История изучения распространенных предложений

на тему:

«ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ

РАСПРОСТРАНЕННЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ «

Студент

Москва

2005 г.СОДЕРЖАНИЕ

«ИСТОРИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА»

Русский язык — язык русской нации, принадлежит к числу наиболее распространённых языков мира и относится к восточной группе славянских языков.

Истоки русского языка уходят в глубокую древность. Примерно во 2−1-м тыс. до н. э. из группы родственных диалектов индоевропейской семьи языков выделяется протославянский язык (на поздней стадии — примерно в 1−7 века — называемый праславянским). В первой половине 1 века праславянская территория резко расширилась. В 6−7 века славяне занимали земли от Адриатики на юго-западе до верховьев Днепра и озера Ильмень на северовостоке. Праславянское этноязыковое единство распалось и образовалось три близкородственные группы: восточная (древнерусская народность), западная (на базе которой сложились поляки, чехи, словаки, лужичане, поморские славяне) и южная (её представители — болгары, сербохорваты, словенцы, македонцы).

Восточнославянский (древнерусский) язык просуществовал с 7 века по 14, характерной особенностью которого является полногласие. В 10 веке на его основе возникает письменность, достигшая высокого расцвета. Уже в Киевской Руси (9 — начале 12 вв.) древнерусский язык стал средством общения некоторых балтийских, финно-угорских, тюркских, отчасти иранских племён и народностей.

В 14−16 вв. юго-западная разновидность литературного языка восточных славян была языком государственности и православной церкви в Великом княжестве литовском и в Молдавском княжестве. Феодальная раздробленность, способствовавшая диалектному дроблению, монголо-татарское иго (13−15 вв.), польско-литовские завоевания привели в 13−14 вв. к распаду древнерусской народности. Постепенно распалось и единство древнерусского языка. Образовалось три центра новых этноязыковых объединений, боровшихся за свою славянскую самобытность: северо-восточный (великорусы), южный (украинцы) и западный (белорусы). В 14−15 вв. на базе этих объединений складываются близкородственные, но самостоятельные восточнославянские языки: русский, украинский и белорусский.

Русский язык эпохи Московской Руси (14−17 вв.) имел сложную историю. Продолжали развиваться диалектные особенности. Оформились две основные диалектные зоны — северновеликорусское наречие: на севере от линии Псков — Тверь — Москва, южнее Нижнего Новгорода и южновеликорусское наречие: на юге от указанной линии до белорусской и украинской областей.

Возникли промежуточные средневеликорусские говоры, среди которых ведущую роль стал играть говор Москвы. Первоначально он был смешанным, затем сложился в стройную систему.

Московский говор постепенно становится образцовым и ложится в основу русского национального литературного языка. В это время в живой речи происходит окончательная перестройка категорий времени, утрата двойственного числа, прежнее склонение имён существительных по шести основам заменяется современными типами склонения и т. п.

Язык письменности остаётся пёстрым. Религию и зачатки научных знаний в основном обслуживал книжно-славянский, по происхождению древнеболгарский, испытавший заметное воздействие русского язык, оторванный от народно-разговорной стихии.

Язык государственности (так называемый деловой) имел в своей основе русскую народную речь, но совпадал с ней не во всём. В нём выработались речевые штампы, нередко включавшие чисто книжные элементы; его синтаксис, в отличие от разговорного языка, был более организованным, с наличием громоздких сложноподчинённых предложений; проникновению в него диалектных особенностей в значительной степени препятствовали стандартные общерусские нормы.

Разнообразной по языковым средствам была письменная художественная литература. С древних времён большую роль играл устный язык фольклора, обслуживавший до 16−17 вв. все слои населения.

В 17 веке возникают национальные связи, закладываются основы русской нации. В 1708 году произошло разделение гражданского и церковно-славянского алфавита. В 18 и начале 19 вв. получила распространение светская письменность, церковная литература постепенно отодвигалась на задний план и наконец стала уделом религиозной обрядности, а её язык превратился в своеобразный церковный жаргон. Бурно развивалась научно-техническая, военная, мореходная, административная и другая терминология, что вызывало большой приток в русский язык слов и выражений из западноевропейских языков. Особенно большое воздействие со 2-й половины 18 века на русскую лексику и фразеологию стал оказывать французский язык. Столкновение разнородных языковых стихий и потребность в общем литературном языке поставили проблему создания единых национальных языковых норм. Становление этих норм проходило в острой борьбе разных течений. Демократически настроенные слои общества стремились к сближению литературного языка с народной речью, реакционное духовенство пыталось сохранить чистоту архаического «словенского» языка, малопонятного широким слоям населения. В то же время среди высших слоев общества началось чрезмерное увлечение иностранными словами, грозившее засорением русского языка.

Большую роль сыграла языковая теория и практика М. В. Ломоносова, автора первой обстоятельной грамматики русского языка, предложившего распределить различные речевые средства в зависимости от назначения литературных произведений на высокий, средний и низкий «штили» .

М.В. Ломоносов, В. К. Тредиаковский, Д. И. Фонвизин, Г. Р. Державин, А. Н. Радищев, Н. М. Карамзин и другие русские писатели подготовили почву для великой реформы А. С. Пушкина. Творческий гений Пушкина синтезировал в единую систему разнообразные речевые стихии: русскую народную, церковно-славянскую и западноевропейскую, причём цементирующей основой стал русский народный язык, особенно его московская разновидность.

С А. С. Пушкина начинается современный русский литературный язык, складываются богатые и разнообразные языковые стили (художественный, публицистический, научный и др.), тесно связанные между собой, определяются общерусские, обязательные для всех владеющих литературным языком фонетические, грамматические и лексические нормы, развивается и обогащается лексическая система.

В развитии и формировании русского литературного языка большую роль играли русские писатели 19−20 вв. (А. С. Грибоедов, М. Ю. Лермонтов, Н. В. Гоголь, И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, М. Горький, А. П. Чехов и др.). Со 2-й половины 20 в. на развитие литературного языка и формирование его функциональных стилей — научного, публицистического и др. — начинают оказывать влияние общественные деятели, представители науки и культуры. Большую роль в развитии литературного языка и особенно его научно-публицистического стиля играет язык В. И. Ленина.

Заметное воздействие на русский язык оказали Великая Октябрьская социалистическая революция и построение социализма в СССР.

Нейтральные (стилистически не окрашенные) средства современного русского литературного языка составляют его основу. Остальные формы, слова и значения имеют стилистическую окраску, которая придаёт языку всевозможные оттенки выразительности. Наибольшее распространение имеют разговорные элементы, несущие функции непринуждённости, некоторой сниженности речи в письменной разновидности литературного языка и являющиеся нейтральными в бытовой речи. Однако разговорная речь как составная часть литературного языка не представляет собой особой языковой системы.

Современный русский язык представлен рядом стилистических, диалектных и других разновидностей, находящихся в сложном взаимодействии. Все эти разновидности, объединённые общностью происхождения, общей фонетической и грамматической системой и основным словарным составом (что обеспечивает взаимопонимание всего населения), составляют единый национальный русский язык, главным звеном которого является литературный язык в его письменной и устной формах. Сдвиги в самой системе литературного языка, постоянное воздействие на него других разновидностей речи приводят не только к обогащению его новыми средствами выражения, но и к усложнению стилистического разнообразия, развитию вариантности, т. е. возможностью обозначать одно и то же или близкое по значению разными словами и формами.

1. СОВРЕМЕННАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАСПРОСТРАНЕННОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ

1.1.Простое предложение-единица синтаксиса

Центральной грамматической единицей синтаксиса является простое предложение. Это определяется тем, что простое предложение представляет собой элементарную единицу, предназначенную для передачи относительно законченной информации, обладающую такими свойствами, которые делают возможным отнесение сообщаемого в тот или иной временной план. Кроме того, простое предложение — основная единица, участвующая в формировании сложного предложения и текста. Простое предложение состоит из словосочетаний и словоформ, имеет собственные грамматические характеристики: 1) оно образуется по специальному грамматическому образцу; 2) обладает языковыми значениями, формальными характеристиками, интонационной оформленностью и способностью к изменению.

Простое предложение так же, как и ранее изучаемые единицы языковой системы, входит в парадигматические отношения. Парадигматические отношения — формальные изменения самой конструкции (частные проявления общего категориального значения), выраженные специальными средствами. Частные грамматические значения простого предложения выражаются знаменательными или служебными словами, синтаксическими частицами, порядком слов и интонацией.

Простое предложение входит в синтагматические отношения — члены простого предложения сочетаются друг с другом по определенным правилам.

Особенно сложна формальная и смысловая организация простого предложения. Каждое простое предложение построено по определенному формальному образцу, который называется предикативной основой или структурной схемой. Такие схемы являются абстракциями, отвлекаемыми от неограниченного множества конкретных предложений. Сравните примеры: Ребенок веселится. Поезд идет. Мальчик читает. Предложения построены по образцу: имя существительное + спрягаемый глагол, выражающему отношения процессуального признака и его носителя в том или ином временном плане.

Работы прибавляется. Воды убывает. — Род.п. сущ. + гл. в ф.3-го л.ед.ч. Схема выражает отношения процессуального состояния и его носителя.

Зима. Ночь. — Им.п. сущ. — констатирует факт наличия.

Формы слов, организующие предикативную основу, называются компонентами структурной схемы, главными членами, предикативным центром.

Грамматическим значением простого предложения является предикативность — категория, которая целым комплексом формальных синтаксических средств соотносит сообщение с тем или иным временным планом действительности. Так, структурная схема предложения обладает грамматическими свойствами, которые позволяют обозначить, что-то, о чем сообщается, либо реально осуществляется во времени (настоящем, прошедшем, будущем), то есть имеет реальный временной план, либо мыслится как возможное, должное, желаемое, то есть имеет ирреальный план, или временную неопределенность.

Значения времени и реальности/ирреальности слиты воедино, их комплекс называется объективной модальностью.

Таким образом, понятие предикативности как абстрактной синтаксической категории складывается из понятий: структурная схема, временной план сообщаемого и реальность/ирреальность сообщаемого.

Главным средством формирования предикативности является категория наклонения, с помощью которой сообщение предстает в аспекте реальность/ирреальность.

Представление о сущности предикативности (как и сам термин) не является однозначным. Наряду с концепцией В. В. Виноградова и его школы термином «предикативность» обозначают также свойство сказуемого как синтаксического члена двусоставного предложения.

Понятие предикативности входит в состав понятий «предикативная связь», «предикативные отношения», которыми обозначают отношения, связывающие подлежащее и сказуемое, а также логического субъекта и предиката; в таком употреблении предикативность осмысляется уже не как категория наивысшей ступени абстракции (присущая модели предложения как таковой, предложению вообще, независимо от его состава), а как понятие, связанное с уровнем членения предложения, то есть с такими предложениями, в которых может быть выделено подлежащее и сказуемое.

Таким образом, важно различать эти понятия предикативности. При квалификации грамматического значения простого предложения термин «предикативность» понимается как синтаксическая категория.

Семантическая структура. Предложение совмещает в одной своей грамматической форме несколько значений разных ступеней абстракции. Во-первых, сам структурный образец простого предложения имеет отвлеченное значение, общее для всех предложений, так называемая предикативность. Значение предикативности, заложенное в образце, переносится в конкретное предложение и модифицируется в парадигме предложения, то есть в разных его синтаксических формах, выражающих значения реальности и ирреальности. Но в конкретных предложениях есть еще одно значение, идущее от компонентов предикативной основы и от их отношений + лексическое значение слов. Например: Ученик пишет — субъект и его активное действие; Гром гремит — субъект и его наличие, существование; Светает — наличие бессубъектного действия; Много дел, мало радости — субъект и его количественный признак и т. д.

Все сказанное имеет отношение к семантике структурной схемы или к семантической структуре предложения. Таким образом, семантическая структура — это то его языковое значение, которое создается взаимодействием семантики структурной схемы и лексического значения слов.

Категориями семантической структуры является предикативный признак, субъект — носитель предикативного признака и объект; на уровне предложения эти значения уточняются и дифференцируются. Предложения, имеющие разную грамматическую организацию, но близкую семантическую структуру, в некоторых исследованиях рассматриваются как трансформы, то преобразования одного в другое, например: Наступает вечер — Вечереет; Сын учится — Сын — учащийся.

Кроме значения предикативности и семантической структуры в предложении присутствует его функциональное значение, связанное с распределением коммуникативной нагрузки между его членами; это значение выражается актуальным членением, то есть членением на тему и рему, порядком слов и интонацией.

Предыдущие характеристики (аспекты) предложения: структурная схема, семантическая структура являются статистическими, а коммуникативный аспект является динамическим. Рассмотренное в статистическом аспекте предложение автономно и самодостаточно, все его свойства объясняются изнутри, его собственным формальным устройством. Рассмотренное в динамическом аспекте предложение выступает не само по себе, а как часть текста, то есть в том лингвистическом и экстралингвистическом контексте, в котором оно существует. Выделение статического и динамического аспектов предложения началось в 20−40-е годы нашего века почти одновременно в трудах ученых из разных славянских стран.

Наибольшее развитие коммуникативный аспект получил в Пражской лингвистической школе (В.Матезиус — основоположник актуального членения), позднее других, лишь во 2-й половине ХХ века как особый научный объект была выделена семантическая структура (одной из первых работ стала статья Ф. Данеша «О трех аспектах синтаксиса», Прага, 1964).

В настоящее время достаточно большое внимание уделяется прагматическому аспекту предложения, которое обладает большим потенциалом. Язык предоставляет говорящему (пишущему) разнообразные возможности выразить в предложении свое отношение к предмету речи, к ситуации, о которой сообщается, к адресату. Эта прагматическая триада, реализующаяся в разных предложениях или полностью, или в какой-то своей части и взаимодействующая с его семантической структурой, делает предложение языковой единицей, обладающей глубоким и неодноступенчатым смысловым строением.

Таким образом, предложение в понимании современной синтаксической науки — сложное, многоаспектное явление, которое вряд ли может быть до конца когда-нибудь изучено.

Предложения имеют различное грамматическое значение, различное коммуникативное назначение, семантику и т. д., в зависимости от признака, положенного в основу классификации, предложения группируются в типы:

1. Повествовательные, вопросительные, побудительные.

2. Восклицательные и невосклицательные.

3. Утвердительные, отрицательные.

4. Членимые и нечленимые.

5. Односоставные и двусоставные.

6. Распространенные и нераспространенные.

7. Осложненные и неосложненные.

8. Полные и неполные (см. указанную литературу).

Темой данной работы является распространенное предложение. Дадим определение распространенного предложения: «Предложение, имеющее, наряду с главными, второстепенные члены, называется распространенным предложением». Примеры распространенного предложения:

Чистое небо сияло голубизной.

Солнце поднялось высоко над деревьями.

1.2. Структура распространенного предложения

Распространенное предложение любого грамматического строения имеет при себе распространяющий член предложения. Таким распространителем служит падежная форма имени, наречие, деепричастие (одно или с относящимися к нему словоформами), союзное введение (с как, словно и другими сравнительными союзами).

Распространитель, относящийся ко всему составу предложения и не связанный ни с каким отдельным его членом, называется детерминирующим членом предложения, или детерминантом. Детерминант присоединяется как к нераспространенному, так и к распространенному предложению. Одно предложение может быть распространено несколькими детерминантами.

Детерминант не подчинен какому-либо определенному члену предложения. Однако это не значит, что связь его с предложением в целом вообще отсутствует: он связан с предложением свободным присоединением, внешне сходным с примыканием, но отличающимся от него своим неприсловным характером. Детерминант сохраняется во всех формах предложения и во всех его регулярных реализациях.

Нормальной грамматической позицией детерминанта является позиция в абсолютном начале предложения, но он может и изменять свое место под влиянием тех правил словорасположения, которые определяются актуальным членением. Один и тот же детерминант может распространять предложения разной грамматической организации. Однако существуют определенные тенденции и даже правила распределения детерминантов между предложениями разного грамматического строения и особенно — между предложениями разной семантической структуры. Эти явления описаны в главах, посвященных характеристике отдельных типов простого предложения.

Детерминанты, как и все другие члены предложения, участвуют в формировании его семантической структуры. С этой точки зрения роль их неоднородна. Различаются: 1) детерминанты, формирующие элементарные, основные семантические компоненты — субъект, объект, а также компоненты, совмещающие в себе эти значения друг с другом или с разными видами определительных (обстоятельственных) значений, и 2) детерминанты, формирующие неэлементарные семантические компоненты, т. е. разнообразные обстоятельственные определители (квалификаторы).

1) Страшно много человеку на земле терпеть, страшно много ему бед! (Дост.); И решительно не понимаю: что и кому от меня угодно! Тут все заговорили: — О чем это он? От вас, милостивый государь, ничего не угодно и никто ничего не требует (Леск.); [Судебный следователь:] Только мое мнение, что вам да и для всех лучше правда (Л. Толст.); Катюше было много дела по дому, но она успевала все переделать (Л. Толст.); Не то, что мните вы, природа: Не слепок, не бездушный лик — В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык (Тютч.); [Маша:] У него опять с женой что-то необычайное (Чех.); Я не о себе. О себе — мне все равно (Фед.); Для большого писателя мало знать родной язык (Пауст.).

2) В безмолвии садов, весной, во мгле ночей Поет над розою восточный соловей (Пушк.); На бесконечном, на вольном просторе Блеск и движение, грохот и гром (Тютч.); Вечером, на святках, сидя в одной благоразумной компании, было говорено о вере и о неверии (Леск.); На дворе рано осмерк самый сердитый зимний день и немилосердно била сухая пурга (Леск.); Дорога в нетерпении показалась ему чрезвычайно длинною (Дост.); И вот, месяц после того, в пятом часу, в апреле, в яркий солнечный день я сидел у кассы и вел расчет. Вдруг слышу, что она, в нашей комнате, за своим столом, за работой, тихо-тихо… запела (Дост.); Тот год было очень холодно (Шкл.); Во все стороны утонула снеговая волчья степь, без кустика, без жилья (Малышк.); И всё от корки и до корки, Что в книгу вписано вчера, Всё с нами — в силу поговорки Насчет пера и топора (Твард.).

Детерминанты первой группы вместе с главными членами предложения формируют его элементарную семантическую структуру; детерминанты второй группы соотносят сообщаемое с сопровождающими или обусловливающими его обстоятельствами, окружают и расширяют эту структуру. С информативной точки зрения роль обстоятельственных детерминантов может быть весьма существенна, но элементарных компонентов семантической структуры предложения они не формируют.

1.3. Связь в предложении

В предложении различаются два основных типа синтаксической связи — сочинение и подчинение. При сочинении в связь вступают синтаксически равноправные, независимые друг от друга элементы (члены предложения), например: книга и тетрадь (лежат на столе); (читаю) книги, газеты, журналы. При подчинении в связь вступают синтаксически неравноправные элементы (один зависит от другого), например: читать книгу, совет друга.

Подчинение имеет три разновидности синтаксических связей: согласование, управление и примыкание.

Согласование — это такой вид подчинительной связи, при котором зависимое слово уподобляется в своей форме господствующему слову, например: важный вопрос, главная улица, новые дома. Различается согласование полное и неполное.

При полном согласовании подчиненное слово принимает все формы подчиняющего слова, насколько это позволяют грамматические категории обоих слов, например: темной ночью (согласование в роде, падеже и числе); последние минуты (согласование в падеже и числе); отметки выставлены (согласование в числе). При неполном согласовании не все возможности согласования исчерпаны, например: вижу его готовым к отъезду (согласование прилагательного готовым с местоимением его в роде и числе, но не в падеже; ср. устарелую конструкцию вижу его готового к отъезду — с полным согласованием).

Управление — это такой вид подчинительной связи, при котором зависимое слово ставится в определенной падежной форме (без предлога или с предлогом), обусловленной лексико-грамматическим значением господствующего слова, например: читать письмо, интересоваться искусством, любовь к родине. Выделяются различные виды управления в зависимости от морфологической природы господствующего слова, наличия или отсутствия предлога перед зависимым словом, характера связи между обоими словами.

Управление бывает присубстантивное (чтение книги), приадъективное (способный к музыке), приглагольное (писать пером), принаречное (ответил лучше меня).

Различается управление непосредственное, или беспредложное (видеть картину), и посредственное, или предложное (смотреть на картину).

Управление называется сильным, если между господствующим и зависимым словами существует необходимая связь, выражающаяся в том, что господствующее слово нуждается в распространении определенной падежной формой, например: испытывать станок, нарушать тишину, полон бодрости. При слабом управлении связь между обоими словами необязательная, она не обусловлена лексико-грамматическими особенностями господствующего слова как связь необходимая, например: солнце закатилось за лесом, часто гуляю по вечерам.

Примыкание — это такой вид подчинительной связи, при котором зависимость подчиненного слова выражается лексически, порядком слов и интонацией. Примыкают неизменяемые знаменательные слова (наречие, инфинитив, деепричастие), например: тихо шептать, предложить войти, говорить улыбаясь.

Поскольку в словосочетании имеются подчинительные отношения, то члены его связаны между собой одним из видов подчинительной синтаксической связи — согласованием, управлением или примыканием. Выбор здесь зависит от морфологической природы главного или зависимого слова. Так, в глагольных словосочетаниях имеет место или управление (читать письмо, писать карандашом), или примыкание (много читать, жить далеко), но отсутствует связь согласования (согласование самого глагола возможно только в предложении). Словосочетания с именем существительным в роли главного слова допускают все три вида синтаксической связи (каменный дом, выполнение задания, стремление учиться, кофе по-варшавски).

В других именных словосочетаниях находим известные ограничения в зависимости от лексико-грамматических свойств главного слова, например: управление и примыкание в словосочетаниях с именем прилагательным в роли главного члена (достойный награды, готовый сделать, весьма полезный), управление в словосочетаниях с именем числительным (два месяца), согласование и управление в словосочетаниях с местоимением (нечто интересное, кое-кто из друзей). В наречных словосочетаниях встречаемся со связью примыкания и управления (слишком тихо, далеко от Москвы).

Хотя внутри словосочетаний формы подчинительной связи те же, что и между членами предложения, однако это сближение не дает основания для смешения тех и других. К тому же не следует забывать, что даже одни и те же виды связи могут по-разному проявлять себя в словосочетании и в предложении.

Так, в предложении возможны члены, относящиеся не к одному слову, а ко всему остальному составу предложения в целом. Например, в предложении Под старость жизнь для нас такая радость! обстоятельство времени под старость связано не с одним каким-либо словом, а со всем сочетанием слов.

В работах ученых-лингвистов показано большое разнообразие тех явлений, которые принято называть согласованием, управлением и примыканием, поэтому все чаще высказывается мнение о необходимости пересмотра традиционного учения о видах грамматических связей между словами и введении в науку новых, более дифференцированных и точных понятий в этой области, особенно это касается видов синтаксической связи в предложении.

Так, например, усматриваются особые виды связи предикативного члена с подлежащим: тяготение (Он пришел веселый; Мать ходила счастливая); координация (Я читаю); соположение (Мы против войны). Особый вид связи, в отличие от примыкания на уровне словосочетания, возникает и между детерминантом и включающим его предложением. Эта связь квалифицируется как связь свободного отношения, например: Дома в Москве уже все было по-зимнему (Ч.).

2. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ РАСПРОСТРАНЕННОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ

2.1. Трудности изучения русского языка

Акад. А. И. Соболевский часто цитировал слова Готфрида Германна: «Duas res longe sunt difficillimae — lexicon scribere et grammaticam» («Два дела особенно трудны — это писать словарь и грамматику»). И действительно, составление грамматики любого языка сопряжено с величайшими трудностями — теоретическими и практическими. Объем и задачи грамматики не очерчены с достаточной ясностью. Приемы грамматического исследования у разных лингвистов очень разнородны. Так, в грамматике современного русского языка разногласий и противоречий больше, чем во всякой другой науке. Почему так? Можно указать две общие причины. Одна — чисто практическая. Грамматический строй русского языка плохо изучен. Освещение многих грамматических вопросов основывается на случайном материале. Важнейшие стороны грамматической структуры русского языка, например относительное употребление глагольных времен, виды русского глагола, категория залога, значения предлогов, функции союзов, типы синтагм, способы их сочетания и распространения, модальные типы предложений, приемы сцепления предложений, проблемы сочинения и подчинения в строе предложений, остаются недостаточно обследованными. Фактически языковой материал, на который опираются русские грамматики самых разных направлений, беден и однообразен. Многие светлые идеи, открытые прежней грамматикой или вновь выдвигаемые общим языкознанием, не находят применения в современных грамматических учениях. Поэтому необходимо при построении грамматической системы современного русского языка глубже использовать грамматическое наследство и шире привлекать свежие факты живого языка. Другая причина блужданий современной грамматики — в отсутствии прочных теоретических основ, в отсутствии определения или точного описания

2.2.Этапы изучения предложения

История изучения русского синтаксиса берет свое начало с «Российской грамматики» М. В. Ломоносова (1755).

Великий русский ученый и поэт Ломоносов оказал громадное воздействие на весь ход развития русской филологической культуры, в том числе на развитие русского литературного языка. Ломоносов, как никто из его предшественников и современников, сумел правильно определить соотношение тех элементов, из которых исторически складывалась русская письменная речь, и угадать насущные, живые нужды ее развития.

В первые десятилетия XVIII века русский литературный язык находился в состоянии сильного брожения и внутренней неустойчивости. Это было следствием общих сдвигов в русском культурном развитии, связанных с экономическим и политическим переустройством России на рубеже XVII и XVIII веков и особенно ярко проявившихся в царствование Петра I.

Ломоносов — первый из деятелей русской культуры, который отчетливо увидел то, что теперь видит каждый грамотный русский, а именно — что за время многовекового воздействия церковно-славянской стихии на русскую письменную речь множество церковно-славянских слов и выражений прочно осело в устной речи грамотных русских людей, став, таким образом, неотъемлемым достоянием повседневного языка носителей и строителей русской культуры.

Ясное понимание того, что язык русской образованности постепенно возникает на почве этого плотного сращения обеих исторических стихий русского письменного слова, сквозит в каждом положении филологических работ Ломоносова, в каждой строке его собственных литературных произведений. Именно на этом взгляде и строится все знаменитое учение Ломоносова о составе русской лексики и ее употреблении. Сущность этого учения вкратце состоит в следующем.

Все слова, какими может располагать русский язык, Ломоносов делит на три основных разряда. К первому он относит слова, общие для языка церковных книг и для простого русского языка, как, например, слава,рука, почитаю. Ко второму относятся такие слова церковных книг, которые в простом русском языке не употребляются, но все же понятны грамотным людям, например, отверзаю, взываю, насажденный. Наконец, третий разряд составляют слова, совсем неизвестные языку церковных книг, как, например, говорю, ручей, пока. В числе этого рода слов Ломоносов особо выделяет слова «презренные», то есть грубые и вульгарные, которые он также не советует употреблять, разве только в «подлых комедиях».

Посредством различной комбинации слов этих трех разрядов, согласно учению Ломоносова, в русском литературном языке создаются три разных стиля: высокий, посредственный, или средний, и низкий, который часто назывался также простым. Высокий стиль составляется из слов первого и второго разрядов, то есть из слов «славенороссийских», общих для обоих языков, и собственно «славенских», однако, как специально оговаривается Ломоносов, «вразумительных и не весьма обветшалых». Средний стиль составляется преимущественно из слов первого разряда («славенороссийских»), но к ним, как говорит Ломоносов, «с великою осторожностию» можно присоединять как чисто церковно-славянские, так и чисто русские слова. Наконец, низкий стиль состоит из слов третьего и первого разрядов (то есть из комбинации чисто русских и «славенороссийских» слов).

Возникающая, таким образом, стройная стилистическая система покоится на двух главных основаниях. Во-первых, она вытесняет за рамки литературного употребления как церковно-славянские, так и русские лексические крайности, то есть те элементы обоих языков, которые стоят на конечных границах общей цепи словарных средств русской литературной речи. Во-вторых, и это самое важное, в основу всей системы кладется «славенороссийское» начало русского языка, то есть такие средства, которые у русского и церковно-славянского языка являются совпадающими, общими.

В самом деле, «славенороссийские» слова, в той или иной комбинации, мы встречаем в каждом из трех стилей, устанавливаемых Ломоносовым. Но в высоком они сочетаются с чисто «славенскими», в низком — с чисто русскими, а в среднем — с теми и другими. Следовательно, Ломоносов объявляет как бы генеральной линией развития нового русского литературного языка ту линию скрещения обеих языковых стихий, которая наметилась уже на предшествующих стадиях истории русского языка и с изумительной зоркостью была им угадана. Именно таким путем удалось Ломоносову вывести русский литературный язык на тот путь развития, который в будущем привел к такому яркому и мощному расцвету русское слово.

Расцвет русской синтаксической науки наступает в 19-томначале 20-того века, когда получают развитие основные направления отечественного языкознания: логико-грамматическое (Ф.И.Буслаев, Н. И. Греч, К.С.Аксаков), психологическое (А.А.Потебня, Д.Н.Овсянико-Куликовский), формально-грамматическое (Ф.Ф.Фортунатов, А.М.Пешковский).

Известно, что русское языкознание дореволюционного периода, особенно прошлого века, достигло значительно больших успехов в области изучения морфологии, чем синтаксиса, несмотря на отдельные труды выдающихся русских синтаксистов, среди которых первым должно быть названо имя А. А. Потебни, а затем его учеников А. В. Попова к Д. Н. Овсянико-Куликовского.

История развития отечественного языкознания показывает, что философы и лингвисты искали и ищут те формы мысли, которые лежат в основе предложения; исследуют структуру мысли, определяющей синтаксическую членимость предложения. Мысль, выражаемая в предложении, у лингвистов 19 и 20вв. получает разные толкования и названия: у Ф. И. Буслаева — суждение, у А. А. Потебни — апперцепция, у А. А. Шахматова — психологическая коммуникация и т. д. Важно, что большинство ученых отмечает двучленный характер мысли, выражаемой в любом предложении, так как в любом предложении есть предмет мысли-речи, то есть то, о чем говорится, и то, что говорится о предмете.

А. А. Шахматов — крупнейший историк русского языка, диалектолог, специалист в области истории русского литературного языка. Читая лекции студентам Петербургского университета, Шахматов одним из первых русских филологов осознал важность научного описания не только исторического развития языка (для основной массы лингвистов начала века это был единственный достойный серьезного внимания объект), но и системы современного русского языка. Его курсы лекций по современному русскому языку сыграли решающую роль в становлении университетского курса грамматики современного русского языка. В 1911;1913 гг. Шахматов читает общий курс современного русского литературного языка, а в 1916;1920 гг. — курс синтаксиса русского языка. Уникальность построения этого курса, благодаря которой книга Шахматова «Синтаксис русского языка» занимает совершенно особое место в лингвистической литературе, заслуживает специального рассмотрения.

Синтаксисом, по Шахматову, называется «та часть грамматики, которая рассматривает способы обнаружения мышления в речи». Однако построение основных единиц синтаксиса — предложений — невозможно без опоры на морфологические формы слова. Поэтому значительная часть морфологической информации (части речи, морфологические категории, исключая лишь конкретные образцы парадигм спряжения и склонения) относится Шахматовым к вeдению синтаксиса.

Объединяя морфологию с синтаксисом, А. А. Шахматов не был оригинален. Так же, по сути дела, поступают его предшественники, материалы исследований которых учтены в шахматовском синтаксисе, — Д. Н. Овсянико-Куликовский и А. М. Пешковский. Их синтаксические труды включают разделы, посвященные частям речи и основным морфологическим категориям.

Новаторство Шахматова заключается в том, как он соотносит морфологический и собственно синтаксический компоненты: если в работах Овсянико-Куликовского и Пешковского анализ морфологических явлений по традиции предшествует рассмотрению основного корпуса синтаксических данных, то у Шахматова синтаксическая система включает три основных части: синтаксис предложения, синтаксис словосочетания и синтаксис частей речи.

Синтаксис Шахматова основан на изучении коммуникации, которая является «психологической основой» предложения. Коммуникация понимается Шахматовым как «простейшая единица мышления», отличная от пропозиции (суждения). Как утверждает Шахматов, многие синтаксические единицы, не выражающие пропозиций в указанном смысле (Уходите! Посидел бы ты с нами! Дома ли Коля?), служат знаком коммуникации.

Расширение круга минимальных с точки зрения синтаксиса семантических объектов, реализуемых в строе предложения, созвучно стремлению современной порождающей семантики к выходу за рамки пропозиций и анализу в рамках «падежной грамматики» явлений модального плана. В. В. Виноградов подчеркивал, что учение о коммуникации «представляло значительный шаг вперед в общем развитии синтаксической теории» .

В современной лингвистике широко используются логические термины: субъект, предикат и др. Термин субъект используется как синоним следующих слов и словосочетаний: деятель, производитель действия, действующее лицо, говорящий, предмет мысли, носитель признака. Логический термин предикат употребляется как синоним термина сказуемое, а также с ним связано понятие предикативность.

Логический аспект важен прежде всего потому, что степень членимости мысли определяет степень членимости предложения, является основой для выделения структурно-семантических типов простого предложения: двусоставных, односоставных, нечленимых.

Структурный аспект, или конструктивный синтаксис, структурный синтаксис, пассивный синтаксис и т. п. Специфика этого лингвистического направления в том, что ученые при изучении синтаксических единиц особое внимание уделяют их моделям, структурным схемам, то есть стереотипным образцам, по которым строятся в речи единицы разных уровней синтаксической системы.

В структурные схемы простого предложения входят лишь те строевые элементы, которые отражают логическую структуру мысли, определяющей синтаксические позиции членов предложения. В результате в центре внимания оказались лишь подлежащее и сказуемое, а второстепенные члены перешли в синтаксис словосочетания. Изучение структуры синтаксических единиц имеет много и плюсов, и минусов. С одной стороны, невозможно в структурной схеме отразить все семантическое многообразие синтаксических построений, а с другой стороны, структурные схемы отражают основные механизмы построения высказываний и демонстрируют средства, обслуживающие грамматические значения синтаксических единиц и их компонентов.

Коммуникативный аспект связан прежде всего со способностью предложения выступать в качестве средства общения (коммуникации). Коммуникативный аспект предложения проявляется в так называемом актуальном членении, при наличии которого в предложении выделяется данное (тема, основа высказывания) и новое (рема).

Коммуникативный аспект оказывает влияние и на решение вопроса об объеме члена предложения. Способы актуализации информативного центра высказывания — логическое ударение, порядок слов, лексический повтор, частицы и т. п.

Все рассмотренные аспекты очень тесно взаимосвязаны.

Структурно-семантическое направление — очередной этап эволюции традиционного языкознания. В нем бережно сохраняются и развиваются лучшие традиции русской синтаксической теории, обогащаясь новыми идеями.

Развитие структурно-семантического направления стимулируется потребностями преподавания русского языка, где необходимо многоаспектное, объемное рассмотрение речевых и языковых средств.

Одним из основных принципов структурно-семантического направления является принцип системности языкового строя. Язык как система представляет собой целое, состоящее из взаимосвязанных и взаимодействующих элементов; не может быть явлений, выпадающих из системы языка, явлений вне системы. Отсюда наиболее важной и существенной чертой современного синтаксиса является многоаспектный подход к изучению синтаксических единиц, как и других единиц языка.

Все эти направления внесли значительный вклад в разработку лингвистических проблем, но отличаются односторонним подходом к синтаксису.

Современный период в развитии отечественного языкознания характеризуется бурным расцветом лингвистических теорий вообще и синтаксических в частности. Многие актуальные вопросы синтаксиса рассматривались и ранее, но в отличие от традиционного языкознания для современного периода характерен процесс интеграции и дифференциации, отличающий развитие всей науки в современную эпоху. Одним из достижений современного синтаксиса является выявление и разграничение аспектов изучения синтаксических единиц. Одни аспекты связаны с семантикой предложений, другие — с их структурой. Трудно сказать, какой аспект главнее, несомненно, что основным является и структурный, и семантический аспект, и это отразилось в современных синтаксических теориях. Выделенные аспекты не исчерпывают всего многообразия существующих подходов к изучению синтаксических единиц, возможно и выявление новых аспектов, которые позволят с новых позиций дать анализ каких-либо свойств единиц синтаксиса.

Логический аспект изучения синтаксических единиц связан с лучшими традициями русской лингвистики, так как классики отечественного языкознания рассматривали проблему соотношения языка, мышления и бытия. В советском языкознании эта проблема стала объектом исследования и описания общего языкознания.

В работах по общему языкознанию язык рассматривается как средство формирования, выражения и сообщения мысли. Наиболее существенной чертой предложения является его способность формировать и выражать мысль. Философы и лингвисты, разделяющие это положение, различают 3 вида мысли: «мысль-сообщение», «мысль-вопрос», «мысль-побуждение». Различия этих видов мысли обусловливают особые структурные и семантические свойства предложений, выделяемых обычно только по цели высказывания: повествовательных, вопросительных и побудительных.

Изучение типов простого предложения по их структуре — одна из важнейших сторон работы советских языковедов в области синтаксиса русского языка.

Представители логико-грамматического направления (Н.И. Греч, А.X. Востоков, Ф.И. Буслаев), отождествляя предложение с суждением, рассматривали распространенные предложения как полные, допуская, что один из главных членов предложения — суждения — может быть опущен. Исходя из того, что «без сказуемого не может быть суждения», Ф. И. Буслаев категорически утверждает: «…Но нет ни одного предложения, которое состояло бы только из подлежащего». Отсюда совершенно очевидно, что представители логико-грамматического направления не признавали номинативных предложений, а рассматривали их как неполные предложения.

Представители историко-психологического и формально-грамматического направлений — так же, как и представители логико-грамматического направления, считали, что важнейшей частью предложения является сказуемое, что в нем вся сила высказывания, что без сказуемого не может быть предложения.

В тех случаях, когда единственный главный член односоставного предложения выражается именительным падежом, он, независимо от выполняемой им функции, рассматривался представителями этих направлений в качестве сказуемого, а предложение в целом признавалось неполным предложением, где подлежащее опущено.

Ф.Ф. Фортунатов наличие таких предложений объяснял тем, что предложение как психологическое суждение должно заключать сочетание двух представлений — психологического подлежащего и психологического сказуемого. В распространенных предложениях одно из представлений, согласно учению Ф. Ф. Фортунатова, должно иметь словесное выражение.

Ф.Ф. Фортунатов, подходя к характеристике односоставного предложения с психологической точки зрения, рассматривает подлежащее и сказуемое не с точки зрения выражения в языке взаимосвязи явлений реальной действительности, а с точки зрения сочетания непосредственного восприятия явления с словесным обозначением его в языке (предложении).

Отсюда ясно, что Ф. Ф. Фортунатов, устанавливая одностороннюю предикативную связь между конкретными раздражителями действительности и их словесными заместителями в речи, которые сами по себе могут вызвать те же реакции, что и заменяемые ими конкретные раздражители, по существу не дает представления о специфике номинативных предложений, как одного из грамматических средств общения людей между собой, реального проявления мысли в языке.

Большая заслуга в изучении односоставных предложений принадлежит А. А. Шахматову. На богатом языковом материале он выявил разнообразные типы построения (структур) односоставных предложений в грамматическом строе русского языка, но специфику их грамматической природы все же не вскрыл.

По мнению А. А. Шахматова, в односоставных предложениях не выражены ясно ни подлежащее, ни сказуемое. Нет расчлененности предложения на два состава. Поскольку подлежащее и сказуемое в этих предложениях не расчленяются, А. А. Шахматов считает, что можно говорить только о главном члене предложения. При этом, как пишет А. А. Шахматов, «главный член односоставного предложения может быть отождествлен формально или с подлежащим, или со сказуемым, причем, конечно, не следует забывать, что такое „сказуемое“ отличается от сказуемого двусоставного предложения тем, что вызывает представление и о предикате и о субъекте, между тем как сказуемое двусоставного предложения соответствует только субъекту». В учении А. А. Шахматова, таким образом, стирается различие между словом как лексической единицей и словом как предложением. Между тем слово и группа слов превращаются в предложение при наличии грамматических признаков.

Рассматривая взаимоотношения главных членов предложения, мы установили, что подлежащее без сказуемого и сказуемое без подлежащего в двусоставных предложениях не дают каждый в отдельности законченного выражения высказывания. Подлежащее без сказуемого остается простым названием предмета. Причем названием условным, так как словесное обозначение предмета не обусловлено природой и свойствами этого предмета.

В этой связи К. Маркс писал: «Название какой-либо вещи не имеет ничего общего с ее природой. Я решительно ничего не знаю о данном человеке, если знаю только, что его зовут Яковом» .

То же можно сказать о подлежащем в номинативном предложении: простое название предмета превращается в подлежащее номинативного предложения, когда оно получает речевое раскрытие своего содержания в предикативном отношении к действительности грамматическими средствами. Только в предложении, контексте или соответствующей обстановке между организующими центрами (подлежащим и сказуемым) возникают предикативные отношения, и сказуемое выполняет свою предикативную функцию. «Предикативная функция, — пишет В. В. Виноградов, — заключается не в оживлении или соединении изолированных слов и понятий, а в речевом раскрытии реального содержания, связи и взаимодействия предметов и явлений действительности» .

Причем (дополним со своей стороны) речевое раскрытие реального содержания, связи и взаимодействия предметов и явлений действительности в предложении принимает в одних случаях словесное выражение, а в других случаях интонационное выражение. Можно ли интонацию считать грамматическим средством выражения грамматической категории? В этом ни А. М. Пешковский, ни А. А. Шахматов не сомневались. По мнению А. М. Пешковского, то, что мы называем предикативной функцией, может быть выражено в одних случаях только с помощью интонации, в других случаях — с помощью жеста и интонации и в третьих — в обстановке и интонацией, но не с помощью подразумеваемого предиката. «Таким образом, мы, — пишет А. М. Пешковский, — открываем новый способ выражения категории сказуемости: интонацию… благодаря которой слово перестает быть словом только, а делается фразой» .