССР и России, так и негативные процессы, отличавшие ее развитие. Необходимое внимание уделим урбанистической и 1радостроительной политике в нашей стране в XX веке.

Достижения и трагедии XX в. не могли не отразиться на процессах урбанизации в нашей стране. Оценивая масштабы и результаты процессов урбанизации в России, нельзя не отметить условия, в которых они осуществлялись. Следует, прежде всего, учесть огромные прямые и косвенные демографические потери в результате войн, революций и репрессий. По подсчетам демографов, помимо беспримерных прямых людских потерь, общие так называемые накопленные демографические потери, т. е. с учетом не родившегося населения, были огромны. По указанным расчетам, к XXI в. к 1995 г.) накопленные демографические потери России составили трудно поддающуюся воображению величину — 121,3 млн человек, т. е. гипотетическая численность населения страны могла быть в 1995 г. 269,6 млн человек, а нс 148,3 млн человек, какой она была фактически. Очевидно, что наличие столь огромных дополнительных демографических ресурсов радикально повлияло бы на процессы урбанизации и позволило бы развить еще более обширную и разветвленную систему городов, в том числе, на Востоке страны.

Обстановка предвоенных и военных лет и последовавшей за ними «холодной р войны стимулировала создание мощного военно-промышленного комплекса, обеспечившего, при крайнем напряжении сил и ресурсов, военно-стратегический паритет СССР со странами Запада, возглавляемыми экономически невероятно усилившимися США, почти полностью избежавшими бедствий и потерь войны.

До середины 1950;х годов для строительства промышленных объектов, инженерных сооружений, городов, добычи и переработки полезных ископаемых, заготовок леса широко применялся труд заключенных, особенно на Севере (система ГУЛАГа), что помимо антигуманности использования подневольного полурабского труда было экономически неэффективно, деформировало условия и методы строительства, приводило, в конечном счете, к огромной растрате человеческих, в том числе интеллектуальных ресурсов.

Значительные ресурсы в условиях идеологического противостояния с Западом отвлекались на обширные программы военной и производственнотехнической помощи развивающимся странам, освободившимся, не без поддержки СССР, от колониальной и полуколониальной зависимости (в разное время и с разной интенсивностью, но в целом в огромных масштабах, эта помощь оказывалась Китаю, Индии, КНДР, Вьетнаму, Кубе, Египту, Сирии, Эфиопии, Анголе, Сомали, Южному Йемену, Гане, Гвинее, Алжиру, Танзании, Ливии, национальнодемократическим и левым движениям в Южной Африке и др.).

Однако, несмотря на концентрацию ресурсов на развертывании армии, флота, авиации, ракетных войск стратегического назначения и на поддержке стран и движений в третьем мире, с конца 50-х годов неуклонно осуществлялись мероприятия по развитию значительного жилищного строительства в городах, обеспечению весьма высокого уровня бесплатного образования и здравоохранения, поддержанию инженерной инфраструктуры.

В условиях напряженности предвоенных и военных лет, а также продолжавшейся около полувека «холодной войны» достигнутые результаты процессов урбанизации в России, но своим масштабам и содержанию поразительны. Встречающаяся иногда в литературе уничижительная критика этих процессов представляется односторонней и мало аргументированной.

Нельзя согласиться, например, с утверждением, что процессы урбанизации в России шли по «неправильному» пути, так как было создано слишком много новых городов, и поэтому старые не имели возможность «дозреть», в них не сложилась подлинно городская культура, поскольку их социально-культурный потенциал систематически отвлекался в новые города. То, что наши города развивались очень быстро и нередко пополнялись массами выходцев из села, так что у их жителей не успевала в полной мере сложиться городская культура (для которой, как правило, необходимо, по крайней мере, несколько поколений), конечно, справедливо. Но иначе и не могло быть, учитывая исторически короткий срок, в течение которого свершилась урбанизация в России. Что же касается новых городов, то этот спор беспредметен. Новые города были необходимы для освоения ресурсов Востока страны, для создания мощных центров тяжелой промышленности вблизи месторождений полезных ископаемых для строительства крупнейших гидроэлектростанций и формирования на их базе мощных комплексов энергоемкой промышленности, для строительства предприятий ВПК и атомной промышленности, нуждавшихся в рассредоточенном размещении. По-видимому, только два крупных промышленных комплекса, на базе которых были построены новые города, могли бы быть размешены в существующих городах (АвтоВАЗ и КаМАЗ, что в свое время обсуждалось), однако целесообразность такого решения и сейчас представлялась бы спорной.

Еще более неубедительным представляется утверждение, что если бы Россия не имела своего Севера и своей Сибири, а за Уралом «плескался бы океан», то страна оказалась бы более процветающей за счет большей плотности населения, более плотной сети городов. Не говоря о том, что история не имеет сослагательного наклонения такой сценарий вряд ли привел бы к положительному результату: Север и Сибирь действительно, как утверждали еще Ломоносов. Арсеньев и другие выдающиеся мыслители, рассуждавшие об источниках развития и величия России, составляют огромное богатство страны и, по крайней мере, нелепыми представляются обратные утверждения (что-то не слышно, чтобы кто-нибудь в Канаде или Австралии жаловался на наличие у них обширных северных территорий: последние, как известно, способствовали очень высокому уровню развития этих стран). В этой связи сомнительны и построения о желательности «сжатия пространства», т. е. освоенной территории России (речь, разумеется, здесь не идет о целесообразности выборочного, очагового освоения северных территорий страны).

Часто справедливо критикуется однообразие архитектурного облика наших городов, в которых сотни одинаковых «черемушек» были сооружены на пространствах огромной страны. Однако не следует забывать, что массовое строительство полносборных жилых домов позволило в короткий срок обеспечить десятки миллионов людей жилищем с относительно высоким уровнем благоустройства (горячее водоснабжение, теплоснабжение, газоснабжение, электроснабжение) и предоставить им возможность посемейного расселения, что было крупнейшим социальным достижением. Эти миллионы людей были переселены из бараков, подвалов, переуплотненных коммунальных квартир, остававшихся после революции и войн. Не следует также забывать, что на Западе в течение почти полувека господствующим был стиль так называемой «современной архитектуры» (наиболее репрезентативными сооружениями которой со времен решения немецких архитекторов-модернистов Мис ван дер Роэ, Вальтера Гропиуса и французского теоретика архитектуры Ле Корбюзье были стандартные здания из стекла, бетона и металла, более или менее повторявшиеся во всех городах Земного шара).

На процессы урбанизации в России сильный негативный отпечаток наложили методы строительства городов: решающая роль командной системы управления градостроительством, ведомственный подход к сооружению и эксплуатации городов, что во многих случаях приводило к чересполосице промышленных и жилых районов, деформациям в развитии их градообразующей базы, тяжким экологическим последствиям. Можно надеяться, что в перспективе эти недостатки в развитии городов будут преодолены. Хотя в переходный период они лишь усугубились в условиях системного кризиса в стране.

Нельзя не отметить существенные недостатки в теоретических обоснованиях крупных градостроительных решений в стране. Конечно, они были характерны и для развития градостроительных идей на Западе, но их негативные последствия усугублялись господством командной системы управления, тиражировавшей их на всем пространстве страны с настойчивостью, достойной лучшего применения (хотя, как всегда в России, плохие законы часто компенсировались неполным их исполнением).

К ошибочным градостроительным теориям, нашедшим распространение в нашей стране и за рубежом, следует отнести представление о необходимости жесткого ограничения роста больших городов и применения заданных «оптимальных» размеров городов. Эти теории, вначале появившиеся на Западе, были некритически восприняты в нашей стране, а затем в «усиленном варианте» взяты на вооружение нашей градостроительной практикой и, что было особенно опасно, всевластными директивными органами.

Идеи об ограничении роста больших городов и поиски их оптимальной величины восходят еще к дискуссии Платона и Аристотеля о наиболее целесообразных размерах городов. Платон, следуя Сократу, утверждал, что город должен иметь 5 тыс. граждан, способных носить оружие. Аристотель, считал, что это очень много, так как 5 тыс. вооруженных граждан — это 30—35 тыс. жителей (с семьями, рабами, метеками) и для обеспечения такого «огромного города» продовольствием потребуется слишком обширная сельскохозяйственная территория.

Спор об оптимальной величине города продолжается поныне. Но до сих пор, как это ни парадоксально, не вполне уяснено фундаментальное положение, что не существует оптимальной величины города безотносительно времени и места его размещения. Размеры города определяются не теоретическими, в значительной мере схоластическими исчислениями, а зависят от выполняемых городом функций, его экономико-географического положения, места и роли в системе расселения. В различных условиях могут быть «оптимальными» города и в 10 тысяч, и в 1 млн, и в 10 млн жителей.

В известной мере влияние на развитие идей об оптимальных размерах городов оказали построения Э. Говарда о городах-садах, сформулированные им в начале XX в. Эти построения, нашедшие широкое признание в кругах градостроителей-дезурбанистов и приемлемые при проектировании городов-спутников, в особенности спутников-«спален», совершенно неуместны при определении перспектив развития больших, крупных и крупнейших городов, тем более столиц и важных региональных центров.

Между тем в СССР теория ограничения роста больших городов была поднята до уровня основополагающей градостроительной доктрины, соответствующие решения переходили из одного партийно-правительственного документа в другой и догматически применялись ко всем большим, крупным и крупнейшим городам огромной страны. Поскольку промышленные министерства и ведомства, как правило, имели возможность настоять на сохранении и расширении своих предприятий в городах, ограничения распространялись в большей мере на сектора градообразующей базы городов, не имевшие столь влиятельных покровителей (научно-исследовательские учреждения, высшие учебные заведения, учреждения культуры внегородского значения), т. е. как раз на те сектора, которые следовало бы развивать и расширять. В Генеральном плане Москвы, утвержденном в 1971 г., содержалось, например, удивительное положение о запрещении строительства любых знаний (!), не связанных с обслуживанием населения города. Разумеется, такие положения реально не могли быть выполнены или выполнялись лишь частично, однако догматическое применение теории ограничения роста больших городов принесло немалый вред формированию крупнейших городов страны.

Следует заметить, что на Западе, где теория ограничения роста больших городов длительное время была преобладающей, довольно быстро наступило отрезвление, и во многих случаях стали осознавать, что она не может применяться повсеместно и должна кардинально корректироваться в конкретных условиях. Так, во Франции градостроители и правительство вскоре пришли к обоснованному выводу, что, например, реально ограничить развитие Парижа можно лишь противопоставив ему формирование агломераций-противовесов (контрмагнитов), в которых должна быть создана среда большого города, достаточная для развития интеллектуальных, финансовых и иных функций; население таких агломераций могло составить до 1 млн человек.

С политикой ограничения роста больших городов связаны и не менее догматические подсчеты «оптимальных размеров» городов в зависимости от технико-экономических показателей коммунальных систем разной величины. На основе сопоставления этих показателей определялись «оптимальные» размеры городов в 100—200, в крайнем случае, 50—400 тысяч человек. Эти подсчеты, привлекавшие внешней убедительностью и точностью, на самом деле оказывались далеки от реальных условий и перспектив развития городов. Не в последнюю очередь под влиянием всех этих квазитеоретических положений прогнозы численности населения в генеральных планах наших городов систематически отставали от реальных показателей и, как правило, опрокидывались уже через несколько лет после утверждения этих генеральных планов.

Вполне одиозным развитием такой методологии проектирования были проектировки «оптимальной» величины сельских населенных мест и массового сселения сельских жителей в так называемые «перспективные» сельские населенные пункты при постепенной ликвидации «неперспективных» сельских поселений. Главным критерием здесь была также признана эффективность систем благоустройства и культурно-бытового обслуживания поселений, определяемая на основе искусственно исчисленных нормативов. Практика уничтожения «неперспективных» сельских населенных мест принесла большой вред, способствовала забрасыванию, запустению на больших пространствах сельскохозяйственных угодий.

* * *.

Оглядываясь на век минувший и размышляя о будущем, можно, на наш взгляд, высказать некоторые положения о путях развития урбанизации в России в XXI в.

Города — главная арена человеческой деятельности — переживают переломный этап своего развития. Продолжающийся их рост в развивающихся странах, фундаментальные изменения в процессах урбанизации в развитых странах, формирование информационного общества, многие другие необычайно сложные условия и процессы в современном мире требуют нестандартного междисциплинарного взгляда на перспективы формирования городов с учетом сохранения исторического наследия и, вместе с тем, применения современных и перспективных градоформирующих технологий. В России эти общие задачи и проблемы осложняются многими трудностями переходного периода.

Сложны и неоднозначны, прежде всего, демографические проблемы. Демографические прогнозы для нашей страны и се отдельных регионов весьма различны от относительно оптимистических, до весьма скептических. Многие крупные демографы (А.Г. Вишневский и др.) не видят предпосылок для стабилизации и тем более роста численности населения в нашей стране и полагают необходимым во всех демофафических и градостроительных прогнозах и проектировках смириться с неизбежностью неминуемо низких показателей прироста населения или сокращения его численности. Разумеется, эта тема требует специального анализа. Но представляется бесспорным, что должны быть предприняты все возможные усилия для стимулирования рождаемости и улучшения общей дсмофафической ситуации в стране, что имеет первостепенное значение для развития городов.

К этим мерам относятся: общий подъем уровня жизни народа, включая достаточное и сбалансированное питание, существенное увеличение капиталовложений в здравоохранение, физическую культуру, жилищное строительство, организацию отдыха; решительные меры по снижению неприемлемых потерь от алкоголизма, наркомании, травматизма, дорожнотранспортных происшествий и других причин высокой смертности, вызванных бездеятельностью государственных органов, ответственных за предотвращение этих рисков, а также халатностью населения, не отдающего себе отчет в последствиях для жизни неадекватного поведения; срочные и долговременные мероприятия по охране окружающей среды, в особенности воздушного и водного бассейнов от техногенных воздействий, а также по предупреждению последствий стихийных природных явлений и катастроф; продуманная миграционная политика, включая создание необходимых условий для переселенцев из стран СНГ, а в будущем — дальнего зарубежья, которые пожелают вернуться на родину; активная демографическая политика, стимулирующая более высокую рождаемость (льготное предоставление жилья, материальных субсидий молодым семьям в связи с рождением ребенка и т. п.).

Москва, Санкт-Петербург и миллионные города как крупнейшие экономические и интеллектуальные центры, в силу особого притяжения сосредоточенного здесь потенциала, огромного рынка труда для представителей всех профессий и уровней квалификации, широких возможностей улучшения образования, социального статуса, научных исследований, предпринимательской деятельности привлекают и, несомненно, будут привлекать в дальнейшем людей, желающих здесь жить и работать. Эти направленные в крупнейшие города центростремительные миграционные процессы необходимо тщательно изучать, регулировать, предупреждать на законной основе нежелательные миграции, но в целом относиться с должным пониманием всего положительного, что они приносят мегаполисам, тем более что, как это имеет место во всех крупнейших городах развитых стран, неизбежное старение населения обостряет проблемы обеспечен"; * трудовыми ресурсами всех секторов экономики, включая ресурсы как высококвалифицированного, так и малоквалифицированного труда, потребность в котором также весьма велика.

Проектные расчеты перспективной численности городов, имеющие определяющее значение для проектирования всех сфер их жизни, включая функциональное зонирование территории, развитие инфраструктуры, решение экономических проблем и др., должны быть вариантными, предусматривая различные альтернативы, учитывающие факторы неопределенности, не поддающиеся сегодня однозначному прогнозу. При этом следует иметь в виду, что ошибки в сторону занижения расчетной численности населения «опаснее», чем ошибки в сторону ее преувеличения, так как неизбежно приводят к существенной дезорганизации развития городов (что на некоторых примерах будет показано ниже). «Города в XXI веке будут такими, какими будут живущие в них люди» — очень четко и верно назвал крупнейшую проблему городов в одной из своих последних статей выдающийся ученый и градостроитель В. В. Владимиров, безвременно ушедший из жизни. Ключевой проблемой преодоления маргинализации российского общества, в том числе его городской части, является борьба с бедностью, существенное повышение уровня материальной обеспеченности населения. По исследованиям Всероссийского центра уровня жизни, заработная плата в России ниже уровня 1990 г. и очень резко отстает от заработной платы в развитых странах. Но оценкам этого же Центра, минимальный месячный бюджет на одного трудоспособного члена семьи должен быть существенно выше. Недопустимо, что миллионы людей в нашей стране живут на нищенскую зарплату, в неприемлемых по качеству, тесных, плохо отапливаемых жилищах, тогда как доходы так называемых «олигархов» составляют сотни миллионов и миллиардов долларов в год, они покупают футбольные клубы в Англии, строят за рубежом дворцы и фешенебельные виллы. Помимо необходимости устранения материальных причин маргинализации следует преодолеть элементы разнузданности, бездарности и смакования криминала по телевидению, в других средствах массовой информации, в шоу-бизнесе, резко негативно воздействующих на культурный и духовный уровень народа, особенно молодежи.

Между тем не нефть и другие полезные ископаемые, а высокий интеллект, квалифицированный труд — главные ресурсы России в современном мире, важнейшие конкурентные преимущества ее городов в условиях информационной и технологической революции XXI в. О проблемах совершенствования урбанистической структуры городов России неоднократно и убедительно писал Г. М. Лаппо, и здесь мы не будем рассматривать эти проблемы.

Остановимся на некоторых других актуальных вопросах проектирования городов и современных условиях.

Отметим, что объем жилищного строительства в городах еще не достиг уровня 1980;х годов. Несмотря на заметные успехи, задачи здесь весьма велики, учитывая особенно стремительное ухудшение состояния жилого фонда (износ нередко превышает 60—70%), в этом числе в домах первых полносборных серий, проектный срок существования которых во многих случаях исчерпан. При этом следует помнить, что уровень обеспеченности жилой площадью в городах России значительно ниже, чем в западных странах.

В условиях рыночной экономики важнейшее значение имеет сохранение у общества механизмов, регулирующих градостроительную деятельность. Между тем во многих случаях федеральные, региональные и муниципальные структуры проявляют незаинтересованность в разработке общих концепций пространственного развития регионов и генеральных планов городов, стремясь решать сиюминутные, конъюнктурные задачи, не связывая себя задачами общего характера. Сейчас, когда такая практика под лозунгом максимальной свободы для инвесторов может найти законодательные подтверждения, весьма важно понять порочность такого прохода.

Напомним известные слова Ле Корбюзье о том, что Франция потеряла во время Второй мировой войны меньше, чем от отсутствия территориального планирования.

Планомерность застройки городов во многом зависит от своевременного и правильного определения основных социально-экономических параметров их развития. Между тем, и в недавнем прошлом прогнозы проектной численности населения городов колебались в очень широком диапазоне, дезорганизуя процесс проектирования и деформируя развитие городов (в тыс. человек, по годам): Новокузнецк — 40 (1930), 600 (1934), 450 (1949), 750 (1960), 800−850 (1971); Омск — 650 (1950), 750 (1960), 1200 (1967); Новосибирск — 1350 (1927), 500 (1949), 1300 (1963), 1500 (1973); Томск — 230 (1947), 600 (1968), 700 (1972) и т. д.

Даже в том редком случае, когда прогноз был правильным (в 1927 г. Б. Коршуновым с почти неправдоподобной точностью проектная численность населения Новосибирска была определена на пятьдесят лет вперед в 1350 тыс. человек, что городом действительно было достигнуто в 1977 г.), этот прогноз менее дальновидными проектировщиками был откорректирован в сторону уменьшения в 2,5 раза, а затем его пришлось вновь корректировать в обратную сторону.

В Новокузнецке первоначальный прогноз расчетной численности населения в 40 тыс. человек предопределил выбор площадки для города в затесненный котловине вблизи так называемого Мохового болота, что создало в последующем огромные трудности в развитии города и беспрецедентные сложности санитарно-гигиенического характера. В Омске прогноз расчетной численности населения в 650 тыс. человек (вдвое меньше, чем следовало и чем город насчитывает сейчас) привел к тому, что центральная часть города со всех сторон оказалась зажатой между авиаракетным комплексом, нефтехимическим комбинатом, аэродромом, танковым заводом, что привело к чересполосице производственных и жилых зон и создало другие очевидные трудности в застройке города. Между тем вокруг Омска простираются обширные свободные территории, достаточные для его беспрепятственного развития, и можно было вполне ясно предвидеть, что город, обладающий столь выдающимся экономико-географическим положением, будет интенсивно расти. Важно, чтобы в будущем столь очевидные ошибки не повторялись и связь между планировочными решениями и определением социальноэкономических параметров развития городов прослеживались более четко, что, конечно, в условиях рыночной экономики будет совсем не просто и потребует дальнейшего совершенствования методологии проектирования.

В.В. Владимиров в одной из своих блестящих последних работ справедливо отмечал, что как ни сложны проблемы, вставшие перед городами и территориальным планированием в переходный период, «они бледнеют перед истинной катастрофой — разгромом корпуса проектировщиков, с таким трудом формировавшимся на протяжении нескольких десятилетий. Даже если со временем мы будем иметь все необходимое для ведения работ по организации пространства, в том числе, конечно, и соответствующие средства, может возникнуть ситуация, к которой применимы слова А. Сент-Экзюпери: «У нас будут великолепные инструменты, выпускаемые целыми сериями, но будут ли у нас музыканты?».

Развал проектных институтов, в которые в свое время были направлены сотни географов и которые выполняли работы на очень высоком уровне, будет весьма сложно преодолеть и на это потребуется немало времени. Необходимо, чтобы восстановление и развитие этих институтов всемерно форсировалось.

К счастью, определенные признаки усиления внимания к работам по пространственному планированию и разработке генеральных планов городов у более дальновидных руководителей уже начинают проявляться.

Очень важно, чтобы новые поколения географов, слушающие сейчас лекции по геоурбанистике и районной планировке, сознавали значение той важнейшей области науки и проектирования, в которой им предстоит работать, и внесли свой вклад в ее возрождение и развитие.

* * *.

Во время Великой отечественной войны многие географы были призваны в действующую армию, а также работали в тылу, выполняя ответственные поручения по мобилизации ресурсов страны для оказания всемерной помощи фронту.

Географические факультеты Московского и других университетов, эвакуированные в тыловые районы, продолжали подготовку специалистовгеографов.

После войны в разгар печальной памяти дискуссии в ВАСХНИЛ, инициированной сторонниками Т. Д. Лысенко, некоторые не в меру впавшие в идеологию географы пытались устроить что-то подобное в географии.

К счастью, из этого недоброго начинания ничего не получилось¹.

Содержательным эпизодом в развитии советской географии были дискуссии вокруг книг В. А. Анучина «Теоретические проблемы географии» (1960), «Теоретические основы географии» (1972).

В.А. Анучин, автор получившей положительную оценку книги «География советского Закарпатья» (М., 1956)^[7][8].

Книга вызвала резкую реакцию со стороны многих крупных географов (С.В. Калссника, бывшего в то время президентом Всесоюзного географического общества, и др.).

Среди ученых, поддержавших В. А. Анучина, были К. К. Марков, Ю. Г. Саушкин, Ю. К. Ефремов, Д. Л. Арманд, Я. Г. Машбиц.

Разумеется, события вокруг дискуссий в связи с Т. Д. Лысенко и работами В. А. Анучина, были лишь эпизодами в истории теоретических дискуссий в географии XX века. В многочисленных теоретических дискуссиях последних десятилетий XX и начала XXI вв. приняли участие многие выдающиеся географы.

Среди них: Абрамов Л. С, Агафонов Н. Т., Алаев Э. Б., Алексеев А. И., Анимица Е. Г., Анохин А. А., Арманд А. Д., Артоболевский С. С., Асланикашвили А. Ф., Бабурин В. Л., Бакланов П. Я., Битюкова В. Р., Вайнберг Э. И., Веденин Ю. А., Витвер И. А., Власова Н. Ю., Гладкевич Г. И., Гладкий Ю. Н., Горкин А. П., Горлов В. Н., Гохман В. М., Грицай О. В., Григорьев А. А., Гумилев Л. Н., Дьяконов К. Н., Дружинин А. Г., Дергачев В. А., Ефремов Ю. К., Зимин Б. Н., Зубарсвич Н. В., Исаченко А. Г., Ишмуратов Б. М., Калесник СВ., Каганский В. Л., Касимов Н. С., Каледин Н. В., Калуцков В. Н., Катровский А. П., Константинов О. А., Колосовский Н. Н., Костинский Г. Д., Котляков В. М., Кружалин В. И., Лаппо Г. М., Липец Ю. Г., Любовный В. Я., Лямин В. С., Маергойз И. М., Максаковский В. П., Мажар Л. Ю., Марков К. К., Махрова А. Г., Машбиц Я. Г., Мересте У. И., Мироненко Н. С., Николаев В. А., Нефедова Т. Г., Ныммик С. Я., Преображенский В. С., Праги У. Р, Пилясов А. Н., Прохоров Б. Б., Перелыгин Ю. А., Перов М. В., Пуляркин В. А., Ретеюм А. Ю., Родоман Б. Б., Рычагов Г. И., Саушкин Ю. Г., Сдасюк Г. В., Семевский Б. I I., Серебряный Л. Р., Симонов Ю. Г., Слука А. Е., Слука Н А., Смирнягин Л. В., Синцеров Л. М., Стрелецкий В. П., Сочава В. Б., Тархов С. А., Тикунов В. С., Трейвиш А. И., Трофимов А. М., Файбусович Э. Л., Фетисов А. С., Хорев Б. С., Хрущев А. Т., Чалов Р. С., Чистобаев А. И., Шаблий О. И., Шарыгин М. Д., Шувалов В. Е., Шулер В. А., Яцунский В. К. и др.

Приводя этот обширный, но не исчерпывающий список имен участников теоретических дискуссий последних десятилетий, полагаем, что для анализа этих дискуссий и работ авторов публикаций на теоретические темы в это время нужна специальная книга.

В последние десятилетия ХХ-го века в СССР осуществлялись широкие и многосторонние географические исследования, связанные с масштабными процессами индустриализации и урбанизации огромной страны, результаты которых освещены в ряде сводных монографий. (Вновь рекомендуем замечательный семитомный труд географов МГУ, подготовленный к 250-летию Московского университета, а также упоминавшиеся ранее итоговые работы А. Г. Исаченко, Ю. Г. Саушкина и др.).

Особенного внимания заслуживает выдающийся вклад отечественных географов в исследование Арктики и Антарктиды. Многовековые труды русских морспроходцев вдоль арктического побережья Сибири, открытие ими арктических островов, Беринговою пролива. Камчатки, Аляски, сменилось в XX в. систематическим исследованием и освоением Арктики.

Выдающиеся герои-полярники В. Ю. Визе, В. Л. Самойлович, Н. Н. Урванцев, Г. А. Ушаков, О. Ю. Шмидт, получившие степень докторов географических наук (О.Ю. Шмидт был избран академиком по специальности география), внесли основополагающий вклад в изучение Арктики и открытие ранее неизведанных полярных территорий и акраторий.

В1937 г. была создана дрейфующая станция Северный полюс-один (СП, 1), на которой работали И. Д. Папанин (впоследствии руководитель Московского филиала Географического общества), И. П. Ширшов, Э. Г. Кренкель, Е. К. Федоров, которым также были присуждены ученые степени докторов географических наук.

Вслед за тем были организованы другие дрейфующие станции, началось широкое использование в Арктике авиации, ледокольного флота, в том числе, атомного (в 1977 г. атомный ледокол «Арктика» первым среди морских судов достиг Северного полюса). После 1990 г. исследования в Арктике продолжались российскими учеными, совершившими ряд крупных открытий.

Исследование в Антарктике также были весьма результативны. Через 130 лет после экспедиции Ф. Ф. Беллинсгаузена и М. П. Лазарева на шлюпах «Восток» и «Мирный» первой открывшей ледовый материк в 1819—1821 гг., советские экспедиции открыли новый этап освоения этого материка. Советские дизель-электроходы «Обь» и «Лена» под руководством доктора географических наук М. М. Сомова в 1956 г. доставили первую большую группу исследователей в Антарктиду, а затем другие экспедиции под руководством докторов географических наук А. Ф. Трешникова и И. Е. Толстикова приступили к созданию в Антарктиде береговых и внутриконтинентальных научных станций («Пионерская», «Оазис», «Мирный», «Восток», «Молодежная», «Лазарев», «Беллинсгаузен», «Полюс недоступности» и др.). Б глубь Антарктиды внутриконтинентальные санно-тракторные походы осуществили А. П. Капица и др. На станции «Восток» была зарегистрирована самая низкая на земле температура — 89,2^е С и пробурена скважина до каменной поверхности материка. Важная роль в изучении Антарктики принадлежит почетному президенту Русского географического общества академику В. М. Котлякову.

В последние годы важное значение приобрели встречи географов на различных форумах — конференциях, совещаниях, инициированных Московским, С.-Петербургским и другими университетами, Институтом географии РАН. Регулярно проводились съезды Географического общества. Возросла роль региональных географических центров, среди них Пермь, Иркутск, Смоленск, Тверь, Воронеж, Владивосток и другие, а до распада СССР — Киев, Минск, Тбилиси, Баку идр.

Важным событием в географической науке в нашей стране явился чрезвычайный съезд Географического общества, состоявшийся в ноябре 2009 г., на котором президентом общества был избран С. К. Шойгу, а председателем попечительского совета В. В. Путин. Можно надеяться, что внимание к географии и поддержка географических исследований на правительственном уровне будут способствовать развитию географической науки в РФ.

* * *.

Обдумывая, о каких выдающихся отечественных географах можно было бы сказать читателю в этом кратком очерке истории нашей науки в XX в., я решил остановиться на своих учителях, которых хорошо знал лично: Н. Н. Баранском и Ю. Г. Саушкине.

О других крупнейших ученых — физико-географах и экономикогеографах — лучше расскажут коллеги автора, которые также их лично знали. Слишком мало времени отделяет нас от времени жизни этих замечательных людей, чтобы излагать лишь факты их жизни и деятельности (достаточно полную их характеристику читатель найдет в упоминавшийся коллективной монографии географического факультета МГУ, изданной к 250-летию университета)^[9].

Н.Н. Баранский был порождением своего века. Американский географ и историк географии Джеймс Престон, высоко оценивавший роль Баранского, очень точно написал о нем: «тот самый человек, в том самом месте, в то самое время». Пламенный революционер, осознанно отказавшийся во времена Сталина от всякого участия в политической и государственной деятельности, выдающийся ученый, возглавивший развитие экономической географии в нашей стране, ставший неоспоримым лидером нашей науки, определившим на весь век ее основные идеи, подходы, методы — таков Н. Н. Баранский и такова его роль в географической науке XX в. По масштабу личности, широте взглядов, вкладу в развитие науки его можно сравнить только с самыми крупными фигурами в развитии географической науки в России — такими, какими в XIX в. были П.П. Семенов-ТянШанский, К. И. Арсеньев, Д. Н. Анучин, возможно П. А. Кропоткин, а в XVIII в. — М. В. Ломоносов, В. Н. Татищев.

Очень трудно определить основные направления вклада Н. Н Баранского в отечественную географию, столь широко и многогранно было его научное творчество. Наиболее важным, сохраняющим свое значение в наше время и в обозримой перспективе представляется следующее:

— защита и утверждение целостности географической науки, борьба против сторонников «разорванной географии» — экономикогеографов, чуждавшихся физической географии и рассматривавших экономическую географию как придаток политической экономии, и географовтрадиционалистов, избегавших какихлибо экономико-географических подходов.

Важной основой убежденности Н. Н. Баранского в целостности географической науки было его представление о глубокой взаимосвязанности процессов, происходящих в природе и обществе. Пи о каком «выпрыгивании из природы» не может быть речи, с увеличением «власти человека над природой» его связи с природой усиливаются и усложняются, сама «власть над природой» в научном понимании «означает не освобождение человека от природы, а лишь более широкое, более полное и целесообразное использование этой самой природы». В наше время, когда острота взаимосвязи и взаимодействия между природой, человеком и его хозяйственной деятельностью, напряженность экологической ситуации осознается все сильнее, значение и дальновидность этих мыслей очевидны;

• — учение о географическом разделении труда как пространственной форме общественного разделения труда и экономической выгоде как движущем моменте его развития;
• — учение о районировании, обоснование районной школы в экономической географии. Районирование, несомненно, было доминирующей идеей научного творчества Н. Н. Баранского. Никто больше чем он не сделал для пропаганды и развития этого важнейшего в нашей науке учения;
• — с учением о районировании и раз работкой концепции экономического района связана постановка Н. Н. Баранским задач развития страноведения. Страноведение Н. Н. Баранский считал «куполом над географией», отмечая, что «специальные исследования частных географических наук порядка как экономико-географического, так и физико-географического направлений являются лишь „лесами“ для постройки законченного страноведческого здания»;
• — Н. Н. Баранский определил исходные основы географии городов. Его классические положения о городах как «активных, творческих, организующих элементах» экономических районов, о том, что «города плюс дорожная сеть — это каркас, это остов, на котором все остальное держится, остов который формирует территорию, придает ей определенную конфигурацию» стали определяющими для урбанистовгеографов, работающих над проблемами городов и урбанизации;
• — выдающийся вклад внес Н. Н. Баранский в развитие экономической картографии. Он считал экономическую карту «альфой и омегой* географии, сс «вторым языком*, возможность отображения явления на карте — критерием его географичности, того, относится ли его изучение к географии, или находится за ее пределами. Разумеется, как любое краткое определение его применение требует некоторых оговорок, но в принципе оно совершенно справедливо и сейчас (вспомним столь же меткое определение географичности В. Бунге: страна, район, город, территория университета — объект географии, гвоздь, вбитый в помещение университета — не объект географии);
• — Н. Н. Баранский был блестящим методистом. Он уделял очень большое внимание разработке методики преподавания, методики экономикогеографических характеристик стран, районов, городов. Его яркие, образные и точные методические рекомендации запомнились не одному поколению экономико-географов в нашей стране и сохраняют свое значение в наши дни.

Самым ярким учеником и продолжателем дел Н. Н. Баранского был Ю. Г. Саушкин. Юлиан Глебович Саушкин внес большой вклад в развитие географической науки. Подобно Н. Н. Баранскому и Н. Н. Колосовскому, Ю. Г. Саушкин принадлежит к немногим деятелям науки, значение наследия которых со временем растет и осознается со все большей полнотой. Его деятельность широка и многогранна. Человек широких знаний, большой культуры, крупнейший ученый Ю. Г. Саушкин на протяжении последних десятилетий играл выдающуюся роль в развитии географической науки.

Если попытаться сформулировать главное научное завещание Ю. Г Саушкина, — не только крупнейшего экономико-гсографа, но и одного из крупных географов нашей страны, — то, как представляется, оно заключается в страстном призыве к единству, целостности географической науки, к познанию и прогнозу взаимодействий природы и общества, исследование которых, по его глубокому убеждению, составляют основную задачу географии. «Мы находимся, — писал он, — на пороге соединения двух быстро развивающихся процессов: с одной стороны, все большего проникновения природной основы в биосоциальную жизнь людей, в экономику, во многие стороны социального развития и, с другой стороны, сильного влияния общественного производства как целого (включая и науку) на современное развитие геосферы, прежде всего биосферы… Рушатся последние устои старых волюнтаристских и по существу идеалистических воззрений на якобы независимую от общества современную окружающую среду и отсутствия влияния природы на социальное развитие… Перспективы географии в значительной степени зависят от того, смогут ли географы на высоком уровне смело и действенно встать во главе теоретического осмысления соединения природных и социально-экономических процессов, использовав для этого весь арсенал накопленных ими фактов, методов исследования, объяснений, гипотез, создать настоящие теоретические основы своей науки во всеоружии знаний о природе, технике, экономике, общественной жизни. Эти теоретические основы должны скрепить воедино систему географических наук, определить контакты, области взаимопроникновения с другими науками и раскрыть значение географии… в связи с дальнейшим ходом научно-технической революции, социальным развитием и с процессом изменения окружающей среды*. Напоминая о призыве Н. Н. Баранского «сделать географию общенародной наукой*, Ю. Г. Саушкин писал: «География может стать общенародной наукой, прежде всего как наука целостная, обладающая большой степенью единства, к чему уже прибавляется вторая сторона ее развития — единства в многообразии, то есть дифференциации географической науки… Не может быть ни геоморфологии, ни океанологии, ни ландшафтоведения и т. п., без «человеческого* аспекта исследования также как экономической географии, географии населения, географии городов и т. п., без «природного» аспекта изучения. Эта точка зрения не всегда еще берет верх, но без ее победы о географии как общенародной науке не может идти речь» (Саушкин Ю.Г., 1976).

Развивая теорию экономической и социальной географии в новых условиях, связанных с гигантским ростом производительных сил, развитием НТР и усложнением ее социальных, экономических и экологических последствий, обострением проблем природопользования, Ю. Г. Саушкин выдвинул новые идеи, обогащающие нашу науку, особенно в области взаимодействия природы, населения и хозяйства, применения системно-структурного подхода, использования математических методов развития теоретической географии и метагеографии, разработки проблем экономического и природнохозяйственного районирования и многие другие. Он страстно и с большой научной убежденностью отстаивал целостность географической науки, глубину взаимосвязей между физической и экономической географией.

* * <.

Автор должен напомнить здесь и просить читателя согласиться с принятым в этой части книги порядком изложения Ори века развития географии в России, а затем то же за рубежом); хотя эти процессы шли параллельно, представляется важным показать развитие географии в России последовательно, в целостном изложении и затем показать в таком же изложении развитие этой науки за рубежом.

• [1] Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 25. С. 41.
• [2] 2 План электрификации РСФСР. Доклад
• [3] съезду Советов Государстветюй комиссии по электрификации России. 2-е изд. —М., 1955. С. 185.
• [4] См.: Бюллетени Государственной комиссии по электрификации России. — 1920.№ 4.
• [5] Образован 22 февраля 1921.
• [6] Вопросы экономического районирования СССР. — М. 1957. С. 102−103.
• [7] Автор, будучи студентом одного измладших курсов, присутствовал на разгромной конференции, на которой один из выступавших обвинял Ю. Г. Саушкина за выражение «молочное хозяйство конечных морен"(смешение социальных и природных закономерностей!). Конференция не поддержаларетивого оратора.
• [8] Американский историк отечественнойгеографии Д. Хусон назвал ее «великолепным примером сбалансированного подхода канализу территориального комплекса"(1959). Анучин последовательно выступал заединство географической науки.
• [9] Читателям, интересующимся характеристикой жизни и деятельности географовXX в. рекомендуется также обратиться к коллективным публикациям: «Творцы отечественной науки. Географы*. — М., 1996; «Отечественные физико-географы*. — М, 1959;"Экономическая и социальная география вСССР*. — М., 1987; а также к публикациям, посвященным отдельным персоналиям:"Владимир Сергеевич Преображенский ввоспоминаниях и письмах». — М., 2005; Чи-стобаев А.И. «О жизни и географии с любовью». — СПб.: Смоленск, 2005 и др.