Советское краеведение в 1920—1930-е гг

Как известно, Октябрьская революция привела к сокращению числа общественных организаций. Связано это было с тем, что многие просто не могли работать в условиях враждебного отношения к ним со стороны новой власти. Тяготы Гражданской войны также не способствовали активным научным исследованиям. Н. П. Лихачёв писал А. В. Орешникову: «Я работаю лишь временами, когда не охватывает отчаяние. А иногда испытываю тупой ужас и трепещу. В холоде и недоедании, усталый от хождения на лекции и заседания, сидишь и мрачно наблюдаешь, как портишься физически и даром пропадают приобретенные мысли и познания». В результате в 1918—1920;х годах продолжили свою работу лишь 60 известных дореволюционных научно-просветительских и художественных организаций.

В то же время новая идеология и энтузиазм строителей советского общества привели к появлению новых обществ, в том числе и связанных с исторической проблематикой (например, Общество российских архивных деятелей, Научное общество марксистов и др.). В Петрограде появились Археологическое и Историческое общества. В 1921 г. Наркомат просвещения констатировал бурное развитие научной деятельности, особенно в провинции, где начиная с 1918 г. возник целый ряд научных и научно-художественных обществ, иногда даже с большим количеством уездных отделений. Завершение Гражданской войны и начало мирного строительства нового государства вдохнули жизнь и в краеведческое движение. «Время кажется снисходительным… к новой научно-культурной системе… своеобразном общественном организме, пустившим корни по всей стране. Имя ему — массовое краеведческое движение: две тысячи местных организаций, пятьдесят тысяч активистов, множество музеев, держащихся на общественной инициативе. […] Из этого движения обещает вырасти „вольная народная русская академия“; пока же оно дает смысл существованию провинциальной и выброшенной в провинцию интеллигенции: спасение повсеместно гибнущих памятников культуры, сбережение старины, охрана природы…», — писал современник. По образному выражению^[1]

С. О. Шмидта, «не принимающие революции или напуганные всем, что происходило вокруг, отторгнутые от привычного дела и привычных жизненных удобств, некоторые деятельные по натуре, образованные интеллигенты находили именно в этой сфере применение своих знаний и культурных навыков, не поступаясь при этом, по существу, своими общественно-политическими принципами, как бы уходили от активной жизни (в прежних ее формах) в краеведение и сферу охраны памятников». Новое явление в историографии получило название «золотое краеведческое десятилетие». Накануне Октябрьской революции насчитывалось 15 краеведческих обществ, кружков и музеев, в справочнике Академии наук 1925 г. по стране было учтено 1303 краеведческих организации (общества, музеи, институты; причем 288 находились в сельской местности!), к концу 1927 г. — 1688 (1112 кружков и обществ и 576 музеев), краеведческих организаций — 634. За первые 10 лет советской власти количество музеев в Белоруссии достигло 16 (вместо 2—3 до революции), а работу их координировал Белорусский государственный музей.

Если до революции краеведческое движение не имело координирующего центра, то теперь таковой появился. Им стала Российская академия наук, находившаяся в ведении Научного отдела Наркомата просвещения РСФСР, созданного весной 1918 г. (с 1919 г. — Отдел научных учреждений, а затем — Главнаука Наркомпроса). В августе 1921 г. на заседании Академического центра Наркомпроса был создан Организационный комитет Всероссийских научных обществ и учреждений по изучению местного края, а также было решено начать работу по организации и проведению I Всероссийской конференции краеведов. Открывавший конференцию А. В. Луначарский отметил, что именно краеведческие организации должны стать главным помощником в строительстве новой жизни в регионах. Академик М. М. Богословский выступил с докладом, имевшим показательное название: «Областная история России, ее научное обоснование и современные задачи». Можно сказать, что это было своего рода торжество идей областничества, сформулированных в середине XIX в. А. П. Щаповым. В докладе были обозначены основные задачи краеведения: собирание материалов по отдельным местностям, изучение их, что должно было стать подготовительной работой для создания научных работ по местной истории. На самой конференции было решено учредить особую Ассоциацию научных учреждений, обществ и отдельных ученых республики, возглавлять которую должна была Академия наук. До создания этого учреждения координирующие функции брало на себя Центральное бюро краеведения (ЦБК), которое так и продолжало функционировать вплоть до 1937 г. В состав ЦБК вошли 29 человек, в том числе академики С. Ф. Платонов, С. Ф. Ольденбург, А. Е. Ферсман и др. Последний 14 января 1922 г. на общем собрании Академии сделал доклад, в котором подчеркивалась важность единения Академии и краеведческого движения. ЦБК было разделено на два отделения: Петроградское и Московское.

Для организации новых обществ НКВД издал особый циркуляр от 30 мая 1923 г. «О порядке утверждения научных, литературных и художественно-научных обществ, не преследующих цели извлечения прибылей». На его основе был разработан «Нормальный устав научных, литературных и научно-художественных обществ, не преследующих целей извлечения прибыли и состоящих в ведении Главнауки Нарокомпроса». Устав давал возможность организовывать публичные чтения, диспуты, устраивать лаборатории, музеи и т. д. Однако это была теория. Практика оказалась несколько иной. Так, в 1922—1923 гг. не были утверждены уставы Русского историко-археологического и Археологического обществ «ввиду наличия компрометирующего материала на учредителей общества». Имелось в виду, что в состав многих обществ входило много «бывших» — представителей «эксплуататорских классов». Впоследствии это станет одной из причин разгрома краеведческого движения. Пока же, в первой половине 1920;х годов, краеведение развивалось необычайно быстро. С 1924 г. стало действовать Постоянное совещание по вопросам краеведения, вскоре начали выходить печатные издания: журналы «Краеведение» (научно-методическое издание) и «Известия Центрального бюро краеведения» (оперативно-информационное издание). С 1925 г. Академия наук была выведена из ведения Наркомпроса РСФСР, а ЦБК осталось в его ведении. Хотя это и сказалось на статусе ЦКБ (лишив его «всесоюзности»), но на самой краеведческой работе почти никак не отразилось. По-прежнему маститые академики, такие как С. Ф. Ольденбург (непременный секретарь ЦБК вплоть до 1927 г.) или С. Ф. Платонов, продолжили работу в рамках ЦБК.

Практически с самого начала 1920;х годов обозначились два взгляда на краеведение. Первый — «производственный», предлагавший полное подчинение изучения местной истории «нуждам социалистического строительства». Второй подход настаивал на «целокупном» краеведении, включавшем в себя как научную, так и прикладную стороны.

С 1928 г. над краеведческим движением стали сгущаться тучи. Так, многие музеи были сняты с государственного финансирования. За 1926—1928 гг. из существовавших 53 краеведческих музеев находилось на госбюджете лишь 10. Содержание краеведческих организаций почти почти полностью было переведено с государственного финансирования на местный бюджет. Фактически это означало полное лишение их финансовой поддержки. Кроме того, краеведение стало все сильнее и сильнее попадать под партийный контроль. С 1927 г. председателем ЦБК стал П. Г. Смидович, в 1928 г. академиков С. Ф. Ольденбурга, Н. Я. Марра и А. Е. Ферсмана вывели из состава редколлегии «Известий ЦБК», а следующий год (по выражению И. В. Сталина, «год великого перелома на всех фронтах социалистического строительства») стал вообще последним для выхода и «Известий ЦБК», и «Краеведения».

Решающий удар по краеведению был нанесен в 1930 г. и связан с так называемым «академическим делом». Уже в 1929 г. из 259 академиков был «вычищен» 71. Основной удар был нанесен по учреждениям, которыми руководил С. Ф. Платонов: Библиотеке Академии наук и Пушкинскому Дому. Далее было сфабриковано дело, где многие видные ученыегуманитарии провозглашались членами Всесоюзного союза борьбы за возрождение свободной России. Арестам подверглись академики Н. П. Лихачёв, С. Ф. Платонов, Е. В. Тарле и др. Соответственно, многие корреспонденты Платонова, участники краеведческого движения, оказались привлечены к следствию. Все это было сделано для предотвращения «краеведческой контрреволюции». Теперь краведение, в свое время сплотившее вокруг себя представителей разных, в том числе и бывших «эксплуататорских», классов, становилось объектом нападок. На X Пленуме ЦБК в 1931 г. было констатировано наличие «классовой борьбы на фронте социалистического строительства», что требовало «решительного и смелого разоблачения со стороны всех краеведческих организаций… упорной борьбы с идеологически чуждыми и классововраждебными элементами». Ареной политической борьбы (особенно с начала 1930;х годов) стали и музеи. Именно на рядовых краеведов и был обрушен главный удар. Академики не так пострадали: они были приговорены к ссылке (а Е. В. Тарле, как известно, вообще вернулся через несколько лет к активной деятельности в столице), а рядовые краеведы были осуждены на лагерные работы. Тем самым был нанесен основной удар по научному изучению местной истории России.

С 1930 г. стал выходить журнал «Советское краеведение». В первой передовой статье этого издания была обозначена новая линия в судьбе движения: «Обращение краеведения лицом к социалистическому строительству, перестройка рядов краеведения для активного участия в социалистическом строительстве, замена старых задач академического краеведения новыми, отвечающими эпохе диктатуры пролетариата». Перед краеведением была поставлена задача «укрепления идеологической выдержанности». Для этого при Коммунистической академии было создано общество краеведов-марксистов, отныне конкурировавшее с ЦБК при Академии наук. Приоритетной стороной краведеческих работ стало изучение производственных сил края. Все эти изменения проходили на фоне начавшейся индустриализации и коллективизации, одним из элементов которых (согласно XIII Всероссийскому съезду Советов 1927 г.) стало развитие народного просвещения.

В этих условиях победила «производственная» составляющая краеведения, а само изучение местной истории перешло на уровень отдельных учреждений; при разных организациях (в первую очередь, при фабриках и заводах, школах и т. д.) создавались местные краеведческие ячейки. В 1937 г. было ликвидировано ЦБК.

Кроме того, с 1930;х годов деятельность краеведческих организаций стала постепенно подчиняться идее патриотического воспитания. Недаром одной из ведущих фигур в изучении родного края стала фигура школьного учителя истории. Можно сказать, что это была еще дореволюционная традиция. Сейчас начинают выходить работы, посвященные краеведческой историографии [например: Бердинских, 2003,.

Селиванов, 2005]; внимание в них, как правило, сосредоточено на трудах дореволюционных авторов, к тому же тех, кто оставил более или менее крупные произведения. Но в формировании сознания большинства людей, в том числе и в патриотическом воспитании, не менее значимую роль играют школьные учителя, а вовсе не печатная литература. Редко кто из школьных учителей выходит на уровень профессионального краеведения, еще меньше тех, кто публикует свои изыскания [см., например: Богданов В. 77, 2004]. Поэтому восстановление деятельности отдельных краеведов — дело будущего. С 1930;х годов идее патриотического воспитания стала подчиняться и работа музеев. К концу 1940;х годов, а особенно в послевоенное время, практически каждая школа имела свой маленький краеведческий музей.

• [1] Раздел написан по материалам книги А. М. Селиванова [Селиванов, 2005].