Третья Психоистория. 
История исторической науки. 
Современные западные направления

Истоки. 3. Фрейд и становление психоистории

Психоистория — это область исторического исследования, которая основывается на применении для изучения прошлого методов психологии, особенно методов психоанализа, разработанных знаменитым австрийским психиатром Зигмундом Фрейдом. Б. Г. Могильницкий определял психоисторию как «историческую дисциплину, пытающуюся путем выявления бессознательных детерминант поведения исторической личности, а также различных общностей (социальных, национальных, расовых и пр.) раскрыть существенное содержание исторических событий и целых эпох» (2.6). Сторонники этого направления утверждают, что есть принципиальная основа для союза между историей и психологией. По словам одного из известных психоисториков, П. Гэя, «психоанализ и история — родные братья, хотя ни одна из двух дисциплин не горела желанием признавать свое родство. Обе изучают прошлое, детерминированы поиском причин, направлены на поиск истинного смысла вещей, обе есть науки памяти, собирающие и исправляющие воспоминания» (3.18).

В литературе указывается, что необходимо различать следующие области на стыке между историей и психологией: психоисторию, то есть прямое использование формальных психологических теорий в построении исторических интерпретаций; историческую психологию, или исследования, направленные на изучение психологических структур, элементов и отношений в историческом контексте; и историю с психологическим содержанием, нэгаа предметом исторического исследования являются такие психологические феномены, как мотивация человеческого поведения, верования, эмоции, поступки.

У психоистории много противников, и некоторые историки считают, что попытка внесения психоанализа в историю не более чем шарлатанство. Известный английский историк Л. Стоун констатировал: «Я не думаю, что такие вещи, как уничтожение шести миллионов евреев, можно объяснить тем, что мать Гитлера умерла вследствие неправильного лечения от рака груди еврейским врачом, или что противодействие Лютера римской церкви объясняется тем, что к нему жестоко относился отец, или его хроническими запорами». По мнению Стоуна, работа, проведенная в рамках психоистории, «разочаровывает отчасти в связи с непрочностью детских воспоминаний, отчасти вследствие спекулятивного характера рассмотрения их в качестве причины поведения взрослых, отчасти из-за пренебрежения к влиянию религии, экономики, политики, общества ит. д» (3.47).

Пик увлечения психоисторией отмечался в 60-е гг., но считают, что у истоков ее был сам 3. Фрейд. Он всегда проявлял интерес к биографиям великих людей, что нашло отражение в целом ряде его работ. По традиции считают, что первым в их ряду было исследование «Леонардо да Винчи и память его детства», за ним последовал ряд других исторических и антропологических работ. В «Тотеме и табу» исследуется психология первобытной культуры и религии (1.7). Фрейд утверждал, что в душевной жизни народов действуют такие же процессы и связи, которые могут быть выявлены при помощи психоанализа у индивида. Он обратился, в частности, к жизни австралийских племен. Анализируя значение тотема (в древних культурах животное, растение или сила природы, находящиеся в определенном отношении к семье, к клану), Фрейд увязывает тотемистическую систему с боязнью инцеста, с регулированием правил вступления в половые отношения и брак. Исследуя культуру табу у разных первобытных народов, Фрейд утверждал, что настоящие источники табу лежат глубже, чем в интересах господствующих классов: они возникают там, где берут свое начало самые примитивные человеческие влечения — из страха перед действием демонических сил. Постепенно табу становится силой, накладывающей отпечаток на нравы, обычаи и закон Основатель психоанализа утверждал, что табу близко навязчивым запретам у нервнобольных. Это сходство выражается в видимом отсутствии мотивации запретов, в их утверждении благодаря внутреннему принуждению, в опасении заразы, исходящей го запрещенного, в том, что они становятся причиной церемониальных действий и заповедей. Как и при табу, главным запрещением невроза является прикосновение. Фрейд пишет: «Сделаем теперь попытку отнестись к табу так, как будто бы по природе оно было тем же самым, что и навязчивые запрещения наших больных». Стоит отметить, что в принципе он не отрицал и других, кроме психоаналитических, факторов возникновения религии: «Нечего опасаться, что психоанализ, впервые открывший постоянное многократное детерминирование психических актов и образований, попытается утвержд ать, что нечто столь сложное, как религия, имеет только одно происхождение. Если он из необходимости, собственно говоря, обязательной для него односторонности, настаивает на признании только одного источника этого института, то он также мало настаивает, что ему принадлежит первое место среди совокупности действующих моментов».

Другим важным психоисторическим сочинением Фрейда считается «Человек по имени Моисей и монотеистическая религия», продолжающее изучение вопросов религии и культуры. Фрейд всегда интересовался личностью Моисея. Еще в 1914 году он написал работу' «Моисей Микеланджело», в основе которой знаменитая скульптура этого классика итальянского Возрождения; в ней он приходил к выводу, что Моисей — реально существовавший человек, обладавший умом, способностями государственного деятеля и пророка, а главное — умевший подчинять помыслы, деяния и страсти предназначению вождя еврейского народа. В «Человеке по имени Моисей» Френд выдвинул гипотезу египетского происхождения Моисея и зависимости иудаистского монотеизма от египетских монотеистических верований. Считают, что в этой книге наиболее последовательно выразилось применение психоанализа к проблеме происхождения религии: «Моисей» — компендиум основных теорий, составляющих психоаналитическую доктрину. «Комплекс Эдипа», комплекс кастрации, подавление, взятое в его двойной функции — патогенного фактора и могучего двигателя цивилизации, «сублимация», «обыкновенный роман», «возвращение вытесненного», наследственная передача приобретенного психического характера и т. д., содержащиеся в эссе и выражающие фундаментальные фрейдовские позиции на все то, что касается отношений человеческого индивида с законами цивилизации" (1.8).

Особое место в психоистории занимает книга 3. Фредда и известного американского дипломата У Биллита «Томас Вудро Вильсон. 28-й президент США. Психологическое исследование», написанная еще в 30-е гг., но впервые опубликованная только в 1967 году (1.9). Мнения по се поводу расходятся: одни с’гигают ее «глубинным психологическим исследованием», другие (в том числе известные психоисторики) сомневаются в научной ценности этой работы, полагая, что в ней имели место искусственности и подтасовки под известные факты. Кроме того, в литературе есть указания, что сам Фрейд почти не имел отношения к этой книге: им, как считают, было написано только предисловие.

Авторы используют преимущественно источники, носящие личностный характер, позволяющие проследить формирование и дать оценку особенностям характера Вильсона. Упор делается на детство будущего президента, когда определился стиль его отношений с людьми, имевший значение при принятии им политических решений. Авторы обращают внимание, что с раннего детства для него было характерно прямое и полное подчинение воле отца: «Многие маленькие мальчики восхищаются своими отцами, но немногие восхищаются ими столь чрезмерно и безоговорочно». Отец до своей смерти был его главным наставником и советчиком. Единственное решение, которое Вильсон позднее принял вопреки воле отца, желавшего, чтобы сын стал пастором, состояло в том, чтобы стать государственным деятелем. Но даже оно не было выражением враждебности к отцу, а скорее проявлением восхищения. Доля враждебности к отцу была вытеснена из его сознания, но в течение жизни искала разрядки много раз, прорываясь против других людей. На протяжении всей жизни Вильсону было трудно с мужчинами, обладавшими более высоким, чем он, интеллектом, или занимавшими высокое положение в обществе. Поэтому он предпочитал окружать себя женщинами или мужчинами, стоящими ниже его по уму и общественному положению.

В то же время женственность в характере Томми Вильсона проявляется сильнее, чем мужественность. При всем стремлении следовать примеру отца, он отождествлял себя с матерью. Он походил на нее в физическом отношении и характером. Он не только унаследовал ее тощее слабое тело, но и жестокость, робость и отчужденность. Важным фактором формирования Эго будущего президента было рождение младшего брата Джозефа. К этому времени Томасу было десять лет, когда уже происходит примирение конфликтов Эдипова комплекса и мальчики вступают в период латентной сексуальности. В отношении к брату Томас испытывал отцовские чувства — это был выход собственной пассивности по отношению котцу, но одновременно и чувство враждебности. Младший брат являлся соперником в борьбе за любовь отца и матери, и его рождение дало толчок ощущению того, что тебя «предали». В дальнейшей жизни Вильсон всегда испытывал потребность в «младшем брате», то есть ему нравилось играть роль «отца» при молодом и физически более слабом мужчине. Для самых дружественных отношений Вильсона были характерны именно такие проявления. Он глубоко любил Джона Гиббена (друг Вильсона) и полковника Хауза (доверенное лицо и личный эмиссар Вильсона в Европе) до тех пор, пока они сохраняли в отношении к нему поведение подчиняющегося младшего брата. В конечном счете он пришел к выводу, что они его «предали», и проклял их.

К возрасту 21 года характер будущего президента окончательно сформировался. Установились все основные разрядки для его либидо, и за исключением возросшего отождествления им себя с Богом, он не очень сильно изменился за оставшиеся 47 лег жизни. Встреча с Элен Эксон, «полной и законченной представительницей матери», привела к счастливому и долгому браку. Такое отношение настолько полно забирает весь поток либидо, направленный на женщин, что это становится для мужчины либо источником величайшего счастья и силы, либо величайшего несчастья и слабости. Поскольку' она полюбила его и продолжала любить до смерти, его карьера в такой же степени явилась результатом любви Эллен Эксон, как и его Супер-Эго.

Таким образом, именно бессознательный элемент психики оказывал определяющее воздействие на его политику, что особенно проявилось в сфере внешней политики, поскольку президент не знал мира, окружавшего США. Авторы книги, в частности, подробно останавливаются на обстоятельствах вступления США в первую мировую войну против Германии. Принятие Вильсоном решения проходило в атмосфере противодействия изоляционистов, сторонников нейтралитета, и тех, кто был за вступление в войну. Вильсон приходит к выводу, что лучше вступить в войну' теперь, чтобы построить последующий мир в соответствии с провозглашенными военными целями союзников. В книге говорится: «Такое интеллектуальное оправдание его действий основывалось на столь многих гипотезах, что, безусловно, само по себе оно не обладало бы никакой силой, если бы за ним не стояли могущественные бессознательные влечения. В действительности здесь мы сталкиваемся с одним из примеров способности его бессознательного использовать рассудок для нахождения предлогов, оправдывающих желаемые им действия. Если посредством победы над Германией он сможет продиктовать условия прочного мира для всего человечества, он действительно будет принцем мира!» Действия Вильсона в период разработки условий мирного договора, отрыв от реальности, приведший к прославлению им Версальского договора как «99-% гарантии против войны», по мнению авторов, уходит корнями в его детство.