История испанского завоевания империи ацтеков в 1519-1521 гг

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ Учреждение образования

" Брестский государственный университет им. А.С. Пушкина"

Исторический факультет Кафедра всеобщей истории

История испанского завоевания империи ацтеков в 1519—1521 гг.

Курсовая работа

ДУДИН

Александр Александрович Научный руководитель:

кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории ХАРИЧКОВА Л.В.

Брест 2011

1. Причины и начальный этап первого похода на Теночтитлан

1.1 События в Старом и Новом Свете предшествующие завоеваниям Кортеса

1.2 Причины завоевания

1.3 Начальный этап первого похода на Теночтитлан

2. Марш на Теночтитлан

2.1 Путь в Священный город

2.2 Теночтитлан

2.3 «Ночь печали»

3. Второй поход на Теночтитлан

3.1 Подготовка ко второму походу на Теночтитлан

3.2 Осада и падение Теночтитлана

3.3 Последствия завоевания испанцами империи ацтеков Заключение Список использованных источников и литературы

Актуальность темы

данной курсовой работы определяется неоднозначностью трактовки событий произошедших на территории современной Мексики в 1519—1521 гг., в период завоевания испанскими конкистадорами империи ацтеков.

В связи с этим изучение испанского завоевания в Мексике, представляется важным, так как позволяет создать из полярно настроенных позиций ученых-историков более объективную концепцию.

Цель данного исследования состоит в том, чтобы дать общую характеристику испанскому завоеванию империи ацтеков в 1519—1521 гг. Исходя из указанной цели курсовой работы, ее задачами являются:

1. Рассмотрение причин испанской экспансии на Американский континент

2. Выявление основных этапов завоевания

3. Определение роли личности Эрнана Кортеса в покорении ацтеков

При написании курсовой работы были использованы исторические и историографические источники. К историческим источникам относятся:

1. Кортес Эрнан. Второе послание-реляция испанскому королю Карлу Пятому. Этот источник можно классифицировать как письменный; повествовательный; эпистолярный источник.

2. Берналь Диас дель Кастильо. Правдивая история завоевания Новой Испании. Классификация: письменный; повествовательный; мемуарный источник.

Историографические источники:

1. Гуляев В. И. По следам конкистадоров

2. Хэммонд Иннес. Конкистадоры

Работа Иннеса Хэмонда «Конкистадоры» посвященная завоеваниям Кортеса по большей части основана на воспоминаниях Берналь Диас дель Кастильо и втором послании Кортеса испанскому королю. Хэммонд с малой долей критики использует информацию, преподносимую в этих исторических источниках. Он в своей книге не учитывает того фактора, что Кортес в своем послании стремился, по большей части, оправдаться перед монархом за свои незаконные действия, в частности за незаконное основание поселения Веракрус и начало экспедиции на Американском континенте. Поэтому Кортес, когда писал послание испанскому королю, был склонен к некоторому преувеличению своих заслуг, иногда обману, а также замалчиванию определенных фактов для извлечения собственной выгоды.

Поэтому у Хэммонда Кортес предстает перед нами слишком идеализированной личностью, своего рода последним рыцарем, служащему своему королю без страха и упрека.

На совершенно другой позиции стоит советский историк Валерий Иванович Гуляев. Его труд «По следам конкистадоров» также затрагивал тему покорение испанцами империи ацтеков. В отличие от Хэммонда, он пользуется более широким кругом источников, в частности использовал индейские источники, а также делает ссылки на работы других ученых-историков, в той или иной степени затрагивающих тему испанских завоеваний в Мексике. Это в свою очередь должно было прибавить объективности в вопросе о завоевании Кортесом империи ацтеков.

Однако не нужно забывать, что В. И. Гуляев был советским историком в период, когда поддерживались те концепции, в которых любые политические и военные действия стран в дальнейшем отвергшим коммунизм рассматривались весьма односторонне. Противоборствующие стороны делились на «плохих» и «хороших» .

Гуляев не стал исключением: Кортес представляется нам как лицемерный и жестокий человек, движимый лишь целью личной выгоды; Ацтеки наоборот — последний оплот свободолюбивых народов Америки. Гуляев мало уделял внимание тому, что до прихода испанцев ацтеки поработили большинство народов центральной Мексики и обложили их жестокими поборами. Именно из недавно завоеванных провинций присылались люди, предназначенные для кровавого жертвоприношения.

Поэтому для того чтобы наиболее эффективно использовать ту информацию, что дается в работе Гуляева, ее необходимо тщательно пропускать через призму критики и сопоставления с другими историческими работами и источниками.

1. ПРИЧИНЫ И НАЧАЛЬНЫЙ ЭТАП ПЕРВОГО ПОХОДА НА ТЕНОЧТИТЛАН

1.1 СОБЫТИЯ В СТАРОМ И НОВОМ СВЕТЕ ПРЕДШЕДСТВУЮЩИЕ ЗАВОЕВАНИЯМ КОРТЕСА

К началу XVI в. в Западной Европе сложилась ситуация, благоприятствующая дальнейшим географическим открытиям. Развитие производственных сил в самой Европе, связанное с переходом от старого, феодального, ведения хозяйства к новому, капиталистическому, требовало новых рынков сбыта и источников сырья. Европейские купцы, банкиры и предприниматели стремились найти их на далеком и богатом Востоке. В 1492 г. уроженец Генуи Х. Колумб открыл новый материк, Америку, которую он ошибочно считал Индией. Именно к ней в надежде обогатиться устремились испанские предприниматели и авантюристы.

Необходимо отметить, что такое бурное развитие великих географических открытий, произвело переворот в морском деле. Вместо громоздких и неповоротливых коггов и нефов был сконструирован новый тип корабля — каравелла. Каравелла обладала достаточной легкостью и маневренностью, имела высокие борта. Водоизмещение судна составляло 300−400 тонн. Стоит отметить два наиболее значимых новшества, примененные при постройке каравеллы. Это, во-первых, обшивка бортов в стык (а не внахлест, как ранее). И, во-вторых, новая система парусов (применение «латинских» парусов вместо старых прямых), которая позволяла судну идти в крутой бейдевинд. Каравелла являла собой типичное торгово-экспедиционное судно, пригодное для длительных плаваний и ведения незначительных боевых действий.

Помимо появления нового типа судна произошли достаточно важные изменения в навигации. Сюда следует отнести уже повсеместное использование компаса и развитие картографии (особенно преуспели здесь португальцы).

Затрагивая тему испанских открытий и завоеваний, необходимо отметить еще один немаловажный факт. В начале 1492 г. произошло событие, завершившее собою грандиозное, длинною в целых восемь веков (718−1492 гг.), противостояние христианской и мусульманской цивилизаций на Пиренейском полуострове. Испанские войска отбили у мавров Гранаду, завершив тем самым реконкисту. Окончание боевых действий высвободило массу безземельных и малоземельных испанских идальго, привыкших кормиться войною. Этот анархический элемент, оказавшийся не у дел в самой Испании, не мог не беспокоить испанского короля. Королевская власть видела в экспедициях в новые земли средство избавиться от бедных, но воинственных дворян.

В 1511 году Диего Веласкес де Куэльяр покорил население Кубы, построил форт Баракоа и стал первым испанским губернатором Кубы. Куба, как и остров Гаити, стал отправной точкой для дальнейших завоеваний испанцами земель континентальной Америки.

Первым испанцем, дошедшим до земель Мексики, был Хуан де Грихальва. Экспедиция Грихальвы, во время которой он открыл Мексику, описана в книге Берналя Диаса «Подлинная история завоевания Новой Испании». Веласкес поручил Грихальве начальство над экспедицией, снаряженной в апреле 1518 году с целью завязать торговые отношения с открытыми Франсиско Кордовой землями (Юкатаном). В экспедиции приняло участие от 170 до 300 человек, среди них были Франсиско де Монтехо, Педро де Альварадо, Хуан Диас, Алонсо де Авила, Алонсо Эрнандес и другие.

Продолжая из Юкатана путь вдоль берега на запад, Грихальва достиг берегов Мексики, которую назвал Nueva Espana (Новая Испания). Он открыл устье реки Табаско, нижнее течение которой часто называется по его имени Рио-Грихальва, а далее, при устье Рио-Бланко, встретился с уполномоченными императора ацтеков, до которого уже дошли сведения о появившихся у берегов Мексики испанцах. Грихальва расстался с ними очень дружелюбно, выторговав у индейцев много драгоценных камней и золота, и отправил одного из своих спутников для извещения Веласкеса о своих открытиях, после чего продолжил путь.

От устья реки Ятаспы или Рио-де-Сан-Паоло-и-Педро он повернул обратно и прибыл после 6-месячного плавания в Кубу. Новая экспедиция в открытую Грихальвой страну была поручена Эрнану Кортесу, к которому, таким образом, перешла вся слава открытий Грихальвы. После покорения Центральной Америки он поселился в Никарагуа и вскоре был убит во время восстания туземцев. (Википедия Грихальва, Хуан де; Берналь Диас «Подлинная история завоевания Новой Испании»).

Из этого следует, что еще до того, как Эрнан Кортес высадился на побережье Центральной Америки в поисках золота, примерный маршрут к столице могущественной империи ацтеков был уже разведан. Оставалось только добыть это золото с помощью стали.

1.2 ПРИЧИНЫ ЗАВОЕВАНИЯ

В 1492 году Христофор Колумб отправился в путешествие с целью найти западный путь в Индию, богатую золотом, драгоценными товарами и, успевшими стать популярными в Европе, специями. Однако вместо восточных берегов Индии корабли Колумба пристали к островам Карибского бассейна. После, по мере разведки, завоевания и заселения новых территорий, испанцы начали понимать, что обещанного золота и богатств на этих землях нет. Надежды испанцев окончательно рухнули в 1498 году, когда португалец Фернан Магеллан достиг Индии, обогнув Африку с юга. Вернулся португалец с богатыми подарками от индийского правителя, в то время как испанцы довольствовались редкими золотыми украшениями аборигенов островов Карибского моря.

Однако, не смотря на первичное разочарование, испанцы не теряли надежды к обогащению — ведь если имеется золото, значит должно быть и место где его добывают. Вероятно, аборигены рассказывали испанцам о племенах, у которых они обменивали свои простые товары на золотые украшения. Началась активная разведывательная деятельность со стороны испанских идальго. После экспедиции Хуана де Грихальвы, испанцами, наконец, был найден источник распространения золота во всей центральной Америке — империя ацтеков. Осталось лишь завладеть им, силой.

1.3 НАЧАЛЬНЫЙ ЭТАП ЗАВОЕВАНИЯ

10 февраля 1519 года Кортес покинул остров Куба. Под его командованием было одиннадцать судов водоизмещением от семидесяти до сотни тонн, пятьсот восемьдесят солдат и около сотни матросов, а также две сотни кубинцев, несколько негров, несколько индианок и, что важнее всего, шестнадцать жеребцов и кобыл («конкистадоры»). Флотилии был отдан приказ отправляться на остров Косумель. На этом острове Кортес создавал из своего отряда более-менее дисциплинированное войско. Проводились также постоянные проверки, осматривались пушки, мушкеты и арбалеты, люди практиковались в стрельбе и тренировали лошадей. На острове Кортес познакомился с испанцем по имени Агилар, который еще с пятнадцатью моряками восемь лет назад потерпел кораблекрушение возле острова. Все это время Агилар был рабом одного из индейцев и успел выучить язык табасков. Агилар обратился к Кортесу с предложением показать, где индейцы прячут некоторое количество золота, однако Кортес ответил ему, что не гонится за подобной мелкой выгодой, а находится здесь с целью служить Богу и королю. Под этим, разумеется, подразумевалось, что Кортес заинтересован только в полном завоевании.

Флотилия снова пустилась в путь только 4 марта. В пути случился небольшой шторм, сильный южный ветер отнес судно далеко в море, а когда справились с вертом, оказалось, что их отнесло назад к точке почти напротив Чампотона, места, где жили весьма воинственные индейцы. Здесь уже дважды, экспедиции Кардовы и Грихальвы, испанцы несли крупные потери в битвах с индейцами. Берналь Диас пишет, что Кортес хотел высадиться в этой точке и преподать здешним воинственным индейцам урок. Однако, можно предположить, что конкистадор решил на деле, в бою, испытать силы своего войска. Испанцы высадились на землю 12 марта, не далеко от индейского города Потончана. Индейцы были настроены враждебно, берег реки кишел индейскими воинами, а в городе их собралось не меньше двенадцати тысяч. Кортес послал Агилара в город, чтобы тот попытался убедить индейцев позволить его людям высадиться, набрать воды и купить продуктов. Но индейцы твердо решили не дать высадиться испанцам на их берег.

Утром 13 марта отслужили мессу, и люди заняли места в лодках. Авила с сотней людей отправился атаковать город, тогда как Кортес с остальными остались в долине реки. При попытке высадиться испанцы были встречены дождем стрел с обожженными наконечниками. Но огнестрельное оружие и фехтовальное искусство испанцев постепенно позволили им получить преимущество, и, когда город был, наконец взят, Кортес собрал своих людей на центральной площади крепости, где располагались большие общественные здания и три храма с идолами. Здесь, в присутствии своих солдат и королевского нотариуса в качестве свидетелей, он формально объявил о взятии этой земли во владение именем короля. Индейцы были разгромлены, их потери насчитывали восемьсот человек, армия Кортеса не понесла невосполнимых потерь. Кортес понимал, что с помощью только одного лишь оружия, он не сможет завоевать эти земли, так как индейцы на материке слишком многочисленны. И здесь он прибегает к тому, что до него не делал ни один испанский конкистадор — он прибегнул к дипломатии. Характер и подготовка Кортеса позволили осуществить намеченное им. Пятерых индейцев, включая двух военных вождей, захватили в плен. Кортес освободил вождей и направил их обратно в город с дарами, велев объяснить касикам, что он пришел с миром. На следующее утро касики вернулись с птицей, рыбой, фруктами и маисовыми лепешками, а также с просьбой, чтобы им позволили похоронить их мертвых, пока жаркое солнце не заставило тела разлагаться или их не съели ягуары. Кортес воспользовался случаем устроить демонстрацию.

Всего пришло тридцать касиков, и он принял их в полдень около своей палатки. Было очень жарко и тихо, в воздухе стоял тяжелый запах копаля, который жгли индейцы, окуривая собравшихся испанцев. За палаткой, возле которой стояли касики, была спрятана только что ожеребившаяся кобыла. После того как Кортес ошеломил касиков упреками, продемонстрировал им свой гнев и заявил, что все они вассалы могущественного императора Карла, он подал сигнал, и совсем рядом выпалила самая большая пушка. Вперед вывели самого горячего жеребца во всей флотилии, и он, чуя кобылу, рыл копытом землю и ржал, дико закатывая глаза и глядя прямо на индейцев.

Все это выглядело очень по-детски, очень театрально, и тем не менее это была сильнейшая и наиболее эффективная демонстрация силы — ведь рядом с Кортесом ряд за рядом стояли его вооруженные люди, а вблизи берега виднелись большие корабли. Касики были в ужасе. Результатом всего этого стал мир и изобилие пищи. Но Кортес не довольствовался локальным выигрышем. Он знал, что у индейцев есть рисуночное письмо и что все, что он делает и говорит на побережье, докладывается посредством его в центр; в рисунках поставленная им сцена должна была выглядеть особенно эффектно.

Когда Кортес требовал у индейцев золота, ему отвечали «Кулуа» и «Мехико». В то время эти слова для него ничего не значили. Тем не менее, ему подарили двадцать женщин, которых Кортес приказал крестить. Тогда он не сознавал этого, но эти подаренные женщины были для него гораздо ценнее золота, поскольку среди них была «знатная леди и касик над городами и вассалами с самого своего детства». В крещении она получила имя Марина, а в связи с высоким рождением ее называют всегда только доньей Мариной. Поскольку она была хороша собой и к тому же принцесса, Кортес отдал ее своему другу Алонсо Эрнандесу Пуэртокарреро.

Этой энергичной и умной женщине, быстро выучившей испанский, суждено было оказать огромное влияние на историю конкисты, поскольку она говорила на языке науатль, на котором говорили ацтеки как Кулуа, так и Теночтитлан. Именно она стала главным переводчиком на всем дальнейшем пути испанского завоевателя к покорению ацтекской империи.

Флотилия отплыла в понедельник перед Пасхой и четыре дня спустя прибыла в Сан-Хуан-де-Улуа, где Аламинос поставил суда на якорь под высоким берегом острова, в месте, защищенном от северных шквальных ветров. Две пироги отошли от берега и направились непосредственно к флагману. От этих индейцев Кортес впервые услышал внушающее ужас имя Моктесумы. Их хозяин, сказали они, является слугой этого великого короля, он послал их узнать цель визита испанцев и снабдить их всем необходимым. К Страстной пятнице испанцы уже разбили лагерь, а через день множество индейцев прибыли по поручению Куитлальпиток, который правил этой провинцией от имени Моктесумы. От Куитлальпинока при помощи переводчиков Кортес узнал, что Моктесума является не только единоличным правителем священного города Теночтитлана, но и верховным правителем Кулуа, конфедерацией городов-государств, находящихся за горами в нескольких днях пути. Несколько лет назад воины Моктесумы покорили район Сан-Хуана-де-Улуа и теперь его власть распространяется до самого побережья.

Затем произошло нечто странное. Теудильи заметил на одном из солдат позолоченный, но довольно ржавый шлем, попросил дать ему возможность рассмотреть его поближе и, рассмотрев, сказал, что хотел бы показать его своему господину, великому Моктесуме. Через семь дней он получил шлем назад, наполненным до краев добытым из шахты золотом, маленькими крупинками высокого качества, ценностью в 3000 песо. Теудильи сам привез шлем Кортесу. За неделю он успел совершить путешествие в Теночтитлан, доложить обо всем своему господину и прибыть обратно на побережье, в сопровождении мешикского принца по имени Кинтальбор и сотни индейцев, принесших еще дары. Кинтальбор, выбранный мешикскими жрецами, преподнес эти дары Кортесу только после того, как все индейцы поцеловали землю, а жрецы окурили испанцев. Здесь первый раз прозвучало слово «теуле», что означало «боги». А сам обряд целования земли и окуривания с помощью глиняных жаровен, был обрядом поклонения богам. Однако тогда Кортес еще не понимал всего этого, он был занят оцениванием принесенных даров. Дары, принесенные послами Моктесумы, были очень богаты, фактически это были прощальные дары, так как на вопрос Кортеса, когда он сможет увидеть самого Моктесуму, ему ответили, что такая встреча исключена. Однако Кортес с помощью уговоров, просьб и угроз Кортес смог убедить послать к Моктесуме еще одно посольство с просьбой на встречу с ним. Пока ждали посольство, отношения между индейцами и испанцами стали более напряженными. Все меньше индейцев приходило в лагерь с дарами и пищей, а принесенные хлебные лепешки были кислыми и кишели долгоносиками. Дошло до того, что испанцы были вынуждены собирать моллюсков на побережье. Вернувшись из Теночтитлана, Теудильи привез даров еще на 3000 песо, но и только. Моктесума наотрез отказался встречаться с Кортесом. После этого индейцы вообще перестали появляться в лагере испанцев.

Именно в этот момент к Кортесу в лагерь пришли пять шпионов из народа тотонаков, которые следили за испанцами с целью, выяснить могут ли они стать союзником в борьбе с Моктесумой. От них конкистадор узнал, что племена, которые недавно покорили мешики, неспокойны. Кортес одарил тотонаков, и отослал их с сообщением для касика о том, что испанцы в скором времени собираются навестить его. («Конкистадоры», Иннес Хэмонд, до 32 стр.)

Когда конкистадоры вошли в Семпоалу, то неожиданно встретили там самый сердечный прием. Тотонаки находились в полной зависимости от Моктесумы и терпели всяческие притеснения от его чиновников и солдат. В испанцах они видели своих союзников в борьбе с ацтеками. В этот момент Кортес понимает, какое оружие дала ему судьба для исполнения своих планов. Все племена на окраинах огромного государства ацтеков были обложены тяжелыми поборами и данью, очень часто людьми, для принесения их в жертву, кровожадным богам Теночтитлана. Недовольные этим они только и ждали удобного момента, когда можно будет выступить с оружием в руках против своих угнетателей. Однако конкистадор понимал, что для того, чтобы отправиться в поход на саму столицу ацтекского государства, нужно еще создать опорную базу, которая будет обеспечивать связь с городами Кубы и Гаити, а также даст защиту, в случае неудачного похода или других непредвидимых обстоятельств. Заключив союз с двадцати правителями селений тотонаков о совместной борьбе с ацтеками, испанцы с их помощью основали первый город на континенте — Вилья-Рика-де-ла-Вера-Крус (Богатый город истинного креста). В скором времени Кортес создал из своих друзей и сторонников городской совет, который «избрал» его генерал-капитаном, городским главой и верховным судьей. Однако этими действиями он нарушил закон, захватывать новые земли и основывать на них города могли только два человека: испанский король и губернатор Кубы Веласкес. Сторонники Веласкеса открыто выражали свое недовольство, на что Кортес отреагировал быстро и жестко: двое зачинщиков были повешены, еще нескольких высекли плетьми, остальных бросили в темные и сырые подвалы крепости Веракрус. Чтобы окончательно лишить сторонников Веласкеса возможности вернуться на Кубу, Кортес приказал привести в негодность корабли, находящиеся в гавани. Предлогом таких действий были, по словам Кортеса, жуки-короеды источившие корпуса старых каравелл настолько, что они дали течь и могли пойти ко дну со дня на день. Сам же Кортес осознавал, что король Испании Карл Пятый постоянно нуждается в золоте и ради тех доходов, которые сулили завоевания в Мексике, простит и измену Веласкесу, и нарушение собственных указов. 26 июля 1519 года груженый золотом корабль отправился из Веракруса в Испанию под руководством ближайших соратников Кортеса — Алонсо Эрнандеса Пуэртокарреро и Франсиско де Монтехо. Им не потребовалось много усилий, чтобы завоевать расположение кастильского короля.

2. МАРШ НА ТЕНОЧТИТЛАН

2.1 ПУТЬ В СВЯЩЕННЫЙ ГОРОД

16 августа 1519 года Кортес покинул Семпоалу. Его войско насчитывало четыре сотни пеших испанских солдат с шестью орудиями, пятнадцать кавалеристов и несколько тысяч союзных индейцев (две тысячи воинов тотонаков согласно книге «Правдивая история завоевания Новой Испании» Берналь Диас дель Кастильо, одного из участников похода Кортеса на Теночтитлан), среди которых было от сорока до ста военных вождей. Такое большое количество военных вождей тотонаков может быть показателем того, насколько вожди Семпоала доверяли испанцам, и, что возлагали на них большие надежды, как на союзников. Но это доказывает и то, в каком отчаянном положении были племена, находившиеся под гнетом ацтеков. Солдаты Кортеса были одеты в подбитые хлопком доспехи и несли щиты. У некоторых были аркебузы, мушкеты или арбалеты, но в основном, вооружение испанцев составляли копья и мечи. Только капитаны и всадники были облачены в стальные доспехи.

Несмотря на то, что армия Кортеса была вооружена не в пример лучше мешиков и обладала знаниями тактики не доступной индейцам, она была бы сметена армией ацтеков, которая могла выставить под свои знамена несколько сотен воинов. Но Кортес уже твердо знал, что в самом ближайшем будущем силы испанцев неизмеримо возрастут: его союзниками и друзьями готовы были стать все покоренные ацтеками племена и народы. Перед началом пути он обратился к своему войску с яркой речью. «Я готовлю вам, — заявил Кортес, — великолепную награду, но ее можно приобрести только беспрестанными упорными трудами. Великие действия совершались только великими усилиями, и слава никогда еще не была уделом лентяев. Если я работал неутомимо и положил на это предприятие все, что у меня было, то единственно из любви к славе — благороднейшей награде человека. Но, если кто-нибудь из вас предпочитает славе богатство, будьте мне только верны, и я сделаю вас обладателями сокровищ, какие и во сне не грезились нашим соотечественникам! Вас мало числом, но вы сильны духом; если он не поколеблется, будьте уверены, что всевышний, защитит вас, хотя бы вас окружали тучи врагов; наше дело — дело правое, и вы идете сражаться под знаменем креста!» (Прескотт В. «Завоевание Мексики». Спб., 1885, с. 32.).

Итак, Кортес двинулся к Тлашкале — не большому, но самостоятельному государству индейцев-нахуа. Этот маршрут был избран не случайно. Конкистадор действовал согласно совету правителя Семпоалы, заверившего предводителя испанцев в том, что тлашкальцы, будучи смертельными врагами ацтеков, помогут малочисленному отряду завоевателей в походе на Теночтитлан. Сам Кортес в послании-реляции Карлу Пятому пишет, что в начале похода на Тлашкалу местное население встретило объединенное войско испанцев и тотонаков враждебно. Однако в эту часть его послания верится наименее всего. Кортес пишет, что он сражался от зари до заката со стотысячным войском тлашкальцев, а на следующий день в битве против его войска вышло сто сорок девять тысяч индейцев. В это очень трудно поверить, так как даже учитывая качество вооружения испанцев (но ведь и не все испанцы были защищены стальными латами), такое преимущество индейцев в числе и почти непрерывное сражение в течении двух суток не давало испанцам шанса не только выйти из сражения без потерь, но и, скорее всего, победить.

По мнению В. И. Гуляева, тлашкальцы с самого начала были лояльны к испанцам и без всяких задержек пропустили через свои земли конкистадоров, выделив им отряд в шесть тысяч своих воинов. Получив подкрепление, Кортес двинулся на запад. Его путь лежал к Чолуле (Чурультекаль) — древнему священному городу индейцев, знаменитому благодаря своему великолепному храму в честь бога ветра и воздуха Кецалькоатля, а также богатству своих жрецов и царей. У городских ворот конкистадоров с почетом встретили высшие сановники Чолулы, разместившие все многочисленное воинство Кортеса в удобных помещениях на территории главного храма.

На третий день пребывания испанцев в Чолуле случилось событие, которое не имеет однозначной оценки до сих пор. Это так называемая «Резня в Чолуле». По мнению В. И. Гуляева, это событие является одним из самых жестоких злодеяний в истории конкисты, он однозначно выступает с осуждением, что, на наш взгляд, не совсем верно. Кортес и его испанское войско первоначально и на момент вхождения в Чолулу находился на позиции «слабого» — его небольшой отряд находился глубоко в тылу потенциального врага, в случае неблагоприятных обстоятельств он не только мог не дождаться подкрепления, но и вовсе погибнуть в окружении враждебных индейцев. К тому же меры, принятые им в Чолуле, были не без основания. Как пишет Берналь Диас дель Кастильо и сам Кортес, кровавая расправа над населением Чолулы являлась следствием их предательства по отношению к испанцам.

Берналь Диас дель Кастильо пишет в своей книге «Правдивая история завоевания Новой Испании», что первоначально касики Чолулы приняли испанцев весьма радушно, однако на третий день пребывания отношения индейцев к войску Кортеса резко поменялось. Касики и жрецы перестали появляться пред конкистадором, а «если показывался какой-нибудь индеец, он насмешливо хохотал и вскоре исчезал». На вопрос Кортеса, почему прекратились поставки съестных припасов, ему отвечали, что в Чолуле временно вышел весь маис. Явившееся новое посольство Моктесумы, уже без всякого церемониала, сообщило, что Моктесума не желает прибытия Кортеса в столицу, так как его войско там нечем будет содержать. Кортес сразу понял, что дела принимают скверный оборот. Когда он пригласил к себе главного касика, тот отказался прийти, сославшись на болезнь. Опасные признаки накапливались все больше, и Кортес приказал привести двух жрецов. По просьбе Кортеса, жрец привел самых влиятельных касиков. Тогда конкистадор напрямую спросил у них, почему прекратились поставки продовольствия испанцам, на что ему ответили, что они давно бы принесли еды, если бы не было запрета Моктесумы.

Тотонаки из Семпоалы, которые свободно перемещались по городу, доложили Кортесу, что улицы в городе перекопаны и вырыто много рвов, на дне которых были заостренные колья, а на крышах домов было много камней, чтобы использовать их в случае сражения в городе. Вернувшиеся тлашкальцы сообщали, что в храмах были принесены в жертву богу войны несколько женщин и детей. Кортес моментально среагировал на информацию о приближающейся опасности, он приказал тлашкальцам немедленно возвращаться в лагерь и быть особенно бдительными, чтобы по первому зову прибыть в город на соединение.

Касикам Кортес сказал, что он по-прежнему намеревается держать путь на Теночтитлан и для этого ему понадобится около двух тысяч носильщиков. Касики, не подозревающие, что их замысел раскрыт, отправились к себе. Кортес же объявил своему войску быть к следующему утру в полной боевой готовности. Послам Моктесумы Кортес заявил, что какие-то злодеи в Чолуле замышляют измену, и что они готовы взвалить всю ответственность на послов и самого Моктесуму. Но Кортес, конечно, этому не верит, а посему просит послов остаться в лагере, прекратив с горожанами всякое сношение, а завтра быть проводниками на пути к Теночтитлану.

Ночью одна из местных жительниц, проявив симпатию к переводчице Кортеса донье Марине, сообщила той, чтобы она оставила испанцев, ибо всех их перебьют. Муж этой женщины был начальником одного из кварталов, от него она узнала, что уже три дня идет подготовка к нападению на испанцев, было даже объявлена большая награда тому, кто поймает испанца живым, чтобы позднее он мог быть принесен в жертву на одном из алтарей Теночтитлана.

С наступлением утра, в лагерь прибыли ацтекские воины под видом носильщиков и две тысячи вспомогательного отряда. Однако войско Кортеса уже было готово к работе, самые надежные воины стояли возле ворот и отбирали оружие у входящих индейцев. В центре лагеря, сидя высоко на коне, находился Кортес, подле него донья Марина. Когда у всех ацтеков было отобрано оружие, Кортес обратился к ним, подробно изложив всю их измену. Был дан сигнал к началу атаки, и испанцы начали свою «кровавую работу». Многие индейцы погибли в первые минуты этой расправы, другие были сожжены заживо. Однако больше всех бесчинствовали в городе отряды тлашкальцев. Они преследовали жителей Чолулы и пленили их с целью порабощения, либо же убивали на месте. Положение ухудшилось после прибытия новых отрядов из Тлашкалы.

Во время этой расправы к Кортесу устремились касики и жрецы из отдаленных кварталов города, уверяя что они не причастны к измене, так как кварталы города имели управления независимые друг от друга. Сначала Кортес, не склонялся на эти просьбы, но потом велел позвать послов Моктесумы. Им конкистадор заявил, что сменит гнев на милость только лишь ради уважения Моктесумы, поэтому остановит дальнейшую расправу.

Берналь Диас дель Кастильо пишет, как бы это ни было парадоксально, что вскоре после этих событий, взаимная вражда Тлашкалы и Чолулы не только прекратилась, но никогда и не возобновлялась.

Войско же ацтеков, находившиеся недалеко от города, узнав, что внезапная атака не удалась, а все жители Чолулы, которые оказали сопротивление, были перебиты, вернулись в Мешико. Две недели, пока Кортес находился в городе Чолула, Моктесума проводил время в храмах, в которых приносились человеческие жертвоприношения, советовался с военными вождями о том, как следует поступить в данной ситуации. Сам Моктесума был напуган неожиданным поворотом событий, его решимость сильно поколебалось. Кортес снова послал посольство в Теночтитлан с категорическим требованием разрешить ему вход в Теночтитлан-Мешико. Посланцы Кортеса дали понять, что и жрецы, и касики Чолулы утверждают, что засада была организована по его, Моктесумы, совету и приказанию. Затем послы заявили, что Кортес отказался поверить, что такой великий правитель мог отдать такое приказание, особенно после того, как он объявил себя другом испанцев; кроме того, наслышанный о характере Моктесумы Кортес убежден, что, если идолы и внушили бы Моктесуме злую мысль воевать с испанцами, он делал бы это открыто. «Однако нам все равно, атакуют ли нас на открытой местности или в городе, днем или ночью, так как мы убьем всякого, кто осмелится это сделать». Еще эмиссары добавили, что, поскольку Кортес совершенно уверен в дружеском расположении Моктесумы и хочет встретиться и поговорить с ним, он немедленно выступает на Теночтитлан, чтобы со всеми подробностями поведать Моктесуме волю своего господина, императора Карла.

Неумолимая настойчивость Кортеса, его непоколебимая, отчаянная целеустремленность оказались совершенно новыми и недоступными для сознания индейцев качествами. Несомненно, так ведут себя только боги, «конкистадоры». Как бы это не было странным, но религия ацтеков сыграла на руку именно Кортесу. Кортес высадился на побережье в году 1- й Камыш — этот знак руководил жизнью Кецалькоатля и, следовательно, был годом его предсказанного «возвращения». Когда вернулся Теудилья со шлемом и требованием Кортеса наполнить его золотом, Моктесума все больше уверил себя, что явился сам Кецалькоатль. Шлем испанца напоминал те шлемы, что носили предки индейцев, люди Кецалькоатля. Кроме того, детальные изображения облика самих испанцев только усиливали божественный образ, уже навеянный слухами.

Поэтому, получив это последнее послание, Моктесума, похоже, решил, что не может более оттягивать внушающую ему ужас встречу. Он направил шестерых вождей с дарами и приветственной речью: «Наш господин, великий Моктесума, посылает этот подарок и просит принять его вместе с великой любовью, которую он питает к тебе и всем твоим братьям. Он говорит, что зло, которое причинили тебе люди Чолулы, очень огорчает его, и он желает наложить на них дополнительное наказание. Поскольку они злобные и лживые люди, ведь они стремились возложить на него и его посланников вину за преступление, которое сами пытались совершить». И далее в послании говорилось, что Кортес может прийти в город, когда пожелает. Так начался последний этап похода на Теночтитлан.

Узнав, что Кортес намерен следовать в столицу государства ацтеков, многие из семпоальцев, посчитали, и не без оснований, что испанцы сами идут в уготовленную им ловушку, и что многие из них будут убиты или принесены в жертву богам. Кортес отпустил домой семпоальцев, но, тем не менее, в составе его армии осталось более четырех тысяч индейцев. Кортес в своем послании-реляции Карлу Пятому пишет, что его войско пополнилось отрядом индейцев Чолулы, несмотря на их неудавшуюся засаду и ответную расправу испанцев, которые целых два дня громили их город. Все это доказывает только, что здесь, решительное применение силы вызвало скорее уважение и даже восхищение, но не ненависть.

Путь, по которому двинулось войско испанцев, пролегал мимо Уэйоцинго, союзного Тлашкале индейского города. Эта дорога была выбрана Кортесом, в основном, из-за того, что конкистадор намеревался увеличить свои вспомогательные силы за счет индейцев. На ночь испанцы остановились в городе Калпане, который располагался рядом с Уэйоцинго. Вожди и жрецы города предупредили Кортеса о том, что когда он достигнет верхней точки прохода, который пролегал через большой холм, он обнаружит там две тропы; одна из них перекрыта упавшими деревьями и непроходима для лошадей, другая расчищена. Если испанцы выберут расчищенную тропу, позже они внезапно обнаружат, что она перегорожена земляным завалом, а поблизости в засаде, за рвами и баррикадами, их ожидают мешики. Они предложили Кортесу «множество людей», чтобы помочь тлашкаланцам убрать деревья, перекрывшие тропу. Кортес, опасаясь ловушки, выбрал ту тропу, которая была завалена, и вела в Амекамеку.

В Амекамеке испанцы все еще находились за пределами кольца приозерных городов-государств, составлявших Кулуанскую конфедерацию. К этому моменту Кортес обладал уже достаточно точной информацией о Теночтитлане. Он знал, что его каналы и подъемные мосты представляют собой потенциальную ловушку, выбраться из которой надежды мало. И все же он не отказался от своей цели, даже не поколебался.

На следующее утро, когда Кортес только выступил в путь, его встретило новое посольство Моктесумы, принесшие ему богатые дары и послание от тлатоани: «Малинче, этот подарок посылает тебе господин наш, великий Моктесума, который выражает сожаление, что тебе пришлось перенести столько тягот в путешествии из Далеких земель, чтобы увидеться с ним, и говорит, что уже посылал сказать тебе, что он даст тебе много золота и серебра и много чальчиуите (жадеитовых пластинок, превыше всего ценившихся мешиками за их цвет и редкость) в качестве дани для твоего императора и тебя самого и теуле из твоего отряда, если только ты не пойдешь в Теночтитлан. Теперь он умоляет тебя еще раз не продвигаться дальше, но вернуться туда, откуда пришел, и он пошлет в порт большое количество золота и серебра и драгоценных камней для твоего короля, а тебе он даст четыре ноши золота и по одной ноше каждому из твоих братьев. Твой вход в Теночтитлан, однако, запрещен. Все его вассалы вооружены и готовы предотвратить его. И более того, дорога чрезвычайно узка и для тебя там нет пищи» .

Ответ Кортеса на это послание был вежлив, но тверд: если у мешиков недостаточно пищи для снабжения его людей, это не имеет значения, все они люди закаленные и могут обходиться почти без пищи. Ему оставался уже последний этап его похода на Теночтитлан, и он ожидал, что Моктесума примет его в своем городе. Это был последний обмен заочными посланиями.

Испанцы провели ночь в Айотсинго на берегу озера Чалько, где впервые увидели индейские дома, построенные наполовину в воде. На следующее утро, когда они направлялись к проходившей через Куитлауак дамбе, прибыли четверо знатных индейцев с большой толпой мешиков и объявили о приближении Какамы. Для Кортеса это означало серьезную победу. Какама приходился Моктесуме племянником и являлся властителем Тешкоко, города близнеца кулуанского альянса. «Он прибыл на носилках, очень богато отделанных зелеными перьями с большим количеством серебряных украшений и драгоценных камней, вставленных в украшения в виде деревьев, изготовленные из наилучшего золота». Выйдя из носилок, он отвесил глубокий поклон и сказал: «Малинче, мы пришли сюда, я и эти вожди, чтобы предоставить себя в твое распоряжение и проследить, чтобы ты получил все, что требуется тебе и твоим спутникам, и проводить тебя в твой дом, которым является наш город. Ибо так нам приказал наш господин, великий Моктесума, который просит тебя простить его за то, что он не пришел вместе с нами сам. Причина того, что он так поступил, плохое здоровье, а не недостаток доброй воли по отношению к тебе». Путь на Теночтитлан был открыт.

2.2 ТЕНОЧТИТЛАН

8 ноября 1519 года, испанцы вступили в Теночтитлан. Дамба сначала шла на запад, а затем, почти через четыре мили, повернула на север. Дорога была так запружена индейцами-зеваками, что войскам приходилось с трудом расчищать себе дорогу. Озеро около дамбы кишело множеством каноэ, каждый мост был забит людьми. Весь Теночтитлан вышел, чтобы увидеть пришельцев из далекой страны, особенно впечатлял их вид всадников на лошадях, про которых они уже слышали много невероятных рассказов. Дамба, по которой двигались испанцы, тянулась более чем на пять миль, ширина же ее составляла две длины копья, так что восемь всадников могли ехать рядом. За эти пять миль испанцы миновали три города, в каждом из которых было от трех до шести тысяч домов.

В Теночтитлане чужеземцев уже ждали. По большой улице, в которую упиралась дамба, навстречу им двигалась пышная процессия. Вот что пишет об этом сам Кортес в своем послании Карлу Пятому: «Когда же мы миновали мост, навстречу нам вышел сам владыка Моктесума, и с ним сотни две сановников, все босые и одетые в платье другого вида или фасона, но тоже весьма богатое, еще более богатое, чем у первых; и шли они двумя процессиями, прижимаясь к стенам домов, по улице весьма широкой, красивой и прямой, так что с одного ее конца виден другой, и длиною она в две трети лиги, и по обе ее стороны стоят добротные большие дома — и жилые, и служащие мечетями; а посередине улицы шел Моктесума с двумя сановниками, один справа, другой слева. И один из них был тот самый вельможа, о ком я говорил, что он явился на переговоры в носилках, а другой — брат Моктесумы, правитель города Истапалапа, откуда я в тот день вышел, и все трое были одеты одинаково, только Моктесума был в обуви, а те двое — босые, и каждый держал его под руку; когда ж мы поравнялись, я спешился и пошел вперед, чтобы его обнять, но те двое, что с ним шли, руками остановили меня, чтобы я к нему не прикасался. Затем они и он также совершили церемонию лобызания земли, после чего Моктесума приказал своему брату, что шел с ним, подойти ко мне и взять меня под руку, а он с другим вельможей пошел впереди на небольшом расстоянии» .

Берналь Диас описывает Моктесуму, как мужчину сорока лет с правильными и мягкими чертами лица, высокий, пропорционально сложен, с болей светлой, чем у других соплеменников кожей.

Моктесума произнес приветственную речь, а Кортес снял с себя ожерелье из жемчуга и стразов и надел на шею Моктесумы. Когда процессия прошла несколько улиц, прибыл один из слуг Моктесумы с «двумя ожерельями, завернутыми в ткань, которые были сделаны из цветных раковин… и с каждого ожерелья свисало по восемь золотых креветок, выполненных с большой точностью и около пяди длиной». Сам Моктесума надел ожерелья на шею Кортесу. Этот жест говорил о многом, так как креветки символизировали самого Кецалькоатля.

Для проживания испанцам выделили дворец Ашайакатля, отца Моктесумы. Там было множество залов, в одном из которых вполне могли разместиться полторы сотни человек. По существу, в этом здании было достаточно места для размещения всей испанской армии. Это было громадное здание сложной планировки, частью сокровищница, частью храм. Моктесума лично провел Кортеса в его покои, после чего удалился. Кортес пишет о дальнейшем развитии событий следующее: «И немного спустя, когда все воины моего отряда уже были размещены по квартирам, он вернулся, и за ним несли множество разных золотых и серебряных украшений и плюмажей и почти пять или шесть тысяч штук одежды из хлопка, очень нарядной, из тканей разной выделки и по-разному вышитой, и, передав мне все это, сам он сел на другом возвышении, которое тут же соорудили рядом с тем, на коем сидел я, а усевшись, сказал следующее: «Уже много лет мы по писаниям, оставшимся от наших предков, знаем, что ни я, ни все те, кто на сей земле обитает, не коренные здешние жители, но пришлые, и прибыли сюда из дальних краев; знаем также, что в сии места нас привел некий вождь, и все пришедшие с ним были его подданные, а потом он возвратился на свою родину и лишь через многие годы прибыл сюда опять, и тогда оказалось, что те, кого он здесь оставил, переженились на здешних женщинах, и обзавелись многочисленным потомством, и основали селения, в коих жили, и когда он захотел увести их с собою, они не пожелали ни идти за ним, ни признать своим господином, и с тем он и удалился. И мы всегда знали, что его потомки придут покорить эту землю и сделать нас своими подданными; и ежели, как вы говорите, вы и впрямь пришли со стороны, откуда восходит солнце, и ежели верны ваши рассказы о том великом владыке или короле, что вас сюда послал, то мы твердо убеждены и верим, что он-то и есть наш исконный господин, особливо ежели он, как вы утверждаете, давно о нас наслышан; и посему не сомневайтесь, что мы вам будем подчиняться и считать вас наместником того великого государя, и все, чем я в моих владениях распоряжаюсь, принадлежит вам, стоит вам только приказать, все будет исполнено и сделано; все, чем мы владеем, существует лишь для того, чтобы вы этим располагали. И поскольку вы находитесь у себя дома и на своей родине, устраивайтесь и отдыхайте от трудов, испытанных в пути и в сражениях, ибо мне известно обо всем, что вы претерпели, направляясь от Потончана в эти места, и также известно, что люди из Семпоальяна и Тласкальтеки наговорили вам на меня много худого. Но вы не верьте ничему, кроме как своим глазам, особливо же людям, которые суть мои враги, а иные из них были моими подданными и взбунтовались с вашим приходом в надежде, как они говорят, на ваше покровительство; знаю также, что они сказали вам, будто в моих домах стены из золота и циновки на помостах и в других помещениях также золотые и будто я бог или возомнил себя богом, и прочее и прочее. Однако вы же сами видите, что дома мои из камня, извести и глины». И тут он завернул подол своего платья и показал мне свое тело. «Глядите, ведь я из плоти и костей, как вы и как всякий другой, и я тоже смертен, и меня можно пощупать,—говорил он, трогая руками свои плечи и туловище. —Видите, как вам солгали; правда, у меня есть кое-какие золотые вещицы, доставшиеся от предков; и все, что у меня есть, вы можете получить, как только захотите; а сейчас я пойду в другие дома, где я живу; вас же здесь снабдят всем необходимым для вас и для ваших людей. И вы ни о чем не печальтесь, ибо вы находитесь в своем доме и на своей родине» .

На все эти речи я ответил так, как считал наиболее уместным, а главное — постарался уверить его, что Ваше Величество и есть именно тот, кого они ждали; и на сем он со мною простился, и когда он ушел, нам нанесли всякой всячины — много кур, и хлеба, и фруктов, и всего, что нам надо было…"

Как только Моктесума покинул лагерь, Кортес занялся размещением артиллерии и организацией обороны жилища. Он наставлял своих солдат помнить Чолулу и быть наблюдательными, бдительными и всегда готовыми к сражению.

Всю неделю Моктесума вел себя безукоризненно, как хозяин, принимающий гостей. Он завалил Кортеса подарками, обращался с ним как с братом и почти равным ему по рангу человеком. Тем не менее, он являлся абсолютным правителем, и Кортес очень хорошо знал, что любое изменение настроения, давление советников, собственные его страхи или единственный пустяковый инцидент — любая мелочь может привести к тому, что потенциальная ловушка захлопнется. Испанцы находились полностью во власти Моктесумы, и для Кортеса, который и сам был по натуре автократом, такое положение вскоре стало невыносимым.

Однако вскоре произошло событие, которое поменяло имеющееся положение вещей. Прибыли двое тлашкаланцев с тревожными новостями с побережья. Куальпопока, поставленный Моктесумой губернатор провинции Наутла, убил двоих испанцев, присланных к нему в качестве эмиссаров с требованием принять союзнические обязательства по отношению к императору. В ответ на это коннетабль Веракруса Хуан де Эскаланте немедленно отправился в карательную экспедицию с пятью десятками испанских солдат и десятью тысячами семпоальских ополченцев. В последовавшем сражении и Эскаланте, и его лошадь были убиты, и кроме того, еще шестеро испанских солдат. И теперь все индейцы прибрежных районов, и тотонаки, и мешики, вышли из-под контроля.

Реакция Кортеса на эти новости была немедленной и однозначной. Взяв с собой пятерых из своих капитанов, включая Хуана Веласкеса де Леона, и обоих переводчиков — донью Марину и Агилара, всего около тридцати наиболее доверенных спутников, он сразу же отправился к Моктесуме. Нет никаких сомнений в том, что он и до этого обдумывал идею захватить персону короля и держать его в качестве заложника, как гарантию покорности его вождей и воинов. Беспорядки на побережье и донесение о том, что Куальпопока действовал по прямому приказанию Моктесумы, предоставили ему нужный для этого предлог.

Предъявив обвинения, Кортес потребовал, чтобы Моктесума сопровождал его в испанский лагерь. Моктесума предложил в качестве заложников своих законных детей, сына и двух дочерей. Кортес был непреклонен, но пообещал тлатоани, что не будет чинить препятствий исполнению его приказов и предъявлять притязаний на его владения. И Моктесума подчинился.

По приказанию Кортеса с Моктесумой обращались с максимально возможным почтением, принимая все меры к тому, чтобы, по крайней мере, внешне он был бы пленником не больше, чем в собственном дворце. Однако невозможно скрыть захват правителя в центре его столичного города. В отведенных ему покоях он по — прежнему являлся великим властителем. Но при каждом выходе за пределы лагеря, для выполнения ли религиозных ритуалов, или на охоту, его теперь всегда сопровождал эскорт вооруженных испанцев.

Дней через двадцать в столицу прибыл Куальпопок в сопровождении сына и десятка высоких вельмож. Моктесума передал право суда над касиком Кортесу. После допросов и пыток, был вынесен смертный приговор. Куальпопок и его сын были сожжены на центральной площади города. Несмотря на то, что жизнь на землях индейцев ценилась очень дешево, такой способ убийства вселил суеверный страх в сердца и умы индейцев.

Несмотря на плен, несмотря на сожжение Куальпопоки, слово Моктесумы, по-прежнему, было законом. Для того, чтобы сильнее подчинить тлатоани своей воле, Кортес потребовал от Моктесумы, чтобы он признал себя вассалом испанского короля, сказав что Карл Пятый и есть Кецалькоатль, божество когда-то покинувшее землю мешиков. Моктесума публично, в присутствии королевского нотариуса и свидетелей, стал вассалом императора Карла, и все его приближенные, и все люди Теночтитлана последовали его примеру.

В это же время были вскрыты сокровищницы во дворце Ашайакатля, и началась дележка добычи, которая заняла три дня. Эти огромные сокровища были видимым, материальным свидетельством успеха экспедиции. Как бы то ни было, дележ добычи необычайно повысил боевой дух армии.

Кортес помнил, что одним из условий похода на земли индейцев было крещение местного населения. «Посоветовавшись» с Моктесумой он прибыл в один из храмов ацтеков для того, чтобы согласовать с ними установление вместо каменного алтаря статуи Девы Марии и настаивал на необходимости уничтожения идолов их старых богов. На что жрецы рассмеялись, как будто невозможно было сделать подобную вещь, и сказали: «Не только этот город, но вся земля считает их богами. Это дом Уицилопочтли, которому мы служим, и ради почитания его люди пожертвуют своими отцами, матерями и детьми, и сами предпочтут умереть. Так что берегитесь, ибо, увидев ваш приход сюда, они все поднялись с оружием и готовы умереть за своих богов». Тогда Кортес схватил железный стержень и начал наносить им удары по идолам, сбивая с них позолоту.