Коммуникативное поведение немцев и русских в этикетных ситуациях общения

Реферат по лингвистике на тему:

" Коммуникативное поведение немцев и русских в этикетных ситуациях общения"

Общество вырабатывает стандартизованные нормы и правила социального поведения, или этикет, который регулирует поведение индивидов в соответствии с социальными требованиями. Реализуемые в коммуникации нормы, правила и традиции общения той или иной лингвокультурной общности образуют коммуникативное поведение данной общности.

Большой вклад в изучение коммуникативного поведения внес отечественный лингвист И. А. Стернин, который первым предложил уникальную модель описания этого явления. По мнению ученого, коммуникативное поведение той или иной общности еще не было представлено в систематическом комплексном описании. «Это связано, во-первых, с неразработанностью теории и методики такого описания, а, во-вторых, с тем, что до сих пор неясно, представители какой науки должны этим заниматься. <… > Коммуникативное поведение представляется нам синтетической филологической и социально-антропологической наукой будущего. Описание любого языка как культурно-исторического феномена предполагает описание коммуникативного поведения как его составной части» (Стернин 1996, с.101).

Предметом настоящей работы явились вербальные и невербальные компоненты общения, или речевое и неречевое коммуникативное поведение немецкой и русской лингвокультурных общностей.

Исследование национально-культурной специфики речевого и неречевого поведения немцев и русских проводилось на материале речевого этикета (далее — РЭ), так как именно ситуации РЭ, такие как «Знакомство», «Приветствие», «Прощание», «Поздравление», «Пожелание», «Извинение», «Благодарность», «Комплимент», «Просьба», «Совет», «Предложение», «Приглашение», «Соболезнование» и др., представляют собой наиболее яркие примеры так называемого ритуализованного речевого поведения.

В результате исследования мы пришли к следующим общим выводам относительно речевого и неречевого поведения русских и немцев.

В немецком речевом поведении по сравнению с русским отмечается большая частотность использования единиц РЭ, а также больший набор нормативной этикетной лексики благодаря огромному разнообразию разговорных вариантов и высокой степени их клишированности и десемантизации.

Так, диалектное употребление немецкого языка в каждой из шестнадцати федеральных земель, а также устоявшаяся тенденция к упрощению и редуцированию сложных форм привели к тому, что многим формулам приветствия в немецком речевом поведении соответствует несколько вариантов, преимущественно разговорных. К примеру, универсальная формула «Guten Tagt», употребляемая в официальной и нейтральной обстановке общения, имеет следующие разговорные варианты: «Tagt», «'Tagt» :

" Tag, Georgie", sagte ich, «Was machst du denn da?» (Remarque, c.358).

Привет, Георгий, — сказал я, — что это ты тут делаешь? (Ремарк, с.296).

На севере Германии распространены такие ее варианты, как «Tagchen Г, «Tach!», «Tachchen!», которые употребляются преимущественно среди молодежи и в непринужденной обстановке. Данные варианты не употребляются по отношению к незнакомым, а также в официальной обстановке общения. Некоторые их них, например, «Tachchen!» используются в качестве формул прощания.

Большое многообразие разговорных вариантов имеет также приветствие «Hallot»: «Hallochent», «Hallschent», «Hit», «Heyt», которым соответствуют русская формула «Привет!» с уменьшительно-ласкательной формой «Приветик» и «Салют» с вариантом «Салютик», употребляемых в отличие от немецких формул и при прощании:

" Hallo, Zicke. «…

" Hey, Christ" (Britten, с.90).

Привет, Никеt — Привет, Крис! [наш перевод — н. п.].

Русской нейтральной формуле прощания «До свидания» соответствует несколько вариантов в немецком языке: нейтральная формула «Auf Wiedersehen Г с редуцированной формой «Wiedersehen!», синонимичная единица «Auf Wiederschauen /» с вариантом «Wiederschauen!». Причем «Auf Wiederschauen /» является диалектным вариантом, типичным для Баварии. Разговорная формула прощания «Tschis» («Пока!»), употребляемая прежде всего в неофициальной обстановке общения, имеет такие варианты, как «TschьЯr (северогерманский вариант написания), «Tschьss!» (новое правописание: Я — > ss), «TschьhьsH, «Tschцr (рейнландский региональный вариант), «Tschoho!», «Schoho!», «Dschis!», «Sehlis!», «Adschis!», «Tschissie!», «Tschisschenr. Известны даже варианты «Tschьssikowski!», «Tschissinski!», которые используются в молодежной среде:

" Dann braucht ihr mich ja nicht mehr", sagte er sofort und drьckte mir fest die Hand. «Tschissinski, Marianne», rief er noch (Schulze, c.249).

Тогда я вам не нужен, — сказал он тотчас же и крепко пожал мне руку. — Приветик, Марианна, — добавил он еще [н. п.].

Интересно также отметить, что формула «Tschis!», распространенная прежде всего в неофициальном общении, в последнее время стала употребляться и в официальной сфере: в учреждениях, бюро, по телевидению.

В качестве эквивалента формулы «Tschisl» и ее вариантов выступают русские формы «Пока!», «Привет!», «Салют!». Согласно В. В. Колесову, «Пока» является переводом немецкого einstweilen и французского д bien tot.

Высокая степень десемантизации и клишированное™ в немецком языке привела к образованию таких форм извинения как «Entschuldigung!» (с вариантом «Tschuldigung!») и «Verzeihung!» и стала причиной имплицитного выражения просьбы простить, тогда как в русском это недопустимо, ср.: «Ich bitte tausendmal-» flisterte diese tiefverschleierte Dame (Kellerman, c.327) Тысячу раз прошу извинить меня… — прошептала дама под густой вуалью (Келлерман, с.244).

Более или менее эквивалентными немецким формулам «Entschuldigung!» и «Verzeihung!» могут считаться русские «Извини/те!» и «Прости/те!», предполагающие обращение к собеседнику на '^гы" или на «вы», а также «Прошу прощения!» :

" Verzeihung", sagte ich, «offrien Sie jetzt?» (Boll, c.40).

Прошу прощения, — сказал я, — вы уже открываете? (Белль, с.31).

В немецком же языке «Entschuldigung!» и «Verzeihung!» не отражают оппозицию местоименного дейксиса 'ты/вы"; при этом распространяется, как правило, единица «Verzeihung» в отличие от «Entschuldigung» :

Eines Nachmittags kommt Romie. «Bist du noch meine Freundin, Mдrtke?»

" Warst du es nicht, der ich zu rotfromm roch?"

" GroЯe Verzeihung!" Romie ist am Ende (Strittmatter, c.236).

Однажды под вечер заявляется Роми.

Могу я по-прежнему считать тебя своей подругой?

Ты же говорила, что я молюсь на красных?

Умоляю, прости! — Роми в отчаянии (Штритматтер, с.237).

В русском речевом поведении формулы извинения менее клишированы и стереотипны, так как семантический элемент «вина» в русских формулах извинения присутствует в большей степени, чем соответствующий компонент «Schuld» в немецких" (Ратмайр 1997, с.17). Так, если у немецкой интеллигенции обязательны извинения за ошибки в речи, то у русских это не принято. С точки зрения русских, ошибка, вызванная незнанием, а не моральной виной, не служит поводом для извинения. Таким образом, чувство вины является основным условием употребления формул извинения в русской культуре.

Большая частотность использования единиц РЭ в немецком речевом поведении связана также и с тем, что некоторые немецкие этикетные единицы сильно ритуализированы. Это относится прежде всего к выражениям благодарности и извинения. Немцы используют формулы благодарности подобно формулам извинения при малейшем случае, русские же лишь тогда, когда необходимо обязательно поблагодарить партнера или извиниться перед ним. Таким образом, речевые клише, используемые в качестве благодарности и извинения, в русском языке являются более «дословными», чем в немецком: «Это значит, что буквальное значение, семантика, хотя и в редуцированном виде, но присутствует <… >» (Ратмайр 1997, с.21). Если, например, по-русски произносится благодарность, то говорящий действительно благодарен. При этом формулы благодарности, как правило, могут употребляться несколько раз для выражения большей степени признательности:

Голос его взволнованно вздрагивал, когда он говорил:

Спасибо тебе, дорогой Нестеренко! Большое спасибо! Хороший ты парень, и легко с тобой будет работать… (Шолохов, с.403).

Seine Stimme bebte erregt, als er sagte: «Ich danke dir, lieber Nester enko! Herzlichen Dank! Bist ein Prachtkerl, mit dir werden wir gut arbeiten…» (Scholochov, c.112).

Некоторые немецкие этикетные единицы в отличие от русских способны распространяться большим набором «степенных определителей» .

Так, если русская формула благодарности «Спасибо!» может сочетаться, как правило, лишь со словами большой и огромный или с сочетанием на добром слове: «Большое спасибо!», «Огромное спасибо Г «Спасибо на добром слове Г, то немецкое «Danke!» распространяется следующим образом: «Danke sehr!», «Danke schon!» Dankeschon!»), «Danke vielmals!», «Danke bestens!», «Vielen Dank!», «Schonen Dank!», «Herzlichen Dank!», «Besten Dank!», «Heisen Dank!». Причем прилагательные «schon», «viel», «herzlich» часто усиливаются наречием «recht» :

Ober: Sie bekommen sicherlich die Rechnung, j a…

Gast 2: Ja, gut. Bitte sehr. Stimmt so.

Ober: Oh, recht vielen Dank. Schonen Nachmittag winsch' ich noch!

Auf Wie der sehen! Gast 1: Wiedersehen (Beile 1, 80). Официант: Вы хотели бы получить счет? Посетитель 2: Да. Пожалуйста. Верно?

Официант: О-о, большое спасибо. Желаю вам приятно провести время! До свидания!

Посетитель Г. До свидания (н. п).

Распространяться могут также ответные реплики «Bitte!» в немецком языке и «Пожалуйста!» в русском. Ср.: «Bitte sehr!», «Bitte schun!» в ответ на немецкое «Danke!» и «Всегда пожалуйста!» на русское «Спасибо!» (ср. также: шутливое «Большое пожалуйста)» в ответ на благодарность «Большое спасибо»).

Необходимо отметить, что слово пожалуйста (bitte) нашло традиционное употребление как в немецких, так и в русских извинениях. Однако в настоящее время высказыванию с этим словом приписывается высокая степень вежливости именно в русском языке, например, «Извините, пожалуйста!», «Пожалуйста, прости!». В немецком же языке «волшебное слово» bitte, включенное в императивное предложение, <… > поднимает такое высказывание по шкале вежливости очень незначительно: факты свидетельствуют о том, что в современном немецком языке bitte не может служить «индикатором вежливости», так как оно одинаково употребительно во всем регистре побуждения, начиная с просьбы и кончая даже резким приказом" (Милосердова 1991, с.105).

Все же в большинстве случаев с использованием пожалуйста в русском коммуникативном поведении реализуется функция вежливости. Как известно, пожалуйста может употребляться в двух основных случаях:

1) для выражения вежливой просьбы, совета, предложения и 2) для выражения согласия, разрешения. Касательно первого случая употребления Н. И. Формановская справедливо указывает, что пожалуйста «выражает именно вежливость, а не саму просьбу, предложение» (Формановская 1987, с.97).

Распространение некоторых формул теми или иными определителями может использоваться также в целях создания более благоприятной тональности общения. Формулы приветствия «Guten Tag!», «Guten Morgen!», «Guten Abend!» распространяются прилагательным «schun»: «(Einen) schunen guten Tag!», «(Einen) schunen guten Morgen!», «(Einen) schunen guten Abend!». По справедливому замечанию Р. Ратмайр, такие формулы появились в результате «инфляции языковых средств», т. е. клишированные фразы «Guten Tag!», так же как и «Guten Morgen!», «Guten Abend!» становятся недостаточными для выражения приветствия. Новые формы свидетельствуют об усилении тенденции к выражению так называемой «новой немецкой искренности, сердечности» («neue deutsche Herzlichkeit»).

Немецкая формула прощания «Auf Wiedersehen!» может распространяться такими определениями, как bald, glucklich. «Auf ein baldiges Wiedersehen!», «Auf ein gluckliches Wiedersehen!». Напротив, русское «До свидания!» распространяется, как правило, лишь одной лексемой скорый: «До скорого свидания!» .

Приятным исключением в русском речевом поведении является разговорная форма «Здорово!», которая может распространяться следующим образом: «Здорово, коль не шутишь!», «Здорово бываешь!», «Здорово были!», «Здорово в избу!», «Здорово живете!», «Здорово ночевали, спали — ночевали!», «Здорово дневали!», «Здорово вечеряли!» <… >" (Балакай 1999а, с.167−169).

Наличие определенных формул РЭ, так же как и употребление некоторых единиц в составе этикетных формул, связано с различиями немецкого и русского менталитета, а также с существованием этнокультурных реалий у одной нации и их отсутствием у другой.

Так, в немецком речевом поведении не имеется соответствия русской единице «С легким, паром!», так как народы Германии не знают парной бани. В таком пожелании много истинно русского и его трудно понять иностранцу, не знающему парной русской бани, той легкости, которую дает ее пар. А. Г. Балакай отметил также возможность использования следующих формул: «Пар (вам, тебе) легкий!», «Легкого (вам, тебе) пару (без угару) !», которые являются разговорными формами доброго пожелания идущим в баню. Формой пожелания-приветствия парящимся в бане является «Пар в бане Г.

Русские выражения «Заходи (Приходи), гостем будешь!», «Чем богаты, тем и рады!», «Милости прошу к нашему шалашу!», не имеющие прямых соответствий в немецком языке, свидетельствуют об особой доброжелательности, радушии, гостеприимстве русского человека. По поводу таких выражений Н. И. Формановская отмечает следующее: «Сколько старинных обычаев в таких присловьях! Какую языковую древность сохраняют они для нас! Какую грамматику, какую лексику! Чем богаты, тем и рады… Рады — тем? Ведь правильно — рады тому. Наверное, было когда-то „тем и рады угостить“. Но сегодня этого „угостить“ уже нет, и осталась как бы „неправильная“ грамматика, а мы и не замечаем неправильности, и все по той же причине: устойчивая формула, притом национально своеобразная» (Формановская 1987, с.100):

Половцев робко спросил:

Господин полковник, может быть, разрешите чем-нибудь вас угостить? По-простецки, чем богаты, тем и рады! (Шолохов, с.638).

Polowzew sagte befangen: «Herr Oberst, vielleicht durfen wir Ihnen etwas anbieten? Ganz bescheiden zwar, aber nehmen Sie vorlieb!» (Scholochov, c.393).

Большой интерес представляют также пожелания за столом, или так называемые тосты. Длина, поэтичность, содержательность русских тостов вызывают удивление у незнакомых с русской культурой носителей немецкого языка. Немцы привыкли к минимальным «Prost!», «Gesundheit!», «Zum Wohl!» и т. д. или даже к «нулевому» тосту, «буквальное калькирование которого в русской культурной среде может быть воспринято как индикатор „антикультурного“ поведения, — например, свойственного алкоголику» (Ратмайр 1997, с. 20).

Немецкая пунктуальность и приверженность к «жизни по расписанию» стали причиной появления таких формул прощания, как «Bis gleich!» (1), «Bis dann!», «Bis dahin!» (2), «Bis nachher!», «Bis spаter!», «Bis bald!», «Bis morgen!». В данном случае русские обходятся формулами «Пока!», «До встречи!», «До скорого!» :

(1) Jurgen: Ich warte lieber drausen. Viel Gluck! Anna: Danke. Sabine: Tschus, Jurgen! Jurgen: Bis gleich! (Alles Gute, c.98). Юрген: Я лучше подожду снаружи. Желаю успеха! Анна: Спасибо. Сабина: Пока, Юрген! Юрген: До встречи! (Alles Gute, с.99).

(2) Ulrich: Gut. Dann sehen wir uns alle um sechs Uhr heute abend.

(3) Bis dahin! Tschis! Birgit: Tschis, Uli!

Ute: Tschis, Uli! (Beile2, c.36).

Улърих: Хорошо. Тогда увидимся в б вечера. Пока!

Биргит: Пока, Ули!

Утэ: Пока, Ули! [н. п.].

В немецком языке вышеназванные формулы имеют принципиальное значение при прощании. Так, «Bis gleich!» употребляется в том случае, если партнеры попрощались лишь на короткое время, «Bis bald!» в отличие от «Bis gleich!» предполагает более длительное расставание. «Bis spдter!» и «Bis nachher!» означают еще более длительный период «разлуки». Если же партнеры оговаривают время следующей встречи, то при прощании они могут употребить «Bisdahin!», «Bisdann!» .

Вывод о том, что употребление некоторых единиц в составе формул РЭ связано с различиями менталитета немцев и русских, особенно подтверждается использованием слов «душа», «сердце/сердечный» во многих формулах РЭ, а также во фразеологических оборотах, ср.:

Sie (Mathilde — Р. Г) umklammerte meine Hand (von Robby — Р. Г) und schuttelte sie: «Herzlichsten Gluckwunsch!» (Remarque, c.21)

Она схватила мою руку и стала трясти ее: «От души поздравляю!» (Ремарк, с.12).

Употребление слова «душа» в составе русских речевых формул и слова «сердце» в составе немецких можно объяснить различием в этническом стереотипе восприятия данных понятий. Если у немцев «душа» ассоциируется прежде всего с религиозным понятием, то в сознании русского — это не столько «божественное», сколько «человеческое», т. е. он связывает ее с психологическими процессами, происходящими внутри самого человека.

Для русского человека большое значение имеет содержание понятия «здоровье». Это относится к некоторым формулам приветствия, прощания, пожелания и т. д. К примеру, приветствие «Здравствуй/те!» этимологически обозначает пожелание здоровья. Этим национальным пожеланием русские отличаются и по сей день от многих европейских народов, у которых смысл приветствия заключается в пожелании радости, счастья и добра. Русский человек все это вместе видит в здоровье. «Здравствуй/те!», являясь повелительной формой глагола, сформировалось «к концу XVII века из описательных вроде „повелеваю тебе здравствовать“, <… > „здравия желаю тебе“ и т. д.» (Колесов 1988, с.223).

Пожелание здоровья содержится и в такой формуле приветствия, как «Здравия желаю», распространенной среди военных, также в разговорной форме «Здорово!». Причем последняя формула, по мнению некоторых специалистов по культуре речи, является несколько грубоватой и просторечной, поэтому ее рекомендуется избегать. Мы придерживаемся противоположной точки зрения. Данную формулу можно отнести к разряду тех средств, которыми «оперирует» тендерная лингвистика. Употребляемая в большинстве случаев мужчинами, она не свойственна «женской» речи. Однако в сельской местности ее могут использовать все же женщины:

Бабочки-красавицы, здравствуйте! — с наигранной вежливостью приветствовал богомолок Давыдов.

Здорово, коли не шутишь, — ответила за всех самая бойкая из женщин (Шолохов, с.472).

" Guten Tag, ihr Hubschen!" begruste Dawydow die Pilgerinnen mit gespielter Lustigkeit.

" Guten Tag, wenn 's dein Emst ist", antwortete der Keckste (Scholochov, c. 196).

В немецком и русском коммуникативном поведении находят все большее распространение транслитерированные формы, или заимствования.

Так, итальянское приветствие «Ciao», «онемеченное» в «Tschau», употребляется как в немецком, так и в русском языке («Чао»). Оно используется прежде всего среди молодежи и представляет собой непринужденную форму прощания:

" Ciao, Franco", sagte ich (Schulze, с.250).

Чао, Франко, — сказал я [н. п.].

В русскоязычной среде встречается также другая форма «итальянского происхождения» «Аривидерчи!» (от итал. Arivederci — До свидания), представляющая собой форму дружески-шутливого или фамильярного прощания.

Территориально ограниченные варианты «Adieu!», «Ade!», «Adju!», заимствованные из французского языка (adieu: сращение предлога, а и dieu «Бог». Ср. русс. «С Богом Г), употребляются на юге Германии. «Ade Г распространена в Швабии и Саксонии. В отличие от «Adieu!» она может употребляться и по отношению к незнакомым, но социальный статус в первом и втором случаях должен быть одинаковым. Нельзя однако забывать, что вышеназванные варианты воспринимаются во многих регионах Германии как несколько устаревшие. В русском речевом поведении хотя и встречается транслитерированная форма «Адью» (1) с вариантами «Адье», «Адьё», все же предпочтение отдается другим формулам прощания (2) и даже некоторым формулам пожелания при прощании (3), ср.:

(1) — «Guten Tag», sagte Bienkopp und ging.

" Adieu", sagte Atmgret (Stiittmattei, c.337).

Всего доброго, — ответил Оле и ушел. — Адью, — сказала Аннгрет (Штритматтер, с.332).

(2) Sie (Kuthe-Р. Г) ging zur Tьr, mude. «Adieu, Paul», sagte sie. (Feuchtwanger, c.150).

Кете усталым шагом направилась к дверям.

Прощай, Пауль, — сказала она (Фейхтвангер, с.129).

(3) Die junge Frau errutet wieder. «Good-bye, adieu!»

" Auf Wiedersehen!" (Strittmatter, c.76). Молодая женщина снова краснеет.

Good bye, всего хорошего.

До свиданья (Штриттматер, с.89).

В последнем примере, как в немецком, так и в русском языке, используется английская формула прощания «Good bye Г. В русском речевом поведении в молодежной среде встречается непринужденная форма «Бай-бай Г (от англ. bye-bye — «пока»).

Среди молодежи у русских употребима также контаминированная форма «Гудбайте!»: от англ. Good bye и русск. Проищите.

А.Г. Балакай приводит в своем словаре такие формы, как «Гутен морген Г, «Гутен таг» от соответствующих немецких формул «Guten Morgen!», «Guten Tag!» (Балакай 1999a, с.115).

Русские, побывавшие в Германии, охотно используют в речи транслитерированную форму «Данке». Это касается также форм «Мерси» (от франц. merci — спасибо), «Мерси боку Г (от франц. merci Ъеаисоир — большое спасибо), «Сенкъю!» (от англ. thankyou — спасибо).

Заимствованное из французского «Pardon!», относящееся к стилистически сниженным формам извинения, является территориально-ограниченной формулой извинения, распространенной прежде всего на юге Германии. Русское «Пардон!» в отличие от немецкого употребляется крайне редко и только в неофициальном общении. В данном случае русские предпочитают формулу «Виноват!», не имеющую, по Р. Ратмайр, немецкого эквивалента, либо «Прошу прощения!» :

An der Tur blieb er stehen. «Pardon», sagte er, «es mus ein Irrtum sein…» (Mann 2, c.180).

Прошу прощенья, — сказал он. — Произойти, как видно, ошибка (Манн 2, с.338).

Возможно также использование контаминированной формы «ПардонътеГ (от франц. pardon и русс, простите) или «Прошу пардона» (Балакай 19 996, с.8).

К заимствованиям относятся также русский комплимент «Браво Г и немецкий «Bravo!», которые представляют собой краткие формулы, выражающие восхищение поступком, действием, зрелищем. Так, русское «Браво!», заимствованное из итальянского в начале XIX в. в связи с распространением итальянской музыки (Балакай 1999а), и немецкий эквивалент «Bravo!» (ср. также: немецкий комплимент «Brav, brav!») употребляются, как правило, публикой в знак благодарности и восхищения выступлением актеров. Данные формулы могут сопровождаться или замещаться жестом рукоплескания.

В связи с тем, что в передаче той или иной информации непосредственно участвуют, помимо словесного кода, и пара — и экстралингвистические каналы сообщения, речевое поведение человека должно исследоваться во взаимодействии с неречевыми, или невербальными средствами. «Органическая включенность невербальных средств в передачу мыслей настолько существенна, что при искусственном изъятии фраз из естественных условий их произнесения они становятся не вполне понятными и производят впечатление ущербности, неполноценности и даже ошибочности. Ситуативная обусловленность разговорных явлений настолько велика, что попытки их объяснения исключительно внутриязыковыми факторами без обращения ко всему нелингвистическому едва ли возможны» (Девкин 1979, с.251).

Сопоставительные исследования невербальных компонентов общения в коммуникативном поведении двух народов позволяют выявить ко всему прочему национально-культурные особенности общения. Если проанализировать использование невербальных средств коммуникации у немцев и русских в ситуациях РЭ, можно отметить значительные расхождения, обусловленные различиями культур данных наций. Особенно ярко национально-культурная специфика невербальной коммуникации представлена в ситуациях «Приветствие», «Прощание», «Пожелание», «Комплимент», «Просьба» .

Так, в этикетной ситуации «Приветствие» распространенным жестом у немцев, встречающихся в местах общепита, является постукивание костяшками пальцев по столу в знак приветствия знакомых (преимущественно мужчин), сидящих за этим столом. Данный жест означает «Guten Tag allerseits!» («Всем добрый день!») или «Guten Abend allerseits!» («Всем добрый вечер!»). В большинстве случаев приветствующему отвечают тем же. У русских нет аналогичного жеста. Этим жестом также приветствуют немецкие студенты своих профессоров и преподавателей в университетах.

В случае, когда партнеров по коммуникации разделяет определенное расстояние, немцы приветствуют друг друга поднятием руки (чаще всего правой). При этом рука согнута в локте, ладонь повернута к приветствуемому, а кисть производит легкие движения из стороны в сторону. Русские же приветствуют партнера лишь легким поднятием руки. Широко распространены помимо прочего кивки, ср.:

Ich hob die Hand: «Sal, Valentin!»

Er blickte auf und nickte: «Sal, Robby!» (Remarque, c.52).

Я поднял руку: «Салют, Валентин!» .

Он очнулся и кивнул: «Салют, Робби!» (Ремарк, с.39).

Если сидящий за рулем автомобиля водитель проезжает мимо своего знакомого, то он приветствует его поднятием указательного пальца правой руки ко лбу или к краю шляпы. У русских водителей нет аналогичного жеста приветствия. Они либо поднимают руку, либо приветствуют своих знакомых сигналом автомобиля. К тому же касаться козырька (края) кепки (шляпы) в знак приветствия могут также и не водители, как это делают, например, каждое утро Барташ и Ян в романе Э. Штритматтера «Оле Бинкоп'» :

Wenn die beiden Neubauern morgens auf den Hof treten, begrusen sie sich Uber den Zaun hinweg und tippen an die Metzenschilder.

" Wie geht’s!"

" Esgeht!" (Strittmatter, c.147).

По утрам соседи приветствуют друг друга через забор и прикладывают руку к козырьку. — Как дела?

Дела идут (Штритматтер, с.156).

При приветствии коллег у немцев принято рукопожатие, а у русских оно не обязательно.

Немаловажное значение в речевом общении немцев, как и у европейцев в целом, занимает улыбка. При приветствии она необходима, так как является неотъемлемым компонентом коммуникативного поведения. «В западном мире улыбка одновременно и формальный знак культуры, не имеющий ничего общего с искренним расположением к тому, кому ты улыбаешься, и, разумеется, как и у всего человечества, биологическая реакция на положительные эмоции; у русских — только последнее» (Тер-Минасова 2000, с. 190). В русском общении улыбка не обязательна, она выполняет иные функции, чем в Европе или даже Америке. Приветствие должно сопровождаться вежливой интонацией и дружеским выражением лица.

И.А. Стернин выделил ряд особенностей русской улыбки:

1) у русских не принято улыбаться незнакомым;

2) у русского человека улыбка не является атрибутом вежливого общения. «Улыбка осознается как некий внешний, дополнительный по отношению к общению коммуникативный элемент, далеко не всегда необходимый и уместный» (Стернин 1992, с.56);

3) в русском общении не принята улыбка при исполнении служебных обязанностей. Считается, что, занимаясь серьезным и ответственным делом, человек должен быть исключительно серьезным;

4) для улыбки у человека должна быть некая причина. Русская поговорка «Смех без причины — признак дурачины» — тому свидетельство.

'Таким образом, национальная специфика улыбки как компонента русского коммуникативного поведения весьма значительна. Специфика улыбки ставит Россию как бы в особое положение по отношению и к Западу и Востоку" (Стернин 1992, с.57).

При приветствии в русской культурной среде нельзя здороваться через порог, необходимо обязательно пройти в помещение или хотя бы одной ногой переступить через порог:

Половцев услужливо метнулся к двери, но в нее уже входил статный и ладный кучер господина полковника. Он протянул Половцеву руку:

Здравия желаю, господин есаул! По русскому обычаю через порог не здороваются… (Шолохов, с.638).

Diensteifrig sturzte Polowzew zur Tur, aber der stattliche Kutscher des Herrn Obersts trat bereits ein und streckte Polowzew die Hand entgegen. «Guten Tag, Herr Rittmeister! Nach russischem Brauch begrucht man sich nicht auf der Schwelle…» (Scholochov, c.393).

При прощании немцы помимо рукопожатия используют также следующий жест: рука приподнята, кисть обращена к партнеру, она полусогнута в виде «лопатки» и производит движения из стороны в сторону. При этом данный жест часто сопровождается выражением «Huhu!», которое напоминает крик совы. У носителей русского языка при прощании приподнятая рука движется вперед-назад. Для родственных, близких отношений, как у русских, так и у немцев, характерны объятия и поцелуи:

Rosa kuste sie herzhaft ab: «Mach 's gut, Lilly» (Remarque, c.63).

Роза пылко расцеловала подругу: «Счастливо, Лили» (Ремарк, с.49).

У русских принято присаживаться перед дорожкой в знак прощания:

Спасибо, Фил am… Ну, присядем на прощание, а с богом (Пастернак, с.69). «Danke, Filat… Na, setzen wir uns zum Abschied, und in Gottes Namen!» [н. п.]. Различия обнаруживаются также в этикетной ситуации «Пожелание» .

Немецкое пожелание удачи «Hals — und Beinbruch!» и синонимичное пожелание «Ich drucke Ihnen/dir den/die Daumen!» (дословно — «я зажимаю большой палец») могут сопровождаться или замещаться следующим жестом: большой палец зажимают остальными пальцами той же руки в кулак, рука приподнимается до уровня груди. Иногда этот жест выполняется обеими руками. У русских нет аналогичного жеста.

При застольных пожеланиях после произнесения тостов у немцев не принято чокаться, тогда как русские делают это непринужденно и неосознанно.

Среди жестов одобрения, совпадающих в немецкой и русской культурах в ситуации «Комплимент», выделяются следующие: кивать, хлопать в ладоши (аплодировать), похлопать по плечу. Национально специфичны жесты одобрения у немецких студентов: если студентам особенно поправилась лекция профессора, то они в знак благодарности и одобрения начинают стучать костяшками пальцев по столу. Для выражения одобрения, а также приветствия актеров в цирке и варьете (но не на концерте и в театре) необходимо потопать ногами. Что касается мимики, то «похвала и одобрение подчеркиваются улыбкой, приветливое выражение лица варьируется в зависимости от ситуации)) (Городникова, Добровольский 1999, с.140).

Напротив, кислое и холодное выражение лица при произнесении комплимента может вызвать неадекватное восприятие «адресатом» данного комплимента:

Сегодня вы так же свежи и милы, как это утро.

Александра Павловна опять засмеялась.

Чему же вы смеетесь?

Как чему? Если б вы могли видеть, с какой вялой и холодной миной вы произнесли ваш комплимент! Удивляюсь, как вы не зевнули на последнем слове (Тургенев, с.10).

" … Heute sind Sie so frisch und lieb wie dieser Morgen" .

Alexandra Pavlovna hat sich wieder gelаchelt. «Warum lachen Sie?»

" Warum? Wenn Sie gesehen hutten kunnen, mit welch einem schlaffen und kalten Gesichtsausdruck Sie Ihr Kompliment sagten! Ich wundere mich, dass Sie mit dem letzten Wort nicht geguhnt haben" [н. п.].

В ситуации «Просьба» национально специфичными являются следующие жесты: просьба к водителю попутной машины остановиться у немцев выражается в поднятой до уровня плеч руке с обращенным вверх большим пальцем. У русских же принято просто поднимать руку до уровня плеч или чуть ниже. В данной ситуации допускается также употребление некоторых жестов, например, последнего без словесного сопровождения.

Весьма эмоциональным считается взмахивание руками вверх, когда осуществление просьбы особенно важно для просящего:

Unrat eilte herbei, mit ausgestreckten Atmen; erbat, mit dem Ausdruck der Not

«Lieber Mann, so holen Sie mir doch den Schuler heraus!» (Mann 1, c.58). Гнус побежал за ним, простирая руки, и с отчаянием взмолился:

Очень вас прошу, любезнейший, приведите мне гимназиста! (Манн 1, с.62−63). Выражение благодарности как в русском, так и в немецком коммуникативном поведении сопровождается использованием аналогичных невербальных компонентов общения. Общепринятым жестом благодарности является рукопожатие:

" Ich danke Ihnen, Frau Tirschenreuth", hurt er sich selber sagen. Er nimmt ihre Hand und druckt sie (Feuchtwanger, c.18).

Благодарю вас, госпожа Тиршенрейт, — слышит он звук собственного голоса. Он берет ее руку и пожимает (Фейхтвангер, с.16).

При близких отношениях возможны объятия и легкие поцелуи. Мужчины могут также слегка поклониться, а женщины — кивнуть головой. «На расстоянии благодарность выражают более подчеркнуто, например, аплодисментами, после публичного выступления актеры низко кланяются, а женщины приседают, делают реверанс, посылают воздушный поцелуй» (Городникова, Добровольский 1999, с. 202). Причем поклоны в знак благодарности приняты и в сельской местности, преимущественно у русских:

Спасибо на добром слове, товарищ Давыдов… — Осетров поклонился Давыдову.

А тот неожиданно рассвирепел:

Что ты мне кланяешься…

У нас со старых времен так ведется: ежели благодаришь, то и кланяешься, — с достоинством ответил Осетров (Шолохов, с.470).

" Hab Dank, Genosse Dawydow! Vergelt 's dir Gott, dass du gegen Ustin keinen Zorn im Herzen hast." Und Ossetrow verbeugte sich vor Dawydow.

Aber der brauste plutzlich auf: «Warum verbeugst du dich vor mir…» «Das ist bei uns ein alter Brauch: Wenn man sich bedankt, so verneigt man sich «, antwortete Ossetrow mit Wurde (Scholochov, c. 194).

Данный жест может быть заменен также соответствующим вербальным «компонентом» :

Благодарно глядя на щедрую стряпуху, сказал:

Спасибочка всем вам за угощение и водку, а тебе, Куприяновна, низкий поклон… (Шолохов, с.524).

Er (Grosvater Stschukar — Р. Г) blickte die gast/freundliche Kuchin mit dankbaren Augen an und sagte: «Herzlichen Dank euch allen fur Bewirtung und Wodka, dir aber, DarjaKuprijanowna, meine tiefe Verbeugung…» (Scholochov, c.259).

Что касается невербального сопровождения речевых актов поздравления, можно выделить прежде всего рукопожатие, преимущественно в официальной обстановке общения. В неофициальном же общении для выражения особой эмоциональности можно потрясти руку собеседника (1) или сжать ее в полную силу (2):

(1) Sie (Mathilde — Р. Г) umklammerte meine Hand und schttelte sie: «Herzlichsten Gluckwunsch!» (Remarque 1, c.2).

Она схватила мою руку и стала трясти ее: «От души поздравляю!» (Ремарк 1, с.12).

(2) Клоня голову, Нагульнов взял прямо протянутую руку Кондрата в свои увлажнившиеся от волнения длинные ладони, сжал ее в полную силу, сказал…:

Товарищ! Браток! Поздравляю… (Шолохов, с.579).

Den Kopf etwas vorgebeugt, nahm Nagulnow Kondrats sterif hingestreckte Rechte in seine vor Erregung feuchten Hunde, druckte sie aus allen Kruften und sagte… «Genosse! Bruder! Ich gratuliere…» (Scholochov, c.324).

Также приняты объятия и поцелуи особенно при родственных, дружеских, интимных отношениях. Мужским фамильярным жестом считается похлопывание по плечу или спине, причем улыбаться при поздравлениях принято как в немецком, так и в русском коммуникативном поведении.

Таким образом, множественность способов языкового и неязыкового выражения в этикетных ситуациях, а также их национально-культурная специфика свидетельствуют о необходимости учета в речевом общении многих факторов, преимущественно экстралингвистических: характер взаимоотношения общающихся, официальность/неофициальность обстановки общения, социокультурные факторы. Данное положение можно справедливо связать с понятием «культура общения», которая «заключается в том, чтобы в той или иной ситуации выбрать наиболее уместное языковое средство, продемонстрировать своему адресату наиболее подходящее в данном случае вежливое, уважительное отношение» (Формановская 1989, с.65).

Комплексное описание и разъяснение национально-культурной специфики коммуникативного поведения народа в целом и речевого и неречевого поведения в частности способствует профилактике и предотвращению межнациональных недоразумений и конфликтов, позволяет выявить и разработать пути достижения эффективности общения с представителями разных культур.

1. Балакай А. Г. Доброе слово: Словарь-справочник русского речевого этикета и простонародного доброжелательного обхождения XIX—XX вв.: В 2 т. / Департ. образования Администр., ОблИУУ, Новокузнецкий госпединститут. — Кемерово, 1999а. — Т.1. — А-О. — 312 с.

2. Балакай А. Г. Доброе слово: Словарь-справочник русского речевого этикета и простонародного доброжелательного обхождения XIX—XX вв.: В 2 т. / Департ. образования Администр., ОблИУУ, Новокузнепкий госпединститут. — Кемерово, 1999. — Т.2. — П-Я. — 318 с.

3. Городникова М. Д., Добровольский Д. О. Немецко-русский словарь речевого общения. — 2-е изд., стереотип. — М.: Рус. яз., 1999. — 332 с.

4. Девкин В. Д. Немецкая разговорная речь: Синтаксис и лексика. — М.: Международные отношения, 1999. — 256 с.

5. 5. Колесов В. В. Культура речи — культура поведения. — Л.: Лениздат, 1988. — 271 с.

6. Милосердова Е. В. Как важно быть вежливым, говоря на иностранном языке // Иностранные языке в школе, № 4. — 1991. — С.104−106.

7. Ратмайр Р. Функциональные и культурно-сопоставительные аспекты прагматических клише (на материале русского и немецкого языков) // Вопросы языкознания. — 1997. — № 1. — С.15−23.

8. Стернин И. А. Коммуникативное поведение в структуре национальной культуры // Этнокультурная специфика языкового сознания. / Отв. ред. Н. В. Уфимцева. — М.: Российская Академия Наук, Институт языкознания, 1996. — С.97−112.

9. Стернин И. А. Улыбка в русском общении // Русский язык за рубежом, № 2, 1992. — С.54−57.

10. Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация: (Учеб. пособие) — М.: Слово/Slovo, 2000. — 264 с.

11. Формановская Н. И. Вы сказали: «Здравствуйте!» (Речевой этикет в нашем общении). Изд.2-е. — М.: Знание, 1987. — 160 с.

12. Формановская Н. И. Речевой этикет и культура общения.М., «Высшая школа», 1989. — 157 с.

Источники примеров:

13. Alles Gute — Alles Gute. Телевизионный курс немецкого языка. М.: Фирма «Акция», 1991. — 288 с.

14. Beilel — Beile W. und A. Alltag in Deutschland. Ubungsmaterial. — Bonn: Inter Nationes,

15. 4. Auflage, 1998. — 224 S.

16. Beile2 — Beile W. und A. Deutsch einfach 1: Frei Fassung. — Bonn: Inter Nationes, 1987. — 84 S.

17. Boll — Boll H. Und sagte kein einziges Wort: Roman. — Moskau: Verlag «Hochschule», 1966. — 384 S.

18. Белль — Белль Г. И не сказал ни единого слова: Перевод Д. Мельникова и Л. Черной // Белль Г. Собрание сочинений. В 5-ти т. Т.1. Романы; Повесть;

19. Рассказы; Эссе. 1947;1954: Пер. с нем. / Редкол.: А. Карельский, Н. Павлова, И. Фрадкин; Сост. и вступ. статья И. Фрадкина; Коммент. Г. Бергельсона. — М.: Худож. лит., 1989. — С.289−429.

20. Britten — Britten U. Strasenkid / Uwe Britten. — Stuttgart; Wien; Bern: Thienemann, 1997. — 158 S.

21. Feuchtwanger — Feuchtwanger L. Die Bruder Lautensack: Roman. — Greifenverlag zu Rudolstadt. — 346 S.

22. Фейхтвангер — Фейхтвангер Л. Братья Лаутензаки. Роман. — М: Худож. лит., 1977.

23. Манн 1 — Манн Г. Учитель Гнус. Перевод с нем. Н. Ман. — М.: Изд-во худ. литературы, 1971. — С.33−195.

24. Манн 2 — Манн Г. Верноподданный. Перевод с нем.Н. Ман. — М.: Изд-во худ. литературы, 1971. — С. 195−569.

25. Пастернак — Пастернак Б. Л. Доктор Живаго: Роман. — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. — 624 с.