Лингвостилистические особенности перевода повтора в художественном тексте

Последние десятилетия характеризуются стремительным развитием лингвистики текста. Одна из ее задач — рассмотрение текста с точки зрения его смыслового и идейно-художественного единства, определение принципов организации текста, а также изучение функционально-стилистического своеобразия языковых явлений в текстах различной коммуникативно-прагматической направленности. Важным при таком подходе становится исследование отдельных языковых стилистически маркированных явлений, которые способствуют организации, когезии и когерентности текста. К таким стилистически значимым явлениям можно отнести повтор.

Разнообразие видов и функций языковых повторов привлекают в последнее время внимание многих ведущих исследователей (И.В. Арнольд, М. Я. Блох, О. А. Добижа, Е. А. Иванчиковой, Р. А. Вафеева, Т. А. Хазахерова и др.). Повтор как реалия функционирующей языковой системы рассматривается учёными с разных позиций: как грамматическое средство языка (Е.И. Иванчикова, Л. В. Лисоченко и др.), как экспрессивно-стилистическое средство (А.Н. Кожин, Т. Г. Хазагеров и др.), как нарушение языковой нормы (И.В. Формановская, Т.А. Дегтярёва). В центре внимания ученых оказался повтор как средство усиления, актуализации, гармонизации структуры текста (Г.Ф. Гаврилова, Е. И. Диброва, Л. В. Лисоченко, Н. А. Николина, К. Э. Штайн и др.).

В целом можно констатировать, что такое направление исследований в области языка, сравнительно-сопоставительного анализа повторов в разнородных языковых системах объясняется не только собственно научной значимостью для лингвистики текста рассматриваемого явления, но и возможностью проанализировать художественное творчество и его основных составляющих, в данном случае повторов. Идиостиль отдельного писателя является отражением языкового сознания народа, обладающего собственной уникальной культурой. Приёмом концептуализации и актуализации смысла текста является экспрессия, выраженная через повторы, как текстосвязующие средства.

В данной работе анализируются повторы, как языковые средства, для логического построения высказывания, для дополнительной актуализации высказывания. Сделана попытка исследовать способы и методы реализации повторов для создания настроения, экспрессии ситуации, подчёркивания необходимость и актуальность данного лингвистического явления.

Анализ языкового материала двух неблизкородственных языков, английского и русского, позволяет проанализировать структурные способы воплощения концепта усиления и актуализации, воздействие текста на читателя, взаимодействие автора и переводчика.

Целью работы является изучение лингвостилистических особенностей перевода повтора в художественном тексте (на примере повести Дж.К. Джерома «Трое в лодки, не считая собаки»).

Объект исследования — повесть Дж.К. Джерома «Three Men in a Boat» и ее перевод на русский язык.

Предмет исследования — лингвостилистические особенности перевода повтора в художественном тексте (на примере повести Дж.К. Джерома).

Задачи работы:

1) изучить понятие и основные функции повтора в художественном тексте;

2) рассмотреть основные классификации повтора в лингвистике;

3) выявить лингвостилистические особенности перевода повтора в художественном тексте (на примере повести Дж.К. Джерома «Трое в лодки, не считая собаки»).

Цели и задачи исследования определили выбор методов и приемов, используемых в работе: метод компонентного анализа, элементы этимологического анализа, описательный метод с применением приемов наблюдения, интерпретации, сравнения, обобщения, а также типологический метод, который заключается в выделении общих признаков, характеризующих исследуемые лексические единицы.

Материалом исследования послужила повесть Дж.К.Джерома «Three Men in a Boat» и ее русский перевод: «Трое в лодке, не считая собаки», а также ряд англоязычных произведений, представленных в списке использованных источников.

Теоретическая значимость работы состоит в определенном обобщении результатов исследований по проблеме влияния повтора на стилистику художественного текста. Результаты исследования систематизируют данные о повторе и его переводе в художественного тексте.

Практическая значимость исследования заключается в том, что материалы работы могут найти применение при подготовке спецкурсов, посвященных проблемам лингвистики, переводоведения, зарубежной литературы, при оформлении тем курсовых и дипломных работ студентов.

Структурно работа включает в себя введение, три главы, заключение и список использованных источников.

Во введении определяется актуальность исследования, тема, объект, предмет, задачи, методы и значимость работы.

Первая глава посвящена изучению теоретических аспектов функционирования повтора в художественном тексте. Детально разбирается понятие повтора и его основные функции в тексте художественного произведения. Рассматриваются различные классификации повторов, представленные в работах отечественных и зарубежных исследователей.

Вторая глава работы посвящена анализу литературных данных посвященных особенностям перевода повтора в произведениях У. Коллинза «Лунный камень», «Женщина в белом» и Л. Кэрролла «Алиса в стране чудес».

Третья глава работы посвящена сделанному нами анализу особенностей перевода повтора в произведении Дж.К.Джерома «Трое в лодке, не считая собаки». На примере оригинального текста повести «Three Men in a Boat» и русского перевода («Трое в лодке, не считая собаки») проводится анализ используемых автором и переводчиком приемов повтора.

В заключении сделаны основные выводы по проведенному исследованию, представлены результаты анализа повтора в тексте повести и ее переводе.

ГЛАВА 1. ПОВТОР В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ

1.1 Понятие и основные функции повтора в художественном тексте

Среди лингвистов, занимающихся проблемами стилистики, нет единого мнения о классификации стилистических средств. Некоторые ученые предпочитают выделять тропы и фигуры [2], под которыми понимаются лексические и синтаксические изобразительно-выразительные средства, выполняющие специальную стилистическую функцию. Профессор Ю. М. Скребнев выделяет синтагматические и парадигматические стилистические средства, рассматриваемые как стилистика «единиц» и стилистика «рядов». И. Р. Гальперин подчеркивает разницу между выразительными средствами языка, служащими для эмоционального и логического усиления речи, зафиксированными в грамматиках и словарях, и стилистическими приемами, которые являются сознательной литературной обработкой языковых фактов. И. Р. Гальперин рассматривает стилистический прием как обобщение, типизацию объектив, но существующих в языке средств и их качественное при этом преобразование, «сознательное и намеренное усиление какой-либо типической структурной и/или семантической черты языковой единицы, достигшее обобщения и типизации и ставшее таким образом порождающей моделью» [8, с. 30]. Полемизируя с И. Р. Гальпериным по поводу данного определения, профессор И. В. Арнольд подчеркивает недоказуемость и несущественность основы данного определения — «намеренность и целенаправленность» употребления какого-либо элемента — для интерпретации текста. Следует, однако, отметить, что намерение автора использовать тот или иной стилистический прием (в трактовке И.Р. Гальперина) может осуществляться как сознательно, так и подсознательно: творческое воображение, уровень владения родным языком писателем или поэтом никоим образом не могут сравниться с уровнем владения языком среднестатистическим читателем. В то же время для интерпретации художественного текста, понимания заложенной автором эмоционально-эстетической, художественной информации искушенному читателю необходимо знать основные модели использования языковых единиц. Как отмечают все стилисты, глубокое прочтение текста во многом зависит от интеллекта и фоновых знаний читателя. Каждый стилистический прием (метафора, метонимия, ирония, хиазм и т. д.) имеет определенные механизмы построения. Эти механизмы позволяют реализовать тот или иной прием на разных языковых уровнях, не разделяя их только на лексические и синтаксические стилистические средства.

Такое стилистическое явление, как повтор, подтверждает правильность термина «стилистический прием», т.к. его «осознанность и намеренность» ни у кого не вызывает сомнения. К тому же данный прием трудно отнести к одному языковому уровню: повтор встречается на фонетическом, лексическом, грамматическом: морфологическом и синтаксическом уровнях.

Впервые на явление повтора обратил внимание в 20-е гг. прошлого века советский лингвист В. М. Жирмунский, который связывал это понятие с выявлением структуры текста.

За основу определения понятия повтора традиционно принимают мнение Т. В. Харламовой, согласно которому под повтором понимается стилистический прием наименования ранее указанного в определенном контексте денотата — лица, предмета, качества, действия. Именно повторение слов, по мнению ученого, выполняет в языке функцию

основного строительного материала текста, составляет ядро.

Фигура повтора определяется В. П. Москвиным как стилистический прием, «состоящий: а) в повторении в непосредственной близости друг от друга одной и той же единицы (звука, морфемы, слова); б) в использовании в тех же условиях сходных единиц (похожих звуков, созвучных слов)» [30, с. 81]. Единицы повтора, таким образом, могут быть реализованы на всех языковых уровнях. Помимо этого, принципиальна комбинация повторяющихся компонентов, которые могут «занимать одну и ту же позицию в нескольких речевых единицах, могут занимать противоположные позиции, два компонента могут меняться местами» [29, с. 240].

Повторяться могут любые члены предложения, словосочетания, которые расположены рядом.

Повтор главным образом выполняет делиберативную и усиливающию функции, а также ритмико-интонационную, прежде всего функции динамизма и замедление. Как замечает Н. А. Кожевникова, повтор имеет в художественном тексте не только широкую сферу применения, но и разнообразные формы выражения. Объемом повторяющихся элементов может выступать слово или сложное синтаксическое целое. Рассмотрим это на примерах:

They say no no no no no no no no nо, help blind baby, poor little girl help help both, trampled no no no no no no no no no no no no no no no no no no no, no where my daughter, no help for blind babies poor little girls I am glad I bit Mr. Astley.

The cartridges went chink chink chink

… Nursey, please, please, please, please, please call me Rebecca [велш, с.19].

Come on. Come on. Come on. Come on. Come on, Eidothea urged: «In the horse’s woody bowel we groaned and grunt … Why do you weep?.

She ought to do something but she couldn’t. There was no fight left. I won’t close my eyes. I won’t close my eyes [48,с.136].

I would instruct Sir Chris. In what had passed, still glowing with Rage and Indignation, and he would say Poh! Poh! All will be well, all will be well [46,с.55].

Domino’s right, ther’s only now. Forget it. Forget it. You can’t bring it back. You can’t bring them back [61,с.42].

Повторы могут уточнять уже сказанное, быть средством выражения, стилизации. К. Кожевникова считает, что повтор слова или оборота вызван чувством, замедляющим протекание мысли, например, гневом, сильными эмоциями.

Г. Я. Солганик отмечает, что причины повтора заключаются в основной функции языка — быть средством общения, поскольку он связан с потребностью говорящего донести мысль до слушателя.

Повтор может также помочь адресату лучше понять сказанное, если посторонний шум мешает успешной коммуникации. Поэтому британский лингвист Д. Таннен подчеркивает, что повтор, выступая как яркое проявление избыточности в языке, в определенных условиях,

например, когда шум мешает успешной коммуникации, является мотивированным [59,с.120]. Ученый также отмечает, что повтор дает возможность говорящему быстрее выражать свои мысли, обдумывая при этом следующую реплику; повтор предоставляет слушателю возможность воспринимать информацию с той же скоростью, с которой

она ему передается.

К. Кожевникова добавляет, что благодаря повторяющимся словам устанавливается ассоциативная связь между различными предметами изображения, которые связаны также тематически.

Нельзя не принять во внимание мнение Г. Я. Солганика, который подчеркивает, что повтор имеет значение не сам по себе, а лишь указывает на внутреннюю структурную соотнесенность предложений, то есть синтаксическую связь, которая осуществляется определенными синтаксическими моделями. Он обнаруживает, выражает эту связь,

делает ее осязаемой, реальной [40,с. 47].

В нашем исследовании за основу понятия повтора как основного лексико-семантического средства связности берется определение С. Е. Максимова, согласно которому является повтором употребление одной или нескольких лексических единиц в предложении, которые не несут никакой новой информации, а лишь воспроизводят некоторые элементы из предыдущих частей текста, таким образом, сообщая о них с другой стороны

Рассматривая повтор как текстовое явление, выходящее за рамки предложения, следует указать, что внешняя связность текста, с одной стороны, создается повторами на уровне этажного сцепления его компонентов, а с другой — повтором выражается его целостность, что обеспечивает внутреннее единство макроструктуры текста.

Особое внимание обращается исследователями на повтор как стилистическое средство и средство экспрессии текстов. Лингвисты отмечают, что художественный повтор отличается от непроизвольного: 1) наличием целевой установки на выразительность текста, на его ритмику, усиление эффекта; 2) включенностью в систему стилистических фигур и, следовательно, наличием моделей и правил, типологией и терминами.

Повторяться в тексте могут слова, словосочетания и предложения. По мнению М. Львова, богатая синонимия словосочетаний или некоторых типов простого предложения, вариативные формы в пределах отдельных частей речи или связей слов в предложении, параллелизм синтаксических конструкций — все это создает условия для широкого стилистического выбора языковых средств. Е. А. Покровская отмечает, что повтором (экспрессивной синтаксической конструкцией) принято называть «неоднократное появление в определенном отрезке языковой единицы на соответствующем лингвистическом уровне» [33, с. 144].

В качестве самостоятельного направления исследования выделяется функционирование и функции повторов в текстах. Так, с позиции Е. А. Покровской, художественно-стилистическими функциями повторов являются: ассоциативно-композиционная (развертывание текста по ассоциативному принципу); усложняюще-перцептивная (состоит в создании мерцающих смыслов, затемнении смысла, усложнении восприятия текста); фоно-ритмическая (внесение элементов фонетической и ритмической организации поэтического текста в текст прозаический). Говоря о функциях лексических повторов, А. П. Урбаева отмечает следующие: усиления, нарастания, создания подтекста, создания фона, текстообразующая, ритмообразующая, эмоционально-экспрессивная и др.; повтор может выполнять сразу несколько функций.

В зарубежной стилистике повтор рассматривается как способ выражения концепта произведения посредством механизма линейных повторений. Повтор изучается также с позиций смысловой связности текста (С. Ульман, У. Хендрикс) и как риторическая фигура, имеющая образное значение, отражающая индивидуальную авторскую манеру (Д. Кристал, Д. Дейви).

Композиционная организация художественного текста соотносится с особенностями его семантической структуры. Повторяющиеся текстообразующие средства в каждом отрезке текста актуализируют ту или иную характеристику данного отрывка, даже расположенные в разных сегментах текста, они семантически согласованны между собой и организуют смысловую структуру текста.

В.А. Мальцев отмечает способность повтора создавать на любом языковом уровне параллелизм. Параллелизм соотносит между собой сегменты текста, образуя симметричные построения, упорядочивая композиционную структуру и воссоздавая смысловую однородность данных сегментов. Исследователь подчеркивает, что повтор направлен на то, чтобы преодолеть линейность текста, он заставляет читателя возвращаться к ранее декодированному сегменту текста и сопоставлять его с сегментом, декодируемым в данный момент.

Повтор как реализация эквивалентности, становится фактором структурирования художественного текста, организует мотивы, образы, формирует звенья семантико-стилистической системы писателя.

Повтор как способ создания смысловой целостности художественного текста представлен в работах И. В. Арнольд и И. Я. Чернухиной. Наиболее часто повторяющиеся значения слова, как отмечают авторы, образуют семантическую сопряженность слов, что и обеспечивает интеграцию частей текста.

Отдельные исследователи, например А. П. Сковородников, изучают повторы в связи с позицией, занимаемой ими в тексте. Рассматривая позиционно-лексический повтор как стилистическое явление, А. П. Сковородников называет его основные функции: повторы единиц текста актуализируют значимость этих единиц, выделяют главную идею, существенные детали, подчеркивают рему высказывания, служат для интенсификации действия, для синтаксического распространения высказывания и т. д. [38, с.71−76]

Как справедливо отмечает Т. В. Харламова, значение повтора велико на всех языковых уровнях, поскольку он является важным средством достижения текстовой связности и единства. Благодаря повторам создается светотень смысла; повтор является определенным кодом, ключом, с помощью которого происходит переключение с одного предмета на другой, второстепенный предмет. Повтор не только обращает внимание

читателя к важному отрезку в тексте и способствует его связности, но и служит для создания другого эффекта: чем больше говорится о ком-то или чем-то, тем больше внимания обращается на другой объект.

Так, повтор как будто становится фоном, на котором ярче проявляются другие смысловые элементы текста. Д. Таннен по этому поводу добавляет, что прием повторения способствует лучшему пониманию заложенной в тексте информации, поскольку внимание читателя, прежде всего, привлекается новой информацией, а уже известное выступает фоном, необходимым для лучшего восприятия нового материала.

При всей кажущейся простоте повтор имеет огромный стилистический потенциал в силу своей полифункциональности. Одна из основных его функций, помимо экспрессивной и эмотивной, — ритмическая. Ритмическая функция повтора определяет построение классического стиха, благодаря чему можно рассматривать ритм и рифму скорее как языковые выразительные средства, чем стилистические приемы. Наряду с ритмом и рифмой стилистический прием аллитерации воспринимается как данность, неотъемлемая часть поэзии, создающая специфику стиха. В прозе ритмическая функция более заметна, стилистически более значима, она определяет экспрессивность и эмоциональную насыщенность данного приема. Например:

Without that spinning mill, as everybody in Braddle knew, for it was there that everybody in Braddle worked — the heart of Braddle would cease to beat [53, с. 189].

В рассказе Альфреда Коппарда «Дань» отмечено троекратное употребление названия городка Braddle в двух предложениях, и восемь раз в пределах двух следующих друг за другом абзацев. В результате рассказ приобретает песенный, балладный характер, создается определенный ритм ритм биения сердца: the heart of Braddle would cease to beat.

Многие поколения жителей городка Брэдл трудились на фабрике не покладая рук, потому что если бы фабрика прекратила работу, то и жизнь в городке остановилась бы. Фабрика была его «сердцем» во все времена, в меняющихся исторических условиях. Именно повтор превращает данный рассказ в балладу о трудовых буднях, о жертвах и потерях, понесенных несколькими поколениями простых тружеников, тем самым создавая фон для усиления сатирического характера произведения. Ритмическая функция повтора в данном рассказе связана с его организующей функцией. Повтор ключевого слова Braddle (восемнадцать раз на четырех страницах рассказа) способствует организации всех абзацев, как контактно, так и дистантно расположенных, в одно целое, усиливает смысловую и эмоциональную связь между предложениями, обеспечивает единство (интеграцию) текста, выделяет основную идею произведения — противоречие, внутренний конфликт между простыми тружениками — жителями Брэдла и представителями правящего класса.

Неоспоримым является тот факт, что повтор способствует наращиванию содержательного потенциала слова, меняя его значение, добавляя новые значения или компоненты значения. Благодаря повтору текст приобретает дополнительную экспрессию и модальность. Это хорошо видно из приведенного примера, в котором обнаруживается смысловая и экспрессивная трансформация названия. Имя собственное (Braddle) выполняет номинативную функцию, указывая на место действия рассказа, и лишено лексического значения. Оно не является ни в коей мере «говорящим» именем, т.к. не связано семантически ни с одним словом английского языка.

Однако постепенно происходит расширение его семантической структуры, приращивается компонент «одушевленный», затем — «работающий», компонент положительной оценки и т. д. Благодаря повтору данный топоним «обрастает» особыми качествами и свойствами содержательного характера, что облегчает процесс инференции. В рамках данного контекста указанный топоним начинает означать рабочий класс, большинство, эксплуатируемое кучкой богачей.

Особенность повтора как стилистического приема не столько в его способности реализовать большое количество функций в художественном тексте, сколько в их одновременной реализации.

Наряду с экспрессивно-эмоциональной и модально-оценочной функциями, которые являются неотъемлемой составляющей данного стилистического приема, повтор выполняет фоновую и символическую функции. Повтор способствует реализации других стилистических приемов и активно участвует в создании определенного художественного образа.

Классическим примером может служить рассказ Э. Хемингуэя «Cat in the Rain» («Кошка под дождем»). Любимый автором образ дождя — символ несчастья или неудовлетворенности, неустроенности — в полной мере раскрывается в данном рассказе. Ключевое слово rain, входящее в название рассказа, служит доминантной единицей повтора, которую автор использует одиннадцать раз (rain, raining), создавая атмосферу уныния, внутреннего дискомфорта.

Эта атмосфера усиливается контрастным повтором слов bright, green, т.к. речь идет об Италии, где дождь — редкое явление и почти всегда царит радостное оживление. Повтор слова rain подчеркивает, что именно такая погода доминирует в душе героини — нет дома, близких друзей, нет тепла и уюта. Именно повтор дает возможность читателю извлечь подтекстовую информацию, прочитать «между строк» о взаимоотношениях описываемой пары.

На первый взгляд, название рассказа соответствует его фабуле. Молодая женщина не может пойти на прогулку из-за дождя и наблюдает в окно, что происходит на улице. Девушка видит кошку, которая пытается укрыться под столом. Героиня хочет спасти ее, но из-за дождя не может сразу выйти из отеля, а когда выходит, то оказывается, что кошка убежала. Слово cat повторяется тринадцать раз, заставляя читателя мысленно возвращаться к названию рассказа. Постепенно читателю раскрывается смысл метафоры: героиня и есть та «кошка под дождем», мятущаяся тонкая натура, страдающая от непонимания и одиночества.

Постепенно словосочетание cat in the rain приобретает символическое значение одиночества. Именно повтор дает возможность читателю глубоко интерпретировать текст, позволяет за незамысловатой фабулой разглядеть драматизм ситуации, понять характеры персонажей, нарисованных несколькими штрихами. Повтор дает возможность автору добиться драматичного эмоционального накала.

Повтор задерживает внимание читателя на определённых фрагментах текста и помогает оценить их относительную значимость, иерархию образов, идей, чувств и таким образом передаёт авторское отношение к предмету речи.

Тем самым создаётся экспрессивность элементов и обеспечивается упорядоченность структуры текста. Упорядоченность текста, в свою очередь, облегчает преодоление помех при декодировании информации, позволяя читателю расшифровать ранее неизвестные ему элементы.

повтор английский русский перевод

1.2 Классификация повторов

Такие ученые, как К. Кожевникова [16], О. С. Селиванова [37], Г. Я. Солганик [40], Д. Таннен [59], констатируют, что между повторами разных уровней языка существует тесная взаимосвязь и взаимодействие. Внутри каждого уровня повторы классифицируются в зависимости от их специфики. Так, по типу связи повторы делятся на лексико-семантические и семантические.

Говоря о текстообразующих логико-семантических связях внутри текста, Л. Г. Бабенко, Ю. В. Казарин выделяют полный тождественный повтор; частичный лексико-семантический повтор; тематический повтор; синонимический повтор; антонимический повтор; дейктический повтор, синтаксический повтор [3, с.183−187].

Существует такое понятие как лексический повтор, т. е. повторение слова или словосочетания в составе одного предложения, абзаца или целого текста [34, с. 78].

Лексическая повторяемость — это «воспроизведение одного слова или группы слов, имеющих тождественное лексическое значение, выступающих в качестве одной части речи, выполняющих одну и ту же синтаксическую функцию» [35, с. 110]. «Лексическая повторяемость является необходимым фактором создания… текста» [43, с. 45]. А. Е. Супрун отмечает, что функционально повторы служат структурированию текста и обеспечивают тем самым его цельность и единство. Благодаря повторам дискретные элементы, отдельные слова складываются в единое целое.

Явление лексического повтора носит двоякий характер, так как, с одной стороны, немотивированная повторяемость слов, а иногда и целых фраз, является недостатком, а, с другой стороны, «может быть и достоинством, если речь становится этим путем более понятной и уясняет смысл». Е. А. Иванчикова пишет о лексическом повторе как об экспрессивном приеме выделения, подчеркивания, фиксации внимания.

По расположению лексических единиц выделяют контактные, дистантные и смежные лексические повторы. Контактный повтор? воспроизведение слов, расположенных рядом друг с другом. Дистантная повторяемость? воспроизведение слов, отделенных друг от друга словом, группой слов или предложением. Смежный повтор — воспроизведение слов, находящихся рядом, но входящих в разные словосочетания или предложения. Могут повторяться слова разных частей речи: существительное, прилагательное, глагол деепричастие, наречие и т. д. Таким образом, выделяются субстантивные, адъективные, глагольные, наречные, местоименные повторы, а также повторы служебных частей речи (союзы, предлоги, частицы). Фразовый повтор — повтор большей, чем слово, части предложения, отдельного предложения, группы предложений. «Фразовый повтор, — отмечает О. Ю. Коробейникова,? является средством организации текста, средством его архитектоники [20, с. 102]. Фразовый повтор служит также приемом смыслового структурирования текста.

Величина расстояния между повторяющимися единицами и число повторений могут быть различными, но обязательно такими, чтобы читатель мог заметить повтор. Если повтор не сочетается с использованием многозначности, тогда его функция может быть усилительной, или эмоциональной, или усилительно-эмоциональной. Среди лексико-синтаксических повторов выделяют анафору, эпифору, аналиплосис, симплоку, хиазм и рамочную конструкцию.

Согласно Ю, М. Скребневу, анафорой называется идентичное начало одного или нескольких элементов в смежных сегментах текста, цель которого — усиление повторяющихся слов. Например:

Each bait hung head down with the shank of the hook inside the bait fish. Each sardine was hooked through both eyes. Each line was looped onto a stick.

Эпифорой называют идентичность конечных элементов в двух или более сегментных текстах. Она регулирует ритм текста и приближает прозу к поэзии. Например:

How do you feel, hand? How does it go, hand? Be patient, hand.

Анадиплосисом называют повтор, при котором конечная часть предложения является началом следующего предложения:

My choice was to go there to find him beyond all people. Beyond all people in the world.

Термином «симплока» обозначают одинаковое начало и конец высказываний. Например:

He took the bait like a male. He pulled like a male.

Рамочные конструкции подразумевают идентичное начало и конец текста: Last for me, head, last for me. Как правило, рамочный повтор в художественном тексте является преднамеренным и закономерным:

«You damn crook. Damn crook. Coddamn crook» [56, с. 51].

Хиазмом называется лексико-синтаксический повтор, при котором два сегмента текста являются параллельными конструкциями, но члены этих сегментов меняются местами: Soldiers face powder, girls powder faces.

Ритм прозы, опирающийся на элементы конкретного языка и их использующий, специфичен только для этого языка, в связи с чем механическое копирование ритма иноязычной прозы, воспроизведения количества и последовательности слагающих его элементов не может привести к полному художественно-функциональному соответствию текста оригинала и текста перевода [31, с. 54].

Проблема передачи английских лексико-синтаксических повторов, которые являются важной стилистически релевантной чертой английского синтаксиса, может быть вызвана тем, что в языке перевода повторы либо не играют столь же важную роль в формировании ритмико-стилистических особенностей текста, либо отсутствуют как экспрессивный прием в языке перевода. Рассматривая особенности передачи лексико-синтаксических повторов с английского языка на русский язык, следует учитывать такие особенности языка перевода, как порядок слов, длину предложений и традиционные экспрессивные средства языка.

О. С. Селиванова предлагает классификацию повтора в зависимости от того, к какой части речи он принадлежит.

А. Ф. Папина обращает внимание на: 1) повторы однокоренных слов с наименьшими изменениями семантики, но с возможностями позиционных изменений; 2) повторы с разнородностью лексико-семантической и позиционной; 3) повторы грамматические в тексте с цепной и параллельной связью.

З. П. Куликовой разработана классификация видов повтора согласно их отнесенности к уровням языка: фонетический, словообразовательный, лексический, семантический, синтаксический, лексико-синтаксический повторы.

Структурно-семантическая модель может охватывать разные уровни плана выражения симилятивных единиц, включая синтаксический и фонетический. На этих уровнях симилятивные единицы зачастую характеризуются теми или иными приемами повтора. С помощью повтора осуществляется дополнительная (наряду с образной) мотивировка значения выражения. Повтор способствует сои противопоставлению образов, а через них — элементов значения. На синтаксическом уровне основным приемом повтора служат параллельные конструкции, а на фонетическом — аллитерация, ассонанс, рифма, акцентно-слоговой повтор (совпадение акцентно-слоговых структур семантически сопоставляемых лексем), а также признаковая аллитерация, при которой согласные совпадают не полностью, а только по одному-двум признакам (назальность, велярность и т. д.). Та или иная схема повтора может являться компонентом структурно-семантической модели. Например, противопоставление образов подчеркнуто аллитерацией в следующей группе выражений, построенных по единой модели:

as snug as a bug in a rug (очень уютно),

like priest, like people, like master, like man (каков поп, таков и приход),

like teacher, like pupil (каков учитель, таков и ученик),

like mother, like daughter (яблоко от яблони далеко не падает),

like parens, like children (яблоко от яблони далеко не падает).

Прием сои противопоставления смыслов с помощью формальных средств повтора широко применяется в английской фразеологии, что можно наблюдать, например, в следующих моделях:

on the one hand… on the other hand (с одной стороны… с другой стороны),

day in and out (изо дня в день).

Данная модель, состоящая из предлогов и существительных, используется в качестве вводных слов.

Комбинированность модели day by day (постепенно), from time to time (постепенно), step by step (постоянно), by fits and starts (урывками), bag and baggage (со всеми пожитками), by hook or by crook (всеми правдами и неправдами), one dog-one bull (на равных условиях), еggs is eggs (дважды два-четыре) задействована на фонетическом, морфологическом, словообразовательном и семантическом уровнях. Хотя в плане содержания эти сочетания выражены существительными, однако в плане выражения они несут адвербиальный характер.

Большой интерес для лингвиста представляет проблема разграничения повтора как стилистического приёма, с одной стороны, и повтора как типа выдвижения, обеспечивающего структурную связанность и целостность текста и устанавливающего иерархию его элементов — с другой. И. В. Арнольд подчеркивает своеобразие повтора как фигуры речи и его потенциал стать типом выдвижения [2,c.30]. Под выдвижением понимаются способы формальной организации текста, фокусирующие внимание читателя на определённых элементах сообщения и устанавливающие семантически релевантные отношения между элементами одного, а чаще — разных уровней. Типы выдвижения формируют иерархию значений внутри текста, т. е. выдвигают на первый план особенно важные части сообщения, кроме того, устанавливают связи между целым текстом и его отдельными составляющими. Эти задачи реализуются, когда одни виды повторов выступают в соединении с другими видами повторов и переплетаются с другими стилистическими приёмами, выдвигая их на первый план.

Рассказ Э. Хемингуэя «Cat in the Rain» демонстрирует «сцепление» повторов на лексическом уровне (ключевые слова), грамматическом уровне (корневой повтор, повтор местоимений, параллельные конструкции), а также семантический повтор — семантически близкие слова, которые формируют одно семантическое поле, независимо от частеречного значения. Семантические повторы создают высокую смысловую усложнённость, особую концентрацию идеи. Смысловая концентрация как раз и способствует выделению главной темы. Образ дождя, определяющий жизнь главных героев, усиливается повтором глаголов drip, glisten, wet, а также наложением корневого повтора. Повтору слова cat сопутствует повтор таких единиц, как kitty, to purr, благодаря чему «кошка / котенок» ассоциируется с теплом, уютом, домом, со всем тем, чего лишена героиня.

При использовании семантического повтора возникает избыточность информации, что в определённом смысле вызывает нарушение нормы и в то же время защищает сообщение от помех при интерпретации текста. Избыточность приводит к тому, что каждый последующий элемент текста может быть в известной степени предсказан на основе предшествующих благодаря взаимосвязи с ними и создаёт условия для «выдвижения» основной идеи и актуализации наиболее значимых стилистических приемов, способствующих выявлению этой идеи. В данном случае речь идет о метафоре «Дождь — тоска, героиня — кошка под дождем». Многократный повтор, как отмечалось выше, превращает данные метафоры в символ одиночества.

М. Хоуи придерживается типологии, которая выделяет шесть видов повтора: простой лексический повтор, анафору, эпифору, эпанафору (стык) и частичный повтор. Т. В. Харламова дополнительно выделяет семантический и лексико-синтаксический повторы [44], а И. В. Арнольд — местоименный.

Для нашего исследования приемлема предложенная Д. Таннен концепция о том, что, в зависимости от размещения своих компонентов, повтор может быть контактным, который заключается в смежном размещении членов повтора, когда они следуют друг за другом или размещены в непосредственной близости друг от одного. Он также может быть дистантным, когда его члены сосредоточены и отделены значительными сегментами текста. И, наконец, указывается о сквозном повторе, при котором члены повтора фиксируются в контексте всего произведения, образуя сквозную линию тематической связи. Если контактный семантический повтор обеспечивает минимум, необходимый для связности единства текста в малом текстовом блоке, то дистантный повтор способен подчеркнуть линию связи для некоторой локальной

темы произведения. Со своей стороны, сквозной повтор выстраивает тематический стержень смысла, то есть выделяет главную тему, что особенно удачно можно проследить в малом художественном тексте.

И. В. Арнольд, обращаясь к этому вопросу, добавляет, что развитие той или иной микротемы в целом тексте осуществляется с помощью контактного повтора, выполняющего смысловую и структурную функции. Этот тип повтора выделяет существенные фрагменты текста, способствует, с одной стороны, созданию связности текста и разграничению микротем — с другой. Применение дистантного повтора актуализирует внимание читателя,

выделяет важную деталь. Такой повтор создает сложную ткань структуры текста, служит средством связи между различными частями текста, средством сочетания макротекста [2, с. 80].

В теории перевода (С.Е.Максимов, Г. Хоуи) определяют такие типы повтора в тексте, как простое лексическое повторение, сложное лексическое повторение, простой парафраз, сложный парафраз, кореферентное повторения или кореференция, субституция или замещение [26; 57].

Рассмотрим указанные типы подробнее. Простое лексическое повторение имеет место тогда, когда лексическая единица (слово или словосочетание), уже использованная в тексте, повторяется без значительных изменений с грамматической точки зрения парадигмы. Т. е. происходит только изменение числа, времени, лица, состояния и т. д. Отметим, что такой вид повтора рассматривается только между полнозначными словами. Простое лексическое повторение не является средством связи между служебными словами — артиклями, предлогами, союзами, вспомогательными глаголами или долями.

О сложном лексическом повторении говорится, когда две лексические единицы имеют общую основу, но не являются формально тождественными, или когда они формально тождественны, но принадлежат к разным частям речи (а, точнее, выполняют различные грамматические функции в предложении). Некоторые антонимы, имеющие общую

основу слова, также принадлежат к образцам сложного лексического повтора.

Простой парафраз употребляется, когда необходимо одну лексическую единицу заменить другой с таким же значением. Сюда можно также отнести большинство контекстуальных синонимов.

Сложный парафраз понимают как наличие одной лексической единицы, предусматривающий существование другой, хотя они и не имеют общей основы. Сюда, во-первых, относятся некоторые антонимы, которые не

имеют общей основы. Во-вторых, о сложном парафразе говорят, когда одно слово является сложным лексическим повторением относительно второго и простым парафразом относительно третьего. В этом случае сложный

парафраз наблюдается между вторым и третьим словом.

Кореферентное повторение или кореференция имеет место, когда две лексические единицы относятся к одному и тому же объекту действительности, который указан в контексте.

Субституция означает замещение лексических единиц служебными словами, чаще всего местоимениями. Исследование этой проблемы предусматривает введение понятия узлов лексико-семантической связи,

которые Г. Хоуи называет «бондами».

Для обозначения этого явления М. П. Котюрова применяет термин

«семантические блоки», основанные на смежности значения лексических единиц, которые влияют на формирование научного знания в процессе его уплотнения [22, с. 134]. То есть ученый относит эти семантические блоки к способам уплотнения содержания текста.

Для описания этого явления Г. Я. Солганик вводит термин «скрепы» — лексические единицы, которые выступают сегментами-фиксаторами, скрепляющими значения всех компонентов текста в семантические узлы. Основная функция фиксаторов заключается не столько в сообщении, сколько в управлении мнением автора. Такое явление вполне закономерно,

поскольку текст не предусматривает развитие знания, а следовательно, смысловой повторяемости знания, разного типа излишков и препятствий, которые определяют расширение и развитие научного знания в тексте.

Именно трех связей, считают С. Е. Максимов и М. Хоуи, достаточно для утверждения о наличии связности между ними. Это можно объяснить тем, что посредством установления менее трех повторений каждое предложение обязательно так или иначе будет связываться с другим, а это уже ничего нового о различных аспектах связности, кроме того, что она действительно пронизывает весь текст, не сообщит.

Итак, слова образуют связи, а предложения, имеющие три и более таких связей, образуют узлы. Другими словами, любые два предложения считаются связанными, если они имеют по крайней мере

три повторяющихся слова.

Выводы по первой главе

Первая глава посвящена изучению теоретических аспектов функционирования повтора в художественном тексте. За основу понятия повтора как основного лексико-семантического средства связности берется определение С. Е. Максимова, согласно которому является повтором употребление одной или нескольких лексических единиц в предложении, которые не несут никакой новой информации, а лишь воспроизводят некоторые элементы из предыдущих частей текста, таким образом, сообщая о них с другой стороны.

Среди функций повтора исследователи выделяют ассоциативно-композиционную (развертывание текста по ассоциативному принципу); усложняюще-перцептивную (состоит в создании мерцающих смыслов, затемнении смысла, усложнении восприятия текста); фоно-ритмическую (внесение элементов фонетической и ритмической организации поэтического текста в текст прозаический). Функциями лексических повторов являются: усиление, нарастание, создание подтекста, создание фона, текстообразующая, ритмообразующая, эмоционально-экспрессивная и др.

Повтор как реализация эквивалентности, становится является фактором структурирования художественного текста, организует мотивы, образы, формирует звенья семантико-стилистической системы писателя.

В разделе рассмотрены различные классификации повторов, представленные в работах отечественных и зарубежных исследователей. Так, по типу связи повторы делятся на лексико-семантические и семантические. Согласно текстообразующим логико-семантическим связям внутри текста, выделяют полный тождественный повтор; частичный лексико-семантический повтор; тематический повтор; синонимический повтор; антонимический повтор; дейктический повтор, синтаксический повтор. По расположению лексических единиц выделяют контактные, дистантные и смежные лексические повторы. Среди лексико-синтаксических повторов выделяют анафору, эпифору, аналиплосис, симплоку, хиазм и рамочную конструкцию. Существует классификация видов повтора согласно их отнесенности к уровням языка: фонетический, словообразовательный, лексический, семантический, синтаксический, лексико-синтаксический повторы.

Также в теории перевода выделяют такие типы повтора в тексте, как простое лексическое повторение, сложное лексическое повторение, простой парафраз, сложный парафраз, кореферентное повторения или кореференция, субституция или замещение.

ГЛАВА 2. АНАЛИЗ ОСОБЕННОСТЕЙ ПЕРЕВОДА ПОВТОРА В ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ

В данной главе рассматриваются результаты исследования ряда работ касающихся изучения лингво-стилистических особенностей перевода повтора в художественном тексте. Для анализа авторами Иванчикова Е. А., Куликова З. П., Максимов С. Е., Скребнев Ю. М. [14; 23; 26; 39] были выбраны произведения Р. Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» [4], У. Коллинза «Лунный камень» и «Женщина в белом» [18], а также Л. Кэрролла «Алиса в стране чудес».

Среди наиболее значимых результатов можно отметить следующие.

На уровне стилистического синтаксиса можно выделить употребление простого повтора с целью создания эмоциональной атмосферы:

But Jonathan Livingston Seagull, unashamed, stretching his wings again in that trembling hard curve — slowing, slowing, and stalling once more — was no ordinary bird.

Но Джонатан Ливингстон, который, не стыдясь, вновь выгибал и напрягал дрожащие крылья — все медленнее, медленнее, и опять неудача, — был не какой-нибудь заурядной птицей.

Особая структура художественного текста требует более внимательного подхода к процессу перевода: «подбор адекватного эквивалента зависит от контекстного окружения данного элемента не в меньшей степени, чем от его собственного, системно-имманентного значения» [6,с.61].

Примеры анафоры мы видим в произведении Р. Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон»:

" Why, Jon, why?" his mother asked. «Why is it so hard to be like the rest of the flock, Jon? Why can’t you leave low flying to the pelicans, the albatross? Why don’t you eat? Son, you’re bone and feathers!» .

— Почему, Джон, почему? — спрашивала мать. — Почему ты не можешь вести себя, как все мы? Почему ты не предоставишь полеты над водой пеликанам и альбатросам? Почему ты ничего не ешь? Сын, от тебя остались перья да кости.

Рамочная конструкция первого предложения и анафоры всего высказывания практически без изменений воспроизводятся переводчиком с целью точного воспроизводства авторского стиля и смысла.

Воспроизводство анафоры в переводе мы также видим в следующем примере:

But no, he thought. I am done with the way I was, I am done with everything I learned. I am a seagull like every other seagull, and I will fly like one.

«Но нет, — подумал он. — Я отказался от жизни, я отказался от всего, чему научился. Я такая же чайка, как все остальные, и я буду летать так, как летают чайки».

Аналогично, повтор в сказке Л. Кэрролла «Приключения Алисы в Стране Чудес» реализуется в стилистической фигуре анафоры.

Will you, won’t you, will you, won’t you, will you join the dance?

Will you, won’t you, will you, won’t you, won’t you join the dance? [50.

Нынче бал у нас на взморье, ты пойдешь ли с нами в пляс?

Хочешь, можешь, можешь, хочешь ты пуститься с нами в пляс?.

«You an old, Father William», the young man said,

«And your hair has become very white:

And yet you incessantly stand on your head…".

— Папа Вильям, — сказал любознательный сын, ;

Голова твоя вся поседела, Но здоров ты и крепок, дожив до седин…".

Как видно из текстов перевода, выполненных С. Маршаком и Д. Орловской, анафорический повтор отсутствует, что объясняется требованием адекватности и рифмовки переводческого образца.

«I've tried the roots of trees, and I’ve tried banks, and I’ve tried hedges», the Pigeon went on without attending to her; «but these serpents! There is no pleasing them!».

— Корни деревьев, речные берега, кусты, — продолжала Горлица, не слушая.

— Ох, эти змеи! На них не угодишь!

В тексте оригинала анафорический повтор «I've tried» и повтор союза «and» как бы замедляют речь героини, а в переводе Н. Демуровой этот вид повтора не используется, речь Горлицы убыстряется, переводчику важно подчеркнуть ее волнение, переживание.

«The reason is» said the Gryphon, «that they would go with the lobsters to the dance. So they got thrown out to sea. So they had to fall a long way. So they got their tails fast in their mouths. So they couldn’t got them out again».

— Дело в том, — сказал Грифон, — что она очень любит танцевать с омарами. Вот они и швыряют ее в море. Вот она и летит далеко-далеко. Вот хвост у нее и застревает во рту — да так крепко, что не вытащишь.

Анафорический фразовый повтор в английском тексте «So they (got)» передается в русском переводе анафорическим лексическим повтором слова «вот». Переводчик пытается имитировать простоту речи глупого Грифона. Кроме того, этот герой очень любит поболтать и рассказывает Алисе много разных небылиц. Повтор слова «вот» замедляет его речь, сцепляет предложения и приготавливает читателя к долгим историям, которые Грифон поведает главной героине сказки.

Рамочная конструкция реализуется в следующем примере:

Short wings. A falcon is short wings! That’s the answer! What a fool I’ve been! All need is a tiny little wing, all I need is to fold most of my wings and fly on just the tips alone! Short wings!

Короткие крылья. Короткие крылья сокола. Вот в чем разгадка! «Какой же я дурак! Все, что мне нужно, — это крошечное, совсем маленькое крыло; все, что мне нужно, — это почти полностью сложить крылья и во время полета двигать одними только кончиками. Короткие крылья!

В текстах зачастую присутствуют адъективные (повтор прилагательных), субъективные (повтор существительных), глагольные лексические повторы.

«Curiouser and curiouser!» — cried Alice.

«Все страньше и страньше! — вскричала Алиса.

Прилагательное «curious» («любопытный», «странный») используется в оригинальном тексте в необычной форме сравнительной степени «curiouser», что противоречит правилам английского языка. Однако переводчик использует в языке перевода также не характерную для русского языка степень сравнения прилагательного «страньше», тем самым стараясь передать сильное волнение Алисы в эпизоде, когда она, откусив пирожок, начинает очень быстро расти.

«The Duchess! The Duchess! Oh my dear paws!

Oh my fur and whiskers!".

— Ах, Герцогиня! Герцогиня! Бедные мои лапки!

Бедные мои усики!

«Sure, it’s an arm, yer honour!

An arm, you goose!".

— Рука, конечно, ваша честь!

— Дубина, какая же это рука?.

Субстантивные лексические повторы как и в оригинальном тексте, так и в тексте перевода выделяют те или иные компоненты в высказывании, то есть играют усилительно-актуализационную роль.

He swallowed, knowing that if his wings unfolded at that speed he’d be blown into a million tiny shreds of seagull. But the speed was power, and the speed was joy, and the speed was pure beauty.

Он прекрасно понимал, что если его крылья раскроются на такой скорости, то он, чайка, будет разорван на миллион клочков… Но скорость — это мощь, скорость — это радость, скорость — это незамутненная красота.