Мыши не так просты

О мышь!

Льюис Кэррол. Приключения Алисы в стране чудес (пересказ Бориса Заходера)

У многих животных, несмотря на их мелкие размеры и недолгую жизнь, модели поведения отличаются чрезвычайной сложностью. В данном разделе будут рассмотрены именно эти случаи. Похоже, что число этих примеров будет неуклонно возрастать по мерс накопления этологами знаний о поведении животных.

Хорошими примерами являются тушканчики, ведущие жизненную битву в одиночестве, и мыши, пользующиеся роскошью социального общения.

В уже упоминавшейся монографии И. М. Фокина (1978) описаны около 40 видов тушканчиковых, среди которых одни из самых мелких представителей класса млекопитающих зверьки подсемейст ва карликовых тушканчиков Cardiocraninae поражают сочетанием своих размеров (их вес 10 15 г) и сложностью жизннепных проблем, решаемых главным образом поведенческими средствами. Например, жирнохвостый тушканчик Salpingotus crassicauda обитает в покрытых разреженной растительностью пустынных ландшафтах. Этот зверек роет постоянные норы, достигающие в длину двух-трех метров, снабженные несколькими огиорками и гнездовыми камерами иногда выстланными сухими расщепленными листьями и стебельками злаков. Нора имеет от трех до шести выходов, часть из которых не доходит до поверхности земли. При рытье нор основная на1рузка ложится на перс/щие конечности. Они работают так быстро, что концы мелькающих лапок невозможно разглядеть. Корешки и подземные части стеблей растений зверек перекусывает резцами, ими же он разрыхляет плотные комочки грунта. Прорыв коротенький участок хода, тушканчик начинает-тщательно обрабатывать свод. Поскольку подвижность головы у этого вида ограничена, вследствие сросшихся шейных позвонков, для обработки стенок зверьку приходится ложиться то на бок, то на спину, а фиксировать положение тела в этих странных позах ему помогает подвижный хвост, который он плотно прижимает к внутренней поверхности галереи. Закрывая норку, все карликовые тушканчики выталкивают все новые порции песка, пока не образуется пробочка, закрывающая отверстие норы. Жирнохвостые тушканчики, по наблюдениям И. М. Фокина, используют для закрывания норы еще и хвост, которым они и загребают песок изнутри и заметают песком постепенно уменьшающееся входное отверстие. Столь удивительная функция хвоста не имеет аналогии в мире млекопитающих.

Вероятно, практически вся эта премудрость, а также тактика резких бросков от хищников к ближайшему укрытию, и способы добывания пищи, в составе которой, кроме растительной пищи нередки насекомые и пауки, «записана» в генах тушканчика. Нужно отметить, что материтушканчики заботливы до самоотверженности. Выводки первое время выходят из нор группами, под строгим наблюдением, а разбегающихся детей мамаша перетаскивает к норке, хотя они почти нс уступают ей размерами. Однако эта неусыпная опека длится недолго. Уже спу стя месяц после рождения, детеныши готовы к самостоятельной жизни. Вскоре после выхода их из норы выводки распадаются, молодежь переходит жить в собственные норы и большую часть жизненной школы зверькам предстоит осваивать самостоятельно.

Жизнь мышей также коротка и полна опасностей, но эти животные значительно дольше ощущают поддержку семьи. Кроме того, существование в колонии создает определенную преемственность мышиной «культуры», основанной, в частности, на использовании постоянных троп и следов, оставленных предшественниками.

Первым исследованием, посвященным общественной организации диких мышей, была статья Эйбл-Эйбесфельда, работавшего тогда под руководством Конрада Лоренца (Eibl-Eibesfeldt, 1950). Он вел наблюдения за мышами, жившими в сарае, и впервые описал явление «сверхсемей», когда индивидуальный участок принадлежал сложным группировкам, состоявшим из трех поколений, являющихся пот омством о;щой супружеской пары.

В начале 50-х годов П. Кроукфорд создал целую мышиную империю в специально оборудованном для этой цели ангаре (Crowcfort, Rowe, 1957, 1958; Кроукфорт, 1970). Инициатива принадлежала английскому мини стерству сельского хозяйства, заинтересованному в разработке методов защиты зерновых складов. В результате появилось всестороннее исследование жизни грызунов, в котором домовая мышь предстала неутомимым исследователем, грозным бойцом за собственный престиж среди собратьев, а также заботливым родителем. Вот как описывает автор то, чего до него нс видел еще никто первую прогулку диких мышат, вышедших из гнезда:

«Они вышли тесной робкой кучкой и осторожно прошли с полмегра вдоль стены. Сначала один шел впереди, а остальные обнюхивали все вокруг и понемножку отставали.

Затем, обнаружив, что он оказался впереди, вожак пятился, п вперед выходил друг ой. Внезапно что-то их напу гало, и они молниеносно удрали в гнездо. Вскоре они снова вылезли и на этот раз осмелились отойти подальше, прежде чем ими снова овладел страх. За час они совершили много таких прогулок, а потом ими занялась мать. Она наткнулась на них и увела в гнездо. Но ту т же вполне сознательно вывела их снова, останавливаясь, чтобы подождать отстающих н не давая им разбредаться. Они шли за ней вплотную, но очертания всей группы постоянно менялись, так как го один, то другой на секунду отставал.

В течение этой ночи она обошла с ними большую часть комнаты. В их воспитании принял участие и самец — он водил их и поджидал, по-видим ом у, с такой же заботливостью.

Один раз я наблюдал пример поведения, которое мог истолковать только как разумное сотрудничество между родителями. Один мышонок, посмелее прочих, самостоятельно ушел в угол комнаты. Там он встретил мать, которая немедленно отвела его в ближайший ящичек-гнездо. Несколько секунд спустя самец, который бродил по комнате, последовал за ними в это у бежище — возможно, по запаху самки, но туч же выбежат из ящичка и направился к гнезду. Он забрал остальных трех мышат и повел их за собой, словно намагниченных, прямо к ящичку, где сидела мазь. Воссоединив семью, он снова ушел и продолжал интенсивно исследовать комнату'. Вскоре после этого самка отвела всех четверых мышат в большое гнездо в углу.

Понаблюдав, как именно проделывали все это мыши, я затрудняюсь свести подобную цепь событий только к стамулам и инстинктивным реакциям, которые совершаются непроизвольно, а животное само ничего не решает. Маленьких мышат, если они разбегаются, мать, бесспорно, собирает чисто стереотипным поведением, которое может быть измерено и проанализировано также точно, как если бы она действовала механически. Но, наблюдая, как эта самка «нянчила» своих детей и водила их по комнате, я чувствовал, что ее поведение на этом этапе было таким же гибким и так же (относительно) зависело от ее выбора и опыт а, как и поведение женщины-матери".

Автор высоко оценил исследовательскую активность мышей в сочетании со способностью запоминать изменения внешней среды. Он повторил опыт, проделанный К. Лоренцем с водяной куторой, описанный им в «Кольце царя Соломона»: кутора, выучив расположение препятствий на своем участке и выработав для себя стереотип передвижения, далее не меняла его, и когда Лоренц убрал камень, через который она перепрыгивала, зверек продолжал прыгать на пустом месте. С мышами Кроукфорта этого не происходило: они гибко реагировали на каждое изменение обстановки и корректировали свое поведение, хотя из-за плохого зрения, наталкивались на перегородки, го исчезающие, то появляющиеся в одних и тех же местах.

Изучение своей территории слу жит мыши реальную службу в тех ситуациях, когда надо быстро скрываться. Это было экспериментально подтверждено в опытах, в которых варьировали время пребывания мыши в большой вольере, прежде чем пустить туда сову. Оказалось, что мыши, давно живущие в вольере, попадаются сове значительно реже, чем жильцы, вселившиеся недавно, так что постоянное обит ание на ограниченной территории может обеспечить животному селективное преимущество в избежании хищников (Metzgar, 1967 цит. по: Дьюсбери, 1981).

В дальнейшем выяснилось, что домовая мышь обладает не только прекрасно выраженной исследовательской активностью, но и сочетанием с одной стороны тенденции использования стереотипных маршрутов и способов преодоления препятствий (по типу «от добра — добра не ищут»), а с дру гой — такой инт ереснейшей формы поведения как переобследование хорошо знакомой территории (Мешкова, Федорович, 1996).

В качестве первого примера исследователи приводят стереотипные и далеко нс самые удобные способы передвижения, однажды использованные и с тех пор повторяемые мышами: так, в условиях «жилой комнаты», подобной кроукфортовской, одна из самок домовой мыши, чтобы попасть в свое гнездо на полке в столе, забиралась по его боковой стенке на полку, находящуюся еще выше, и уже оттуда спрыгивала на нужную. Она всегда забиралась в гнездо именно так, хотя можно было использовать более короткий и рациональный путь естественно, с точки зрения человека.

Что касается реакции переобследования, то создавалось впечатление, что некоторые зверьки специально обходят территорию, в поисках изменений, появления чего-нибудь нового. Интересно, что такое поведение было характерно прежде всею для субдоминантных особей, и именно они первыми замечали наибольшее количество изменений, специально произведенных наблюдателями на их территории.

Будучи синантропным видом, домовая мышь обладает и чрезвычайно лабильной пространственной структурой популяции. Обитая в разных условиях, домовые мыши «подстраивают» пространственно-этологическую структуру своих поселений, систему социальных взаимодействий и поведение к меняющимся условиям. Э го позволяет им проникать в новые ландшафты вместе с человеком, в частности, сравнительно недавно эти зверьки появились на арктическом побережье Чукотки вместе с промышленными грузами (Шилова, 1993; Котенкова, 2000).