Монолог и диалог

На стилистику текста влияет принцип его построения — диалогический или монологический.

Первичен диалог — вид речи, состоящий из реплик между двумя (и более) говорящими. В диалоге ответственность его участников за осуществление коммуникации распределяется равномерно. Структурной единицей является диалогическое единство (термин II. Ю. Шведовой), состоящее из реплики-стимула инициатора речи и реплики-реакции собеседника (рис. В.1).

В свойствах диалогических единиц подчеркивается их тематическая и функциональная связанность. Тем самым диалог определяется как сложная целостная структура, где:

• — стимулирующая реплика начинает общение, открывая тему;
• — ответная реплика продолжает ее, но может и прерывать диалог, сигнализируя о непонимании, о невозможности по разным причинам продолжать общение.

По характеру ответности различаются два типа диалога:

• — унисон: в диалоге согласуются представленные точки зрения;
• — несогласие: спор, ссора, конфликт, провокация.

Рис. В. 1

Возможно рассматривать в качестве основного сегмента диалога группы речевых актов, связанных жесткими иллокутивными отношениями, например «Вопрос» «Ответ» или «Приказ Выражение согласия».

В ходе общения говорящий может изменить свое речевое намерение (по собственному усмотрению или под давлением ситуации), внести в него серьезные коррективы, изменить его вплоть до диаметрально противоположного или же вообще отказаться от своего первоначального замысла. Диалогическая интенция отличается гибкостью и изменчивостью. «Второе» намерение возникает под влиянием ситуации, может осложняться различными ситуативными и контекстуальными наслоениями. Например, у говорящего, намеревающегося сообщить что-то, по разным коммуникативным причинам может возникнуть дополнительная цель — уговорить, призвать к вниманию, выразить удивление и т. д. Ср., например:

1) А.: Ты можешь подойти вечером в офис?

Б.: Конечной

А.: Очень хорошо!

2) А.: Ты можешь подойти вечером в офис?

Б.: Нет, вечером я занят.

А.: Ну, пожалуйста, это очень важно

Б.: Нет, никак, я уже все спланировал.

А.: Ну ладно, тогда, может быть, завтра…

Первый диалог протекает «без помех»: на вопрос-просьбу участник Б. отвечает согласием, участник А. выражает удовлетворенность. Во втором диалоге из-за возражения появляется вторичная интенция — уговора, а затем и коррекции побуждения.

В синтаксисе реплик наблюдаются самоперебивы, незаконченные фразы, повторы, вставки. Эмоциональность подчеркивается восклицаниями. В ответной реплике возможно и устранение повтора того, что прозвучало в инициирующей, поэтому в диалогических высказываниях большое число неполных, нечленимых и эллиптических предложений:

• — Ты куда?
• — К техникам.
• — Надолго?
• — Нет.

Участники диалога стремятся к лаконизму выражения, синтаксис реплик прост. Названные лингвистические приметы диалога характерны и для литературно обработанной речи.

Большинство языковедов рассматривают диалог как форму речи, присущую главным образом устному виду общения и характеризующуюся спонтанностью и непредсказуемостью развертывания. Однако диалог функционирует и в литературно обработанной речи и используется в художественных (драма, диалоги героев прозаических произведений), публицистических (интервью, опрос, «круглый стол») текстах, распространен в деловом (беседы, переговоры, совещания и т. д.) и научном (дискуссия, обсуждение и т. д.) общении.

Монолог — это форма, обращенная к самому себе или другим (речь от 1-го лица), не рассчитанная на активную непосредственную словесную реакцию другого лица. Монолог является пространной формой речи, с развернутой и организованной композицией, построение которой подчинено общему замыслу (теме и идее), благодаря чему речь обретает смысловую цельность и относительную завершенность. В разных сферах общения эта форма речи представлена разнообразными — устными и письменными — жанрами. Так, в деловой сфере это разные виды законодательных актов и докладов, отчетов, выступлений, в научной — статьи, монографии, диссертации, рецензии, выступления и защиты диссертаций, доклады на конференциях и заседаниях, в художественной речи — исповедь героя, внутренний монолог, сказ.

Выделяются речевые типы монолога, ориентированные на разные функционально-смысловые типы речи — рассуждение, повествование, описание и их разновидности. Именно принадлежностью к тому или иному типу речи определяются логико-смысловые, лексико-грамматические, а также композиционные особенности выражения монолога.

Например, проанализируем завершающую часть монолога, в которой представлены результаты рассуждения, содержащего обоснование идеи о том, что природа — зеркало пути каждого из нас к истине:

Чтобы понимать природу, надо быть очень близким к человеку, и тогда природа будет зеркалом, потому что человек содержит в себе всю природу. Природа — это материал для хозяйства человека и зеркало пути каждого из нас к истине. Стоит только хорошо задуматься о своем пути и потом из себя поглядеть на природу, как там непременно увидишь переживание своих собственных мыслей и чувств (М. И. Пришвин).

Смысловую и композиционно-структурную основу этого фрагмента монолога составляет выражение с помощью разноуровневых языковых средств причинно-следственных отношений: лексических (повтор ключевых слов: природа, человек, зеркало', использование слов с семантикой мысли: понимать, задуматься, поглядеть, переживание мыслей и чувств), морфологических (наречие потом, указывающего на проспективную связь; подчинительный союз потому что со значением причины; присоединительное и тогда), синтаксических (сложноподчиненные предложения Чтобы понимать… надо., …природа будет зеркалом, потому что…).

В монологической речи проявляется влияние диалогической речи. «Отсутствие четко выраженных границ между диалогом и монологом» (Г. О. Винокур) связано с наличием в монологе установки на слушателя в устной речи или на читателя — в речи письменной. В монологах активно употребляются обращения, местоименно-глагольные формы 2-го лица, а также междометия, частицы, разговорно-экспрессивные конструкции:

Я говорю: отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нетто теперь? (А. Н. Островский) Диалогичность, проявляющаяся в монологе в форме обращенности или ответности, буквально пронизывает монологическую речь. Это и позволяет говорить о нечеткости различий монолога и диалога, об отсутствии между ними строгих и абсолютных границ.

Высказывания по коммуникативной цели разделяются на повествовательные, вопросительные и побудительные. Если рассматривать текст как коммуникативную единицу, которая отражает многостороннюю природу коммуникации, то необходимо учитывать композиционное членение текста, при котором обнаруживаются текстовые единицы диалогической природы, связанные с взаимодействием адресанта и адресата: вопрос ответ; сообщение <-" его оценка; побуждение к действию <�г+ выполнение действия. Действительно, коммуникация невозможна без второго участника — слушающего/читающего, поэтому наряду с авторской позицией на стилеобразование в значительной степени оказывает влияние фактор адресата.

Диалогичность — это важное для письменных текстов свойство их речевой структуры, которое заключается в отражении учета позиций адресата и «третьих лиц».

Ориентация в создании текста на смысловую позицию адресата, в том числе на восприятие, — важнейшая закономерность речеформирования. О том, что в момент создания текста пишущий ведет беседу с воображаемым собеседником, говорили многие писатели, например, Д. Гранин: «Я понял вдруг, что настоящая картина, как и стихотворение, должна посвящаться кому-то, она должна адрес иметь». Именно этой адресованностью обусловлена столь сильно выраженная в журналистской речи установка на контакт с адресатом.

Журналист, сообщая о чем-то, оценивая что-то, побуждая к чему-то, напрямую обращается к предполагаемому адресату, обсуждает с ним увиденное, услышанное, одновременно указывая на начало, продолжение и завершение контакта. Таким образом, необходимым свойством всякого текста является установление контакта, благодаря чему автор напрямую обращается к читателю, даже идентифицирует себя с ним.

В каждом стиле формируется своя смысловая позиция адресата, определяемая целями и задачами общения в данной сфере. Так, гипотеза о смысловой позиции адресата (принят термин «гипотеза адресата») в публицистическом стиле значительно многоаспектное, чем в других стилях, поскольку отражает не только точку зрения читателя, не только представление о смысловом поле, уровне его осведомленности, но и целый ряд эмоциональных и поведенческих сторон читателя/зрителя/слушателя. С учетом адресата (в широком смысле, в том числе и с «третьим лицом») в словесном творчестве строится не только форма, но и содержание. Речь создается в расчете и на мысли и чувства оппонента. О такой роли адресата в творчестве писал Д. С. Лихачев: «Надо всегда конкретно представлять себе или воображать читателя будущей работы и как бы записывать свою беседу с ним. Пусть этот воображаемый читатель будет скептик, заядлый спорщик, не склонный принимать на веру что бы то ни стало». Эта своего рода полемичность как расчет на возражающего собеседника выражена чрезвычайно активно и проявляется в авторском споре с читателем или «третьим лицом».

Одну из важных сторон обращенности к адресату — предназначенность читателю писательского слова — отмечал В. Катаев: «Меня никогда не отпускает мысль, что я пишу для кого-то. Обязательно для кого-то [выделено нами. — Ред.]». Будто в назидание тем, кто собирается взяться за перо, отмечает огромную роль читателя в творчестве и К. Паустовский: «Нельзя писать в пустоту. Работая, надо представлять себе того милого человека, которому ты рассказываешь все лучшее, что накопилось у тебя на душе и на сердце. Тогда придут сильные и свежие слова». Писателю ясно, что «муки слова» — это попытка достучаться до сердца «милого» читателя, а значит, форма произведения создается с учетом его восприятия читающим.

В еще большей степени, нежели в художественной литературе, обнаруживается предназначенность адресату в религиозной и публицистической речи, поскольку связь с читателем здесь устанавливается безо всяких опосредующих звеньев. И проявляется это в эмоциональной и смысловой акцентуации, т. е. в выделении наиболее важных сторон сообщения, в поиске соответствующей ситуации эмоциональности речи.

Диалогичность письменного текста реализуется и в цитатном письме как включении в разговор с читателем «третьего» собеседника. Использование цитатного письма в произведении — эпиграф, аллюзии, парафразы, травестирование — направлено на формирование у читателя ассоциаций, обогащающих содержание текста.

Эпиграф — прием, построенный на цитировании с использованием ссылки в начале произведения или его композиционной части, является способом актуализации ретроспективных связей двух текстов.

Вместе с тем в литературной практике при использовании чужой речи нередко отсутствуют ссылки^[1].

Аллюзия — стилистический прием, состоящий во фрагментарном, неточном воспроизведении текста, содержащего намек на известный исторический, легендарный или бытовой факт, что порождает соответствующий обобщенный подтекст. Этот прием создается двумя способами:

• — повтором отдельного слова или варианта слова, нередко имеющего индивидуально-авторский характер, что и обеспечивает ассоциативную привязку к конкретному тексту;
• — рядом однословных единиц, не отражающих грамматической структуры исходного фрагмента текста.

На основе аллюзий построены многие крылатые слова и выражения: Пиррова победа⁴, Платон мне друг, но истина дороже. Аллюзии строятся на цитате из литературного источника и обогащают эзопов язык: Смешивать науку и метафизику есть тьма охотников, я не из их числа (Тим.).

Аппликация — прием, состоящий в использовании в качестве строительных блоков для собственного текста различного рода устойчивых выражений или фрагментов широко известных произведений при отсутствии ссылок и обогащении авторской речи соответствующими коннотациями и образами: «И звезда с звездою говорит» — лермонтовская строка в качестве заголовка репортажа о полете космического корабля.

Парафраз — прием, состоящий в изменении лексического состава какого-либо выражения или текста, известного адресату, своеобразное «обновление» цитаты за счет непредвиденного разрушения определенной модели непредсказуемым элементом, что придает двойное звучание всему контексту. При этом замена не должна нарушать ритмико-синтаксическую структуру исходной фразы. Ср., например, газетные заголовки: «Шаг вперед, а два назад»⁴, «Из ворюг в греки» (о арестованном в Греции); «В семье не без Мавроди»; «Джим, ты не прав»; «Кто с вами, мастера культуры!»⁴, «Сын полка ракетного полигона»; «Не нужен нам берег турецкий»; «Локомотив, вперед лети» (о футбольной команде «Локомотив»); «Сепаратисты всех стран, равняйтесь на Квебек!»⁴, «Соцстраха СНГ, соединяйтесь!»; «Все могут короли»; «Ищут подводники, ищет полиция».

Литературный парафраз, литературная аппликация и литературная аллюзия называются формами реминисценций: проверка на дорогах кинематографа⁴, гласность развеялась как дым, как утренний туман.

Таким образом, между прецедентным (используемым) и новым текстами складываются отношения диалога, когда «чужое» слово наполняется новым содержанием.

Разумеется, что цитатное письмо в тексте должно быть понято адресатом, поэтом}' к нему следует относиться вдумчиво. «Незамеченное» цитирование может вызвать раздражение, а значит, реминисценции должны использоваться строго с учетом коммуникативных возможностей адресата.

• [1] См.: Москвин В. П. Стилистика русского языка: теоретический курс. М., 2006.