Крестьянские войны

• Введение

  . 2

• Восстание под предводительством Ивана Болотникова (1606−1607 гг.) 2
• Соляной бунт. 4
• Ход восстания 5
• Восстание Степана Разина (1670−1671 гг.) 6
• Ход восстания. 9
• Восстание Кондратия Афанасьевича Булавина (1707 — начало 1709 гг.) 10
• Ход восстания 11
• Восстание Емельяна Пугачева (1773−1775 гг.) 14
• Участники крестьянской войны 15
• Ход восстания 15
• Второй этап крестьянской войны. 16
• Заключение 17

• Список литературы

  . 19

XVII столетие в истории нашей страны — одна из переломных эпох отечественной истории. Это время, когда заканчивается эпоха средневековья, начинается эпоха нового периода, позднего феодализма.

Несмотря на пристальный интерес к XVII веку, его серьезное исследование в исторической науке началось довольно поздно. Правда, уже историки XVIII столетия оставили нам свои суждения о веке предшествующем.

От юридической школы идет известная теория закрепощения и раскрепощения сословий в XVI—XIX вв.еках: государство с помощью законов закрепостило все сословия, заставило их служить своим интересам. Потом постепенно раскрепощало: сначала дворян (указ 1762 года о вольности дворянской), потом купечество (жалованная грамота городам 1785 года) и крестьян (указ 1861 года об отмене крепостного права). Эта схема весьма далека от действительности: феодалы, как известно, составляли со времен Киевской Руси господствующий класс, а крестьяне — класс эксплуатируемый, государство же выступало защитником интересов феодалов.

В соответствии с точкой зрения историков государственной школы, борьба классов, сословий расценивалась как проявление антигосударственного, анархического начала. Крестьяне — не главная движущая сила восстаний, а пассивная масса, способная лишь на побеги от своих господ или следование за казаками в годы многочисленных «смут», когда последние стремились пограбить, не подчиняясь организованному началу — государству.

Проблема социального мира и социальных конфликтов всегда была и остается актуальной для нашей страны.

Советские историки в основу изучения истории России XVII-ХVIII вв. положили мысль о ведущем значении двух факторов: развития экономики и классовой борьбы. На развитие хозяйства, эволюцию классов и сословий существенное тормозящее влияние оказывает крепостнический режим, достигающий своего апогея именно в этих столетиях. Ужесточение эксплуатации со стороны феодалов и государственных карательных органов вызывает усиление протеста народных низов. Недаром XVII век современники назвали «бунтарным».

История классовой борьбы в России XVII—XVIII вв. является предметом пристального внимания, по которому высказаны различные суждения. Нет единства среди историков в оценке первой и второй Крестьянских войн — их хронологических рамок, этапах, результативности, исторической роли и др. Например, одни исследователи сводят первую из них к восстанию И. И. Болотникова 1606−1607 годов, другие включают в нее и восстание Хлопка 1603 года, «голодные бунты» 1601−1603 годов, народные движения времени первого и второго самозванцев, обоих ополчений и так далее, вплоть до крестьянско-казацких восстаний 1613−1614 годов и даже 1617−1618 годов. Московские восстания 1682 и 1698 годов одни авторы называют «реакционными бунтами», направленными против петровских преобразований (хотя последние еще не начинались), другие историки считают эти восстания сложными, противоречивыми, но в целом антифеодальными выступлениями.

Восстание под предводительством Ивана Болотникова (1606−1607 гг.)

Холопство было неоднородным социальным слоем. Верхи холопов, приближенные к своим владельцам, занимали достаточно высокое положение. Не случайно многие провинциальные дворяне охотно меняли свой статус на холопий. И. Болотников, по-видимому, принадлежал к их числу. Он был военным холопом А. Телятевского и, скорее всего дворянином по своему происхождению. Впрочем, не следует придавать этому слишком большого значения: социальная направленность взглядов человека определялась не одним только происхождением. «Дворянством» Болотникова можно объяснить его военные дарования и качества бывалого воина.

Есть известия о пребывании Болотникова в крымском и турецком плену, гребцом на галере, захваченной «немцами». Существует предположение, что, возвращаясь из плена через Италию, Германию, Речь Посполитую, Болотников успел повоевать на стороне австрийского императора предводителем наемного казацкого отряда против турок. В противном случае трудно объяснить, почему именно он получил полномочия «большого воеводы» от человека, выдававшего себя за царя Дмитрия.

Восставшие, собравшиеся под знаменем «царя Дмитрия Ивановича», представляли собой сложный конгломерат сил. Здесь были не только выходцы из низов, но и служилые люди по прибору и отечеству. Едины они были в своем неприятии новоизбранного царя, различны в своих социальных устремлениях. После успешной битвы под Кромами в августе 1606 г. восставшие заняли Елец, Тулу, Калугу, Каширу и к концу года подступили к Москве. Сил для полной блокады столицы не хватало, и это дало возможность Шуйскому мобилизовать все свои ресурсы. К этому времени в стане восставших произошел раскол и отряды Ляпунова (ноябрь) и Пашкова (начало декабря) перешли на сторону Шуйского.

Сражение под Москвой 2 декабря 1606 года окончилось поражением Болотникова. Последний после ряда сражений отступил к Туле, под защиту каменных стен города. Сам В. Шуйский выступил против восставших и в июне 1607 г. подошел к Туле. Несколько месяцев царские войска безуспешно пытались взять город, пока не перегородили реку Упу и не затопили крепость. Противники Шуйского, положившись на его милостивое слово, отворили ворота. Однако царь не упустил возможности расправиться с вождями движения.

Достаточно сложно дать оценку характера восстания Болотникова. Представляется односторонним взгляд на движение исключительно как на высший этап крестьянской войны. Однако это взгляд существует, и сторонники этого взгляда дают следующие оценки первой Крестьянской войны. (17, 108)

Одни из них полагают, что она задержала юридическое оформление крепостного права на 50 лет, другие считают, что она, наоборот, ускорила процесс юридического оформления крепостного права, завершившийся в 1649 году.

Сторонники взгляда на крестьянские войны как на антикрепостническое народное движение, считают также, что значение крестьянских войн нельзя сводить только к их непосредственным результатам. В процессе крестьянских войн народные массы учились бороться за землю и волю. Крестьянские войны были одним из факторов, подготовивших формирование революционной идеологии. В конечном итоге они готовили переход к новому способу производства. «Мы всегда учили и учим, — писал В. И. Ленин — что классовая борьба, борьба эксплуатируемой части народа против эксплуататорской лежит в основе политических преобразований и, в конечном счете, решает судьбу всех таких преобразований» (17, 108).

Некоторые историки высказывают другой взгляд на описанные выше события. По их мнению, для нас остается неизвестной «программа движения»: все сохранившиеся документы, по которым можно судить о требованиях восставших, принадлежат правительственному лагерю. В интерпретации Шуйского, восставшие призывали москвичей к уничтожению «вельмож и сильных», разделу их имущества. Патриарх Гермоген объявлял, что «болотниковцы велят боярским холопам побивати своих бояр, и жены их и вотчины, и поместья им сулят» (9, 174), обещая «давати боярство, и воеводство, и окольничество, и дьячество» (9, 174). Известны случаи так называемых «воровских дач», когда имения сторонников царя Василия передавали сторонникам «законного государя Дмитрия Ивановича». Таким образом, борьба была направлена не столько на разрушение существующей социальной системы, а на перемену лиц и целых социальных групп внутри нее. Участники выступления, бывшие крестьяне, холопы, стремились конституироваться в новом социальном статусе служилых людей, «вольных казаков». К повышению своего статуса стремилось и дворянство, недовольное воцарением Шуйского. Налицо была острая, достаточно сложная и противоречивая социальная борьба, выходящая за рамки, очерченные концепцией крестьянской войны. Эта борьба естественно дополняла борьбу за власть — ведь только победа одного из претендентов обеспечивала закрепление прав его сторонников. Само это противоборство вылилось в борьбу вооруженную, целыми армиями.

В социальном противоборстве принимали участие и низы общества. Однако антикрепостнический запал находил свое выражение, прежде всего в ослаблении, а в последующем и в прогрессирующем разрушении государственности. В условиях кризиса всех структур власти все труднее было удержать крестьян от выхода. Стремясь заручиться поддержкой дворянства, Шуйский 9 марта 1607 г. издал обширное крепостническое законодательство, которое предусматривало значительное увеличение срока урочных лет. Сыск беглых становился должностной обязанностью местной администрации, которая отныне должна была каждого пришлого человека «спрашивати накрепко, чей он, откуда, и когда бежал» (9, 174). Впервые вводились денежные санкции за прием беглого. Однако Уложение 1607 г. носило скорее декларативный характер. В контексте событий для крестьянства актуальной становилась проблема не выхода, восстанавливаемого явочным путем, а поиска владельца и места нового жительства, которые бы обеспечивали стабильность бытия.

События начала XVII в. рядом историков трактуются как гражданская война в России. Однако далеко не все исследователи разделяют эту точку зрения. Подчеркивая отсутствие четких граней социального и политического противостояния, они рассматривают все события в рамках, очерченных самими современниками — как смуту — смутное время.

Соляной бунт.

В течении 17 века произошло не одно городское восстание, причиной которых была неграмотная политика правительства. Это и восстания в Пскове и Новгороде, и «медный» бунт в Москве. Действительно, в середине семнадцатого века обстановка в городах стала напряженной: власти смотрели на жителей городов как на неиссякаемый источник дохода. Это проявлялось в следующем: государство из года в год стремилось увеличить налоги посада и вместе с этим уменьшить жалование служилых людей.

Так «соляной» бунт, начавшийся в Москве первого июня 1648 года, явился одним из мощнейших выступлений москвичей в защиту своих прав.

В «соляном» бунте участвовали стрельцы, холопы — словом, те люди, у которых были причины быть недовольными политикой правительства.

Ход восстания

Возвращаясь с богомолья из Троицко-Сергиевской лавры, молодой царь Алексей Михайлович был облеплен челобитчиками, просившими царя сместить с должности начальника Земской управы Л. С. Плещеева, мотивируя это желание несправедливостью Леонтия Степановича (он брал взятки, творил несправедливый суд), но со стороны государя не произошло никаких ответных действий. Тогда жалобщики решили обратиться к царице, но это тоже ничего не дало: стража разогнала людей. Некоторые были арестованы. На следующий день царь устроил крестный ход, но и тут появились жалобщики требовавшие освободить арестованных первого числа челобитчиков и всё-таки решить интересующий их вопрос. Царь попросил разъяснений по этому делу своего «дядьку» и родственника — боярина Бориса Ивановича Морозова. Выслушав объяснения, челобитчикам было обещано скорое разрешение проблемы. Скрывшись во дворце, царь послал четверых послов для переговоров: князя Волконского, дьяка Волошеинова, князя Темкина-Ростова, окольничего Пушкина. Это усугубило ситуацию, т. к. послы держались крайне высокомерно, чем ещё больше разозлили и без того разъярённую толпу. Результатом пренебрежительного отношения со стороны послов, явился выход из подчинения стрельцов, которые избили бояр, посланных для переговоров.

На следующий день бунта к царским ослушникам присоединились подневольные люди. Они потребовали выдачи бояр-мздоимцев: Б. Морозова, Л. Плещеева, П. Траханиотова, Н. Чистого. Эти чиновники, опираясь на власть особо приближенного к царю И. Д. Милославского, занимали главные места в управленческом аппарате и располагали полной свободой действий. Естественно, что среди чиновников было распространено взяточничество. С целью сокрыть данное преступление, доносили на других людей, которые и несли наказание.

На третий день «соляного» бунта «чернью» было разгромлено около семидесяти дворов особо ненавистных дворян. Одного из бояр (Назария Чистого) — инициатора введения огромного налога на соль «чернь» избила и изрубила на куски. После этого случая царь был вынужден обратиться к духовенству и оппозиции к Морозовской придворной клике. Была выслана новая депутация бояр, возглавил которую Никита Иванович Романов — родственник царя Алексея Михайловича. Жители города выразили желание, видеть Никиту Ивановича, пользующимся среди москвичей довольно большим доверием, правящим вместе с Алексеем Михайловичем. В результате был подписан договор о выдаче Плещеева и Траханиотова. Первого в тот же день казнили на Красной площади и выдали его голову толпе, а второго царь, еще в самом начале бунта, назначил воеводой в один из провинциальных городков. После этого в Москве возник пожар, в результате которого выгорела половина Москвы. Говорили, что пожар устроили люди Морозова дабы отвлечь народ от бунта. Продолжались требования о выдаче Траханиотова; власти решили пожертвовать им лишь бы прекратить мятеж. Были посланы стрельцы в город, где воеводствовал Траханиотов. Четвертого июня 1648 года, боярина Траханиотова также казнили. Теперь очередь встала за боярином Морозовым. Пытаясь спасти «ценного» человека, его сослали в Кирилло-Белозерский монастырь с тем, чтобы вернуть его, как только бунт утихнет.

В обстановке бунта верхушка посада, низшие слои дворянства послали царю челобитную, в которой требовали упорядочения судопроизводства, разработки новых законов. В результате данной челобитной, власти пошли на уступки: стрельцам выдали по восемь рублей каждому, должников освободили от выколачивания денег битьём, были заменены проворовавшиеся судьи. Впоследствии бунт стал стихать, но бунтарям не все сошло с рук: были казнены зачинщики бунта среди холопов.

Шестнадцатого июля был созван Земский собор, решивший принять ряд новых законов. Результатом «соляного» бунта явилось утверждённое в январе 1649 года Соборное Уложение, которое было призвано облегчить народную долю и избавить управленческий аппарат от коррупции. Относительная правда восторжествовала, народные обидчики были наказаны.

Восстание Степана Разина (1670−1671 гг.)

Тема Разинского восстания — крупнейшего народного движения России XVII в. всегда вызывала большой интерес у исследователей истории нашей страны эпохи раннего средневековья. Неудивительно, что и сейчас, когда в отечественной историографии произошел пересмотр господствовавших в недавнем прошлом концепций, к ней обращаются историки. Социально-психологические и многие другие вопросы, связанные с восстанием, в свое время нашли отражение в работах В. И. Буганова и А. Н. Сахарова, до сих пор сохраняющих приоритетные позиции. В. М. Соловьев оценивал Разинское восстание в качестве «русского бунта». Считая разинское движение «русским бунтом», он не отказывается от оценки происходивших при Степане Разине событий как восстания, а на определенной стадии их развития — как крестьянской войны. В своих трудах он раскрыл сложную диалектическую сущность событий 1667 — 1671гг. В историческом контексте, они предстают как причудливый сплав разномерных и разнопорядковых стихийных проявлений, в которых различимы, одновременно, и черты бессмысленного и беспощадного бунта, и слепого мятежа, и все признаки огромного народного восстания, и характеристики так называемой крестьянской войны, и многое другое (от чисто казачьего движения, направленного против этатизма — диктата государства, до национально-освободительных, религиозных выступлений). Наконец, в этих событиях мощно дают знать о себе авантюристические начала (мистификация с лжецаревичем Алексеем и мнимым патриархом Никоном и т. п.) и банальный разбой, уголовщина (погромы, грабежи). Все это не отделено одно от другого, а сосуществует, тесно переплетается, а нередко и сталкивается между собой в силу глубинных внутренних противоречий, заложенных в самой природе разинщины — крайне пестрого, запутанного и весьма разношерстного по составу участников феномена.

Соловьев противопоставляет историческую реальность, воссозданную по источникам, мифам о разинском времени, о Разинском восстании и о самом его предводителе. Один из укоренившихся в массовом сознании мифов — XVII век, когда будто бы господствовали старые добрые русские нравы, всеобщее довольство и благоденствие. Собрав большой фактический материал, В. М. Соловьев показал обратное — насколько тяжелой была участь людей из разных слоев русского общества и, особенно из его низов (малоимущей части посада, крестьян и холопов), насколько сильно было всевластие близких к царю людей и произвол администрации на местах. Особое внимание обращено на Соборное уложение и на последствия его принятия для страны. Подчеркивая, что его принятие ускорилось, как рядом крупных городских восстаний в России, так и революцией в Англии, которая произвела большое впечатление на правящие круги всех европейских стран, Соловьев увидел в Соборном уложении «по существу усмирительную узду на народ» а в установлении бессрочного сыска беглых — его «центр тяжести» и «главный социальный смысл». Разбор содержания Уложения позволил историку показать, почему Разинское восстание, начатое донскими казаками, переросло в массовое народное движение общественного протеста, охватившее значительную часть государства.

Другой миф — о безграничной доброте «тишайшего» царя Алексея Михайловича. Отчасти, возможно, он навеян вырванными из контекста словами В. О. Ключевского, что этот царь — «добрейший человек, славная русская душа». При этом В. О. Ключевский отмечал, однако сложность и противоречивость натуры царя, который ни в чем не был «выше грубейшего из подданных», — характеристика, которая нередко не принимается во внимание. Соловьев привел несколько ярких и убедительных фактов, показывающих этого государя как тирана.

Третий миф — об оторванности донских казаков, среди которых началось Разинское восстание, от населения городов и уездов Центральной России, от крестьян и посадских, от мелких служилых людей. Следует признать, что для такого мифа имеются определенные основания. Связаны они с существенными особенностями, которые имело казачье сообщество по сравнению с населением внутренней России в образе жизни и в быту, в менталитете и в культуре. Но при всем этом донцы в XVII в. имели родственников на Руси. Они нередко приезжали к ним и жили у них, а у себя принимали людей, приезжавших на время из центра страны. Таких людей они брали с собой в боевые походы, давали им при «дуване» причитавшуюся им часть добычи, а некоторые из них даже защищали Азов во время осадного сидения 1641 г. Для Соловьева характерен исключительно взвешенный подход к разрешению очень непростого вопроса о том, насколько связан был Дон с внутренней Россией. Он сумел подчеркнуть самобытность и обособленность казачества и в то же время его тесную связь с населением Центральной России. Проявление такой связи историк усматривает в ходе самого Разинского восстания.

В настоящее время получил распространение взгляд на крупнейшие народные выступления в России XVII—XVIII вв., в том числе и на Разинское восстание, как на восстания окраин против центральной власти. Его сторонники, М. М. Сокольский и Г. Г. Нольте, указывают на наличие серьезных противоречий между центром и окраинами. При этом, по мнению Г. Г. Нольте, стремление их населения — обеспечить большее самоопределение регионов, было важным требованием нового времени, поскольку это могло способствовать ускоренному их развитию. По мнению Соловьева, такие противоречия и в самом деле являются одной из важнейших причин Разинского восстания. Так, он отмечает, что у донских казаков имелись «свои причины для недовольства, свои счеты с правительством». Их не устраивало, что постепенно «Дон попадал во все большую зависимость от Российского государства». Опасность потери вольницы «оборачивалась яростным сопротивлением» казаков, которое вылилось, в конечном счете, в Разинское восстание. Особые причины видит историк и для выступления населения такой своеобразной окраины, как Астрахань, с ее развитой торговлей. Астраханцы надеялись с помощью Разина избавиться от налогов и вымогательств, наладить собственную торговлю и поживиться за счет чужого добра.

Вместе с тем, Соловьев не разделяет мнения, согласно которому Разинское движение — лишь восстание «простонародья внутренних российских окраин». Если считать окраинами страны те территории, которые располагались к югу и к востоку от засечной черты, а внутренние уезды — к северу и к западу от нее, то осенью 1670 г. восстание распространилось во внутренние уезды вплоть до Унжи и Ветлуги, Макарьева Желтоводского монастыря и Арзамаса. Соловьев подсчитал, что «зона крестьянской войны» включала 110 городов, а стремления и чаяния ее участников, как в центральной части страны, так и за ее пределами были во многом сходны. Есть основания говорить о выступлении окраин в период Разинского восстания, но едва ли верно было бы сводить восстание только к этому (впрочем, так же, как и только к крестьянской войне). Более близким к истине является взгляд на Разинское восстание и подобные ему народные движения как на «сложное и пестрое явление», которое невозможно ограничивать «сугубо классовыми рамками».

Однако народные движения не только сложные, но и глубоко противоречивые исторические явления. Противоречия Разинского восстания Соловьев подчеркивал неоднократно. Особый интерес представляет то, как он осветил противоречия между чаяниями народа, поддерживавшего Разина, и реальными результатами временной победы разинцев в отдельных регионах страны и в первую очередь в Астрахани, где повстанцы держались дольше всего. Вместо воеводской власти астраханский посад оказался под властью разинских атаманов, а поборы и произвол воевод и приказных людей сменились установлением принудительного равенства, внедрением «военизированного управления» и диктатом «городской голи».

Если продолжить начатый историком сопоставительный ряд, то несомненный интерес должно представить сравнение того, к чему стремились сами инициаторы и застрельщики восстания, донские казаки, и того, что они реально получили от Разина. Движение, поднятое в защиту традиций донской вольной жизни и казачьей демократии, обернулось попранием вольности. Это проявилось и в организации разинцев в особое войско, что представляло собой покушение на традиционное общевойсковое единство на Дону, и казачье братство, и убийство на круге 12 апреля 1670 г. царского посланника Г. Евдокамова, вопреки воле войска Донского и нормам войскового права, и в неоднократных угрозах Степана Разина и его атаманов по адресу старшин и казаков в Черкасском городке. Так вместо вольности и войсковой демократии казаки-разинцы установили на Дону свое, по существу, неограниченное всевластие. Во многом благодаря этому к весне 1671 г. у Разина оказалось много противников среди донского казачества. По-видимому, несоответствие между чаяниями, надеждами, устремлениями участников народных движений в России и результатами этих движений является исторической закономерностью. Интерес вызывает поставленный Соловьевым вопрос — что могло бы ждать страну в случае «успешного исхода» Разинского восстания? Возможность осуществления такой исторической альтернативы историк обосновывал, во-первых, тем, что известны случаи, когда крестьянские войны побеждали (Норвегия, Китай, Украина при Богдане Хмельницком), и, во-вторых, тем, что Разин мог бы и не задерживаться у Симбирска и повести свое войско «не сворачивая и не мешкая… через земледельческие районы с крестьянским населением на Москву». Однако, на естественно возникающий вслед за этим вопрос — что было бы дальше? — Соловьев так и не ответил. По его мнению, мешает дать ответ «отсутствие четких определенных целей и установок борьбы у повстанцев и вообще крайняя противоречивость их целей». Единственное, что совершенно ясно историку — это беспочвенность и утопичность упований на «всенародный бунт» как на рывок «в мир просвещенной демократической свободы и цивилизованных отношений».

Соловьев, безусловно, прав, когда не пытается уточнить и конкретизировать картину жизни страны в случае захвата власти разинцами и ограничивается лишь общим указанием на негативные последствия такого исхода восстания. Вместе с тем трудно согласиться с историком относительно возможности военного успеха разинцев. По-видимому, Соловьев все-таки недооценил силу государства и степень его превосходства над восставшими. Разин не мог отказаться от борьбы за Симбирск и идти напрямую к Москве. Это было связано с особенностями военно-стратегического мышления донских казаков, традиционно придававших исключительно важное значение водному пути и с особенностями боевой тактики во всех крупнейших народных движениях в России XVII — XVIII вв., типичной чертой которой было стремление к овладению крупными укрепленными городами. Да и вообще Москва была слишком крепким орешком для повстанцев. Даже в период Смуты, когда государство было ослаблено, ее не смог взять Иван Болотников. Таким образом, Разин едва ли мог рассчитывать на военную победу. Тем не менее, вопрос об альтернативном варианте исхода восстания представляет несомненный интерес. Поиски ответа на него позволяют глубже уяснить характер происходивших при Разине событий и самую сущность народных восстаний в России.

Весьма интересна такая важная проблема, как влияние Разинского восстания на политику русского правительства после его подавления. Власти многое делали для того, чтобы не допустить повторения чего-либо подобного. Бросается, однако, в глаза весьма малая эффективность принимавшихся мер: бунты в России вплоть до Булавинского восстания следовали, по существу, непрерывной чередой. Постановка и решение вопроса о причинах неспособности верхов русского общества найти эффективные механизмы противодействия распространенному в народе бунтарскому духу, позволит не только глубже уяснить характер и особенности развития страны в конце XVII — XVIII в., но, возможно, прольет новый свет на историческую трагедию России новейшего времени.

В целом В. М. Соловьев сделал ценный вклад в изучение истории Разинского движения. Ему удалось показать восстание под предводительством С. Разина как явление очень непростое, которому невозможно дать однозначную оценку.

Ход восстания.

Движение С. Т. Разина зародилось в станицах донского казачества. Донская вольница всегда привлекала беглых из южных и центральных областей Российского государства. Здесь они были защищены действием неписаного закона «с Дона выдачи нет». Правительство, нуждаясь в услугах казаков для обороны южных границ, платило им жалованье и мирилось с существовавшим там самоуправлением.

Степан Тимофеевич Разин, уроженец станицы Зимовейской, принадлежал к домовитому казачеству — пользовался большим авторитетом. В 1667 г. он возглавил отряд в тысячу человек, который отправлялся в поход «за зипунами» (на Волгу, а затем на р. Яик, где с боем занял Яицкий городок).

Летом 1668 г. уже почти 20-тысячное разинское войско успешно действовало во владениях Персии (Ирана) на Каспийском побережье. Захваченные ценности разинцы обменивали на русских пленных, пополнявших их ряды. На следующий 1669 г., летом казаки разгромили у Свиного острова (южнее Баку) флот, снаряженный против них персидским шахом. Это сильно осложнило русско-иранские отношения и обострило позицию правительства к казакам.

В октябре 1669 г. Разин через Астрахань вернулся на Дон, где был встречен с триумфом. Окрыленный удачей, он занялся подготовкой нового похода, на этот раз «за доброго царя» против «изменников бояр». Очередной поход казаков по Волге на север превратился в крестьянскую смуту. Военным ядром оставались казаки, а с притоком в состав отряда огромного количества беглых крестьян, народов Поволжья — мордвы, татар, чувашей — социальная направленность движения резко изменилась.

В мае 1670 г. 7-тысячный отряд С. Т. Разина овладел городом Царицыном, в то же время были разгромлены посланные из Москвы и Астрахани отряды стрельцов. Утвердив в Астрахани казачье управление, Разин двинулся на север — Саратов и Самара добровольно перешли на его сторону. С. Разин обратился к населению Поволжья с «прелестными» (от слова: прельщать, призывать) письмами в которых, призывал примкнуть к восстанию и изводить изменников, т. е. бояр, дворян, воевод, приказных людей. Восстание охватило огромную территорию, на которой действовали многочисленные отряды во главе с атаманами М. Осиповым, М. Харитоновым, В. Федоровым, монахиней Алёной и др.

В сентябре войско Разина подступило к Симбирску, и месяц упорно осаждало его. Напуганное правительство объявило мобилизацию — в августе 1679 г. 60-тысячное войско направилось в Среднее Поволжье. В начале октября правительственный отряд под началом Ю. Барятинского нанес поражение основным силам Разина и присоединился к Симбирскому гарнизону под началом воеводы И. Милославского. Разин с небольшим отрядом ушел на Дон, где надеялся набрать новое войско, но был предан верхушкой казачества и выдан правительству. 4 июня 1671 г. он был доставлен в Москву и два дня спустя казнен на Красной площади. В ноябре 1671 г. пала Астрахань — последний оплот восставших. Участники восстания подверглись жестоким репрессиям.

Восстание Кондратия Афанасьевича Булавина (1707 — начало 1709 гг.)

За несколько лет до начала восстания на Дону, казаки, недавно основанного Бахмутского городка, избрали своим атаманом Кондратия Афанасьевича Булавина. Это свидетельствовало о решимости казаков из городков по Северскому Донцу сделать все для восстановления своих прав на солеварни по речке Бахмут (царские власти передали Изюмскому слободскому украинскому полку земли, на которых селились донские казаки).

Серьёзное недовольство казаков донецких городков вызывала не только попытка правительства отобрать у них земли по Бахмуту. В соответствии с предписанием Посольского приказа, они должны были покупать соль у государства по высоким ценам. Это наносило казакам материальный ущерб, поскольку совсем недавно соль добывали они сами. Но особенно возмущались на Донце тем, что приходилось закупать соль с тех промыслов и земель, которые начинали осваивать еще донские казаки и по праву считали своими, войсковыми. Поэтому, когда в октябре 1705 года К. Булавин решил совершить нападение на промыслы и восстановить на Бахмуте то положение, которое существовало там до прихода изюмцев, он нашел самую широкую поддержку казаков.

Предприятие окончилось полным успехом донских казаков. Вновь построенные «заводы» и строения были разорены, а соль, принадлежащую казне и частным лицам, победители взяли в виде добычи.

Булавин продолжал изгонять изюмцев с подлинно казачьих земель, примыкающих к речке Бахмут. Со своими казаками он захватил на её левом берегу «заводы», а вываренную ранее казенную соль распродал тут же на месте. Казаки обосновались на освобожденной территории и возобновили своё солеварение. Атаман запретил допускать к промыслам кого бы то ни было, кроме казаков.

Ход восстания

Несомненно, что события на Бахмуте конца 1705 года ускорили превращение удачливого и смелого атамана в подлинного руководителя Крестьянской войны.

В ответ на самовольный захват земель правительством был выслан для разбирательства дьяк — Алексей Горчаков. Вместе с ним был послан малый отряд солдат. Дьяк должен был описать имущество изюмцев, которое разорили или частично конфисковали донские казаки. Кроме того, дьяк должен был не допускать каких — либо столкновений на Донце до нового правительственного распоряжения о разграничении спорных земель. Но, выслушав дьяка, казаки решили, арестовали его, объяснив это тем, что это приказ не «великого государя» а заговор бояр.

В это время царь был всецело поглощен ходом военных операций русской армии против шведских войск во главе с королем Карлом 12. Поэтому его беспокоили и раздражали вести, приходившие из южных городов России. Воеводы постоянно жаловались на бегство крестьян и работных людей в казачьи городки на Дону. Без рабочей силы могли остаться воронежские верфи, где была создана гордость Петра и его любимое детище — Азовский военный флот. Правительство видело лишь одно решение этого вопроса — ужесточение репрессий против беглецов и подтверждение строгих запретов донским казакам принимать у себя людей из русских городов и уездов.

Для поиска беглых на Дону Петром 1 был послан князь Ю. В. Долгорукий. 2 сентября 1707 года полковник прибыл в Черкасск. Он увидел, что большинство старшин, которые должны оказывать ему помощь, вовсе не были заинтересованы в выдаче беглых. Стремясь заручиться поддержкой верхушки войска Донского, от которой во многом зависел успех его дела, полковник пошел на уступки. Он принял от войскового атамана «сказку», в которой говорилось о невозможности проведения розыска в самой донской столице.

В самом Черкасске, проявлялось недовольство приездом Ю. Долгорукого с солдатами. После ухода полковника состоялся круг, в котором казаки высказывались за то, «чтоб побить бояр и иноземцев». Своими жестокими мерами в поиске беглых Ю. Долгорукий явно ускорял свою гибель. Стихийно возникали отряды, которые по пятам следовали за солдатами и, казалось бы, только выжидали удобного момента для нападения. Вместе с полковником Ю. Долгоруким отрядом повстанцев под предводительством Булавина были убиты офицеры С. Несвицкий, М. Булгаков, В. Арсеньев и подьячий И. Дровнин. Всего было опознано 17 убитых.

Разгром карателей полковник Ю. Долгорукого, проведенный под руководством атамана К. Булавина, явился началом большого народного восстания на Дону. Первая победа повстанцев показала, что у донского казачества появился новый, решительный и смелый предводитель, способный повести за собой людей.

После расправы над карателями булавинцы двинулись вверх по Донцу. По казачьим городкам рассылались письма с призывом присоединиться к восстанию. Уже через два дня после событий в Шульгинском булавинское войско представляло собой внушительную силу в 500 конных и столько же пеших казаков.

На кругу в Старом Боровском городке Булавин сообщил, что собирается идти на другие казачьи городки по Донцу и там «казаков к себе приворачивать. И как городки свои к себе склонят, и коньми, и ружьем, и платьем наполнятца, и пойдут на Азов и на Таганьрог, и освободят ссылочных и каторжных, которые им будут верные товарыщи... И на весну собрався, пойдут на Воронеж и до Москвы... «.

Убежденность К. Булавина и И. Лоскута (казацкого полковника), их глубокая вера в торжество народного дела оказали сильное влияние на казаков городка. Те пошли за булавинцами. Под знамёна булавинцев становились всё новые и новые городки.

Но как только в Черкасске узнали о событиях в Шульгинском, атаман Л. Максимов и ближайшие к нему старшины наспех собрали войско и выступили против повстанцев. 18 октября состоялся бой в двух верстах от Закотного городка войска старшин и войска повстанцев. В результате боя повстанцы понесли поражение, но самого Булавина и многих его сподвижников захватить не удалось.

Тем временем во многих городах на Донце стали возникать отряды из казаков, которые впоследствии примыкали к войску Булавина.

В Черкасске Булавин убедился, что многие казаки и такие видные старшины, как Зерщиков и Поздеев, намерены продолжать борьбу против царских властей. Очевидно, старшины одобрили намерение Булавина подключить к выступлению запорожских казаков.

Поэтому Булавин отправляется в Запорожскую сечь с тем чтобы уговорить казаков участвовать в повстанческом движении. В своей речи атаман обращается к раде за разрешением «поднять охотное войско» (добровольцев), на жалование которому он обещал дать 7000 червонных. Обращаясь к казакам, Булавин призывал их не только защищать свои права, но «идти на Русь». Атаман обращается к казакам принять участие в восстании. «Атаманы молодцы, дородные охотники, вольные всяких чинов люди, воры и разбойники. Хто похочет с военным походным атаманом Кондратием Афонасьевичем Булавиным, хто похочет с ним погулять по чисту полю, красно походить, сладко попить до поесть, на добрых конях поездить, то приезжайте в терны вершины самарские. А са мною силы донских казаков 7000, запорожцев 6000, Белые орды 5000 «.

Призывы К. Булавина находили поддержку среди подавляющего большинства населения Дона. Однако были и такие отдельные казачьи группы, которые зимой принимали активное участие в борьбе против воставших и поддерживали мероприятия войсковых властей.

" Прелестные письма" К. Булавина сыграли огромную роль в деле распространения восстания на новые территории, включения в борьбу широких масс трудящегося населения. Написанные ярким, образным языком, они выражали многовековое стремление угнетенного люда к справедливости. В них проявлялся решительный протест против произвола и деспотизма помещиков и государственной власти. Интересно «прелестное письмо», написанное в Пристанском городке в марте 1708 года. Письмо представляло собой обращение к широким народным массам и было адресовано «в русские города... также и в села и в деревни «. В нём названы враги с которыми надо вести борьбу. Это «князья» и «бояре» -традиционный враг восставшего народа в период всех восстаний и Крестьянских войн прошлых времён, а также новый противник, появление которого связано с реформами первой четверти восемнадцатого века — ненавистные всему народу «прибыльщики» и «немцы». Настороженное отношение широких слоев населения страны к иноземцам объяснялось прежде всего тем, что из их среды выходило немало угнетателей. Отдельные иностранцы — Виниус, Койет, Марселис и т. д. — становились владельцами мануфактур с жестокой эксплуатацией вольнонаемного, а особенно принудительного труда. А в конце 17 — начале 18 века в России появилось еще больше иностранцев, чем когда бы то ни было до этого. С ними население города и деревни связывало нередко и новые тяжелые повинности, и многие непривычные изменения в быту, зачастую насильно насаждавшиеся властью и вызывавшие в народе большое раздражение. Среди крестьян, посадских людей и казаков было распространено мнение о том, что «немцы» оказывали влияние на царя и даже управляли им. Однако в призывах Булавина проявлялся и характерный для русского крестьянства и казачества наивный монархизм — «стоять за дом пресвятыя богородицы» и «за благочестивого царя» .

Призывы Булавина к крестьянам не пропали даром. С марта 1708 года народное движение развернулось в Тамбовском, Козловском, Воронежском, Усердском, Белгородском и Пензенском уездах. Здесь особенно появилась роль донского казачества как организатора Крестьянской войны.

Успехи, достигнутые булавинцами на Донской земле, вызывали всё большую обеспокоенность представителей царской администрации. В помощь посланному ранее стольнику С. Бахметеву на Дон направлялось дворянское ополчение. Оно формировалось в Москве и других городах. На помощь старшинскому войску губернатор И. Толстой послал полковника Н. Васильева с азовскими казаками и калмыками. Встреча булавинцев и старшинского войска произошла в районе волгодонской Переволоки, у речки Лисоватки. Надо сказать, что даже помощь губернатора не спасла войско старшин от поражения. Видя настроение казаков в своём войске (многие казаки сочувствовали повстанцам) старшины срочно собрали круг. Но как раз тогда, когда проводился круг, булавинцы внезапным ударом смяли войска противника. Был захвачен весь старшинский обоз — 4 пушки, пороховую казну и свинец, а также 8000 рублей.

27 апреля войско Булавина подошло к Черкасску. 1 мая 1708 года Булавин взял Черкасск. 9 мая в Черкасске состоялся круг, на котором единодушно донским войсковым атаманом был избран К. А. Булавин. В середине мая 1708 года из Черкасска были отправлены два письма: в Посольский приказ и в слободские украинские полки. Судя по тексту первого письма, его составители стремились к сохранению мирных отношений с царскими властями. «Все мы христиане» , — подчеркивали булавинцы, обосновывая необходимость соглашения и признания Москвой сложившейся на Дону ситуации. Но обращение войска Донского царские власти оставили без внимания. Не могло быть и речи о том, чтобы прекратить военные действия против повстанцев.

Тем временем в войске повстанцев зрел заговор: черкасские старшины попытались сами возглавить восстание и направить его в русло своих политических интересов. Поначалу это выразилось в их стремлении превратить Булавина в своего ставленника. Но когда они убедились, что войсковой атаман остался выразителем воли казачьих низов и широких народных масс, у И. Зерщикова и др. старшин стало крепнуть намерение устранить его. Однако это сейчас сделать было нельзя. Помешали бы оставшиеся в Черкасске казакиповстанцы.

Тем временем при попытке взять крепость Азов войска повстанцев были разбиты. Последствия поражения у Азова были очень большими. Это поражение поставило повстанцев на грань катастрофы. Разгром повстанческого войска у стен Азова полностью перечеркивал все намерения и расчеты Булавина. Теперь уже и речи не могло быть о походе на Москву. Арест Хохлача — одного из старшин булавинского войска был первым успехом заговорщиков-старшин. Булавин не мог теперь рассчитывать на помощь своих сторонников, уцелевших под Азовом. Теперь без своего предводителя Хохлача не представляли собой какой бы то ни было организованной силы.

Характерно, что сходный, связанный с предательством путь спасения избрала через 66 лет после событий в Черкасске, в 1774 году кучка богатых яицких казаков, выдавших властям Пугачева, которого они долгое время поддерживали.

Нет даже приблизительных данных о числе участников старшинского заговора. Во всяком случае, изменники и заговорщики имели подавляющее преимущество над немногочисленными сторонниками Булавина, которые были вынуждены занять вместе с ним оборону в каменном доме бывшего атамана Л. Максимова. В этом доме в бою с врагами закончилась жизнь предводителя восстания. Почему же 7 июля в Черкасске старшины оказались гораздо сильнее булавинцев? Причины здесь две. Первая заключалась в том, что очень много сторонников Булавина ушло к Азову и полегло под стенами крепости, а уцелевшие после сражения были рассеяны и перебиты конниками Казанкина, захватившими Хохлача. Не случайно старшины решили напасть на Булавина лишь после пленения походного атамана, когда убедились, что возвращения из-под Азова булавинцев в виде такой же организованной силы, которая ушла к крепости, опасаться нечего. Тех же верных Булавину казаков, которые остались в войсковой столице, было, очевидно так мало, что старшины их не боялись. Вторая причина связана с быстротой и оперативностью, с которой действовали 7 июля предатели еще до нападения на Булавина. Во всяком случае им удалось как бы изолировать предводителя восстания с его очень немногочисленными сподвижниками в его доме и не допустить какой-либо помощи со стороны.

Восстание Емельяна Пугачева (1773−1775 гг.)

Вторую половину XVIII в. отличает резкое повышение социальной активности трудового населения: владельческих, монастырских и приписных крестьян, работных людей мануфактур, пародов Поволжья, Башкирии, яицких казаков. Своего апогея она достигла в крестьянской войне под предводительством Е. И. Пугачева.

На Яике, где в сентябре 1773 г. появился самозванец, выдававший себя за Петра III, сложились благоприятные условия, чтобы его призывы нашли отклик сначала у казачества, а затем и у крестьян, работных людей, башкир и народов Поволжья.

Царское правительство на Яике, как и всюду, где оно переставало нуждаться в услугах казачества для обороны пограничной территории, начало проводить политику ограничения его привилегий: еще в 40-х гг. была отменена выборность войсковых атаманов, казаки стали привлекаться на службу вдали от родных мест. Ущемлялись и хозяйственные интересы казаков — в устье р. Яик правительство соорудило учуги (заграждения), препятствовавшие продвижению рыбы из каспийского моря в верховья реки.

Ущемление привилегий вызвало разделение казачества на два лагеря. Так называемая «послушная» сторона готова была ради сохранения части привилегий согласиться с утратой прежних вольностей. Основная масса составляла «непослушную сторону», постоянно посылавшую ходоков к императрице с жалобами на притеснения «послушных» казаков, в чьих руках находились все командные должности.

В январе 1772 года «непослушные» казаки отправились с хоругвями и иконами к прибывшему в Яицкий городок царскому генералу с просьбой сместить войскового атамана и старшин. Генерал велел стрелять по мирному шествию. Казаки ответили восстанием, для подавления которого правительство направило корпус войск.

После событий 13 января был запрещен казачий крут и ликвидирована войсковая канцелярия, управление казаками осуществлял назначенный комендант, подчинявшийся оренбургскому губернатору. В это время появился Пугачев.

Никто из его предшественников-самозванцев не обладал качествами вождя, способного повести за собою массы обездоленных. Успеху Пугачева, кроме того, способствовала благоприятная обстановка и те люди, к которым он обратился за помощью для восстановления своих якобы попранных прав: на Яике не утихало возбуждение от недавнего восстания и ответных мер правительства; казаки владели оружием и представляли наиболее организованную в военном отношении часть населения России.

Участники крестьянской войны

В крестьянской войне под предводительством Пугачёва принимало участие разнообразные слои тогдашнего населения России: крепостные крестьяне, казаки, различные нерусские народности.

Ход восстания

Восстание началось 17 сентября 1773 года. Перед 80 казаками, посвященными в «тайну» спасения Петра III, был зачитан манифест, и отряд двинулся в путь. Манифест удовлетворял чаяния казаков: царь жаловал их рекою, травами, свинцом, порохом, провиантом, жалованьем. Крестьянских интересов этот манифест еще не учитывал. Но и обещанного было достаточно, чтобы на следующий день отряд насчитывал уже 200 человек, ежечасно в его состав вливалось пополнение. Началось почти трехнедельное триумфальное шествие Пугачева. 5 октября 1773 года он подошел к губернскому городу Оренбургу — хорошо защищенной крепости с трёхтысячным гарнизоном. Штурм города оказался безуспешным, началась его шестимесячная осада.

Под Оренбург правительство направило войско под командованием генерал-майора Кара. Однако повстанческие войска наголову разбили 1,5-тысячный отряд Кара. Та же участь постигла отряд полковника Чернышова. Эти победы над регулярными войсками произвели огромное впечатление. К восстанию — иные добровольно, иные по принуждению, присоединились башкиры во главе с Салаватом Юлаевым, горнозаводские рабочие, приписные к заводам крестьяне. В то же время появление в Казани Кара, позорно бежавшего с поля боя, посеяло панику среди местного дворянства. Тревога охватила столицу империи.

В связи с осадой Оренбурга и длительным стоянием у стен крепости войск, численность которых в иные месяцы достигала 30 тысяч человек, перед предводителями движения возникли задачи, которых не знала практика предшествующих движений: необходимо было организовать снабжение повстанческой армии продовольствием и вооружением, заняться комплектованием полков, противопоставить правительственной пропаганде популяризацию лозунгов движения.

В Берде, ставке «императора Петра III», расположенной в 5 верстах от блокированного Оренбурга, складывается свой придворный этикет, возникает своя гвардия, император обзаводится печатью с надписью «Большая государственная печать Петра III, императора и самодержца Всероссийского», у молодой казачки Устиньи Кузнецовой, на которой женился Пугачев, появились фрейлины. При ставке создается орган военной, судебной и административной власти — Военная коллегия, ведавшая распределением имущества, изъятого у дворян, чиновников и духовенства, комплектованием полков, распределением вооружения.

В привычную форму, заимствованную из правительственной практики. вкладывалось иное социальное содержание. В полковники «царь» жаловал не дворян, а представителей народа. Бывший мастеровой Афанасий Соколов, более известный под прозвищем Хлопуша, стал одним из выдающихся руководителей повстанческой армии, действовавшей в районе заводов Южного Урала. В лагере восставших появились и свои графы. Первым из них был Чика-Зарубин, действовавший под именем «графа Ивана Никифоровича Чернышева».

Провозглашение Пугачева императором, образование Военной коллегии, введение графского достоинства, свидетельствует о неспособности крестьянства и казачества сменить старый общественный строй новым — речь шла о смене лиц.

В месяцы, когда Пугачев был занят осадой Оренбурга, правительственный лагерь интенсивно готовился к борьбе с восставшими. Спешно стягивались к району восстания войска, вместо отстраненного Кара, главнокомандующим был назначен генерал Бибиков. Чтобы воодушевить дворян и выразить им свою солидарность, Екатерина объявила себя казанской помещицей.

Первое крупное сражение пугачевцев с карательной армией состоялось 22 марта 1774 года под Татищевой крепостью, оно длилось шесть часов и закончилось полной победой правительственных войск. Но стихия крестьянской войны такова, что потери были быстро восполнены.

Второй этап крестьянской войны.

После этого поражения, Пугачев вынужден был снять осаду Оренбурга и, преследуемый правительственными войсками, двинуться на восток. С апреля по июнь главные события крестьянской войны развернулись на территории горнозаводского Урала и Башкирии. Однако сожжения заводов, изъятия у приписных крестьян и работных людей скота и имущества, насилия, чинимые над населением заводских поселков, приводили к тому, что заводовладельцам удавалось вооружить на свои средства работных людей, организовать из них отряды и направить их против Пугачева. Это суживало базу движения и нарушало единство восставших. Под Троицкой крепостью Пугачев потерпел еще одно поражение, после которого устремился сначала на северо-запад, а затем на запад. Ряды восставших пополнили народы Поволжья: удмурты, марийцы, чуваши. Когда 12 июля 1774 г. Пугачев подошел к Казани, в его армии насчитывалось 20 тысяч человек. Городом он овладел, но кремлем, где засели правительственные войска, не успел — на помощь осажденным подоспел Михельсон и нанес повстанцам очередное поражение. 17 июля Пугачев вместе с остатками разбитой армии переправился на правый берег Волги — в районы, населенные крепостными и государственными крестьянами. Начался третий период крестьянской войны.