Борьба с троцкизмом

В октябре 1923 г. Троцкий написал письмо в ЦК и обвинил его в установлении «диктатуры аппарата», в замене «авторитетного и компетентного руководства формальными приказами, рассчитанными только на пассивную дисциплину всех и каждого». «Бюрократизация партийного аппарата, — писал он, — достигла неслыханного развития». Вскоре в ЦК поступил еще один документ, названный впоследствии «Заявлением сорока шести». Он по духу и содержанию был близок к письму Л. Д. Троцкого. Заявление подписали 46 видных партийных и государственных деятелей, в основном «старые большевики», в том числе Е. А. Преображенский и Л. П. Серебряков. Вокруг этих документов стало возникать много слухов, что будоражило рядовых членов партии. Поэтому в конце октября был созван Пленум ЦК РКП (б), который признал выступление Троцкого политически ошибочным и объективно принявшим «характер фракционного выступления, грозящего нанести удар единству партии и создающего кризис партии». Решено было не разглашать содержание письма Троцкого и «Заявления сорока шести».

Но это решение было запоздалым, поскольку тексты этих документов уже стали известны низовым партийным организациям и активно в них обсуждались. Партия оказалась на пороге новой дискуссии, началом которой принято считать статью Г. Е. Зиновьева «Новые задачи партии» в газете «Правда» от 7 ноября 1923 г. Автор говорил о необходимости политического воспитания масс и всемерного развертывания «внутрипартийной рабочей демократии». Редакция «Правды» «усиленно приглашала товарищей из партячеек, фабзавкомов, профсоюзов и т. д.» принять участие в дискуссии по вопросам внутрипартийной жизни. Однако дискуссия проводилась для видимости, когда сторонники оппозиции практически не имели возможности выступить, а в начале декабря она была свернута. Итогом обсуждения стала резолюция политбюро «О партстроительстве». В ней, наряду с признанием необходимости расширения рабочей демократии, предпочтение отдавалось командно-административным методам руководства и усилению дисциплины. Речь шла лишь о формальных косметических изменениях в бюрократическом аппарате.

После этого Л. Д. Троцкий пишет «Новый курс (Письмо к партийным совещаниям)», где призывает к борьбе с бюрократизмом. Важными средствами этой борьбы он считает проведение открытых партийных дискуссий и свободное обсуждение всеми членами партии наболевших вопросов. Он сетует, что «старая партийная гвардия» все более превращается в слой бюрократов, поэтому следует «перетряхнуть» и обновить кадры. Кроме этого, Троцкий говорит о необходимости усиления давления на крестьянство и вообще на капиталистические элементы.

Его мысли достаточно противоречивы. Фактически он выступает за военно-коммунистическую модель экономики, при которой бюрократизация и администрирование неизбежны. Но он становится выразителем настроений той части партии, которая недовольна отказом от политики военного коммунизма и усилением власти аппарата. В дискуссии оппозицию поддержали около 38% партийных организаций. Это заставляло противников Троцкого действовать более решительно. Резкой критике оппозиция была подвергнута на XIII партийной конференции в январе 1924 г. Троцкизм был объявлен «мелкобуржуазным уклоном в партии», «попыткой ревизии марксизма», а его сторонники строго предупреждены, смещены с занимаемых постов и направлены на периферию.

Однако борьба на этом не закончилась, и в 1925 г. она получает новый импульс, когда на базе недовольства нэпом складывается «новая оппозиция». Ее сторонники были недовольны ростом рыночных отношений и безработицы, появлением нэпманов, частной собственности и децентрализации управления, делавшей ненужным огромное число управленцев, бюрократизацией партийного аппарата и т. п. Они считали, что советская экономика все более становится госкапиталистической. На характер споров влияла и международная обстановка. Экономическая стабилизация и подъем на Западе в середине 1920;х гг. окончательно рассеяли надежды на мировую революцию. По времени это совпало с периодом признания СССР европейскими странами. Расширение экономического сотрудничества с ними, увеличение числа концессий позволило членам «новой оппозиции» говорить об отступлении руководства РКП (б) перед мировым империализмом, о предательстве дела пролетариата, о его буржуазном перерождении и т. п. Наиболее сильными подобные настроения были в Ленинградской партийной организации, руководил которой Г. Е. Зиновьев, бывший одновременно председателем Коминтерна.

Острота противоречий усиливалась также личными мотивами. Каменев и Зиновьев, которые прежде сами добивались избрания Сталина на пост генерального секретаря партии, на XIV съезде ВКП (б) в декабре 1925 г. резко выступили против этого, добиваясь его смещения. Но к этому времени Сталин уже имел достаточно крепкие позиции в руководстве партии, и делегаты съезда не поддержали оппозиционеров.

Весной 1926 г. происходит сближение «старой» и «новой оппозиций» в так называемый троцкистско-зиновьевский блок. В него вошли такие видные деятели партии, как Л. Д. Троцкий, Л. Б. Каменев, Г. Е. Зиновьев, Н. К. Крупская, А. В. Антонов-Овсеенко, Г. Я. Сокольников, Г. Л. Пятаков, А. Г. Шляпников и другие. Это была крайне левая оппозиция. Ее участники обвиняли сталинское руководство в отходе от ленинского идейного наследия, в предательстве революции. Резкой критике были подвергнуты экономические воззрения «правых уклонистов» во главе с Н. И. Бухариным, который выступал за постепенное вхождение крестьян в социализм и замедление темпов индустриализации. Экономическая платформа левых базировалась на теории «первоначального социалистического накопления», которую сформулировали Г. Л. Пятаков и Е. А. Преображенский. Выход из сложившейся ситуации они видели в проведении «сверхиндустриализации» за счет крестьянства, улучшения жизни рабочих путем усиления налогового пресса и перекачки средств из деревни в город. Они считали, что крестьяне как мелкие собственники являются потенциальными врагами советской власти, поэтому жалеть их не стоит, а следует как можно скорее обескровить. Говорили о необходимости осуществить лобовую атаку на капитал и развернуть «наступление социализма по всему фронту».

Их политическая программа была достаточно противоречивой: левые требовали демократизации партии и отказа от «назначенчества», но выступали против «оживления Советов», которое, по их мнению, вело к «засорению всей советской системы элементами новой буржуазии и бюрократии».

Оппозиция начинает вести активную пропагандистскую работу в первичных партийных организациях и на предприятиях. В отдельных случаях она даже переходит к нелегальной подпольной работе с печатанием листовок и прокламаций. Кульминацией борьбы стала осень 1927 г., когда сторонники оппозиции во время празднования 10-й годовщины Октябрьской революции провели альтернативные демонстрации. В ноябре 1927 г. Пленум ЦК ВКП (б) исключил из партии руководителей блока, а в декабре на XV съезде из ее рядов были изгнаны еще 93 оппозиционера. Л. Д. Троцкий оказался высланным в Алма-Ату, а вскоре за границу.

Однако парадокс заключается в том, что, разгромив левый блок, руководство партии вскоре переходит на его платформу. После XV съезда ВКП (б) в связи с принятием первого пятилетнего плана утверждается планово-распределительный механизм управления, ускоряются и без того высокие темпы индустриализации, начинается свертывание нэпа и наступление на капиталистические элементы города и деревни. В 1928—1929 гг. неоднократно увеличивались ставки прогрессивного налога, что привело к свертыванию частного предпринимательства. В обществе нагнеталось враждебное отношение к крестьянству как к косной и инертной массе, к носителю мелкобуржуазного сознания. Теперь те коммунисты, которые остались на прежних нэповских позициях, оказались справа от «генеральной линии» партии. Они составили так называемый правый уклон.

Противников свертывания нэпа было немало в самой партии, в государственном аппарате, в профсоюзах и в кооперации. Впоследствии за принадлежность к этому уклону из партии были исключены 149 тыс. человек (11%). Их идеологами считались Н. И. Бухарин, А. И. Рыков, М. П. Томский. Будучи главным редактором газеты «Правда», Н. И. Бухарин выступил с рядом статей, в которых критиковал отказ от нэпа и особенно чрезвычайные меры против крестьянства. Он заявлял о недопустимости проведения индустриализации за счет разорения страны и развала сельского хозяйства и обвинял сталинское руководство в военно-феодальной эксплуатации крестьянства. Тезис Сталина об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму Н. И. Бухарин назвал «идиотской безграмотной полицейщиной». Широкой дискуссии по поводу «правого уклона» не велось. Лидеры ожесточенно спорили за закрытыми дверями, не посвящая рядовых коммунистов в суть разногласий, чтобы «не выносить сор из избы», внешне демонстрируя единство взглядов. Хотя ноябрьский Пленум 1928 г. объявил «правый уклон» главной опасностью внутри ВКП (б), идейный разгром правых произошел на объединенном расширенном пленуме ЦК ВКП (б) и XVI партийной конференции в апреле 1929 г. Конференция постановила произвести генеральную чистку партии и госаппарата в целях борьбы с бюрократизмом, с извращениями партлинии и для «развертывания критики и самокритики». После этого дальнейшая борьба с «правым уклоном» превратилась в открытую травлю оппозиционеров в печати, на собраниях и митингах. Их исключали из партии, увольняли с работы, заставляли публично униженно каяться в своих заблуждениях и благодарить за «справедливую критику».

В годы террора почти все оппозиционеры были репрессированы. И только в 1990 г. Указом Президента СССР репрессии были признаны незаконными, а их жертвы восстановлены в правах, правда, большинство из них посмертно.

Таким образом, идейно-политическая борьба в 1920;е гг. отражала не только поиск путей строительства социализма в СССР, но и процесс складывания тоталитарного государства.