Общественно-политический строй и социальная структура Древнерусского государства

Историки-демографы не располагают точными данными о численности населения Древней Руси. Бесспорно, основная масса людей проживала в сельской местности.

Самым распространенным видом поселений на Руси были деревни и села. Многие села стали центрами княжеских и боярских вотчин. На ранних этапах истории Древней Руси в состав сел-вотчин входили только двор владельца и жилища его слуг. Позднее в селах стали появляться хозяйства зависимых крестьян.

Обязательной принадлежностью села был храм, куда собиралось на религиозную службу окрестное население (церковный приход). Село, не ставшее церковно-приходским центром, называлось сельцом. Рядом с селами располагались деревни, или веси, — поселения в один или несколько дворов. Деревни, как правило, располагались на небольшом расстоянии друг от друга.

Центрами государственной, экономической, административной, общественной и духовной жизни были города. Число городов росло постоянно. Историки пишут о 25 городах в X в., 64 — в XI в., 135 — в XII в. Средняя численность населения города была небольшая — около 1−1,5 тыс. человек. Выделялись лишь крупные центры, со временем превратившиеся в самостоятельные княжения. К ним исследователи относят около 30 городов с населением 5- 10 тыс. человек. В Новгороде середины XIII в. насчитывалось 30−35 тыс. человек, в Киеве — более 40 тыс. Это была большая цифра — Киев превосходил по численности населения большинство европейских столиц. Иностранные путешественники, побывавшие в начале XI в. в Киеве, писали о 8 рынках и 400 церквах города.

К городам тянулись пригороды. В пригородах отсутствовало собственное вече, поэтому все решения городского веча были для них обязательны.

Основными занятиями большинства горожан являлись ремесло и торговля. Уровень ремесленного развития Древней Руси был чрезвычайно высок. Историки и археологи насчитывают более 150 изделий, выпускаемых только русскими кузнецами.

Характерная черта русского города — его тесная связь с сельской местностью. Жители городов занимались торговлей и ремеслом, имели подсобное хозяйство, промышляли охотой, рыболовством и даже бортничеством. За городскими стенами находились сады и огороды, поля и пастбища, на которых горожане пасли свой скот. Часть продуктов питания и сырья, необходимого для ремесленного производства, закупалась в близлежащих селах и деревнях.

Археологические раскопки показали, что в русском городе преобладали усадебно-дворовые застройки (отсюда меньшая плотность и численность населения в сравнении с западноевропейским городом). При этом дома горожан были просторнее крестьянских изб. Богаче и разнообразнее была и утварь. Находки в Новгороде позволили историкам утверждать, что предметы декоративно-прикладного искусства, вызывающие сегодня удивление специалистов, даже для простых новгородцев были вещами доступными и привычными. Высоким был и уровень грамотности — свидетельство культурного развития города Древней Руси.

Конечно, древнерусские города отличались от западноевропейских. Но различия эти еще не были настолько существенными, чтобы говорить о принципиально ином пути развития городов Киевской Руси. По интенсивности хозяйственной жизни, по численности населения они мало в чем уступали европейским городам. Город и на востоке Европы выступал носителем нового. Это связано с особенностями городской жизни, ее укладом, средоточием материальных и духовных ценностей, наконец, с большими возможностями города — политического центра земли-волости — влиять на события.

В города под защиту княжеской власти стекались люди, разные по общественному положению и этнической принадлежности. Здесь усваивались, перерабатывались и осмысливались разнородные культурные традиции, что в сочетании с местными особенностями придавало Древней Руси неповторимое своеобразие.

Княжеская власть была центральным элементом в государстве. Глава Древнерусского государства — киевский князь выступал высшим судьей и законодателем, управителем и защитником земли. В его ведении находилась внешняя и внутренняя политика. Князь должен был «судити суд истинен и нелицемерен», защищать «обидимого от руки обидящето». Таким образом, на княжескую власть возлагалась защита интересов общества в целом, поддержание своеобразного социального равновесия, позволяющего избежать губительных потрясений, оборона земли.

Киевский князь правил, рассаживая своих сыновей и родственников по землям-волостям. Внутри своей волости такой князь обладал большими правами: он управлял, судил, собирал дани — княжил. В будущем утвердившийся взгляд на объем княжеской власти сделает его суверенным государем, самостоятельным удельным князем. Но в эпоху существования единого Древнерусского государства власть местных князей в наиболее важных частях была ограничена в пользу старшего в роде — князя Киевского.

Власть киевского князя не была абсолютной. Он должен был считаться с волеизъявлением свободного населения, которое собиралось на народное собрание — вече. Ни один закон не определял компетенцию вече: оно действовало, исходя из традиции, которая предполагала участие вече в решении наиболее важных для земли-волости дел. Вече могло приглашать на престол нового князя, обсуждать и решать вопросы войны и мира. Иногда князь обращался к вече с просьбой о сборе необходимых ему материальных средств. Нередко важные решения принимались совместно — вече и князем. Подобные случаи русские летописи обозначали не только словом вече, но и словом «сдумаша». Случалось, что вече не соглашалось с князем, вступало с ним в конфликт и изгоняло из города. При этом следует помнить, что вече — древний институт, прошедший определенные стадии развития: народные собрания древних славян естественно отличались от случаев, когда вече «сдумаша» со своим князем. В Древней Руси князь нередко участвовал и даже руководил вече. Но руководить — не значит господствовать.

Однако и вече не могло обойтись без князя. В этом заключалась одна из важных особенностей политической организации Древнерусского государства: верховная власть делилась в нем между князем с дружиной, с одной стороны, и вече — с другой.

Князя и дружинников связывала дружба, которая подкреплялась взаимными личными обязательствами. Князь должен был справедливо распределять то, что он добыл в бою совместно с дружиной. Дружина, в свою очередь, поддерживала и защищала своего князя. Если одна из сторон нарушала условия такого договора, он расторгался. Князь прекращал защищать своего бывшего дружинника и выделять ему часть дани, а тот переставал служить прежнему государю. В практике взаимоотношения князя с боярством встречается открытое недовольство князем: «Пойди, княже, прочь. Ты нам еси не надобен!», и прекращение «ряда» — договора с ним.

Подобная модель, характерная для первого периода существования Древнерусского государства, с возвышением княжеской власти утрачивает прежнюю простоту и патриархальность. В период расцвета Древнерусской державы великий князь — это монарх, окруженный многочисленными дружинниками.

Каждый из князей опирался на свою дружину. Самой многочисленной и сильной была дружина киевского князя, великокняжеская дружина. Дружина делилась на старшую дружину, бояр, которые были ближайшими советниками и помощниками князя: с ними он держал совет, думу, им давал разнообразные ответственные поручения, отправлял по городам посадниками. В состав младшей дружины входили отроки, детские, выполнявшие в походах обязанности воинов и слуг, а в мирное время — мелкие административные поручения.

Дружина помогала князю управлять страной, контролировать торговые пути, взимать дани и налоги, защищать и расширять подвластные территории. Князь был славен своей дружиной. Это положение, сформулированное летописцем, свидетельствовало о том, что киевский князь должен был считаться с мнением дружины и, в первую очередь, с самой влиятельной ее частью — «княжескими мужами», боярством.

Положение боярства менялось. Долгое время дружинники, следуя за Рюриковичами, переходившими с престола на престол, получали положенную им дань, участвовали в дружинных пирах на княжеском дворе и т. д. В XIII в. рядом с княжескими селами появляются и села боярские. «Княжеские мужи» «садятся» па землю. Это привело к принципиальному изменению способа существования элиты: доля доходов, получаемых от эксплуатации холопов и зависимых земледельцев, стала возрастать, тесня иные источники дохода.

Появление наследственных феодов-вотчин привело к изменению социальных интересов боярства. Они неразрывно связываются с крупной земельной собственностью и с местным князем, радеющим о процветании своей земли-волости. В XI—XII вв. наряду с княжеским и боярским землевладением возникает и церковное землевладение, получает распространение практика земельных пожалований и вкладов на помин души.

В «Русской Правде» княжеское хозяйство предстает уже достаточно сформировавшимся. Это обширный хозяйственный комплекс, куда входят поля, луга с сенокосами, леса, огороды, сады, бортные и охотничьи угодья. В центре хозяйства находится княж двор с жилыми и хозяйственными постройками, с многочисленной челядью. Но господский двор — не только место проживания владельца, но и центр управления зависимым населением. Здесь живут слуги, исполнители княжеской воли — огнищане, тиуны, ключники и др.

В княжеских, боярских и монастырских селах и деревнях проживало зависимое население. В этой роли выступали прежде всего холопы. Ими становились вольные люди, утратившие, но каким-либо обстоятельствам статус свободного человека.

Холопы относились к низам русского общества. Штраф, который налагала «Русская Правда» за убийство раба, равнялся 5 гривнам, жизнь свободного человека оценивалась в 80 гривен. Однако холопство в Древней Руси, в отличие от классического рабства, было смягчено христианством. Убийство холопа осуждалось церковью.

Постепенно появляются и другие виды зависимости, которые, при сохранении части имущественных и личных прав, предполагали работу зависимого человека на господина. Так появились рядовичи; они принуждены были заключать ряд — договор с землевладельцем. Закупы брали у хозяина в долг деньги — купу — и обязаны были отрабатывать проценты. Нарушение или невыполнение обязательств грозило холопством. Наконец, во владениях князей и бояр жили и трудились смерды. Вероятно, так назывались зависимые от землевладельцев крестьяне.

Оценка политического и социально-экономического устройства Древнерусского государства вызывала и вызывает острые споры в исторической науке. Советская историография княжеские и боярские села определяла как феодальные вотчины. При этом признавалось, что степень развития феодализма была еще достаточно низкой. Подобно христианству, проступавшему редкими островками в языческом океане, феодальные вотчины долгое время существовали в окружении свободных общин-миров («вервь»). Основная фигура Древней Руси — не феодально зависимый, а свободный человек, общинник (по терминологии «Русской Правды» — «люди»). Тем не менее важным признавалось не количество, а качество: главный вектор развития — феодализация общественных отношений.

Незрелость феодальных отношений, сочетание и переплетение в общественном строе элементов старого и нового, дало основание многим историкам характеризовать древнерусское общество как раннефеодальное, а государственный строй — как раннефеодальную монархию. Впервые наиболее полно это положение сформулировал академик Б. Д. Греков. В советской историографии этот тезис получил общее признание. Продолжают разделять эту оценку и часть современных российских историков.

Однако в современной науке существуют и другие точки зрения. И. Я. Фроянов выступил против подобных характеристик государства и общества Древней Руси. Санкт-Петербургский историк и его последователи считают, что древнерусское общество не имело четкой формационной принадлежности. Поскольку общество находилось в состоянии разложения родового строя, уместно говорить о своеобразной «многоукладность» — существовании элементов и феодализма, и родового строя, и даже рабовладения. Соответственно историки петербургской школы отказываются от трактовки Древней Руси как раннефеодальной монархии.

В современной историографии эта точка зрения завоевала немало сторонников. Правда, в самом подходе к проблеме несколько изменены акценты. Анализируя и сравнивая древнерусское общество X—XII вв. с западноевропейским, отдельные историки считают, что вообще говорить о феодализме применительно к Руси следует с очень серьезными оговорками. Они сомневаются в тождественности общественных отношений и отношений собственности в Древней Руси тому, что определяется в литературе как классический западноевропейский феодализм.