Лингвокультурологический анализ английского, американского и русского анекдота

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФИЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ СУРГУТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ХАНТЫ-МАНСИЙСКОГО АВТОНОМНОГО ОКРУГА — ЮГРЫ ФАКУЛЬТЕТ ЛИНГВИСТИКИ КАФЕДРА ЛИНГВИСТИКИ И МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ Выпускная квалификационная работа Лингвокультурологический анализ английского, американского и русского анекдота Студент-дипломник ФЛ, 5 курс, гр. 07−42 Олеся Васильевна Ткачева Научный руководитель к. ф. н., доцент Ибрагим Алиевич Курбанов Рецензент к. п. н., профессор Светлана Георгиевна Кулагина Сургут, 2009

Аннотация Настоящий дипломный проект посвящен лингвокультурологическому анализу английского, американского и русского анекдота.

Работа состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографического списка.

Во Введении определяется объект, цель, задачи, научная новизна, теоретическая значимость, практическая ценность, методы и материал исследования, актуальность работы, структура работы.

В первой главе, посвященной рассмотрению анекдота как предмета лингвистического анализа, подробно рассматриваются основные характеристики и понятия анекдота, роль языковой картины мира в юмористическом общении, взаимосвязь языка, культуры и мышления в формировании анекдота и понятие стереотипа как национально-культурного компонента восприятия действительности.

Результат практического исследования представлен во второй главе. Первый параграф второй главы представляет собой тематическую классификацию английского анекдота, второй параграф включает в себя тематическую классификацию американского анекдота, а в третьем параграфе второй главы дается тематическая классификация русского анекдота, в каждом из которых представлен анализ рубрик и самих анекдотов.

В Заключении обобщаются результаты исследования.

анекдот юмористический язык стереотип

Abstract

The present paper is dedicated to the English, American and Russian anecdote linguo-cultural analysis.

The paper contains Introduction, one theoretical and one experimental part, Conclusion, Bibliography.

The subject matter, aim, objectives, scientific novelty, theoretical significance, practical value, methods and material of research, validity of the topic, the structure of the work are presented in the Introduction.

Chapter One, devoted to the study of the anecdote as a subject of linguistic analysis, examines basic characteristics and concepts of the anecdote, the role of the language world vision in the humorous communication, interconnection of the language, culture and thinking, the notion of the stereotype as a national-cultural component in the perception of reality.

The results obtained are given in Chapter Two. The first paragraph of this chapter represents English anecdote thematic classification, the second paragraph represents American anecdote thematic classification and the third one represents thematic classification of the Russian anecdote. In all of the three paragraphs the detailed analysis of anecdotes rubrics and anecdotes themselves are given.

The paper ends with the Conclusion. It summarizes both theoretical and practical researches.

Оглавление ВВЕДЕНИЕ Глава 1. АНЕКДОТ КАК ПРЕДМЕТ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА

1.1 Основные понятия и характеристики анекдота

1.2 Роль языковой картины мира в юмористическом общении

1.3 Взаимосвязь языка, культуры и мышления в формировании анекдота

1.4 Стереотип как национально-культурный компонент восприятия действительности Выводы по Главе 1

Глава 2. ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ АНГЛИЙСКОГО, АМЕРИКАНСКОГО И РУССКОГО АНЕКДОТА

2.1 Тематическая классификация английского анекдота

2.2 Тематическая классификация американского анекдота

2.3 Тематическая классификация русского анекдота Выводы по Главе 2

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Введение

Анекдот, короткий забавный рассказ, несомненно, заслуживает специального лингвистического изучения. С одной стороны, комическое относятся к важнейшим концептам культуры, к таким координатам бытия, как официальное и карнавальное отношение к миру и соответственно находят разнообразное выражение в языковой семантике. С другой стороны, анекдот представляет собой устойчивую форму повествования и характеризуется признаками, отличающими этот тип текстов от смежных типов. Анекдот в том или ином виде можно встретить в любой из внутринациональных речевых культур, но по своей сути этот речевой жанр относится к разговорному общению, для которого характерно совмещение ситуации-темы с ситуацией текущего общения [Гольдин, 1993: 13].

Лингвокультурное изучение юмора предполагает приоритетное освещение тех переворачиваемых ценностей, которые актуальны для сравниваемых культур. Эти ценности могут получить различное выражение в юмористических текстах.

Лингвокультурология — это гуманитарная дисциплина, изучающая воплощенную в живой национальный язык и проявляющуюся в языковых процессах материальную и духовную культуру. Она позволяет установить и объяснить, каким образом осуществляется одна из фундаментальных функций языка — быть орудием создания, развития, хранения и трансляции культуры. Лингвокультурология изучает язык как феномен культуры. Это определенное видение мира сквозь призму национального языка, когда язык выступает как выразитель особой национальной ментальности [Маслова, 2001: 45].

Данная выпускная квалификационная работа выполнена в русле лингвокультурологических исследований. Объектом изучения является современный английский, американский и русский анекдоты, в качестве предмета исследования рассматриваются их лингвокультурные характеристики.

Актуальность данной работы объясняется следующими причинами: 1) юмор является необходимым компонентом общения, вместе с тем многие характеристики юмора недостаточно изучены в лингвистической литературе; 2) неизбежной характеристикой межкультурного общения являются коммуникативные сбои, происходящие в силу несовпадения картин мира и требующие лингвокультурного объяснения; 3) объяснение и предупреждение коммуникативных сбоев, вызванных непониманием английского, американского и русского юмора, очень важно как для лингвистической теории, так и для практики межкультурного общения.

Цель исследования заключается в установлении лингвокультурных характеристик английского, американского и русского юмора применительно к жанру анекдотов. Для выполнения поставленной цели были решены следующие задачи:

1) определить конститутивные признаки юмористического общения;

охарактеризовать английский, американский и русский юмор как лингвокультурное явление;

3) дать тематическую классификацию английскому, американскому и русскому анекдоту;

4) определить стереотипы языковой картины мира англичан, американцев и русских.

Научную новизну работы мы усматриваем в определении конститутивных признаков английского, американского и русского юмористического речевого действия, классифицирования английского, американского и русского анекдота и выявлении стереотипов мышления англичан, американцев и русских.

Теоретическая значимость выполненной работы заключается, на наш взгляд, в том, что данное исследование вносит небольшой вклад в развитие лингвокультурологии.

Практическая ценность работы состоит в том, что ее результаты могут найти применение в спецкурсах по лингвокультурологии, на занятиях по стилистике английского языка и интерпретации текста, а также могут быть полезны в преподавании английского языка как иностранного.

Материалом для исследования послужили тексты английских, американских и русских анекдотов. Общий объем проанализированных текстов составляет 250 английских, 250 американских и 250 русских анекдотов, полученных методом сплошной выборки из специализированных сайтов глобальной компьютерной сети Интернет.

В качестве методов исследования использовались понятийный и интерпретативный анализы.

Структура работы. Работа состоит из Введения, двух глав, посвященных соответственно основным признакам юмористического общения, английскому, американскому и русскому анекдоту как лингвокультурному явлению, Заключения и Библиографического списка.

Глава 1. Анекдот как предмет лингвистического анализа

1.1 Основные понятия и характеристики анекдота Анекдот (от греч. ane’kdotos «неизданный» англ. canned joke),

короткий устный рассказ о вымышленном событии злободневного бытового или общественно-политического содержания, с шутливой или сатирической окраской и неожиданной остроумной концовкой. Анекдот — широко распространенный речевой жанр русского языка советского и постсоветского периода. Во второй половине 18-го и в 19 в. слово «анекдот», или «литературный анекдот» (англ. anecdote) имело другое значение: короткий, нередко нравоучительный рассказ о необычном действительном (или выдаваемым за действительное) событии, происшествии из жизни исторического лица.

В течение XX в. в зарубежных исследованиях было представлено различное понимание термина анекдот. Согласно «Этнопоэтике» [Jason, 1975: 256.], «Словарю литературных терминов» [Cuddon, 1977: 351.], «Энциклопедии простых форм» [Koch, 1994: 464.] «anecdote» представляет собой короткую, нередко нравоучительную историю о знаменитых людях и служит для репрезентации героя анекдота как представителя определенной социальной группы или эпохи. Примерно так же понимали анекдот и в России конца XVIII — XIX в. В некоторых англоязычных работах термин anecdote имеет несколько иное значение: тип нарратива, рассказываемого от тре-тьего или первого лица, родственный легенде и шутке, — близкое к нашему представлению о бытовой сказке или сказке-анекдоте.

С анекдотом в современном русском понимании этого слова также соотносится — с некоторыми оговорками — английское joke и немецкое Witz. Следует отметить, что в русской традиции различаются шутка как речевой жанр и анекдот как жанр фольклорный (для зарубежных исследований такое разделение менее характерно). В «Энциклопедии простых форм» разница между joke и anecdote определяется следующим образом: anecdote связан с историческим героем или прецедентом, joke характерна вымышленная ситуация [Koch, 1994: 11].

Большая советская энциклопедия определяет анекдот весьма расплывчато, как «современную устную миниатюру» [Прохоров, 1970: 632 ]. Тем не менее, названные в статье жанровые признаки характеризуют именно анекдот: небольшой объем текста, установка на комизм, сворачиваемость текста, сюжетность.

Анекдот принадлежит к числу устных видов словесности и строится по законам жанра фольклорных текстов. Мы не рассматриваем здесь только юмористические ситуации из жизни известных людей, недостоверные смешные события, что соответствует этимологии слова — «неизданное». Цель анекдота — создание комической ситуации, т. е. ситуации, предназначенной для веселья. Смех, по мнению А. Бергсона [Бергсон, Смех, 1992: 127], возникает как реакция общества на механическую косность характера, ума и даже тела. Косность и гибкость — официальная и карнавальная культура, таковы философские основания смеха. Анекдот — это своего рода контроль общества над кристаллизацией социальных отношений, при этом мы понимаем, что без стабилизации, определенности, формальной слаженности и естественно возникающей ритуальности общество нормально функционировать не может. Вместе с тем в стабилизации есть угроза развитию, и самой мягкой (и в то же время достаточно действенной) формой критики по отношению к стабильному положению вещей выступает шутка, подвергающая сомнению то, что становится устойчивым. При этом важно отметить, что диалектика косности и гибкости в человеческом поведении соответствует общему закону номинации — чем актуальнее для говорящих является тот или иной комплекс идей, тем большее количество языковых единиц используется для обозначения соответствующего круга понятий. Расширим эту корреляцию — чем более значимой для общества является та или иная ценность, тем более вероятна вариативная детализация норм, связанных с этой ценностью, и соответственно, появление различных карикатурных изображений этих норм. Не случайно идея ценности здравого смысла, лежащая в основе английской культуры, привела к расцвету абсурда как критики здравого смысла, это наблюдается в традиционных английских шутках, лимериках, классических английских и квази — английских анекдотах:

Sir, yesterday I was passing by your house.

Thank you, sir.

Для лингвистического осмысления шутки важным является введенное Д. Хаймсом понятие «ключ общения» — манера передачи сообщения; например, лекция может читаться математически точно или же с веселой легкостью [Белл, 1980: 320]. Ключ общения определяется статусно — ролевыми и межличностными отношениями между участниками коммуникации. Можно выделить несколько ключей общения: обычное (нейтральное), торжественное, официально-деловое, дружеское, шутливое общение. Разумеется, список можно продолжить. Важно отметить, что шутливое общение не сводится только к поддержанию близкой, дружеской дистанции между партнерами, хотя именно на такой дистанции шутка наиболее уместна. Шутка диалогична, и в случае неравенства участников общения, как показывает специальное исследование, существенным оказывается право одного из них первым пошутить или поддразнить партнера [Linde, 1988: 152.]. Дж. Лич в своей работе «Принципы прагматики» анализирует постулаты общения и выделяет «принцип иронии» и «принцип добродушной шутки» как особые условия «межличностной риторики» [Leech, 1983: 250]. Действительно, в общении весьма часто складывается ситуация, когда говорящий вольно или невольно заставляет слушающего усомниться в абсолютной серьезности того, о чем идет речь. Это могут быть мимические знаки, оттенки интонации, выбор слов, общая тональность высказывания. Особую роль здесь играет смена регистра общения, т. е. сокращение или увеличение социальной дистанции [Карасик, 1992: 330]. Мы согласны с А. Бергсоном, утверждающим, что смех снимает косность в общении, хотя, вероятно, не только смех выполняет эту функцию. Вероятно, выбор ключа общения (говорящий имеет право менять ключи общения по ходу коммуникации) представляет собой выражение более общего, возможно, глобального социально-психологического принципа общения — адекватности реакции: «Не отрывайся от действительности!» Существуют более и менее застывшие формы общения, к первым относятся виды делового (в более широком смысле — институционального) общения, например, политическое, религиозное, терапевтическое, педагогическое общение, ко вторым — виды межличностного общения. Если в институциональном общении человек выступает преимущественно как представитель той или иной группы людей (пациент, покупатель, учитель) и контролирует контакт со своим партнером на рациональной основе, то в межличностном общении, где особенно важен эмоциональный контакт между людьми, требуется более интенсивное подтверждение адекватности взаимопонимания. Человеческое общение полифонично. Преимущественно информационное общение осуществляется в нейтральном ключе. Все другие, маркированные ключи общения актуализируют двуплановость коммуникации, т. е. передачу информации и поддержание контакта. Таким образом, мы приходим к выводу о фатической функции любого общения с выраженным ключом: торжественная речь призвана соотнести два плана — данное общение и более важную вневременную связь людей (в этом состоит суть ритуала), шутка (и анекдот в частности) соотносит данное общение и постоянно меняющуюся реальность.

Отметим, что в специальном исследовании, посвященном фатическому общению, шутка рассматривается как один из жанров этого общения [Дементьев, 1995: 50−63] «функционально извинительной», когда она имеет «реставрирующую» или маскирующую цель. С другой стороны, она может быть всего лишь нагло вызывающей, предполагающей ошеломляющее воздействие с целью только бы обратить на себя внимание, неважно как. Нелепица будит ожидание остроты и может быть не лишена экспрессии, хотя и недорогого свойства.

Комизм может возникнуть непреднамеренно, наивно, когда говорящий не собирался острить, а в результате скаламбурил и рассмешил своего собеседника (иногда даже не отдавая себе в этом отчета). Острота, комичная только для слушателя, а не для говорящего (неосознанная ошибка, неосведомленность и т. п.), встречается в речи детей, иностранцев, людей без образования.

Юмор — демонстрация абсурдности или несуразности объектов, поступков или ситуаций, сделанная с намерением вызвать смех. Обычно производится подчёркнуто и утрированно. Существуют различные формы юмора, соответствующие разным уровням гуманизации. Например, грубые шутки популярны среди детей и подростков, в то время как сатира более популярна среди более взрослых и образованных людей.

Юмор зачастую неуниверсален и не переносится из одной культуры в другую, обычно из-за того, что зависит от деталей конкретного культурного окружения. В эпоху глобализма различия между культурами становятся всё более понятными, и юмор становится универсальнее.

Существуют различные формы юмора: парадокс, ирония, оксюморон или игра слов, остроумие, пародия, сатира, сарказм и так далее.

Юмор имеет различные литературные формы — анекдот или шутка, монолог, диалог, рассказ, каламбур, остроумный ответ собеседнику, к месту сказанный афоризм и так далее. Кроме текстовой формы, юмор может быть также представлен в графической форме — карикатура, рисунок, фото и т. п. Особый вид юмора представляет собой черный юмор. Сатира (лат. satira) — проявление комического в искусстве, представляющее собой поэтическое уничижительное обличение явлений при помощи различных комических средств.

Чувство юмора — способность человека понимать юмор. Оно придаёт человеку уверенности в себе и оптимизм. В крайних случаях вызывает чувство превосходства и власти над объектом унижения.

Инструмент юмора — это шутка. Обычно удачно придуманная шутка снимает напряжение, уныние или страх. Однако, если шутка сказана в адрес какого-либо человека, то она может нести не только радость, но и являться актом агрессии, так как человек может увидеть в ней злонамеренное оскорбление и унижение. Поэтому шутки обычно допускаются только по отношению к хорошо знакомым людям, которые воспринимают её как проявление доверия к ним самим, дающую возможность взглянуть на себя со стороны в критическом свете. В этом случае отношения людей укрепляются ещё больше. В противном же случае шутка, особенно сказанная на публике, воспринимается как личная обида и способствует возникновению неприязненных отношений между людьми.

Не все, значение чего принижается — кажется смешным, так как чувство юмора может вступать в противоречие с другими чувствами. Например, у каждого человека или народа есть дорогие и святые для него вещи, шутки над которыми воспринимаются враждебно в принципе, так как составляют предмет их гордости и обожания. В таком случае удовольствие от смеха перевешивается неприятным чувством уязвлённой гордости. Другой пример — когда шутка слишком жестока и направлена против заведомо слабого и беззащитного существа, которое не представляют никому угрозы. Такая шутка вызывает у большинства людей лишь жалость к объекту унижения, а также неприязнь к самому шутнику. По вышеназванным причинам смех может быть как злым, так и добрым. Тоже самое можно сказать и про шутника.

Каламбур — дело тонкое, требующее известного мастерства. Оно бывает присуще не только писателям, но многим безымянным острословам, щедро одаривающих своих слушателей юмористическими экспромтами. Интерес к юмору в языке должен воспитываться и развиваться.

Анекдот — своего рода жанр-бродяга, который готов приткнуться где угодно, лишь бы была крыша над головой. Но точнее даже было бы уподобить анекдот насекомому-паразиту, которое может существовать, лишь присасываясь к другому организму, как правило, большому и крупному. Только анекдот при этом не столько питается за счет других жанров, сколько питает сам, освежая, обогащая, привнося разнообразие и глубину. Анекдот «прошивает», пронизывает практически все жанры, прежде всего прозаические.

Анекдот, прежде всего, существует, входя в другие жанры, точнее в тексты, функционирующие по иным жанровым законам. Сам по себе анекдот не нужен и мало интересен. Отъединяясь от больших разветвленных структур, лишаясь контекста, он едва ли не полностью обессмысливается. Поэтому, кстати, сборник анекдотов абсолютно незаконен и самозванен, ведь он строится на полном игнорировании природы этого особого жанра, на забвении того неписанного, но несомненного правила, что анекдот нужно сохранять и воссоздавать только в составе той ситуации, в которой он прозвучал.

Анекдоту трудно, сложно и даже, пожалуй, невозможно жить как замкнутому, самодостаточному тексту. А вот как рыба в воде он себя чувствует в диалоге, каждый раз окрашиваясь гаммой специфических смыслов, каждый раз по-своему обновляясь. Напомню слова Андре Моруа: Анекдот, рассказанный непонятно по какому поводу, оскорбителен.

Анекдот обязан появиться неожиданно. Конечно, такое требование никак не может быть регламентировано, но оно вытекает из самой природы жанра.

Анекдот вклинивается, ввертывается в текст, сбивает налаженный ритм, заставляя актуализировать глубинные ритмические резервы, дает новое освещение устоявшемуся кругу тем, вносит оживление. В полной мере это может быть реализовано именно при наличии эффекта неожиданности, приводящего к нарушению инерции повествования.

Характер контекстуальности анекдота двоякий. В фольклорном анекдоте важен общий контекст ситуации (логико-психологический), в литературном — культурно-исторический (воскрешение быта, нравов, характеров).

Анекдот претендует на действительность рассказываемого случая. Опять-таки в фольклорном варианте это проявляется на логико-психологическом уровне. В анекдоте же литературном обязательно берется в расчет не легендарная, а реальная историческая репутация героя. Но это частности, отнюдь не разбивающие целостность жанра, совершенно не затрагивающие его общую эстетическую установку.

Анекдот может быть невероятен, странен, необычен, но претензия на достоверность в нем совершенно незыблема. Рассказчик делает все для того, чтобы в анекдот, каким бы фантастическим он ни казался, поверили. В сказку не поверишь, ведь в ней повествуется о том, чего изначально не может быть в реальности.

Сочетаемость в анекдоте двух как будто мало сочетаемых статусов (невероятность и одновременно достоверность, психологическая возможность события) как раз и создает основу для принципиального отличия его от сказки. Отсюда именно еще одно отличие: сказка забавляет, развлекает — (в нее ведь не верят), а анекдот, при всех своих странностях претендующий на принадлежность к этому миру, открывает, обнажает. [Курганов, 1997: 58]

1.2 Роль языковой картины мира в юмористическом общении На наш взгляд юмор является неотъемлемой частью межкультурного общения, неизбежной характеристикой которого являются связанные с его непониманием коммуникативные проблемы, происходящие в силу несовпадения картин мира и требующие лингвокультурного объяснения. Для предупреждения этих коммуникативных сбоев необходимо рассмотреть понятие языковой картины мира и тесно связанных с ней компонентов.

Языковая картина мира — исторически сложившаяся в обыденном сознании данного языкового коллектива и отраженная в языке совокупность представлений о мире, определенный способ концептуализации действительности. Понятие языковой картины мира восходит к идеям В. фон Гумбольдта и неогумбольдтианцев (Вайсгербер и др.) о внутренней форме языка, с одной стороны, и к идеям американской этнолингвистики, в частности так называемой гипотезе лингвистической относительности Сепира — Уорфа, — с другой.

В последнее время всесторонне обсуждается проблема взаимосвязи культуры, языка и сознания: проводятся всевозможные исследования языковой картины мира у носителей определённого языка, создаются ассоциативные словари разных языков, дающие богатый материал для изучения особенностей восприятия действительности в рамках той или иной культуры. Бесспорно — языки культуры многообразны. Каждый язык культуры имеет свои особенности, он непереводим адекватно ни на один другой язык. Множество языков нужно культуре именно потому, что её информационное содержание многосторонне богато, и каждый специфический информационный процесс нуждается в адекватных средствах воплощения [Каган, 1996: 163]. Словом, становится актуальной высказанная ещё в начале века Л. В. Щербой мысль, что «мир, который нам дан в нашем непосредственном опыте, оставаясь везде одним и тем же, постигается различным образом в различных языках, даже в тех, на которых говорят народы, представляющие собой известное единство с точки зрения культуры…» [Щерба, 1958: 323].

На том же тезисе построена теория Сепира-Уорфа: во всех случаях расхождения содержательной стороны соответствующих слов различных языков различаются также и понятия у носителей этих языков. То есть, можно сказать, что каждый язык формирует у его носителя определённый образ мира, представленный в языке семантической сетью понятий, характерной именно для данного языка: и ассоциативные эксперименты, и трудности, возникающие в межкультурном общении и при переводе, доказывают это.

Признание тесной связи языка с действительностью, обществом, цивилизацией присутствует в филологии (как науке, изучающей культуру разных народов) и философии едва ли не с момента их возникновения. Ещё Платон обсуждал вопрос, являются ли слова орудиями познания и связаны ли они с внеязыковой действительностью. Впоследствии Аристотель совершенно определенно выводил значение слов за пределы языка. Обсуждения степени социальности языка философами, признание тесного взаимодействия языка и действительности продолжаются непрерывно вплоть до настоящего времени. «Тезис социальности языка следует понимать как диалектическое единство языка и культуры, языка и общества. В любой момент развития культуры обслуживающий ее язык отражает ее полностью и адекватно» [Верещагин, Костомаров, 1990: 250].

Культурно-этнический компонент, отражающий так называемую «языковую (наивную) картину мира» его носителей как факт обыденного сознания, воспринимается пофрагментально в лексических единицах языка, однако, сам язык непосредственно этот мир не отражает. Он отражает лишь способ представления (концептуализации) этого мира национальной языковой личностью, и поэтому выражение «языковая картина мира» в достаточной мере условно: образ мира, воссоздаваемый по данным одной лишь языковой семантики, скорее схематичен, поскольку его фактура сплетается преимущественно из отличительных признаков, положенных в основу категоризации и номинации предметов, явлений и их свойств, и для адекватности языковой образ мира корректируется эмпирическими знаниями о действительности, общими для пользователей определённого естественного языка.

Воссоздание «образа человека по данным языка», осуществимое через этнокультурную авторизацию понятия, в определённой мере сопоставимо с авторизацией высказывания и пропозиции относительно субъекта речи и мысли в теории модальной рамки высказывания и в неклассических (оценочных) модальных логиках [Воркачев, 2001: 49−59].

Язык — составная часть культуры и её орудие, это действительность нашего духа, лик культуры; он выражает в обнажённом виде специфические черты национальной ментальности. Язык есть механизм, открывший перед человеком область сознания [Жинкин, 1998: 179]

Язык есть одновременно и продукт культуры, и её важная составная часть, и условие существования культуры. Более того, язык — специфический способ существования культуры, фактор формирования культурных кодов.

Отношения между языком и культурой могут рассматриваться как отношения части и целого. Язык может быть воспринят как компонент культуры и как орудие культуры (что не одно и то же). Однако язык в то же время автономен по отношению к культуре в целом, и он может рассматриваться как независимая, автономная семиотическая система, т. е. отдельно от культуры, что делается в традиционной лингвистике.

Поскольку каждый носитель языка одновременно является и носителем культуры, то языковые знаки приобретают способность выполнять функцию знаков культуры, и тем самым служат средством представления основных установок культуры. Именно поэтому язык способен отображать культурно-национальную ментальность его носителей. Культура соотнесена с языком через концепт пространства.

Каждый язык по-своему членит мир, т. е. имеет свой способ его концептуализации. Значит, каждый язык имеет особую картину мира, и языковая личность обязана организовать содержание высказывания в соответствии с этой картиной. И в этом проявляется специфически человеческое восприятие мира, зафиксированное в языке.

Язык есть важнейший способ формирования и существования знаний человека о мире. Отражая в процессе деятельности объективный мир, человек фиксирует в слове результаты познания. Совокупность этих знаний, запечатленных в языковой форме, представляет собой то, что в различных концепциях называется то как «языковой промежуточный мир», то как «языковая репрезентация мира», то как «языковая модель мира», то как «языковая картина мира». Последний термин наиболее распространён.

Понятие картины мира (в том числе и языковой) строится на изучении представлений человека о мире. Если мир — человек и среда в их взаимодействии, то картина мира — результат переработки информации о среде и человеке. Таким образом, представители когнитивной лингвистики справедливо утверждают, что наша концептуальная система, отображённая в виде языковой картины мира, зависит от физического и культурного опыта и непосредственно связана с ним.

Между картиной мира как отражением реального мира и языковой картиной мира как фиксацией этого отражения существуют сложные отношения. Картина мира может быть представлена с помощью пространственных, временных, количественных, этических и других параметров. На её формирование влияют язык, традиции, природа и ландшафт, воспитание, обучение и другие социальные факторы.

Языковая картина мира не стоит в ряду со специальными картинами мира (химической, физической и др.), она им предшествует и формирует их, потому что человек способен понимать мир и самого себя благодаря языку, в котором закрепляется общественно-исторический опыт как общечеловеческий, так и национальный. Последний и определяет специфические особенности языка на всех его уровнях. В силу специфики языка в сознании его носителей возникает определённая языковая картина мира, сквозь призму которой человек видит мир.

Ю.Д. Апресян подчёркивал донаучный характер языковой картины мира, называя её наивной картиной. Языковая картина мира как бы дополняет объективные значения о реальности, часто искажая их [Апресян, 1995: 63−69].

Поскольку познание мира человеком не свободно от ошибок и заблуждений, его концептуальная картина мира постоянно меняется, «перерисовывается», тогда, как языковая картина мира ещё долгое время хранит следы этих ошибок и заблуждений.

Картина мира, закодированная средствами языковой семантики, со временем может оказаться в той или иной степени пережиточной, реликтовой, лишь традиционно воспроизводящей былые оппозиции в силу естественной недоступности иного языкового инструментария; с помощью последнего создаются новые смыслы, для которых старые служат своего рода строительным материалом. Иначе говоря, возникают расхождения между архаической и семантической системой языка и той актуальной ментальной моделью, которая действительна для данного языкового коллектива и проявляется в порождаемых им текстах, а также в закономерностях его поведения.

Термин «языковая картина мира» — это не более чем метафора. Ибо в реальности специфические особенности национального языка, в которых зафиксирован уникальный общественно-исторический опыт определённой национальной общности людей, создают для носителей этого языка не какую-то иную, неповторимую картину мира, отличную от объективно существующей, а лишь специфическую окраску этого мира, обусловленную национальной значимостью предметов, явлений, процессов, избирательным отношением к ним, которое порождается спецификой деятельности, образа жизни и национальной культуры данного народа.

Таким образом, мы можем прийти к выводу, что понятие «языковой картины мира» связано с понятиями народ, этнос, нация и пониманием национального характера личности.

Этнос — социальная группа, членов которой объединяет этническое самосознание, которое формируется на основе его представлений о своём происхождении, о генетической связи с другими представителями этой группы.

Немалое значение в рассмотрении этих вопросов имеют понятия этнической и национальной культуры. Этническая (народная) культуранаиболее древний слой национальной культуры, охватывает, в основном, сферу быта, обычаи, особенности одежды, народных промыслов, фольклора и т. д.

У каждого народа есть свои этнические символы (кимоно — у японцев, клетчатая юбка — у шотландцев, «рушник» — у украинцев, самовар — у русских и т. д.), характерные жанры народного творчества (овсяная каша — у англичан, борщ — у украинцев, «щи да каша» — у русских и т. д.). Соответственно, у каждой этнической группы есть и свойственные только ей черты характера:

предприимчивость у американцев, рационализм у немцев, эмоциональность — у итальянцев и т. д.

Национальная культура — более сложное образование. Она естьразновидность субкультуры, совокупность символов, верований, убеждений, ценностей, норм и образцов поведения, которые характеризуют духовную жизнь человеческого существа в той или иной стране, государстве [ Ярцева, 1990: 685].

Этническая культура — исходное начало национальной. Но национальная культура не сводится к этнической. Её богатство формируется на основе письменности и образования, воплощается в социально-политическом и технологическом развитии общества, литературе и искусстве, философии и науке.

Отношения между этнической и национальной культурой весьма сложны и противоречивы. Этническая культура является источником народного языка, сюжетов, образцов для искусства и т. д. Но этническая культура консервативна, ей чужды перемены, в то время как национальная культура постоянно находится в движении. И чем более открыта национальная культура для связи, диалога с другими культурами, тем она богаче, выше развита. И если этнические культуры стремятся сохранить различия между локальными, местными особенностями культуры, национальные их нивелируют. Культурный процесс, развитие науки и техники — всё это сближает народы, стандартизирует условия их жизни.

Феномен, именуемый «картина мира», является таким же древним, как сам человек. Создание первых «картин мира» у человека совпадает по времени с процессом антропогенеза. Тем не менее, реалия, называемая термином «картина мира», стала предметом научно-философского рассмотрения лишь в недавнее время.

При характеристике картины мира необходимо различать три важных взаимосвязанных, но не тождественных явления: 1) реалию, именуемую термином «картина мира»; 2) понятие «картина мира», воплощающее теоретическое осмысление этой реалии; 3) термин «картина мира».

Термин «картина мира» был выдвинут в рамках физики в конце XIX — начале XX в. Одним из первых этот термин стал употреблять В. Герц применительно к физическому миру. В. Герц трактовал это понятие как совокупность внутренних образов внешних объектов, которые отражают существенные свойства объектов, включая минимум пустых, лишних отношений, хотя полностью избежать их не удаётся, так как образы создаются умом [Герц, 1973: 208]. Внутренние образы, или символы, внешних предметов, создаваемые исследователями, по Герцу, должны быть такими, чтобы «логически необходимые следствия этих представлений в свою очередь были образами естественно необходимых следствий отображённых предметов».

Создаваемые образы не должны противоречить законам нашего мышления, а их существенные соотношения — отношениям внешних вещей; они должны отображать существенные свойства вещей, включая минимум излишних, или пустых отношений, т. е. быть более простыми. Как полагает В. Герц, полностью избежать пустых отношений невозможно, так как образы создаются нашим умом и в значительной степени определяются свойствами способа своего отображения.

Современные авторы картину мира определяют как «глобальный образ мира, лежащий в основе мировоззрения человека, то есть выражающий существенные свойства мира в понимании человека в результате его духовной и познавательной деятельности» [Постовалова, 1998: 8−70]. Но «мир» следует понимать не только как наглядную реальность, или окружающую человека действительность, а как сознание-реальность в гармоничном симбиозе их единства для человека. Это понимание не согласуется с укоренившимся материалистическим представлением о вторичности сознания. В. Н. Манакин склонен к понятию картины мира, близкому М. Хайдеггеру, который писал: «Что это такое — картина мира? По-видимому, изображение мира. Но что называется тут миром? Что значит картина? Мир выступает космосом, природой. К миру относится и история. И всё-таки даже природа, история и обе они вместе в их подспудном и агрессивном взаимопроникновении не исчерпывают мира. Под этим словом подразумевается и основа мира, независимо от того, как мыслится её отношение к миру» [Хайдеггер, 1986: 93−119].

Картина мира представляет собой центральное понятие концепции человека, выражает специфику его существования. Понятие картины мира относится к числу фундаментальных понятий, выражающих специфику человеческого бытия, взаимоотношения его с миром, важнейшие условия его существования в мире. Картина мира есть целостный образ мира, который является результатом всей активности человека. Она возникает у человека в ходе всех его контактов и взаимодействий с внешним миром. Это могут быть и бытовые контакты с миром, и предметно — практическая активность человека.

Так как в формировании картины мира принимают участие все стороны психической деятельности человека, начиная с ощущений, восприятий, представлений и заканчивая мышлением человека, то очень сложно говорить о каком-либо одном процессе, связанным с формированием картины мира у человека. Человек созерцает мир, осмысливает его, ощущает, познаёт, отражает. В результате этих процессов у человека возникает образ мира, или мировидение.

«Отпечатки» картины мира можно обнаружить в языке, в жестах, в изобразительном искусстве, музыке, ритуалах, этикете, вещах, мимике, в поведении людей. Картина мира формирует тип отношения человека к миру — природе, другим людям, задаёт нормы поведения человека в мире, определяет его отношение к жизни [Апресян, 1995: 348−385].

Что касается отражения картины мира в языке, то введение понятия «картины мира» в антропологическую лингвистику позволяет различать два вида влияния человека на язык — влияние психофизиологических и другого рода особенностей человека на конститутивные свойства языка и влияние на язык различных картин мира — религиозно-мифологической, философской, научной, художественной.

Язык непосредственно участвует в двух процессах, связанных с картиной мира. Во-первых, в его недрах формируется языковая картина мира, один из наиболее глубинных слоёв картины мира у человека. Во-вторых, сам язык выражает и эксплицирует другие картины мира человека, которые через посредство специальной лексики входят в язык, привнося в него черты человека, его культуры. При помощи языка опытное знание, полученное отдельными индивидами, превращается в коллективное достояние, коллективный опыт.

Каждая из картин мира, которая в качестве отображаемого фрагмента мира представляет язык как особый феномен, задаёт своё видение языка и по-своему определяет принцип действия языка. Изучение и сопоставление различных видений языка через призмы разных картин мира может предложить лингвистике новые пути для проникновения в природу языка и его познание.

Языковая картина мира — это отражённый средствами языка образ сознания — реальности, модель интегрального знания о концептуальной системе представлений, репрезентируемых языком. Языковую картину мира принято отграничивать от концептуальной, или когнитивной модели мира, которая является основой языкового воплощения, словесной концептуализации совокупности знаний человека о мире [Манакин, 2004].

Языковую, или наивную картину мира так же принято интерпретировать как отражение обиходных, обывательских представлений о мире. Идея наивной модели мира состоит в следующем: в каждом естественном языке отражается определённый способ восприятия мира, навязываемый в качестве обязательного всем носителям языка. Ю. Д. Апресян языковую картину мира называет наивной в том смысле, что научные определения и языковые толкования не всегда совпадают по объёму и даже содержанию [Апресян, 1995: 348−385]. Концептуальная картина мира или «модель» мира, в отличие от языковой, постоянно меняется, отражая результаты познавательной и социальной деятельности, но отдельные фрагменты языковой картины мира ещё долго сохраняют пережиточные, реликтовые представления людей о мироздании.

Вопрос концептуализации мира языком при помощи слов, очень важен. В своё время Р. Ладо, один из основоположников контрастивной лингвистики, заметил: «Существует иллюзия, свойственная порой даже образованным людям, будто значения одинаковы во всех языках и языки различаются только формой выражения этих значений. По сути же, значения, в которых классифицируется наш опыт, культурно детерминированы, так что они существенно варьируются от культуры к культуре» [Ладо, 1989: 34−35]. Варьируются не только значения, но и состав лексики. Специфика этого варьирования составляет существенную часть специфики языковых картин мира.

Как уже было отмечено выше, восприятие окружающего мира отчасти зависит от культурно-национальных особенностей носителей конкретного языка. Поэтому с точки зрения этнологии, лингвокультурологии и других смежных областей наиболее интересным является установление причин расхождений в языковых картинах мира, а эти расхождения действительно существуют. Решение такого вопроса — это выход за пределы лингвистики и углубление в тайны познания мира другими народами. Существует огромное множество причин таких расхождений, но только несколько из них представляются видимыми, а поэтому — основными. Можно выделить три главнейших фактора или причины языковых различий: природа, культура, познание. Рассмотрим эти факторы.

Первый фактор — природа. Природа — это, прежде всего внешние условия жизни людей, которые по-разному отражены в языках. Человек дает названия тем животным, местностям, растениям, которые ему известны, тому состоянию природы, которое он ощущает. Природные условия диктуют языковому сознанию человека особенности восприятия, даже таких явлений, каким является восприятие цвета. Обозначение разновидностей цвета часто мотивируется семантическими признаками зрительного восприятия предметов окружающей природы. С тем или иным цветом ассоциируется конкретный природный объект. В разных языковых культурах закреплены собственные ассоциации, связанные с цветовыми обозначениями, которые и совпадают в чем-то, но и в чем-то отличаются друг от друга [Апресян, 1995: 348−385].

Именно природа, в которой человек существует, изначально формирует в языке его мир ассоциативных представлений, которые в языке отражаются метафорическими переносами значений, сравнениями, коннотациями.

Второй фактор — культура. «Культура — это то, что человек не получил от мира природы, а привнес, сделал, создал сам» [Манакин, 2004: 51]. Результаты материальной и духовной деятельности, социально-исторические, эстетические, моральные и другие нормы и ценности, которые отличают разные поколения и социальные общности, воплощаются в различных концептуальных и языковых представлениях о мире. Любая особенность культурной сферы фиксируется в языке. Также языковые различия могут обуславливаться национальными обрядами, обычаями, ритуалами, фольклорно-мифологическими представлениями, символикой. Культурные модели, концептуализированные в определённых наименованиях, распространяются по миру и становятся известны даже тем, кто не знаком с культурой того или иного народа. Этой проблеме в последнее время посвящается очень много специальных работ и исследований.

Что касается третьего фактора — познания, то следует сказать, что рациональные, чувственные и духовные способы мировосприятия отличают каждого человека. Способы осознания мира не идентичны для разных людей и разных народов. Об этом говорят различия результатов познавательной деятельности, которые находят свое выражение в специфике языковых представлений и особенностях языкового сознания разных народов. Важным показателем влияния познания на языковые различия является то, что В. Гумбольдт назвал «различными способами видения предметов». В середине XX-го века языковед и философ Л. Витгенштейн писал: «Конечно, существуют те или иные способы видения, существуют и случаи, когда тот, кто видит образец так, как правило, и применяет его, таким образом, а тот, кто видит его иначе, и обращается с ним по-иному» [Витгенштейн, 1994: 80−130]. Наиболее ярко способ видения предметов проявляется в специфике мотивации и во внутренней форме наименований.

Гносеологические, культурологические и другие особенности языковой концептуализации тесно связаны между собой, а их размежевание всегда является условным и приблизительным. Это относится как к отличиям способов номинации, так и к специфике языкового членения мира.

Следует учесть, что восприятие той или иной ситуации, того или иного объекта находится в прямой зависимости также и от субъекта восприятия, от его фоновых знаний, опыта, ожиданий, от того, где располагается он сам, что непосредственно находится в поле его зрения. Это, в свою, очередь, дает возможность описывать одну и ту же ситуацию с разных точек зрения, перспектив, что, несомненно, расширяет представления о ней. Каким бы субъективным не был процесс «конструирования мира», он, тем не менее, самым непосредственным образом предполагает учёт самых различных объективных аспектов ситуации, реального положения дел в мире; следствием же этого процесса является создание «субъективного образа объективного мира».

Исследуя когнитивные основания языковой номинации, Е. С. Кубрякова справедливо говорит о языковой картине мира как о структуре знаний о мире, тем самым дополнительно подчёркивая когнитивный характер этой ментальной сущности. «Когнитивно ориентированное исследование деривационных процессов позволяет уточнить не только специфику „картирования“ мира в отдельно взятом языке, но и — при должном обобщении таких данных в типологическом плане — способствовать выведению некоторых общих положений о понимании человеком главных бытийных категорий, особенностей мироздания, закономерностей устройства мира, как в физическом аспекте человеческого бытия, так и в его социальной организации и во всей свойственной человеку системе его ценностей и нравственных, морально-этических оценок» [Кубрякова, 2003: 336−337].

При оценке картины мира следует понимать, что она — не отображение мира и не окно в мир, а она является интерпретацией человеком окружающего мира, способом его миропонимания. «Язык — отнюдь не простое зеркало мира, а потому фиксирует не только воспринятое, но и осмысленное, осознанное, интерпретированное человеком» [Кубрякова, 2003: 95]. Это означает, что мир для человека — это не только то, что он воспринял посредством своих органов чувств. Напротив, более или менее значительную часть этого мира составляют субъективные результаты осуществлённой человеком интерпретации воспринятого. Поэтому говорить, что язык есть «зеркало мира», правомерно, однако это зеркало не идеально: оно представляет мир не непосредственно, а в субъективном познавательном преломлении сообщества людей.

Как видим, существует много интерпретаций понятия «языковая картина мира». Это обусловлено существующими расхождениями в картинах мира разных языков, так как восприятие окружающего мира зависит от культурно-национальных особенностей носителей конкретного языка. Каждая из картин мира задаёт своё видение языка, поэтому очень важно различать понятия «научной (концептуальной) картины мира» и «языковой (наивной) картины мира».

1.3 Взаимосвязь языка, культуры и мышления в формировании анекдота Выбор анекдота в качестве объекта исследования обусловлен актуальностью лингвокультурного подхода в современной лингвистике.

Анекдот представляет собой один из немногих продуктивных жанров современного фольклора, в котором находит отражение национально-культурная специфика определенной лингвокультурной среды. На уровне текста анекдота закреплены нормы поведения, традиционно-мировоззренческие и социально-психологические установки и этнические представления.

Современные анекдоты представляют собой многоплановое явление, которое может выступить и выступает предметом литературоведческого (эстетического), культурологического, семиотического, социологического, психологического и историко-политического анализа.

В нашей работе нас интересует, прежде всего, рассмотрение лингвокультурологической проблематики современных анекдотов с точки зрения заложенных в них стереотипов.

Однако прежде чем приступить к лингвокультурному анализу анекдотов, необходимо осветить факты корреляции языка, культуры и мышления, раскрыть понятия языковой и ценностной картин мира, рассмотреть особенности стереотипов и исследовать основные характеристики анекдота как юмористического текста прецедентного жанра.

Каждый человек принадлежит к определённой национальной культуре, включающей национальные традиции, язык, историю, литературу. Экономические, культурные и научные контакты стран и их народов делают актуальными темы, связанные с исследованием межкультурных коммуникаций, соотношения языков и культур, изучением языковой личности.

Язык и культура являются основополагающими категориями лингвокультурологии — одного из ведущих направлений лингвистических исследований. В центр исследования ставится человек и его отношение к языку. Эта дисциплина связана с философией, национальным характером и менталитетом. Она представляет собой некую совокупность знаний о национально-культурной специфике и организации содержания речевого общения.

Таким образом, в концепции «язык и культура» сходятся интересы всех наук о человеке, это та сквозная идея, которая разрушает границы между дисциплинами, изучающими человека, поскольку нельзя изучать человека вне его языка. Язык представляет собой главную форму выражения и существования национальной культуры. Эдвард Сепир писал: «Культуру можно определить как-то, что данное общество делает и думает. Язык же есть то, как думают» [Сепир 1993:193] Язык, таким образом, выступает как реализованная внутренняя форма выражения культуры, как средство аккумуляции знаний культуры.