Существует ли «нормальная» наука?

Включение «нормальной» науки (сообщества ученых, занятых такой наукой) в число коллективистических сообществ позволяет дать ясные ответы на два ключевых вопроса, связанных с такой наукой: существует ли нормальная наука реально и является ли схема «» нормальная" наука —> научная революция —> «нормальная» наука …" универсальной, приложимой ко всем без исключения научным дисциплинам.

Ответ на первый вопрос должен быть утвердительным. «Нормальная» наука существует, и Кун приводит убедительные примеры, подпадающие под его описание такой науки. Он правильно подчеркивает догматический, авторитарный и ограниченный характер «нормальной» науки'. Верным является и его заключение, что она приводит к временному «ограничению мысли»^[1][2], что ученые в этот период «в значительной мере перестают быть исследователями… или, по крайней мере, исследователями нового. Вместо этого они стараются разрабатывать и конкретизировать уже известное»^[3].

Вместе с тем «нормальная» наука не является необходимым этапом в развитии каждой научной теории, миновавшей период своей предыстории. «Нормальная» наука представляет собой коллективистическое предприятие и как всякое такое предприятие не может быть универсальной.

Не каждое общество проходит этап ясно выраженного коллективистического развития, не всякая политическая партия или религиозная секта с необходимостью становится тоталитарной. Точно так же не каждая научная дисциплина со временем вступает в период «нормальной» науки и далее развивается, чередуя такие периоды с научными революциями.

Так, большинство гуманитарных наук явно не имеет ясных, общепринятых и не подвергающихся критике парадигм, задающих направление будущих исследований. Да и многие естественнонаучные теории никогда не приобретают тех ясных коллективистических черт, которые имеет «нормальная» наука.

Этап «нормальной» науки не только не универсален, но и столь же редок, как редок чистый коллективизм, а в современном обществе — тоталитаризм. Реальные научные теории столь же разнообразны, как и способы социального устройства в разных странах или как способы организации и функционирования разных политических партий.

Все это означает, что идея, будто всякое научное развитие идет по одной и той же схеме, чередуя периоды «нормальной» науки с периодами научных революций, является существенным упрощением реальной эволюции научного знания. Таким же упрощением было бы представлять развитие каждого общества как переход его от предыстории к истории, сводящейся затем к схеме: коллективистическое общество —" социальная революция —" новая форма коллективистического общества и т. д.

«Нормальная» наука — только один из полюсов, к которому могут тяготеть реальные научные теории. Многие из них никогда не достигают этого полюса и не основывают свою деятельность на безусловном соблюдении «принципа упорства».

Другим полюсом, притягивающим к себе научные теории, является описываемая Фейерабендом «анархическая» наука с ее «принципом пролиферации» и максимой «допустимо все» (нет методологических принципов, всегда ведущих к успеху в научном исследовании, так же как нет принципов, в любых условиях приводящих к неудаче).

«Анархическая» наука является индивидуалистическим предприятием, и ее можно уподобить индивидуалистическому обществу. Как редкая научная теория достигает коллективистического полюса, точно так же лишь немногие теории достигают индивидуалистического полюса. Большинство научных теорий движется между этими двумя полюсами, причем естественнонаучные теории, как правило, тянутся к форме коллективистической «нормальной» науки, а гуманитарные и социальные науки — к форме индивидуалистической «анархической» науки.

Интересно отметить, что Фейерабенд упрекает Куна за то, что его описание «нормальной» науки очень близко по своему смыслу к описанию организованной преступности: «Каждое утверждение Куна о „нормальной“ науке останется истинным, если слова „нормальная наука“ заменить словами „организованная преступность“, а любое его утверждение об „индивидуальном ученом“ в равной мере применимо к отдельному взломщику сейфов»^[4].

Организованная преступность в логическом отношении подобна решению головоломок: она сводит к минимуму фундаментальные исследования и старается лишь конкретизировать известное. Отсутствие успеха у индивида она объясняет его некомпетентностью, а не ошибочностью той общей теории, которой он руководствовался. «Вот так шаг за шагом мы можем дойти до самого конца перечня особенностей научной деятельности, выделенных Куном…

Куда ни глянь, не увидишь разницы между гангстерами и учеными"^[5].

Причину этого сближения логических принципов функционирования «нормальной» науки и организованной преступности Фейерабенд видит в том, что Кун забывает о важном факторе — о цели науки, и не ставит вопрос: позволяет ли «нормальная» наука достигнуть этой цели?

Фейерабенду не откажешь в наблюдательности, но то, в чем он усматривает явный порок куновского представления о «нормальной» науке, можно оценить и как известное достоинство этого представления.

«Нормальная» наука в описании Куна является коллективистическим сообществом, как и организованная преступность. И то, что между ними обнаруживается далеко идущее сходство, является выражением этого простого факта. «Нормальную» науку можно было бы сопоставить также с тоталитарной сектой или с тоталитарной политической партией, и здесь вновь обнаружилось бы важное сходство.

• [1] См.: Кун Т. Структура научных революций. С. 349,393,350.
• [2] 7 Там же. С. 393.
• [3] Там же. С. 363.
• [4] Фейерабенд П. Объяснение, редукция и эмпиризм // Избранные труды пометодологии науки. С. 113.
• [5] Фейерабенд П. Объяснение, редукция и эмпиризм // Избранные труды пометодологии науки. С. 115.