Роль нервной системы в регуляции активности ммунокомпетентных клеток

>

В настоящее время в литературе активно обсуждается проблема взаимодействия нервной и иммунной систем организма. Сложная структура их отношений подтверждается множественностью возможных путей взаимодействия нервных структур и клеток иммунной системы. Известно, что нейромедиаторы, выделяющиеся из нервных окончаний, оказывают влияние на пролиферацию, дифференцировку, цитотоксическую и секреторную активность лимфоидных клеток. Существуют также данные о непосредственном контакте между нервными окончаниями и тучными клетками. Это, в свою очередь, дает основание предполагать, что тучные клетки могут участвовать в реализации взаимодействия между нервной и иммунной системами. Подтверждением этому предположению служит и то, что активизация тучных клеток происходит под действием и иммунных, и нервных стимулов.

Около века назад Пауль Эрлих первым охарактеризовал тучные клетки как густогранулированные клетки, находящиеся в большинстве соединительных тканей, и предположил, что они вовлечены в соединительнотканный гомеостаз.

Тучные клетки в основном функционируют в виде оседлых клеток, распределенных главным образом в кровеносных сосудах, лимфатической и соединительной тканях. Особенно много их в тех органах, которые непосредственно соприкасаются с окружающей средой — в коже, легких, пищеварительном тракте, — где они могут быстро реагировать на чужеродный стимул.

Не вызывает сомнений роль тучных клеток в качестве основного источника медиаторов в анафилактической реакции гиперчувствительности немедленного типа. Они могут также играть важную роль в клеточных воспалительных реакциях замедленного типа в коже и других тканях. Установлено, что многие из этих реакций опосредованы IgE.

Способность тучных клеток принимать участие в опосредованных IgE реакциях связана с присутствием на их поверхности рецепторов IgE. Количество рецепторов IgE составляет от 1Ю⁵до 510⁵ на клетку. При нормальных концентрациях IgE большая часть рецепторов свободна, а при очень высоких его концентрациях свободными остаются всего 5% рецепторов.

В нормальных тучных клетках крысы рецептор IgE, повидимому, существует в виде комплекса из двух полипептидных цепей. Один компонент — это гликопротеин с молекулярной массой 45−60 кДа (альфа-цепь), который экспонирован на клеточной поверхности и содержит участок связывания IgE. Другой компонент представляет собой полипептид с молекулярной массой 300 кДа (бета-цепь), не содержащий углеводной части. Он локализован внутри плазматической мембраны и может участвовать в передаче сигнала с поверхности клетки в цитоплазму.

По современным данным, мономерный IgE сам по себе не способен запускать высвобождение медиатора. Высвобождение происходит только в том случае, когда рецепторы IgE подвергаются перекрестной сшивке. Такая сшивка может вызываться поливалентным антигеном в комплексе с IgE, агрегированным IgE, IgE и двухвалентными антителами против IgE или двухвалентными антителами против рецепторов.

На тучных клетках имеются также рецепторы и для других иммуноглобулинов. У мышей, крыс, морских свинок, кролика и человека образуются антитела класса IgG, вызывающие анафилактический ответ после короткого периода сенсибилизации. В этих IgG-опосредованных реакциях, повидимому, участвуют тучные клетки.

На тучных клетках крысы имеются также рецепторы для СЗЬ комплемента. Кроме того, дегрануляцию могут вызывать компоненты комплемента СЗЬ, СЗа, С4а, С5а. Также стимуляторами секреции могут быть АТР, короткоцепочечные поливалентные амины (например, полилизин, кинины), белки или фармакологические агенты, протеиназы, фосфолипазы, А и С, лизофосфолипиды, калликреин, лимфокины. Наконец, соматостатин, ингибирующий секрецию практически во всех изученных системах, стимулирует реакцию высвобождения в перитонеальных тучных клетках крыс (Паркер Ч. В., 1989). Вероятно, эти стимуляторы не действуют непосредственно на IgE-рецепторы, хотя ответы на них во многих отношениях сходны с ответами на IgE.

Установлено, что в активации тучных клеток принимают участие другие лейкоциты. В частности, тучные клетки активируются продуктами Т-лимфоцитов (лимфокинами), нейтрофилов (катионными белками и протеиназами, активирующими систему комплемента), моноцитов (белки комплемента, протеиназы, интерферон). Кроме того, как гибнущие, так и некоторые живые клетки могут высвобождать в среду АТФ — относительно мощный индуктор секреции медиаторов. Наконец, активированные компоненты системы комплемента, как и системы свертывания крови, также могут рассматриваться как мощные регуляторы секреции.

Кроме агентов, непосредственно стимулирующих тучные клетки, существуют вещества, которые будучи сами по себе практически или полностью лишены активности, значительно усиливают ответ клеток на другие стимулы. К таким агентам относятся интерферон, аденозин и АХ. Усиление действия индукторов этими агентами может быть обусловлено как увеличением количества секретируемого материала, так и повышением скорости секреции, а обычно действием обоих механизмов.

Было известно многие годы, что тучные клетки отвечают не только на иммунологические стимулы (через связывание на поверхности IgE), но также и на физические (температура, давление) и химические стимулы. Последняя категория включает много регуляторных молекул, преимущественно классифицируемых как нейротрансмиттеры, или нейрорегулирующие вещества. Как было показано, классические нейротрансмиттеры АХ и НА имеют положительные и отрицательные эффекты на высвобождение медиатора тучных клеток. К тому же многие нейропептиды стимулируют тучные клетки различных тканей различных видов животных (Williams R. М., Bienenstock J., 1995). В течение последних лет стало ясно, что ответ тучных клеток на нейрорегуляторные субстанции отличается от их ответа на иммунологические стимулы. Например, малые дозы SP стимулируют синтез и высвобождение фактора некроза опухоли-альфа, но не другие медиаторы тучных клеток. В другой системе SP способствует высвобождению гистамина из тучных клеток, но не влияет на метаболизм арахидоновой кислоты.

Найдены экстенсивные ассоциации интестинальных слизистых тучных клеток с нейрон-специфическими энолаз-иммунореактивными нервами в интестинальной слизистой крыс и людей. Существуют сведения о тесной связи и физическом контакте нервных волокон и тучных клеток. Эти нервные волокна показали VIP-, SPи CGRP-иммунореактивность. Большинство нервов, контактирующих с тучными клетками, классифицируют как сенсорные афферентные. Эти терминали часто контактируют или обернуты тучной клеткой, и даже наблюдались пронизывающие тучную клетку терминали. И хотя между нервными волокнами и тучными клетками истинные синапсы не были обнаружены, возможна паракринная трансмиссия пептидов и нейротрансмиттеров. И тучная клетка может взаимодействовать с нейрональными трансмиттерами в этой двунаправленной системе.

Вагусные афферентные терминали могут выделять вещества, которые действуют на тучные клетки путем локального периферического аксонального рефлекса или путем эфферентного стимула. Тот факт, что электрическая стимуляция вагусного нерва увеличивает содержание гистамина в тучных клетках, может являться подтверждением второй гипотезы. Наоборот, цитокины и гистамин, выделяющиеся из тучных клеток, могут стимулировать вагусные афферентные аксоны через специфические мембран-связанные рецепторы, и нейральный сигнал может идти в ЦНС.

Физиологическое значение функциональной иннервации тучных клеток, как предполагают, — в проведении дифференциального стимулирующего или ингибирующего воздействия. Показано, что стимуляция trigemintal gngl (чувствительного) приводит к уменьшению грануляции тучных клеток, и грануляция увеличивается вследствие trigemintal gngl-эктомии. Наоборот, стимуляция симпатической системы влечет увеличение количества серотонина в тучных клетках dura mater.

Как уже говорилось выше, тучные клетки содержат высокие концентрации гистамина, в основном локализованного в цитозоле. Образовавшись, гистамин откладывается в крупных базофильных гранулах этих клеток, откуда он может быстро высвобождаться в случае активации клеток. Внутри гранул гистамин, по-видимому, существует в виде комплексов с карбоксильными группами молекул протеогликана. Во время секреции гистамина гранулы выбрасываются из клетки или соединяются со средой через каналы, достигающие поверхности клеток. В таких условиях гистамин быстро обменивается с внеклеточным натрием и, высвобождаясь, проявляет свое действие. Поскольку на долю гранул приходится почти 70% сухого веса тучных клеток, а концентрация гистамина в гранулах превышает 0,3 М, то особенно в случае быстрой секреции гистамина локально выделяются значительные его количества. Гистамин биологически менее активен, чем другие медиаторы, поэтому его высокие локальные концентрации, по-видимому, необходимы для действия гистамина in vivo. Малые размеры молекул и способность к диффузии позволяют гистамину быстро распространяться из участков секреции. Клетки, высвободившие гистамин, остаются жизнеспособными и постепенно восполняют прежний запас медиатора.

Давно известное физиологическое действие гистамина проявляется в индукции сокращения гладких мышц и эндоэпителиальных желез, повышении проницаемости сосудов, которое достигается расширением терминальных артериол и сужением посткапиллярных венул. Эти эффекты подавляются Н1-ингибиторами гистамина. Блокаторы Н2-рецепторов подавляют ряд других эффектов гистамина — индукцию секреции кислоты в желудке, инотропное и хронотропное действие на сердце и различные воздействия на лейкоциты.

Считалось, что в иммунном ответе гистамин играет лишь роль медиатора реакции гиперчувствительности немедленного типа, но он также может прямо действовать на функции и миграцию лейкоцитов. Например, гистамин способен угнетать вызванную лектинами или аллергенами пролиферацию Т-лимфоцитов, высвобождение лимфокинов из Т-клеток, индукцию цитотоксических Т-клеток, цитолиз зрелыми цитотоксическими Т-клетками, дифференцировку В-клеток, секрецию лизосомных ферментов нейтрофилами. Помимо этого, гистамин оказывает хемокинетическое и хемотаксическое влияние на нейтрофилы и эозинофилы, а также усиливает выделение GM-CSF эпителиальными клетками. Предполагают, что способность гистамина подавлять ответ Т-клеток на антигены может быть обусловлена его влиянием на супрессорную активность Т-клеток. Подавление гистамином индукции дифференцировки В-лимфоцитов связывают со стимуляцией гистамином превращения Т-хелперных клеток в супрессорные Т-клетки.

Биологическое значение столь различных эффектов гистамина еще предстоит выяснить. Многие ингибиторные эффекты, вызываемые гистамином в функциях лейкоцитов, расцениваются как антивоспалительные, способные ограничивать как антителозависимую, так и клеточную гиперчувствительность. Существуют данные, что низкие концентрации гистамина усиливают лимфоцитарную трансформацию, а высокие концентрации — угнетают митогенный ответ.

С другой стороны, Н1-эффекты воздействия гистамина на кровеносные сосуды и кожу во время реакции гиперчувствительности немедленного типа, требующие относительно низких концентраций препарата, являются скорее провоспалительными. В этом случае гистамин, по-видимому, действует на эндотелий сосудов, что предрасполагает к отложению иммунных комплексов. Кроме того, гистамин может усиливать опосредованные Т-клетками ответы, воздействуя, вероятно, на мелкие кровеносные сосуды или миграцию лейкоцитов, вызывая в результате эффект, противоположный супрессии. Суммируя различные наблюдения, можно сказать, что гистамин сначала усиливает, а позднее угнетает иммунные ответы.

Кроме гистамина гранулы тучных клеток содержат много гепарина, АТФ, протеолитических ферментов, множество других ферментов, а также факторы хемотаксиса нейтрофилов и эозинофилов (Паркер Ч. В., 1989). Тучные клетки человека содержат трипсиноподобную эстеразу и сходную с трипсином активность, а также некоторые классические ферменты лизосом. Тучные клетки продуцируют пероксидазу, супероксид и пероксид водорода, что свидетельствует о возможных цитоцидных эффектах, аналогичных эффектам нейтрофилов.

Высвобождающиеся из тучных клеток гранулы активно поглощаются макрофагами, нейтрофилами и эозинофилами, и, следовательно, они сами и их продукты могут играть какую-то, пока еще не совсем понятную роль в различных процессах, следующих за интернализацией этих клеток.

Гепарин тучных клеток может действовать как антикоагулянт, особенно после частичной деградации, однако нельзя не отметить других его функций: участие в регуляции клеточной пролиферации; стимуляция миграции эндотелиальных клеток в капиллярах; подавление действия комплемента; нарушение зависимой от антител цитотоксичности эозинофилов; стимуляция экзоцитоза пиноцитоза; контроль связывания фермента с клеточной поверхностью. Исследование влияния медиаторов ацетилхолина и гистамина на количество нейтрофилов и лимфоцитов в роге матки позволило нам получить следующие результаты. Внутрибрюшинное введение блокатора М-холинорецепторов атропина приводило к изменению количества клеток в отпечатке, причем общая схема этих изменений зависела от текущей стадии цикла. На стадии эструса введение атропина приводило к снижению количества нейтрофилов, а на стадии диэструса — к почти полному исчезновению лимфоцитов в отпечатке. На стадии эструса внутрибрюшинное введение атропина приводило к уменьшению количества нейтрофилов, а на стадии диэструса — к почти полному исчезновению лимфоцитов в отпечатке. Известно, что ацетилхолин относится к числу агентов, которые сами по себе оказывая сравнительно небольшое влияние на лимфоциты и лейкоциты, могут значительно усиливать ответ этих клеток на другие стимулы. Усиление действия индукторов этими агентами может быть обусловлено как увеличением количества и скорости секреции, так и усилением хемотаксического эффекта. Можно предположить в нашем опыте, что, по-видимому, действие ацетилхолина связано не с непосредственным активирующим его влиянием на миграцию отдельных видов иммунокомпетентных клеток в разные фазы астрального цикла, а с усилением хемотаксиса этих клеток, индуцированного другими факторами, например, катехоламинами, половыми гормонами, цитокинами.

Введение

гистамина на фоне действия атропина и без его применения независимо от стадии астрального цикла вызывало уменьшение количества всех типов клеток в отпечатке: лимфоцитов и нейтрофилов (р < 0,05), а также и некоторое уменьшение числа тучных клеток. Согласно имеющимся в литературе данными, гистамин может прямо действовать на функции и миграцию лимфоцитов и лейкоцитов. Например, он способен угнетать пролиферацию Т-лимфоцитов, высвобождение лимфокинов из Т-клеток, индукцию цитотоксических Т-клеток, цитолиз зрелыми цитотоксическими Т-клетками, дифференцировку В-клеток, секрецию лизосомных ферментов нейтрофилами. При этом способность гистамина подавлять ответ Т-клеток на антигены обусловлен и усилением супрессорной активности Т-клеток. Кроме того, гистамин усиливает секрецию простагландинов, особенно простагландина Е2, который блокирует миграцию Т-лимфоцитов через эндотелий кровеносных сосудов. Существуют данные о том, что гистамин оказывает негативный модуляторный эффект на высвобождение адреналина из окончаний нервных волокон. В результате может изменяться тонус и проницаемость кровеносных сосудов, что может оказывать существенное влияние на количество нейтрофилов и лимфоцитов в эндометрии рога матки.

Таким образом, влияние гистамина, приводящее к уменьшению количества нейтрофилов и лимфоцитов в матке, может, по-видимому, осуществляться несколькими способами: непосредственным воздействием на эти клетки, активизацией факторов, приводящих к уменьшению их количества в эндометрии матки и воздействием на иннервационный аппарат органа.

Введение

блокатора ацетилхолинэстеразы аминостигмина в контрольной группе приводило к значительному уменьшению числа нейтрофилов в отпечатке в стадии эструса, уменьшению лимфоцитов в стадии диэструса и уменьшению количества содержащих метахроматически окрашивающиеся гранулы тучных клеток в обеих стадиях эстрального цикла. Эта реакция очень схожа с реакцией на введение гистамина: происходит значительное уменьшение в отпечатке количества нейтрофилов в стадии эструса и лимфоцитов в стадии диэструса.

Объяснением такой схожести эффектов действия гистамина и аминостигмина на количество нейтрофилов и лимфоцитов в эндометрии рога матки может явиться то обстоятельство, что введение аминостигмина провоцирует дегрануляцию тучных клеток и высвобождение ими большого количества гистамина. Поэтому количество клеток в отпечатке при ведении аминостигмина может являться суммарным результатом влияния ацетилхолина, приводящего к увеличению количества нейтрофилов в стадии эструса и лимфоцитов в стадии диэструса, и гистамина, приводящего к уменьшению количества нейтрофилов и лимфоцитов в обеих стадиях цикла. Но поскольку эффект действия гистамина, приводящий к изменению количества нейтрофилов и лимфоцитов в эндометрии, по-видимому, является более сильным, чем эффект действия ацетилхолина, то число этих клеток определяется преимущественно влиянием гистамина.

Показателем дегрануляции тучных клеток, а следовательно, и секреции ими гистамина является уменьшение количества наблюдаемых в нашем опыте тучных клеток, содержащих метахроматически окрашенные гранулы. При введении аминостигмина наблюдается активное высвобождение гранул тучных клеток, вплоть до полной дегрануляции.

Применение аминостигмина на фоне действия блокатора Н1 гистаминовых рецепторов диазолина приводило к резкому уменьшению количества нейтрофилов, отмечалось также более значительное уменьшение количества лимфоцитов, по сравнению с их уменьшением, вызванным аминостигмином без применения диазолина. Это дает основания полагать, что Н1 гистаминовые рецепторы могут опосредовать увеличение количества лимфоцитов и нейтрофилов в отпечатке. Известно, что гистамин, по-видимому, посредством Н1 рецепторов, действует на эндотелий сосудов, изменяя их проницаемость. Кроме того, гистамин через Н1 тип рецепторов способен прямо усиливать роллинг лейкоцитов в посткапиллярных венулах через Р-селектинзависимый механизм. Существует предположение, что гистамин также является индуктором синтеза интерлейкина-8 эндотелиальными клетками. И именно Н1, а не Н2 гистаминовые рецепторы опосредуют это его влияние.

Введение

аминостигмина на фоне предварительной блокады Н2 гистаминовых рецепторов ранитидином приводило к увеличению количества нейтрофилов в фазе эструса и незначительному, по сравнению с эффектом действия аминостигмина без применения ранитидина, снижению количества лимфоцитов в отпечатке в фазу диэструса (на 9%). Это дает основания полагать, что, видимо, влияние гистамина, приводящее к уменьшению количества лимфоцитов и нейтрофилов, осуществляется с участием Н2 рецепторов. В условиях блокады этих рецепторов проявляется влияние ацетилхолина и опосредованный Н1 рецепторами эффект действия гистамина, приводящие к увеличению количества нейтрофилов и лишь некоторому снижению количества лимфоцитов.

В отсутствие же блокады Н2 рецепторов влияние гистамина на нейтрофилы и лимфоциты при введении аминостигмина оказывается более сильным, чем влияние ацетилхолина, и количество нейтрофилов и лимфоцитов в отпечатке определяется именно его влиянием. Реакция нейтрофилов и лимфоцитов на введение аминостигмина в условиях блокады Н2 рецепторов указывает на возможное существование, по крайней мере, двух путей влияния гистамина на количество этих клеток в матке крыс: посредством Н2 рецепторов, имеющихся в лейкоцитах и лимфоцитах, он оказывает влияние, приводящее к уменьшению их количества в эндометрии, и посредством Н1 гистаминовых рецепторов увеличивает количество нейтрофилов в эндометрии, возможно, индуцируя синтез регуляторного лимфоцитарного фактора эпителиальными клетками маточного эндотелия, а также, по-видимому, изменяя проницаемость сосудов и оказывая влияние на Р-селектинзависимый механизм миграции лейкоцитов в посткапиллярных венулах.

Таким образом, гистамин может оказывать эффекты, как увеличивающие количество нейтрофилов в эндометрии матки посредством Н1 рецепторов, так и уменьшающие количество нейтрофилов и лимфоцитов посредством Н2 рецепторов. Многие ингибирующие эффекты, вызываемые гистамином в функциях лейкоцитов, расцениваются как антивоспалительные. С другой стороны, Н1-эффекты воздействия гистамина на кровеносные сосуды являются скорее провоспалительными. В этом случае гистамин, по-видимому, действует на эндотелий сосудов, изменяя их проницаемость.

Результаты приведенных опытов дают основание предполагать, что гистамин уменьшает количество нейтрофилов и лимфоцитов в матке крыс, причем он может оказывать не только отрицательное влияние посредством Н2 рецепторов, находящихся в этих клетках, но и опосредованно, возможно, инициируя индуцированный Н1 рецепторами синтез регуляторного лимфоцитарного фактора эпителиальными клетками маточного эндотелия, и активируя транспорт нейтрофилов в посткапиллярных венулах, может оказывать активирующее влияние на таксис нейтрофилов.

Введение

аминостигмина приводит к увеличению количества нейтрофилов в эндометрии матки в стадии эструса и лимфоцитов в стадии диэструса.

Роль функциональных структур метасимпатической нервной системы в регуляции моторной, секреторной, экскреторной функций висцеральных органов, а также в регуляции микроциркуляции, местных эндокринных и иммунных процессов в настоящее время не вызывает сомнений. Но хотя участие метасимпатической нервной системы в регуляции перечисленных висцеральных функций организма широко исследована, роль этого отдела автономной нервной системы в регуляции местных иммунных процессов остается сравнительно малоизученной областью. Для более полного представления о регуляции местных иммунных процессов в матке со стороны метасимпатической нервной системы было исследовано влияние раздражения влагалищных рецепторов на количество нейтрофилов и лимфоцитов в эндометрии матки крыс.

Механическое раздражение влагалищных рецепторов приводило к существенному изменению количества нейтрофилов и лимфоцитов в отпечатке эндометрия рога матки крыс. На нейтрофилы введение тампона во влагалище в стадиях эструса и диэструса оказывало одинаковый эффект: их количество уменьшалось. Воздействие же на лимфоциты зависело от стадии полового цикла. В стадии эструса в нашем опыте количество лимфоидных клеток в отпечатке увеличивалось, а в стадии диэструса — уменьшалось. Можно предположить, что промежуточным звеном между влагалищными рецепторами и клетками иммунной системы матки в данном случае может являться метасимпатическая нервная система органа. Существует множество путей, посредством которых структуры интрамуральной нервной системы могут воздействовать на иммунную систему матки. Во-первых, нейротрансмиттеры, выделяющиеся из метасимпатических терминалей, могут воздействовать на рецепторы, расположенные на поверхности клеток иммунной системы, или могут стимулировать эпителиальные клетки или клетки иммунной системы к выделению хемотаксически-активных веществ. Во-вторых, они могут изменять тонус кровеносных сосудов и влиять на роллинг иммунных клеток через капиллярный эндотелий. В-третьих, влияние метасимпатических нервных структур на иммунные клетки матки может опосредоваться тучными клетками. В-четвертых, раздражение влагалищных рецепторов может вызывать выделение гормональных факторов, например окситоцина (ОТ) или простагландинов, которые могут также влиять на таксис и функциональную активность клеток иммунной системы в матке. Обращает на себя внимание сходство характеров изменения количества нейтрофилов и лимфоцитов после раздражения влагалищных рецепторов и после 10-минутной инкубации выделенного рога матки в растворе Хенкса. Возможно, в обоих случаях задействованы одинаковые механизмы.

Стимуляция влагалищных рецепторов у животных, получавших предварительно в течение суток воздействие ионостигмина (пролонгированного ингибитора АХЭ), дала результаты, сходные с результатами, полученными на животных, не обработанных ионостигмином. Но в стадии эструса уменьшение количества нейтрофилов и увеличение количества лимфоцитов у животных, обработанных ионостигмином, менее выражено, что позволяет нам предположить, что повышение содержания АХ в матке в стадии эструса в некоторой степени подавляет эффект изменения количества нейтрофилов и лимфоцитов на этой стадии полового цикла при раздражении влагалищных рецепторов. Можно сделать вывод, что, по крайней мере, в стадии эструса влияние метасимпатической нервной системы на лимфоциты и нейтрофилы в ответ на стимуляцию влагалищных рецепторов определяется не прямым воздействием АХ на эти клетки.

У животных, предварительно получавших инъекции эфедрина, эффект воздействия раздражения влагалищных рецепторов на количество нейтрофилов был более слабо выражен по сравнению с животными, не обработанными эфедрином, особенно в стадии диэструса. Таким образом, НА в ответ на раздражение влагалищных рецепторов оказывал противодействующий эффект на уменьшение количества нейтрофилов, причем он наиболее сильно проявлялся в стадии диэструса. Количество же лимфоцитов при раздражении влагалищных рецепторов в условиях повышенного содержания НА увеличивается.

Полученные нами результаты дают основание предполагать, что стимуляция влагалищных рецепторов приводит к значительным изменениям в количестве нейтрофилов и лимфоцитов в матке. И это воздействие, по-видимому, не опосредуется прямым влиянием АХ или НА на исследуемые клетки. Наоборот, указанные медиаторы оказывают некоторое противодействующее влияние на изменение количества нейтрофилов и лимфоцитов при раздражении влагалищных рецепторов. При этом влияние АХ в большей степени проявляется в стадии эструса (именно в этой стадии полового цикла АХ увеличивает количество нейтрофилов и не оказывает эффекта на лимфоциты, приводящего к увеличению их количества), а влияние НА в большей степени проявляется в стадии диэструса (в стадии диэструса НА на нейтрофилы оказывает эффект, приводящий к увеличению их числа в отпечатке). Что касается увеличения количества лимфоцитов при раздражении влагалищных рецепторов на фоне действия эфедрина в стадии диэструса, возможно, НА, с одной стороны, оказывает эффект, приводящий к уменьшению их количества в этой стадии полового цикла, а с другой стороны, по-видимому, принимает участие в механизме воздействия раздражения влагалищных рецепторов на лимфоциты, и это участие приводит к увеличению их количества.

Глава 23. ТРОФОБЛАСТ КАК ФАКТОР ФИЗИОЛОГИЧЕСКОЙ ИММУНОРЕГУЛЯЦИИ ПРИ БЕРЕМЕННОСТИ Ранними исследованиями, выяснявшими особую роль трофобласта, обеспечивающего? неприкосновенность" плода, показано отсутствие отторжения имплантатов трофобласта, трансплантированных под надпочечник женским особям, сенсибилизированным антигенами отцовского происхождения, хотя эпителиальная плодовая ткань в этих условиях отторгалась. К подобного рода фактам относятся и данные о рефрактерности к действию механизмов трансплантационного иммунитета малигнизированного деривата трофобласта — хориокарциномы. Обработка антигенов экстрактами из тканей трофобласта или желточного мешка снижали иммуногенность. Это, очевидно, защищает плод от отторжения. Ранее уже приведены современные данные об экспрессии антигенов на различных составных элементах плаценты и, в частности, на клетках трофобласта, находящихся в непосредственном контакте с материнской кровью и клеточными элементами децидуальной оболочки.

Таким образом, трофобласт-децидуальная оболочка является границей «своего» и «чужого», местом возможного взаимодействия всех разновидностей иммунных реакций и в определенной степени участком механического барьера, хотя роль такого барьера в достаточной степени относительна. Скорее плацента действует как двунаправленный селективный фильтр. Данные об отсутствии экспрессии либо о недостаточной плотности антигенов гистосовместимости, их маскировке факторами материнской и плодовой плазмы — все это свидетельство эволюционно приспособительных механизмов, обеспечивающих длительную выживаемость антигенночужеродного плода.

Как уже указывалось, антигены гистосовместимости могут быть замаскированы карбоксильными группами веществ, производных нейраминовой кислоты, находящихся на поверхности трофобластических клеток. Описано маскирующее действие и веществ гликопротеиновой природы. Таким образом, трофобласт обладает целым рядом приспособительных механизмов, делающих его резистентным как к гуморальным, так и к клеточным факторам воздействия иммунной системы матери. Были представлены также доказательства сорбционной способности плаценты и трофобласта за счет наличия Fc-рецепторов, осуществляющих взаимодействие с блокирующими и иммунными комплексами антиген-антитело. Этот механизм, видимо, задерживает антитела, направленные к антигенам отцовского происхождения. Имеются исследования, свидетельствующие о свободном прохождении через плацентарный барьер защитных антител к некоторым бактериальным и вирусным возбудителям (так называемый пассивный иммунитет у новорожденных) и в то же время о задержке антител, приносящих вред развивающемуся плоду. Отмечено меньшее количество Fc-рецепторов в плаценте, чем в трофобласте.

В экспериментах на крысах выявлено следующее распределение материнского иммуноглобулина на 5−10-е сутки после спаривания: бластула во время имплантации была окружена иммуноглобулинами, их находили на стадии морулы, в эндодерме, большое количество материнских иммуноглобулинов обнаружено в полости матки. В дальнейшем их наличие установлено в различных структурах эмбриона. Прогрессивное увеличение было обнаружено в клетках трофобласта. Считается, что связывание Fc-рецепторами трофобластических клеток антител или иммунных комплексов может маскировать антигены поверхности трофобласта.

Эволюционно приспособительные реакции выразились еще в одном удивительном феномене. Так, морфофункциональными исследованиями было установлено, что между 20-м и 40-м днем беременности децидуальные клетки входят в прямой контакт с клетками тробофобласта, разрушая стромальную ткань. Клетки децидуотрофобластичес&ого комплекса характеризовались признаками активной секреции, что дало основание думать о функционировании комплекса в качестве гуморального регулятора иммунологической привилегированности имплантации. В связи с этим следует обратить внимание на то, что ассоциированный с беременностью глюкопротеин, выделяемый в пространство между трофобластическими и децидуальными клетками, был предложен в качестве защитного фактора.

Более того, в контактной зоне плаценты наблюдали состояние клеточного химеризма, выражающегося в наличии ядер смешанного материнско-плодного происхождения. Это, видимо, может способствовать существованию двух генетически несовместимых организмов.

Большое значение придается на первый взгляд механическому барьеру — образованию фибриноида, окружающего почти непрерывным слоем клетки синцитиотрофобласта и даже отдельные клеточные элементы периферического трофобласта. Происхождение и состав фибриноида тщательно изучаются. Установлено, что он включает продукты секреции и разрушения цитотрофобласта, слизистой матки, неклеточные и клеточные элементы крови матери, в частности лимфоциты. Есть данные, что компонентом фибриноида являются сиалопротеины, которые могут электростатически отталкивать негативно заряженные лимфоциты. Несмотря на имеющиеся многочисленные данные о достаточной проходимости плацентарного барьера, можно предполагать, что фибриноидный слой является отражением и следствием многочисленных иммунных реакций, происходящих на границе «своего» и «чужого» (термин приемлем как для материнского, так и для фетоплацентарного комплекса) с участием макрофагальной системы. Этот слой в физиологических условиях достаточно надежно разграничивает клетки матери и плода. Подкреплением значимости фибриноида как барьерного механизма служат сведения о его увеличении по мере развития беременности. Не менее важна гуморальная регуляторная функция трофобласта, связанная с выработкой особых белков.

Участие ос-фетопротеина (АФП) в процессах иммунорегуляции при беременности. Это один из основных эмбриональных белков, тестируемых с начальных стадий бластогенеза (он определяется в значительных концентрациях в плазме плода, амниотической жидкости и, в меньшей степени, в плазме матери). Имеются данные, что продукция АФП начинается рано. Известны данные о связи активации блока сывороточных генов, контролирующих синтез основных белков, в том числе АФП, с клеточными взаимодействиями в эмбрионе и, в частности, с краевым положением клетки на ранних стадиях развития. Считается, что фетоплацентарный уровень АФП достигает к 16-й неделе 3 мг/мл, затем падает и через 6 недель после родов снижается. АФП переходит в амниотическую жидкость, достигая пика к концу I триместра, и быстро уменьшается. Концентрация АФП в материнской сыворотке в 100 раз меньше, чем в амниотической жидкости, она повышается в сыворотке до III триместра, затем падает в родах до нормальных показателей для небеременных. Эти данные используются в скрининговых исследованиях беременных для выявления определенных форм патологии.

Однако значение АФП как супрессирующего фактора и как показателя осложненного течения беременности не представляется ясным. Имеются, по крайней мере, два взаимоисключающих направления, базирующихся на конкретных фактах. Некоторые исследователи убедительно продемонстрировали значительную роль АФП в механизмах иммуноподавления материнского организма при беременности. Необходимо, однако, заметить, что данные о супрессивном эффекте АФП на Ти В-субпопуляции человеческого и мышиного происхождения имеют некоторые различия. В экспериментах на мышах (и в основном при опухолевых процессах) выявлен супрессивный эффект АФП на ФГА и Кон-А индуцированный бластогенез к Т-зависимому антигену. Установлена также ингибиция продукции IgG в первичном ответе и определено, что мышиный АФП интенсивно супрессирует ответы к Т-зависимым антигенам, но не влияет на продукцию Т-независимых специфических или поликлональных антител. В связи с этим можно предположить, что ингибирующее действие АФП реализуется через индукцию Т-клеток супрессоров, которые, как известно, эффективно подавляют антительные ответы к Т-зависимым антигенам. Эти же авторы при изучении механизма подавляющего действия АФП в СКЛ установили его ингибирующее действие на формирование специфических цитотоксических Т-клеток в стадии сенсибилизации, не отметив влияния АФП на зрелые Т-киллеры. Позже было показано отсутствие непосредственного взаимодействия АФП с Т-клетками, однако моноциты, обработанные им, выделяли фактор, супрессирующий активность Т-клеток.

Супрессивные свойства человеческого АФП продемонстрированы на модели митогенной трансформации. Показано что концентрация АФП, необходимая для супрессии пролиферативного ответа Т-лимфоцитов на аллоантигены в СКЛ, достоверно превышает аналогичную концентрацию для ингибиции ответа Т-лимфоцитов на стимуляцию ФГА. Отмечено отсутствие эффекта при митогенстимуляции В-лимфоцитов. Учитывая сорбционные свойства ФГА, высказано предположение о возможной связи АФП и ФГА и отсутствие вследствие этого стимулирующего митогенного действия на Т-лимфоциты. Постановка дозозависимых экспериментов не подтвердила этого предположения. Отвергнута и точка зрения о конкуренции ФГА и АФП за связывание рецепторов мембраны Т-лимфоцитов.

В некоторых исследованиях делаются попытки установления взаимосвязи срока беременности и выявления ингибирующего действия АФП. Так, было установлено, что при беременности 19−30 недель угнетение ФГА-ответа лимфоцитов коррелировало с возрастанием в аутосыворотке эстрогена, прогестерона, пролактина и хорионического гонадотропина, а после 30 недель корреляция была связана с возрастающей концентрацией АФП в сыворотке беременных. Ряд исследователей считают, что супрессия в этих случаях реализуется не самим АФП, а эстрогеном, связанным с ним. При определении ингибирующей концентрации АФП в опытах по ФГА-трансформации выявлено, что она равна таковой в фетальной сыворотке. Исследованиями последних лет установлено наличие большого количества иммуносупрессивных факторов, обнаруживаемых в экстрактах органов — печени, децидуальной оболочки, семенной жидкости, сыворотке, лимфоидных тканях и т. д. Установлено, например, хорошо выраженное супрессивное действие растворимого фактора, выделяемого предположительно децидуальными клетками культивируемых эксплантатов децидуальной оболочки. Наиболее сильное супрессивное действие растворимый фактор оказывал на течение СКЛ человека, несколько меньшее на пролиферативую активность ответа на различные митогены.

Супрессивное действие, идентичность факторов, получаемых из различных объектов, их направленность на клеточные популяции, взаимодействующие в иммунном ответе, и т. д., требуют весьма тщательного изучения, анализа и классификации.

Имеются сведения о феномене подавления антителообразования экстрактами децидуальной оболочки матки крыс; клетки эмбриональной печени оказывали супрессирующий эффект на развитие СКЛ; экстракт из сперматозоидов, семенная плазма и ее пять фракций обладали супрессирующим действием на ФГА-трансформацию Т-лимфоцитов и их способность к формированию Е-РОК. Выявлено блокирование рецепторов к эритроцитам барана под влиянием фактора, выделяемого в среду при культивировании клеток.

К естественным неспецифическим супрессирующим факторам относится ряд протеинов, ассоциированных с беременностью, часть из них является продуктами плацентарного комплекса. Установлено, например, что блокирующая активность сыворотки беременной некоторых реакций клеточного иммунитета связана с увеличением в ней ссг-, р-глобулинов. Выявлено нахождение аг-гликопротеида не только в сыворотке беременных женщин, но и в 63% случаев у больных раком. Он супрессирует ответ лимфоцитов беременных при стимуляции ФГА к СКЛ. Отмечена зависимость между снижением ответа в реакциях и концентрацией его в сыворотке, т. е. он представляет один из неспецифических иммуносупрессивных факторов, циркулирующих в сыворотке беременных.

Интересные исследования проведены по определению супрессивного белка, вырабатываемого трофобластическими клетками. Получены совпадающие результаты и освещена роль указанного белка при нормальном и осложненном течении беременности. Установлено, что концентрация белка нарастает от 13,93 мкг/мл в 5−8 недель до 298,67 мкг/мл к 28 неделям беременности. Снижение концентрации отмечалось при угрозе невынашивания, токсикозах, гипотрофии плода; при перенашивании содержание pi-гликопротеида возрастало. Определялось супрессивное действие гликопротеида на ФГА-трансформацию и СКЛ. Более детальное изучение позволило выявить подавление пролиферативной активности лимфоцитов при стимуляции ФГА, Кон А, митогеном лаконоса; белок усиливал появление Кон А-индуцированных Т-супрессоров.

Изучение естественных иммуносупрессивных факторов представлено пока немногочисленными исследованиями, но перспективность развития этого направления несомненна, так как связана с фундаментальными направлениями в иммунологии, касающимися механизмов регуляции при естественной толерантности, беременности, онкологических заболеваниях.