Доиндустриальные денежно-торговые центры

Если старому порядку XVII—XVIII вв. для прироста территорий и рынков требовались военные и купеческие корабли с мортирами и миссионерами, то новый строй выбрал совсем другие средства. Он задействовал торговлю, капитал, конкуренцию. Ключом понимания доиндустриальных денежных центров служит военное превосходство, заморская торговля и выкачивание в столицы империй ресурсов их колониальных владений.

В основе промышленной революции XIX в. находился капитал, но аккумулированный значительно раньше — в XVII—XVIII вв. Большая часть этого капитала создавалась в ходе региональной торговли в бассейне Карибского моря, обмена метрополий со странами Индийского океана. Значительные объемы поступали от так называемой серебряной флотилии — ежегодных походов, организуемых испанским двором с целью доставки добытого серебра из Нового Света.

Благополучие Ливерпуля было построено на работорговле — поставке африканцев на американские плантации. Перуанское серебро привело к возвеличиванию не только Мадрида, но и Барселоны; карибский сахар (преимущественно из Сан-Доминго) и ром служили Лиссабону, Барселоне, Мадриду и Лондону; канадский мех и лес поступали в Париж, Ливерпуль и Лондон; индонезийские специи разгружались во всех крупных портах Европы; цейлонский и индийский чай, кубинский табак, кофе поступали в Ливерпуль и Лондон, а потом распространялись практически по всей Европе. Американский картофель появился как деликатес на ужины в богатых домах сначала Англии и Франции и доставлялся напрямую из-за океана. Потом он распространился и в других странах («баловались» им и при российском царском дворе), но уже в XIX в. импорт был заменен взращенными на месте клубнями, которые стали основной диетой бедняков.

Шумные океанские портовые города Бристоль и Бордо, откуда грузы растекались тонкими ручейками по другим городам Англии и Франции и куда поступали деньги, аккумулировали и притягивали капиталы. Косвенно в заморскую торговлю с Новым Светом вовлекался и весь континент Старого Света. Кофехаузы открывались в Берлине и Брюсселе, так же как в Лондоне и Париже. Региональная торговля не только собирала капиталы в океанские портовые города и позволяла расти периферии, но и углубляла разделение труда, способствовала товарообороту и экономическому росту континента. Так, английские металлурги кокс получали из Швеции, куда отправляли заморские деликатесы и местный металл. Английские машины в Санкт-Петербурге обменивались на пеньку, лес, мех, деготь, скипидар. Кофейни несли новый хозяйственный уклад — становились местом скопления торговцев, заключения сделок и совершения расчетов. Недаром, целый ряд европейский бирж образовался на базе кофейных домов.

Северная Италия ранее была центром хозяйственной активности, но в XIX в. превратилась в депрессионный регион. Страна теряла свои преимущества — переместились торговые потоки. Внутренние линии не предлагали таких доходов, как внешние. Средиземноморский товарооборот больше не был таким источником роста, каким он был во времена Римской империи и расцвета феодализма. Привлекала океанская торговля с ее безграничными возможностями, но и большим риском. Появились люди и компании, которые готовы были принять на себя значительные риски, что отвечало требованиям кредиторов и купцов, нуждавшимся в повышении надежности торговли на дальние расстояния. В непосредственной близости от океанских портов сосредотачивались многочисленные кредиторы, менялы, страховщики. Там в ходу были долговые расписки, безналичные переводы, займы, залоги, гарантии и страховые полисы. Изменилась география денежных и торговых потоков. Средиземноморские порты уступили пальму первенства океанским. Утратили лидерство Италия, Юг Франции, да и Испания — капиталы устремились на крайний Запад Европы, в атлантические порты.

Но опытные итальянские банкиры попытались изменить ситуацию. Они стали строить свои международные сети. Ломбардцы и итальянские банкиры направились в центры океанской торговли^[1]. Они полностью вытеснили ростовщиков из Англии, где даже был принят специальный закон, насильственно вытеснивший еврейских ростовщиков^[2] из страны. В XIV в. ростовщики-иудеи были насильственно вытеснены из Франции, и их место также заняли ломбардцы.

Испания получила практически неограниченный доступ к благородному металлу и полностью утратила интерес к экономической деятельности и хозяйственным преобразованиям. Пользуясь заморским золотом и серебром, испанцы покупали все, что хотели, в то время как англичане и французы были заняты развитием промышленности. Они поставляли испанской аристократии необходимые товары и таким способом развивали свое хозяйство и аккумулировали капитал. Для Испании избыток заморского золота сыграл роль тормоза внутреннего хозяйственного развития — рос средний класс купцов, но практически отсутствовали фабриканты, что вскоре из лидеров привело страну на задворки Европы. Испания справно снабжала Европу необходимым для роста товарооборота и промышленности денежным металлом. Сама же не смогла воспользоваться в долгосрочной перспективе своими привилегиями.

Параллельно вводились банкноты и долговые расписки, которые также снимали ограничения с обращения, но в их основе лежало то же золото и серебро (поскольку банки свободно обменивали бумажные денежные носители на монеты), которые поступали из Испании.

В XVII в. были построены основы международной банковской сети. Банк Амстердама (1609) и Банк Англии (1694) стали главными расчетными и платежными узлами. К ним присоединились частные банкиры, банковские дома и богатые семьи кредиторов и менял, которые приступили к розничным и мелкооптовым расчетно-кредитным операциям. Среди них выделялся и просуществовал долгие годы Дом Ротшильдов.

• [1] Ломбардия до 1859 г. была частью Австрийской империи. Примечательно, что позднее, в конце XIX и начале XX в., именно немецкие евреи-банкиры эмигрировали в США и создали новую систему инвестиционных банков Пыо-Йорка.
• [2] В июне 1290 г. английский король Эдуард I дал иудеям-ростовщикам, как, впрочем, и всем остальным евреям, срок до 1 ноября 1290 г. покинуть страну, а в 1306 г. Филипп IVвсех нсхристиан — торговцев деньгами — изгнал из Франции. Их место быстро заняли ломбардцы. Правда, в 1315 г. Людовик X разрешил евреям-ростовщикам и менялам вернуться, но ранее конфискованную собственность не вернул. В 1394 г. произошло окончательноеизгнание еврейских ростовщиков из Франции.