Культура быта русских на Урале

Культура быта русских на Урале

1. Урал в первой половине XIX века

История Урала уходит корнями в седую древность. Его первые обитатели около 300 тысяч лет назад оставили свой след на каменных скрижалях сурового края. Мировую известность получило древнейшее пещерное искусство, близкое по своим сюжетам к западноевропейским святилищам, что наводит на мысль об общности культурных процессов от Атлантики до Урала в эпоху палеолита.

Начиная со II тыс. до н.э. Урал становится одним из ведущих очагов металлургического производства Северной Азии. По водным артериям его южно-таежной зоны шел путь престижной торговли бронзовыми изделиями от Байкала до Крито-микенского мира. С развитием металлургии было связано становление на Юге Урала протогородской цивилизации древних индоариев.

Историки античности писали о Рифейских (Уральских) юрах, по которым пролегала граница двух миров: цивилизованного европейского и далекого, таинственного — азиатского. Здесь, на границе двух континентов, скрестились судьбы разных мировых цивилизаций, которые наложили неизгладимый отпечаток на историю и культуру нашего края, что необходимо знать как большому политику или ученому, так и школьному учителю, его ученикам.

1.1 Жилищные условия

В первой половине XIX в. заметно меняется внешний облик уральских поселений. Не только в городах и заводских поселках, но и во многих крупных селах и деревнях стала преобладать разбивка на улицы и кварталы. Новые дома строились в соответствии с планом, на участках, отводимых местным начальством. Вытеснение архаических форм застройки — беспорядочной (свободной) и рядовой (вдоль рек и дорог) — быстрее происходило в экономически наиболее развитых районах. Дома по-прежнему возводились в составе усадеб с хозяйственными постройками и участками огородов. В южных уездах усадьбы были с открытыми дворами, в северных и центральных — по большей части с крытыми. Соотношение в целом менялось в сторону увеличения доли открытых дворов.

Происходило дальнейшее вытеснение черных изб белыми. В Чердынском уезде даже к 80-м гг. столетия курные избы составляли 15% всего жилого фонда. Яркое описание курной избы дал В. Г. Короленко, оказавшийся в ссылке в дер. Березовские Починки в одном из самых северных уездов Вятской губернии. Все местные крестьяне жили в таких избах. «Знаете, что значит курная изба? — пишет Короленко. — Это изба без трубы; дым, как затопят, „пыхает“ прямо в избу и наполняет ее от потолка до пола. Чтобы была возможность дышать, отворяют волоковое оконце, но этого мало. Еще открывается дверь, и тогда морозный воздух выбивает дым на уровень головы, и он стоит вверху резко ограниченною пеленою. Если подняться во весь рост, — голова в дыму. Таким образом устанавливается своего рода равновесие: голове жарко, зато ноги стынут от 30−40-градусного мороза. Это продолжается около ¾ часа, после чего двери закрываются…». К середине XIX в. черные избы сохранялись преимущественно в глухих местах, в основном на северо-западе. В других районах они встречались редко.

Изменения в интерьере жилища не были слишком заметными. В избе почти четверть жилого пространства традиционно занимала огромная русская печь, глинобитная или кирпичная, возвышавшаяся в углу, направо или налево от входа. Более разнообразной стала мебель. Даже в крестьянских домах привычными были теперь стулья, табуреты, шкафы, кровати. Многие сельские и городские жители специализировались на изготовлении мебели. Особое развитие мебельное производство получает в Вятской губернии.

Отмеченные новые черты в интерьере и конструкции жилища наблюдались и у тех уральских народов (или отдельных групп этих народов) материальный быт которых имел много сходства с бытом русских. Правда, проявлялись они с меньшей интенсивностью и некоторым запозданием. При этом русская домостроительная техника продолжала распространяться в среде манси, хантов, марийцев, удмуртов, татар и башкир. Известный фольклорист Н. Е. Ончуков, побывавший у манси, живущих на Вишере, так отзывался о их жилище: «Изба обыкновенная, с иконами, столом в переднем углу, с лавками по стенам и всей прочей совершенно русской крестьянской обстановкой».

У марийцев Среднего Урала в домах от старого сохранялись, как правило, только две детали: окно на «кухне» (в кутном секторе) в стене под потолком и котел, «вмазанный» возле устья печи. Те из марийцев и удмуртов, кто жил на землях башкир, в быту испытывали сильное влияние последних. Они заимствовали многое из внутренней обстановки башкирского жилища. Значительную часть жилого помещения занимали нары, которые делались на высоте 10−11 вершков от пола во всю длину комнаты. Нары являлись обязательной и универсальной принадлежностью жилища тюркских народов. На них отдыхали, работали, держали сундучки с постельными принадлежностями.

Вместе с тем в домах зажиточных башкир и татар, живших на Среднем Урале, преобладающим становился русский вариант внутренней планировки: появились, как и в русских избах, полати над входом, западни для входа в поклет, лавки и полки вдоль стен. Имелись у них также кровати, стулья, столы, шкафы. Нары сохранялись дольше в отдаленных селениях и семьях бедняков.

Русская домостроительная техника продолжала распространяться в среде коренных народов Урала.

1.2 Одежда

Одежда народов Урала сохраняла этническое своеобразие в большей степени, чем жилище. От русских в обиход мужчин-марийцев вошли штаны с широким шагом, рубахи-косоворотки, шубы с отрезной талией, темные кафтаны без отделки. Продолжался процесс сближения с русским костюма мужчин-коми, хантов, манси, удмуртов. Вообще мужская одежда включала больше заимствований, чем женская, причем процесс заимствований сохранял многосторонний характер. При этом переход на преимущественное ношение «чужой» одежды был характерен только для ассимилированных групп населения — для обруселых хантов и манси, обашкирившихся удмуртов и марийцев. Одежда башкир и татар менее других оставалась подверженной изменениям; взаимообмена в одежде у этих народов с русскими по-прежнему не наблюдалось.

Русское население в одежде в большинстве своем тоже оказывалось верным традиции. У женщин-крестьянок преобладал комплект с сарафаном. При безусловном господстве в быту заводского женского населения сарафанного комплекса немалая часть его начинает отдавать предпочтение новым формам одежды: парочке (юбка с кофтой) и платью, из верхней одежды — пальто, из головных уборов — наколке, шали, косынке; из обуви — башмакам. Жены и дочери заводских служителей, как и городской верхушки, выглядели, по словам очевидцев, «настоящими барынями». Мужья их носили сюртуки, жилеты, манишки, шинели и другую «общую европейскую одежду». Мужчины-рабочие ходили в суконных кафтанах, красных «александрийских» рубахах, сапогах со складками и сафьяновой оторочкой. Вместо крестьянских валяных колпаков на головах у них были круглые шляпы и фуражки.

1.3 Трудовое обучение

Детей с раннего возраста приучали к труду. Уже в 5 — 6 лет мальчики ездили верхом, гоняя лошадей на водопой, в 8 — управляли лошадьми при вспашке и бороньбе. К 14 годам они уже хорошо владели топором, косой, серпом, молотили хлеб, могли пахать. Девочки с 6 лет пряли пряжу, пасли цыплят, с 10 лет шили одежду и жали хлеб, домовничали и нянчили своих младших братьев и сестер.

В заводских поселках мальчиков в возрасте 10−12 лет посылали на разборку руд, а дальше их ждали работы на заводе.

2. Урал во второй половине XIX века

Во второй половине века население Урала увеличилось в 1,5 раза. На долю Вятской и Пермской губерний приходилось около 2/3 всего населения. Наиболее быстрый рост наблюдался в Уфимской и Оренбургской губерниях. Это было вызвано освоением новых земель, притоком населения из центра, Украины, Приуралья и северных уездов Урала. Как и раньше, Урал был заселен слабо: на 1 квадратную версту здесь приходилось 14 человек, в европейской России 22 человека. Меньше были заселены северные и северо-восточные уезды.

Крестьяне Крестьяне являлись наиболее многочисленной группой населения. Рост ее произошел в основном за счет переселения из других регионов и перевода башкирского населения из военного сословия в сельское. Важнейшей особенностью Урала было преобладание государственных крестьян, составлявших около 75% всех крестьян. С отменой крепостного права постепенно ликвидировались юридические различия между государственными, помещичьими и удельными крестьянами. Однако хозяйственные различия не были преодолены до 1917 г. Личное освобождение и владение землей превращало крестьян в мелких производителей, которые с развитием капитализма становились сельской буржуазией или пролетариатом.

Статистические данные показывают значительную дифференциацию крестьянства Урала к концу XIX в.: бедняцкие хозяйства составляли 52%; середняцкие — 30%; зажиточные — 18%.

2.1 Быт и религия

Развитие экономики вело к серьезным изменениям бытовых условий. Рабочие заводов преимущественно жили в своих домах — в однои двухсрубных избах. С расширением заводов жилищная проблема обострялась. «Пришлые» рабочие снимали «углы» у местных. Широко распространились бараки, выстроенные администрацией. Зачастую они не отвечали элементарным гигиеническим нормам. На рудниках и приисках жили в казармах и землянках, тесных, грязных, холодных.

С развитием промышленности быт рабочих все более подчинялся заводскому, производственному ритму. Быт крестьян, как и прежде, определялся естественно-природным циклом сельскохозяйственных работ и традиционным укладом жизни.

Сельское население Урала формировалось, главным образом, на основе выходцев из северной России, заводское — из центральной. Это так же обусловливало различия в быту, неоднородность говоров и т. п. Во второй половине века к ним добавились серьезные различия в мировоззрении «деревенских» и «заводских». Культура первых была более патриархальной, по их мнению, на заводах живут «одни разбойники», там нет ничего хорошего, только «копоть и дым». Рабочие относились к деревенским «мешкам» с величайшим презрением. Для них, к примеру, такой вид развлечений, как хороводы, был неприемлем — «мужицкое дело». Крестьянский труд казался им более легким и менее важным, а труд их, рабочих, имел большое общественное значение.

В то же время сохранились традиции, объединявшие крестьян и рабочих. Это, прежде всего, связь последних с землей. Некоторые из них после 1861 г. переходили «в крестьянство», наладив в деревне кустарное производство сельскохозяйственных орудий. Крестьяне, в свою очередь, «отходили» на заводы на заработки. Взаимное влияние сказывалось и до конца не исчезало в типе жилища, его украшений. Духовный мир русских крестьян и рабочих Урала до конца века оставался преимущественно патриархальным.

Большая часть населения Урала исповедовала православие. Здесь имелись 6 епархий: Вятская, Тобольская, Оренбургская и Уральская (имеется в виду область Уральского казачьего войска), Уфимская и Мензелин-ская, Пермская и Соликамская, Екатеринбургская и Ирбитская. Епархии делились на благочинные округа, им подчинялись приходы. Центром прихода становилось село с церковью.

Задачи церкви были весьма разнообразными: выполнение идеологических, духовно-нравственных, воспитательных функций, регистрация рождения и смерти прихожан, освящение свадебных обрядов, строительство новых храмов, подготовка священнослужителей, организация благотворительной помощи, руководство церковно-приход-скими школами, миссионерской деятельностью, борьбой с расколом. К концу века все большее внимание церкви привлекал рост пьянства и безбожия населения.

Храмовое строительство велось достаточно активно. Так, в Екатеринбурге, Уфе и Шадринске из действовавших к концу века 87 православных церквей и часовен 30 были выстроены во 2-й его половине, как правило, на частные, прежде всего купеческие пожертвования. Многие из них, особенно на селе, были небогаты, рублены из дерева, с простыми иконостасами.

Религиозные преследования против старообрядцев желаемых результатов не принесли. К концу века на Урале насчитывалось более 312 их молитвенных домов.

В 80-е гг. значительно усилилась деятельность православного духовенства по расширению сети церковно-приходских школ. Были учреждены должности епархиальных и уездных наблюдателей за их деятельностью.

Многообразными были формы благотворительной деятельности: церковно-приходские попечительства, богадельни, приюты, ночлежные дома, бесплатные больницы и школы.

В истории православной церкви Урала имеются и драматические страницы. В 1850 г. служащий Баранчинского завода Н. С. Ильин основал тайное «Десное братство» (т.е. «Братство правых», или «правоверных») и начал проповедь всеобщего равенства, единения народов мира, изображая современное общество как царство сатаны. Выступление против церкви было признано «вредным в государственном отношении». Общество властями было запрещено, Ильин сослан. Его последователи, подвергнутые гонениям, приняли название иеговистов.

В разгар голода 1892 г. власти Вятской губернии сфабриковали «дело о жертвоприношении»: 11 православных крестьян-удмуртов села Старый Мултан были обвинены в убийстве русского нищего с целью взять его кровь для жертвоприношения языческим богам. Прокурор знал, что правительство заинтересовано в разжигании вражды между русскими и удмуртскими крестьянами. Суд приговорил семерых удмуртов к каторжным работам.

Благодаря вмешательству В. Г. Короленко дело приняло широкую огласку. Писатель добился повторного разбирательства и выступил на суде защитником удмуртов. Официозные газеты обвиняли его в тенденциозности, в идеализации «вотяков». Процесс закончился в 1896 г. оправдательным приговором. Однако в лице «ученого» попа Н. Н. Блинова официальная церковь встала на защиту инквизиционных методов обвинения. Короленко снова выступил в печати, разоблачая изуверов в рясах, помогавших изуверам в мундирах. «Мултанское дело» уронило авторитет церкви.

Религиозная жизнь мусульман направлялась Оренбургским Магометанским Духовным Собранием с местопребыванием в Уфе. Во главе его стоял муфтий. Построенная в 1830 г. Первая Соборная мечеть Уфы на протяжении всего века занимала главенствующее положение среди мечетей России. Мусульманских приходов насчитывалось более 4250, из них 2603 мечети. Подавляющая их часть — 86% - находилась в Уфимской и Оренбургской губерниях. Подготовка мулл, а в конце века и учителей осуществлялась в медресе «Усмания» в Уфе.

В связи с расширением национального и религиозного состава населения уральских городов в них возникли католические костелы, протестантские кирхи, синагоги.

2.2 Культура

Были проведены реформы в области народного образования. Количество начальных школ на Урале к концу XIX в. выросло в 4 раза, улучшилась подготовка учителей. Однако почти 65% детей школьного возраста школу не посещали. В крупных городах открывались гимназии и реальные училища, дававшие среднее образование. Расширилась сеть профессиональных учебных заведений: действовали горные училища в Екатеринбурге, Нижнем Тагиле, Туринске, технические училища в Перми, Кунгуре, Красноуфимске, землемерное в Уфе, ремесленное и ветеринарно-фельдшерское в Тобольске.

Общая грамотность населения заметно повысилась. Значительно возросло количество библиотек и читален. Большую работу в их организации проделали земства. Появились музеи — краеведческие в Екатеринбурге и Уфе, научно-промышленный в Перми, историко-этнографический в Тобольске. В Кыштымском музее экспонировалось литье, минералогическая и почвенная коллекции. На Урале не было ни одного высшего учебного заведения или какого-либо государственного научного учреждения. Поэтому изучение производительных сил края носило несистематический характер. В этих условиях в 1870 г. по инициативе известных в то время деятелей науки Н. К. Чупина, О. Е. Клера, А. А. Миславского и других возникло Уральское общество любителей естествознания (УОЛЕ). Оно организовало комплексное изучение природных богатств края и пропаганду научных знаний. Почетными членами его стали выдающиеся русские и зарубежные ученые К. А. Тимирязев, Д. И. Менделеев, Н. М. Пржевальский, Ф. Нансен (Норвегия) и др. Были созданы и другие научные общества и организации: Уральское медицинское общество в Екатеринбурге, Оренбургское физико-медицинское общество, Уфимский губернский музей и др. Ученые и практики, группировавшиеся вокруг этих организаций, вносили свой вклад в дело изучения Урала, некоторые из них приобрели российскую и мировую известность. Назовем некоторых из них: математик И. М. Первушин (служил сельским священником), электротехник Н. Г. Славянов, климатолог Ф. Н. Панаев, геологи А. П. Карпинский, Ф. Н. Чернышев, историки А. А. Дмитриев, Н. К. Чупин, В. Н. Шишонко и др.

В условиях общественного подъема 60-х гг. на Урале возникла своеобразная литература ярко выраженной демократической направленности. Весьма значительным был талант Ф. М. Решетникова, прозванного в критике «Колумбом народа» — «реального живого мужика». Сильное впечатление произвели его «Подлиповцы» — повесть о нравах и полной бедствий жизни тружеников уральской глухомани. В числе первых он начал писать о рабочих. Его романы «Глумовы», «Горнорабочие», «Где лучше», по выражению И. С. Тургенева, рассказывали «трезвую правду» о народе, о пробуждении в нем чувства достоинства и протеста.

Д.Н. Мамин-Сибиряк изображал быт и нравы людей на Урале. Его романы «Приваловские миллионы», «Горное гнездо», «Золото» и другие, а также очерки и рассказы стали важной частью русской литературы. Широчайшую популярность он приобрел как писатель для детей — множество изданий (первое в 1897 г.) выдержали его «Аленушкины сказки».

Во второй половине века театры воз никли во всех крупных городах края. Спектакли в них игрались гастролирующими труппами.

Важным рубежом в развитии театрального искусства Урала стали 1870-е гг. В 1870 г. в Перми была поставлена опера М. И. Глинки «Жизнь за царя» («Иван Сусанин») труппой А. Д. Херувимова. В 1879 г. опера была поставлена в Екатеринбурге труппой П. М. Медведева. Этим началась самостоятельная жизнь Пермского и Екатеринбургского оперных театров. С середины 70-х годов П. М. Медведев возглавлял постановки и драматических спектаклей. В репертуаре его труппы шли пьесы А. Н. Островского, А. Ф. Писемского и др.

В 70-е гг. появляются заводские самодеятельные театры.

Изобразительное искусство и художественные промыслы.

Развитие изобразительного искусства связано с деятельностью художников-профессионалов. Наиболее талантливыми из них были А. И. Корзухин, П. П. Верещагин, В. П. Худояров, А.К. Денисов-Уральский и другие. Не все они постоянно жили на Урале, но связь с ним сохраняли всегда.

В конце 1880 г. при музее УОЛЕ в Екатеринбурге был создан художественный отдел, который стал основой картинной галереи. Большое значение в художественной жизни Урала имело Общество любителей изящных искусств, основанное в 1897 г. Оно ставило своей задачей развитие «любви и интереса к изящным искусствам», содействие художественным промыслам. В обществе имелись отделы: литературный, сценических искусств, музыки, живописи, ваяния и зодчества, художественной промышленности, фотографии, кустарной промышленности. Общество организовывало выставки, получило известность в России и за ее пределами.

Глубокий след в истории российской и мировой культуры оставили уральские мастера декоративно-прикладного искусства. Изделия Екатеринбургских гранильщиков, каслинское чугунное литье, златоустовская гравюра по металлу, оренбургские пуховые платки в лучших своих образцах не имеют равных в мире.

Вторая половина века была временем значительных новаций в архитектуре. В промышленном строительстве господствующее место занял инженерный рационализм. Сформировался тип генерального плана металлургического завода, основные черты которого сохранились и поныне. Развитие гражданской архитектуры шло более сложными путями.

Заметно сократилось строительство административных зданий Горного ведомства. Появились новые типы общественных сооружений — вокзалы, биржи, банки, особенно быстро росло строительство торговых заведений. В них, в первую очередь, проявился отход от классицизма и поиски нового рационального стиля, обусловленные появлением новых строительных материалов и конструкций. Поиски привели к эклектизму — сочетанию и смешению различных стилей разных эпох. Этот «стиль» не имел большого будущего. И тем не менее от него остались выдающиеся сооружения — дома Севастьянова и Давыдова в Екатеринбурге, дом Машкова в Перми, дом купца Корнилова в Тобольске, здание городской управы в Уфе и др.

В это же время расширилось строительство с использованием внешних форм древнерусского зодчества. Это здания старых железнодорожных вокзалов в Перми и Екатеринбурге, усадьба Железнова в Екатеринбурге (теперь — Институт истории и археологии УрО РАН) и другие. На рубеже XIX—XX вв. начинает формироваться стиль «нового века», рациональный и современный — модерн.

К концу века изменился облик уральских городов. Их планировочные схемы стали определять торговые районы и центры. Внутри них располагались также городские и земские управы, банки, конторы, доходные дома. Они имели броский индивидуальный облик. Окраины городов были неблагоустроенными. В их застройке доминировали бараки, казармы, небольшие частные дома.

3. Быт и досуг горожан Южного Урала в начале XX в.

Политико-экономическое развитие южно-уральского города в начале ХХ в. привело к серьезным подвижкам в социальной структуре населения. Увеличился удельный вес групп наиболее восприимчивых к новым требованиям и веяниям жизни. Они являлись наиболее активной частью населения, их жизненные установки становились определенным эталоном для остальных горожан. Эти процессы отражали переход к современному, динамичному, открытому обществу, сочетающему элементы традиционного и нового.

Изменения в ценностных установках, идеологических и эстетических взглядах отражались в повседневной жизни людей, в сфере быта. Понятие быта связано с удовлетворением материальных и духовных потребностей людей, с теми вещами, которые окружают человека каждый день. Эта материально-пространственная среда города состоит из двух пересекающихся сфер, которые находятся во взаимодействии: личного пространства и общественного. Она формируется под влиянием деятельности горожан и приобретает возможность, в свою очередь, оказывать воздействие на жизнь людей. Сфера личного пространства представлена домохозяйством, включающим в начале ХХ в. — дом, различные службы, земельный участок, внутреннее убранство дома, внешнее оформление человека. Сфера общественного пространства состояла из зданий и сооружений различного назначения, системы технических и транспортных коммуникаций, памятников, садов и бульваров.

3.1 Жилищные условия

Рост и развитие южно-уральских городов в начале ХХ в., изменение потребностей горожан требовали не только качественного улучшения сферы бытования, но и ее пространственного расширения. В течение изучаемого периода застройка городов частными домами осуществлялась стихийным и плановым путями. На окраинах города беднейшее население, преимущественно мигранты, самовольно захватывая землю, строили небольшие избы или землянки. Эта не регулируемая и нерегулярная застройка нарушала санитарные нормы, нормы пожаробезопасности, лишала доходов городскую казну. Органы самоуправления пытались бороться с этим явлением. Одновременно думы принимали решения о нарезке новых кварталов с учетом рационального планирования.

Места под застройку горожане могли арендовать, либо купить у города. Органы общественного управления крупных городов предпочитали арендные отношения, так как городская земля постоянно дорожала, малые — продажу, что позволяло обеспечить приток значительных средств в казну. Отдача в аренду происходила согласно принятым думой кондициям, где оговаривался срок аренды, обычно 10−12 лет, право возобновления аренды, устанавливалась цена места. Участки сдавались с торгов лицам, предложившим наивысший единовременный взнос, который составлял особый фонд, предназначаемый на благоустройство квартала. Арендная плата устанавливалась в зависимости от места нахождения участка. В южно-уральских городах в начале ХХ в. произошло выделение престижных районов — центральных улиц с развитой инфраструктурой и уютных благоустроенных окраин, отдаленных от суеты.

Сооружение построек на арендованном участке производилось самими горожанами согласно Строительному уставу и с разрешения управы. Для строительства частных домов использовались дерево, гигиеничный и теплый материал, и камень, престижный и практичный. Наряду с деревянными и каменными домами строились полукаменные дома, на высоком каменном фундаменте, либо имеющие первый каменный этаж. Постепенно распространение в городах Южного Урала приобретал кирпич, как материал для строительства. Анализ источниковых материалов показал, что в течение изучаемого периода во всех городах региона произошло увеличение количества частных построек, причем темпы прироста каменных зданий существенно превосходили аналогичный показатель по смешанным и деревянным домам, исключение составляли только Уфа и Златоуст. Увеличение доли каменных построек в общем числе жилых зданий говорит о росте финансовой состоятельности домовладельцев и изменении отношения к дому: он должен быть дорогим, престижным и долговечным.

Однако в массе своей южно-уральский город оставался деревянным, внешний вид городских окраин мало отличался от сельских поселений. Тип сплошной застройки улиц многоэтажными зданиями получил распространение только в центральной части крупных городов. Основная часть города была застроена частными домохозяйственными комплексами, включающими дом, примыкающий к нему крытый двор, баню, где ее постройка была разрешена, огород, сад. Устойчивость бытования крытых дворов была обусловлена суровостью уральской зимы с большими снегопадами. Двор представлял собой замкнутый прямоугольник, одной из сторон которого была боковая сторона жилого дома, а по другим располагались другие хозяйственные постройки: сарай, хлев, конюшня сеновал, погреб. Число и качество их варьировалось в зависимости от состоятельности и профессиональных занятий владельца.

В течение изучаемого периода происходят качественные изменения в планировке жилища, причем этому процессу подвергаются не только каменные здания, но и гораздо более консервативные срубные постройки. Эволюция последних шла по пути усложнения и увеличения размеров жилища, путем разгораживания внутреннего пространства на отдельные помещения с выносом печи на середину, либо посредством пристройки дополнительных срубов. В обоих случаях это давало возможность более рационально использовать площадь. Вынос печи на середину избы позволял выделить несколько комнат: горницу, спальню, прихожую и кухню.

3.2 Жизнь современного Урала

Под влиянием научно-технических достижений и просвещения в городах Южного Урала получили распространение рациональные представления о человеке и его внешнем облике. Уловить эти веяния времени позволяет реклама, которая предлагает товар, рассчитанный на потребление «новым человеком ХХ века». Она пропагандирует идеи красоты, молодости, здоровья. Только человек, обладающий этими качествами, способен добиться успеха в жизни.

Для поддержания красоты, молодости и здоровья стали широко рекламироваться средства гигиены: мыла, душистые воды, средства от угрей, прыщей, мозолей, запаха, зубные порошки, косметические средства для красоты лица. Появились специальные заведения, предлагающие профессиональную помощь в «наведении красоты»: парикмахерские с новейшими усовершенствованиями, моделями причесок, меняющимися одновременно со столичной модой, окраской волос, водолечебницы со светолечебными и электромассажными отделами, оборудованные по последнему слову науки. Для домашних спортивных занятий стали предлагаться тренажеры — «станки-велосипеды». Открыто в местной печати начали обсуждаться темы, всегда считавшиеся интимными: венерические болезни, половые расстройства, беременность и прочее.

Особенно восприимчивой к социокультурным трансформациям начала ХХ в. оказалась городская одежда. Она отразила тенденции демократизации, социальной активности, открытости модернизирующегося общества, развитие науки, техники и технологии. В результате этого возникла простая, удобная, гигиеничная, демократичная, массовая одежда для повседневных занятий, прогулок, путешествий, занятий спортом. В начале ХХ в. появился современный городской костюм, «ставший первой универсальной одеждой, который состоял из юбки и блузки для женщин, из пиджака и брюк для мужчин». Его можно было найти в гардеробе как зажиточных, так и малосостоятельных горожан.

О модных новинках, стилях и формах современной одежды население южно-уральских городов узнавало из журналов мод, приложений с выкройками, ассортимента модно-галантерейных магазинов П. И. Кислинского, А. О. Леск, Н. Ф. Суторихина многих других.

Магазины продавали готовую одежду фабричного производства: женское, мужское, детское платье по последней европейской моде, шляпы, меха, обувь, белье, отделки в декадентском стиле, аппликации. Для состоятельных горожан предлагались «редкостные» иностранные ткани и пошив на заказ.

Благодаря массовизации производства малосостоятельные слои городского населения получили возможность имитировать одежду элиты. Покрой, детали, цвет их нарядов отражали взаимодействие нового и традиционного, городской и деревенской культур. Сохраняя форму современного городского костюма, они использовали «ромбовидные вставки на рукавах, разнообразную отделку, яркие цвета, свойственные крестьянской одежде». Общедоступность модных новинок, подражательство средних и бедных слоев горожан внешнему облику элиты, общественная активность, изменение ролевого поведения женщины становится чертами городского общества Южного Урала в начале ХХ в.

Формирование специфически городской среды в изучаемый период было связано с появлением новых форм проведения нерабочего времени. Основными требованиями, предъявляемыми к досугу, стали полезность, приятность, публичность и разнообразие. Значимость досуга в структуре времени горожан отражает появление индустрии обслуживания, общения и развлечения.

Семейный досуг во многом сохранил традиционные формы проведения. Самым распространенным способом препровождения свободного времени было гостеванье. Званые приемы устраивались по семейным, календарным, храмовым, государственным праздниками, по приезду важных персон, по поводу удачной сделки, получения чина, почетного звания. Они ориентировались на известный круг лиц, поэтому на них можно было являться без приглашения. Для представителей местного «высшего» общества эти приемы выражали взаимное уважение и являлись обязательной формой социальной активности. Игра в карты, шашки, шахматы, лото, танцы, пение, граммофон были составляющими званых приемов.

Досуг малосостоятельных слоев горожан в начале ХХ в. сохранил связь с сельскими традициями. Большой объем хозяйственных работ и своеобразие соседских и родственных отношений способствовали живучести «помочей». Обычными были помочи при постройке дома, при сенокосных работах. Популярны были помочи весной при копке гряд и осенние «капустники». «Участники их работали дружно, весело, хозяйка в это время готовила хороший обед. Пообедав, помочане пели песни, плясали».

Новыми элементами домашнего досуга стали семейные чтения. Многие горожане в начале ХХ в. выписывали центральные газеты и журналы, местные издания, которые появились в Уфе, Оренбурге, Челябинске, Троицке. Многообразие представленных на Южном Урале печатных изданий способно было удовлетворить интересы различных половозрастных, национальных, конфессиональных, профессиональных аудиторий. Потребность в оперативной информации и полезном чтении привела к появлению на улицах городов торговцев и киосков, предлагающих книги и газеты в розницу. Живой интерес к происходящим в городе и за его пределами событиям свидетельствовал о росте культурного уровня и самосознания горожан.

Технические новшества и развитие рынка досуговых товаров и услуг расширяли возможности полезного семейного времяпрепровождения. Для состоятельных горожан обычными становятся игры в крокет, гимнастика, катание на велосипедах, семейные путешествия, летний отдых за городом на дачах, пикники, охота, рыбалка. Южный Урал предоставлял широкий выбор курортных и туристических маршрутов: кумысные санатории Уфимской губернии, горько-соленые озера Челябинского уезда, горные хребты Златоуста и многое другое.

В начале ХХ в. домашние формы проведения досуга все активнее вытеснялись общественными формами. В южно-уральских городах сохраняли свое значение церковные, государственные праздники. Их устройством занимались органы городского общественного управления. Программа празднования обычно включала официальную часть (литургию, панихиду, молебен), которая объединяла всех горожан и неофициальную (литературные чтения, музыкальные вечера, гуляния, приемы), нацеленную на отдельные социальные группы. Праздничные мероприятия решали задачу нравственного воспитания населения.

Большое распространение в городах Южного Урала получили гуляния, пикники в воскресные и праздничные дни на городских окраинах, в парках. Последние появились во всех городских поселениях, но даже в крупных центрах не все они были достаточно благоустроенными. Так, Ушаковский парк в Уфе не имел украшений и развлечений, по нему «свободно разгуливали коровы, козы, свиньи».

Совсем иное впечатление производил парк на острове реки Миасс в Челябинске: «берег благоустроен, дорожки посыпаны песком, обсажены кустиками, устроен кегельбан, „исполинские шаги“ и другие аттракционы. Масса народу, деток, радость и оживление».

Разнообразие в общественную жизнь городов вносили ярмарки, на которых заводились карусели, качели, балаганы.

Заключение

Урал переступил порог XXI века. Он по-прежнему остаётся одним из ведущих промышленных, научно-технических и культурных центров страны. Продолжает сохраняться экономическое и этнокультурное единство региона. Вместе со всей страной Урал прошёл различные этапы в своём развитии. В перипетиях становления его художественной культуры как в зеркале отразились многие коллизии отечественной истории и его собственной судьбы.

События недавнего прошлого уже становятся частью истории. Развитие художественной культуры Урала в XX в. предстаёт как сложный, порою противоречивый процесс, не лишённый внутреннего драматизма, но обладающий собственной логикой. XX в. застал Урал в «переходном состоянии». Перед краем стояла масштабная задача — найти своё место в культурном пространстве России. Художественная культура была призвана сыграть важную роль в этом процессе, неизбежно превращаясь в одну из форм регионального самосознания.

Конец XX в. стал временем переоценки ценностей, пересмотра значения многих событий и явлений в истории отечественной культуры. Путеводной нитью является стремление восстановить распавшуюся «связь времён». Это в новых условиях, на новом этапе возвращает нас к решению вопросов, вставших перед Уралом ещё в начале века. Обретение перспективы дальнейшего развития во многом зависит от того, насколько мы сумеем осмыслить опыт прошлого.

1. Кирсанова Р. М. Русский костюм и быт XVIII—XIX вв.еков. — М.: слово / slovo, 2002. — С. 5.

2. Гаген-Торн Н.И. / / К методике изучения одежды в этнографии СССР. Советская этнография. 1933 г. № 4 С. 119−134.

3. Баранова О. Г. Баранов Д.А., .Мадлевская Е. Л. Соснина Н.Н.Фишман О. О., Шангина И. И. Русская изба: ил. энцикл. искусство-СПб., 2004. — С. 5

4. Кирсанова Р. М. Русский костюм и быт XVII—XIX вв. — М.: слово / slovo, 2002. — С. 3.

5. Ларин О. «К. А. Буровик. Красная книга вещей» // Новый мир, 1997, № 7. — С. 21 — 22.

6. Захаржевская Р. В. История костюма: От античности до современности. — 3-е изд., доп. — М.: РИПОЛ классик, 2005. С. — 7−8.

7. Барадулин В. А. Народные росписи Урала и Приуралья. (Крестьянский расписной дом). Л.: Художник РСФСР. — 1987. — С. 3−4.

8. Народное искусство Урала. Традиционный костюм / ред. — сост. А. А. Бобрихин, А. А. Бобрихина, О. Д. Коновалова, С. Н. Кучевасова, Н. Г. Сидорова, О. М. Тихомирова, Екатеринбург: Изд. «Баско», 2006 г. С. 20.

9. Народное искусство Урала. Традиционный костюм / ред. — сост. А. А. Бобрихин, А. А. Бобрихина, О. Д. Коновалова, С. Н. Кучевасова, Н. Г. Сидорова, О. М. Тихомирова, Екатеринбург: Изд. «Баско», 2006 г. С. 47.

10. Народное искусство Урала. Традиционный костюм / ред. — сост. А. А. Бобрихин, А. А. Бобрихина, О. Д. Коновалова, С. Н. Кучевасова, Н. Г. Сидорова, О. М. Тихомирова. Екатеринбург: Изд. «Баско», 2006. — С. 87.

11. Русский традиционный костюм: Ил. энцикл. / Авт. — сост. Н. Соснина, Шангина И. И. Искусство — СПб., 2001. — С. 127.

12. Захаржевская Р. В. История костюма: От античности до современности — 3-е изд., доп. — М.: РИПОЛ классик, 2005. — С. 126.

13. Русский традиционный костюм: Ил. энцикл. / Авт. — сост. Н. Соснина, Шангина И. И., искусство — СПб., 2001. — 323 с.

14. Захаржевская Р. В. История костюма: От античности до современности — 3-е изд., доп. — М.: РИПОЛ классик, 2005. — С. 182 — 189.

15. Народное искусство Урала. (Традиционный костюм, сборник статей). Екатеринбург: Баско, 2007. — С. 7.

быт культура жилище образование