Роль и значение природных символов (на примере религий в Японии)

(22, С. 99).

Змей может наделяться и такими отрицательными характеристиками, которых он был лишен ранее, например людоедством. В порождающем сюжете функции змея как дождителя и обладателя мужской силы не дифференцированы.

Первоначально этап переосмысления его образа связан с разделением этих двух функций. Данное явление наблюдается уже в синтоистской традиции, где змей оставался (и остается до нынешних дней) подателем дождя, но его мужские возможности могут приносить людям только несчастье. Буддизм воспринимает эту традицию, безоговорочно описывая змея как полового портнера и одновременно считая его дождителем.

Другое священное животное синтоизма олень, также появляется в «Нихон рёики». Функции культа оленя в раннем синтоизме были связаны с охотничьими промыслами. Существовал также и древний обычай гадания по оленьей лопатке. Культ оленя переосмысливается в связи с развитием земледелия. В наиболее ранних представлениях земледельцев олень осмысливается как вредоносное животное. (22, С. 110).

В дальнейшем образ оленя стал осмысливаться в контексте культа плодородия. С включением образа оленя в буддийский текст он теряет свои функции, связанные с культом плодородия, но охраняет способность творить чудеса. Несмотря на функциональное переосмысление образа оленя, сохраняется запрет на его убийство.

Примеры синто-буддийского синкретизма встречаются в Японии на каждом шагу: они заметны и очевидны, особенно, если обратить свой взор к японским горам. Культ многих их них — реальное воплощение религиозного синтеза. То же относится и к произведениям устного творчества, связанным с историей и культом данной горной вершины.

В буддизме была создана целая система символов-образов, обозначающих скрытый смысл учения Будды и его жизни. Наиболее распространенным символом является избражение колеса или сияющего круга, которые символизируют учение Будды или его самого внеантропоморфном варианте. (7, С. 127).

Символика обычно воздействует на двух разных уровнях. Первый из них, это обычный мирской уровень, который обусловлен историей, общественными отношениями, средствами производства и связанными с этим процессами.

Другой же работает совершенно иначе. Он основан не на отражениях, появляющихся на поверхности зеркала, но его образует само зеркало, непосредственное переживание ума и его природы.

Как символ буддизма широко известен цветок лотоса. Лотос самое чистое растение в природе. Он растёт из грязи, пробивается к открытому пространству через мутную воду, и только тогда полностью развивается в сияющий великолепием, совершенный во всех отношениях цветок.

«Рождённый в лотосе», значит чистый по своей природе, чистый благодаря совершенному преобразованию подлинных, разнородных переживаний, уходящих корнями в настоящую жизнь. Он, середина явлений, настоящая энергия, его принцип — принимать все, что появляется, использовать это и трансформировать.

Цветок, символизирует плодовитость в культуре Древней Японии. Уникальная значимость лотоса основана как на несравненной красоте этого цветка, так и на аналогии между ним и идеализированной формой вульвы как божественного источника жизни.

Как следствие, лотос стал символом рождения и возрождения, так же как источника космической жизни и богов-создателей мира или богов солнца. Лотос может символизировать духовный рост человека и способность души к достижению божественного совершенства. (42, С. 15).

Лотос является эмблемой самого Будды и возвышенным образом расцвета духовных знаний, который может привести к состоянию нирваны. Сексуальная образность лотоса, наиболее заметная в тантрическом буддизме, иногда сочетает стебель (мужское начало) и цветок (женское начало) как символ духовного единства и гармонии.

Этот цветок имеет два значения. Во-первых, лотос цветёт в грязных прудах, но его цветы всегда не запятнаны и сохраняют свою чистоту. Поэтому они символизируют Будду и Бодхисаттв, которые жили в реальном мире, но сохранили свою чистоту.

Во-вторых, лотос одновременно имеет и цветы, и плоды. Он отражает закон причины и результата. Именно поэтому, живя в повседневной жизни, буддисты должны помнить, что их действия всегда имеют свои результаты.

Всегда и везде ум развивает свои качества, ищет свой смысл. Восемь лепестков лотоса символизируют именно этот поиск и зарождающееся сочувствие Бодхисаттвы. Затем, после прохождения разных уровней Бодхисаттв в мужских и женских формах, ум реализует мудрость. (25, С. 119).

Что касается колеса жизни, то в его центре часто изображаются трое животных, кусающие друг друга за хвост. Это змея, символизирующая агрессию непросветлённого ума; петух, символизирующий привязанность, желание и алчность, и свинья, представляющая неведение.

Эти мешающие чувства не позволяют уму узнать собственную истинную природу, из-за чего и появляется всё колесо рождений. Затем изображены существа, которые поднимаются вверх, если совершают хорошие действия, и падают вниз, если говорят или делают что-то вредное.

Колесо жизни состоит из шести разных миров, в которых живет шесть классов существ. Там есть боги, слушающие прекрасную музыку, и Будда, если приходит в этот мир, обычно держит музыкальный инструмент — это вдохновляет богов.

Есть шесть божественных сфер, в них исполняются все желания. Чего бы ни хотелось, всё тут же появляется, и сразу хочется ещё больше, и так далее. В следующих семнадцати божественных сферах переживаются формы, прекрасные с эстетической точки зрения, а в последних четырех сферах, бесформенная, абстрактная красота.

Япония удивительно разнообразна по своим природным и климатическим условиям. Японец традиционно уважительно относится к природе, и каждое время года для него отличается своеобразием красок и поэтических образов. Не случайно обязательным атрибутом классической поэзии в Японии является ясное обозначение сезона.

Снег, луна, цветы, олицетворяющие красоту сменяющихся времен года, по японской традиции олицетворяют красоту вообще: красоту гор, рек, трав, деревьев, бесконечных явлений природы. Умение видеть в каждом времени года красоту окружающего мира стало одной из эстетических основ не только поэзии, но и всей японской культуры.

Представление о природе как спонтанно саморазвивающейся силе сохранилось в Японии после проникновения в страну идей даосизма и буддизма. Философско-эстетические взгляды буддизма были реализованы в традиционных японских искусствах: японской поэзии в жанре «хайку», японской живописи и керамике, театре, стрельбе из лука и боевых искусствах, чайной церемонии и икебане. (13, С. 135).

«Вкус чая — это вкус дзен», — говорили японцы. Действительно, принципы «дзен» наиболее полно реализовались в чайной церемонии, истоки которой относятся к XII в., а окончательное формирование к XV—XVI вв. Чайная церемония на время выключает ее участника из повседневности, сосредоточивает его на переживании красоты, открывает ему путь к просветлению вне зависимости от его социального статуса.

Мастера чая («Тядзины») в немалой степени воздействовали на развитие прикладного искусства. Это тончайшие знатоки ритуала, они готовили чай, поддерживали и направляли беседу, создавал утварь для проведения обряда, многие из них были известными архитекторами и художниками. (27, С. 227).

Особого развития в Японии достигла керамика, что связано с тем значением, которое придавалось чайной церемонии. Японская керамика отличается крайней простотой форм и декора, использует красоту самого материала, отказывается от серийности (все изделия строго индивидуальны). Особая эстетика чайной церемонии повлияла на многие виды и жанры японского искусства: архитектуру, живопись, каллиграфию, керамику. (35, С. 167).

В Японии сложилась особая культура восприятия предметов искусства, основанная на поэтико-метафорическом мышлении, позволяющем раскрыть внутренний смысл произведения через образ-символ, образ-знак.

Признавался лишь минимум художественных средств. На этой основе были разработаны эстетические категории: «ваби» — красота бедности, суровая простота, шероховатость и одновременно изысканность; «саби» — прелесть старины, печать времени; «югэн» — не выразимая словами истина. (2, С. 234).

Во второй половине XIV — XV в. появляется пейзажная монохромная живопись на свитках, на стилистику и образность которой повлияли дзенская эстетика и монохромный китайский пейзаж периода раннего Средневековья.

Для того чтобы отразить реальность, художнику необходимо слиться с окружающим миром, учили наставники дзен. Художник должен не копировать внешние явления, а передавать свое видение действительности, свой внутренний мир. Нужно пережить состояние единения с природой, внутреннего озарения.

Техника японской живописи тушью на рисовой или шелковой бумаге исключала возможность наброска или исправления. Движение кисти художника могло быть единственно верным. Подобно поэту, он давал лишь намек, а все остальное делал талантливый зритель, способный не только воспринять образ, но и развить, дополнить его.

Японская живопись необыкновенно оригинальна. Она характеризуется каллиграфической тонкостью, деликатным колоритом, использованием особой плавающей перспективы. Тематика живописи это повседневная жизнь и пейзаж в монохромной черно-белой технике. Изображались утренние и сумеречные состояния, заснеженная природа.

В Японию проник буддизм, то есть та его разновидность, которая возникла в Северном Китае в IV—VI вв. Для северокитайского буддизма было характерно внедрение в государственные дела, приобретение статуса официальной идеологии, создание мощной церковной организации, а также тесное взаимодействие с местными верованиями шаманского типа.

Наибольшее распространение в Японии получил буддизм направления Махаяна («Большая колесница») с его идеями о том, что для достижения блаженного покоя-нирваны вовсе не следует рвать связь с мирской жизнью — в отличие от другого направления — Хинаяна («Малая колесница»), утверждающего необходимость полного отрешения от мирской жизни.

Принятие буддизма, вместе с тем, не означало уменьшение роли японской национальной религии синто. Более того, именно синтоизм еще со времен древности был той идеологической системой, которая гарантировала наследственное правление; буддизм же не мог внести в устоявшуюся систему власти определенную дисгармонию.

Таким образом, две религии, синтоизм и буддизм мирно уживались и уживаются до сих пор. Даже в те периоды, когда роль буддизма значительно возрастала, синтоизм не терял своих позиций. На Будд и Бодхисаттв были перенесены некоторые свойства синтоистских «богов-ками», и в некоторых случаях они могли даже взаимозаменять друг друга.

Постепенно произошло разграничение функций двух религий и это проявилось, например, в том, что за синтоизмом сохранились, в основном, «светлые» события в жизни людей — рождение и свадьба. Буддизм же взял на себя заботу об усопших.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Отношения между буддизмом и синтоизмом характеризовались, с одной стороны, их соперничеством, а с другой — взаимопроникновением, обусловленным непрекращающимися контактами между адептами двух религий, стойкостью стереотипов религиозных представлений и поведения, отсутствием у многих промежуточных социальных групп четкого осознания своих интересов, слабо выраженным национальным самосознанием.

Организация храмового, а также любого другого сакрального пространства являлась переосмыслением важнейших догматов вероучения. Немногочисленные данные ранней буддийской эпиграфики свидетельствуют о сближении буддизма и синтоизма через проникновение религиозных символов синтоизма в буддизм и культ предков.

В средневековой Японии сложилась единая временная синтоистско-буддийская парадигма, которая накладывала серьезный отпечаток на самые различные области интеллектуальной деятельности.

В синтоизме самоценность личности не имела никакого значения, и весь модус поведения носитл коллективный характер, но после прихода буддизма с его подчеркиванием конечности всех явлений были созданы предпосылки для постановки акцента на индивидууме, ибо лишь преходящие явления могут претендовать на уникальность.

Хотя в синтоизме и буддизме взгляды на природу со временем менялись и не были никогда сходными, можно выделить несколько их основных общих черт:

Во-первых, природа почиталась сама по себе за ее святость и красоту, а не как Божье творение.

Во-вторых, природу почитали не вообще как нечто абстрактное, а в ее конкретных выражениях: поклонялись отдельным горам, деревьям, рекам, местам.

В-третьих, и люди и «ками» жили в природе, а не царили над нею или находились в стороне от нее, в идеале люди и божества «ками» совместно участвовали в праздниках природы.

В-четвертых, признавалось, что, хотя у природы и существуют свои «темные» проявления, они всего лишь одна сторона медали и эта двойственность природы находит свое отражение как в двойственном характере человеческих мотиваций, так и в существовании добрых и недоброжелательных божеств. (28, С. 358).

В общем, можно сказать, что в японском религиозном сознании физическое пространство символизировалось природой, она не была отделена от человека или противопоставлена ему, а слитна с ним и обожествлялась им, природа была не строго обособлена от метафизического пространства, а, наоборот, приближена к нему.

В символическом осмыслении японцами пространства существенны два принципа: уменьшение и формализация. Благодаря им можно представить то, чего нет, согласно принятым условностям.

Японцы любят все миниатюрное: лаконичные букеты цветов, мини-садики, поэзию «танка» и «хокку». Японцы любят копировать и подменять настоящее. Очень сложный кодекс условных смыслов определяет стиль, зависящий от степени формализации. Понятия «символ», «знак» и «код» глубоко заложены в японской культуре.

Всякая символизация предполагает условность, но поле, в котором действует символ, должно быть однородным. Требуется некоторое соглашение об идентичности символов, для того чтобы общество их понимало и соблюдало.

Символы культуры, это условный вещественный знак для членов определенного общества или конкретной социальной группы. Такими символами народа выступают практически любые предметы и вещи, природные процессы, животные и растения, сказочные (мифические) существа.

Большинство символов многозначно, разнообразно и иносказательно выражают определенные содержания, которое составляют существо ценностей, норм и идеалов конкретной культуры.

Так, к примеру, стандартизация японского жилья закреплена в «модуле» циновки «татами»: ее вид, связь с формой дома математически точны, несмотря на различия их размеров. Материалы и методы строительства традиционного дома унифицированы и обусловлены правилами до мелочей. Дом сознательно наполнен символами.

И в японской литературе тоже главенствует символика. Чайный домик символ непостоянства: для него обязательны «саби» (дух старины), «ваби» (простота), «мияби» (утонченность), «сибуи» (изысканность), «югэн» (сокровенная).

Культура Японии — это уникальный сплав традиции и современных тенденций. Это страна, удивительным образом смогла совместить две религии: синтоизм и буддизм. В Японии сложилась особая культура восприятия, основанная на поэтико-метафорическом мышлении, позволяющем раскрыть внутренний смысл объекта через образ-символ, образ-знак.

Бенедикт Р. Хризантема и меч // Мир по-японски. Эстетические и этнические ценности в японской культуре / Под ред. Г. Чхартишвили. — СПб.: Северо-Запад, 2000. -

С. 64−76.

Вещь в японской культуре / Сост. Н. Г. Анарина, Е. М. Дьяконова. — М.: Вост. Лит., 2003. — 262 с.

Вардаман Д. Япония от, А до Я: Раскрытые тайны повседневной жизни. — М.: Восточная литература, 2004. — 182 с.

Гаджиева Е. К. Страна Восходящего Солнца. — Ростов-на-Дону: РГУ, 2004. — 204 С.

Главева Д. Г. Традиционная японская культура: специфика мировосприятия. — М.: Наука, 2003. — 234 с.

Горегляд В. Н. Японские средневековые дневники. — СПб, Восточная литература, 1999. — 190 с.

Григорьева Т. П. Буддизм в Японии. — М.: Изд-во «Восточная литература», 1997. — 189 с.

Григорьева Т. П. Красотой Японии рожденный. — М.: Изд-во «Восточная литература», 1993. — 217 с.

Иофан Н. А. Культура древней Японии. — М.: Наука, 1974. — 178 с.

История и культура Японии / Под ред. В. М. Алпатова. — М.: Институт востоковедения РАН — Изд-во «Крафт+», 2002. — 288 с.

Каневская Н. А. Искусство Японии. — М.: Изд-во «Искусство», 1990. — 278 с.

Кирло Х. Словарь символов. 1000 статей о важнейших понятиях религии, литературы, архитектуры, истории. — М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. — 525 с.

Корнилов М. Н. Категория японской культуры: Пространство // Япония: общество и культура. Реферативный сборник / Отв. Ред. А. И. Фурсов. — М.: ИНИОН РАН, 1999. — С. 119 — 166.

Кравченко А. И. Культурология. Словарь. — М.: АСТ, 2000. — 310 с.

Курмилев П. В. Трагические мотивы в китайской и японской традиционной культуре // Известия российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. Аспирантские тетради: № 1 (18): Научный журнал. — СПб.: 2006 (2 октября). — С. 63 — 66.

Лотман Ю. М. Статьи по семиотике и топологии культуры / Избранные статьи. В 3-х т. Т. 1. — М.: 1999. — С. 191 — 200.

Лосев А. Ф. Знак. Символ. Миф. Труды по языкознанию. — М.: 1982.

Мещеряков А. Н. Легенды из «Нихон рёики» // Народы Азии и Африки сегодня. — 1981. — № 5. — С. 35−41.

Мещеряков А. Н. Герои, творцы и хранители японской старины. — М.: 1998. — 189 с.

Мещеряков А. Н. Книга японских символов. Книга японских обыкновений. — М.: Наталис, 2007. — 556 с.

Мещеряков А. Н. Древняя Япония: культура и текст. — М.: Наука, 1991. — 224 с.

Мещеряков А. Н. Древняя Япония: буддизм и синтоизм (проблема синкретизма). — М.: Наука, 1987. — 192 с.

Мещеряков А. Н. Японские легенды о чудесах. — М.: Наука, 1984. — 190 с.

Мещеряков А.Н., Грачев М. История древней Японии.- М.: Наука, 1989. — 345 с.

Мир по-японски. Эстетические и этнические ценности в японской культуре / Под ред. Г. Чхартишвили. — СПб.: Северо-Запад, 2000. — 565 с.

Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2 т. — М.: Прогресс, 1994.

Молодякова Э. В. Вещь в сакральной среде // Вещь в японской культуре / Сост. Н. Г. Анарина, Е. М. Дьяконова. — М.: Вост. Лит., 2003. — С. 216−233.

Нагата Х. История философской мысли Японии. — М.: Прогресс, 1980. — 389 с.

Норито. Сэме / Пер. со старояпонского Л. Е. Ермаковой. — М.: Наука, 1991. — 299 с.

Овчинников В. В. Ветка сакуры: Рассказ о том, что за люди японцы. — М.: Восточная литература, 1988. — 178 с.

Пигалев А. И. Культурология. — Волгоград: Изд-во ВГУ, 1999. — 420 с.

Пол Гендер. Культура / Под ред. Э. Шоре, К. Хайдер. — М.: АСТ, 2000. — 205 с.

Поликарпов B.C. Лекции по культурологии. — М.: Наука, 1997. — 205 с.

Снитко Т.Н. К вопросу о специфике организации японского культурного пространства // История и культура Японии / Под ред. В. М. Алпатова. — М.: Институт востоковедения РАН — Изд-во «Крафт+», 2002. — С. 252−269.

Самохвалова В. И. Традиционные японские искусства. — М.: Наука, 1989. — 278 с.

Судзуки Д. Т. Дзэн и японская культура. — СПб.: «Наука», 2003. — 522 с.

Тресиддер Дж. Словарь символов.- М.: Прогресс, 2001. — 448 с.

Философский энциклопедический словарь. — М.: 1990.

Хоруженко К.М., Культурология. Энциклопедический словарь. — М.: Наука, 1997. — 456 с.

Шишкина Г. Б. Вещь в современной японской культуре // Вещь в японской культуре / Сост. Н. Г. Анарина, Е. М. Дьяконова. — М.: Вост. Лит., 2003. — С. 247−259.

Японское искусство: Сб. статей / Отв. ред. Р. Б. Климов. — М. Восточная литература, 1959. — 234 с.

Япония: общество и культура. Реферативный сборник / Отв. Ред. А. И. Фурсов. — М.: ИНИОН РАН, 1999. — 170 с.

ПРИЛОЖЕНИЕ Аист. На Востоке — популярная эмблема долголетия, а в даосизме — бессмертия. Во многих культурах аист символизирует дочернюю и сыновнюю преданность из-за поверья, что аисты кормят своих родителей, как и своих детей.

Бабочка. Считают символом души и подсознательного влечения к свету. В Японии это насекомое считают символом экстатической радости, женской суетливости и ремесла гейш; пара бабочек символизирует супружеское счастье. В сказках волшебники часто представляются с крыльями бабочек.

Бамбук. Бамбук соотносят с прекрасным, он порождает его. Бамбуковая роща ассоциируется с плодородием. Это священное растение, есть синтоистские храмы, где почитается именно бамбук.

Барсук. В Японии — это ловкий хитрец со злобным характером, герой множества сказок, часто изображается в них как эгоист. Привычка барсука жить обособленно и скрытно закрепила за ним образ коварного проныры и в западноевропейском фольклоре.

Белка. В Японии — символ изобилия. В Европе белка, как и другие грызуны, — символ разрушительных, жадных животных.

Бобы. Символизируют плодовитость, особенно мужскую. Бобы являются популярным талисманом в Японии, где их обычно разбрасывают в доме для охраны от злых духов и молний.

Вишня. Эмблема самураев, связанная со структурой этого плода — твердая косточка под кроваво-красной кожицей и мякотью. В Китае вишневое дерево является символом удачи, весны (из-за раннего цветения).

Ворон. В Японии ворон — эмблема семейной любви. Является символом созидательной, активной силы и духовной мощи, выступает также как посланник или вестник.

Голубь. В Японии голубь является одним из многих символов долголетия, а голубь с мячом считается эмблемой мира.

Гроза. Божье могущество. В Японии некоторые боги грозы были покровителями не только неба, но и земли, и грохот вулканов и небесный гром приписывали действию одних и тех же сверхъестественных сил.

Гусь. Бдительность, болтливость, любовь, счастье в браке, верность. В искусстве Японии значение гуся как лунной осенней птицы.

Дракон. Рептилия, воплощающая первобытную мощь. Так как драконы в основном благоприятные символы на Дальнем Востоке и недоброжелательные на Западе, их символизм не такой прямой, каким мог бы быть.

Дракон с тремя когтями — символ микадо в Японии и основной символ дождя, как и в других местах Юго-Восточной Азии, повелитель моря и рек, но также божественная крылатая змея, связанная с радугой. Царь-дракон — заметная фигура в японском фольклоре.

Журавль. Бдительность, долголетие, мудрость, преданность, честь — символические значения, которыми журавли наделяются в Китае и Японии.

Заяц. Это животное наиболее часто связывали с луной; оно также символ плодовитости, желания, выведения потомства, циклического возрождения, ловкости, быстроты, бдительности и магической силы. В даосском искусстве лунный заяц изображался смешивающим в ступке эликсир долгожительства или бессмертия.

Ива. На Востоке — символ расцвета сексуальной любви, женского изящества, светлой грусти разлуки, способности быстро восстанавливать душевные силы и бессмертия. В Японии айны считали, что ива это позвоночник первого человека. Обезболивающие снадобья, изготавливаемые из ее коры, и, возможно, змеиный символизм, который усматривали в ее гибких ветвях, могут объяснить ее ассоциацию со здоровьем, легкими родами и другими медицинскими и магическими благами.

Кабан (Вепрь). Кабан имел священное значение как символ луны в Японии, где белый кабан был табу во время охоты. Свирепость дикого кабана вызывала смесь страха, восхищения и уважения. Он ассоциировался с богам власти, битв и плодородия, японский бог войны Хатиман (обожествленный правитель).

Камелия. В Японии цветы камелии ассоциируются с внезапной смертью.

Карп. В Японии символ самурайской силы духа, возможно из-за контраста между его бодрыми прыжками в воде и спокойствием в момент, когда он пойман и умирает. На Востоке также восхищались его долголетием, карп был и символом удачи. Вымпелы в виде карпа вывешивались на корабельных мачтах или крышах, чтобы сохранить корабль или дом от пожара.

Кошка. Хитроумие, способность перевоплощения, ясновидение, сообразительность, внимательность, чувственная красота, женская злость. Эти почти повсеместные ассоциации имели различный символический вес и значение в древних культурах. В Японии кошек считали предвестниками неудач, японские сказки описывают, что кошки могли вселяться в женские тела.

Лев. Божественная, солнечная энергия, королевская власть, сила, храбрость, мудрость, справедливость, покровительство, защита, но также жестокость, всепожирающая свирепость и смерть. Лев -образ всех великих и ужасающих сил природы, основная фигура для персонификации самого солнца. Так как в действительности лев — охотник, который любит сумерки, а еще больше ночь, его символизм, связанный с солнцем, был основан не на его поведении, а на его красоте — великолепной, живописно окрашенной шкуре, пышной гриве — и исключительных физических качествах. Он считался как разрушителем, так и спасителем (сравнимым в этом смысле с двойственным характером некоторых богов), способным представлять как зло, так и борьбу со злом.

В Китае и Японии лев считался существом, защищающим добро; танцы в масках льва имели намерение отпугнуть злых духов (также как танцы в масках драконов). В азиатском искусстве львы часто представлены с шарами — символами солнца, космического яйца, или космической пустоты.

Лиса. Пример хитрости — символ, логично основанный на ее уме, но часто дополняемый, особенно в европейской традиции, более позорными качествами — злобой, лицемерием, пороком. В Японии лиса символизировала коварство и способность перевоплощаться, хотя белая лиса была спутницей и посланником бога риса Инари.

Лотос. Цветок, символизирующий плодовитость, особенно в культуре Древнего Египта, Индии, Китая и Японии. Уникальная значимость лотоса — водяной лилии — основана как на несравненной красоте этого цветка, так и на аналогии между ним и идеализированной формой вульвы как божественного источника жизни. Как следствие, лотос стал символом рождения и возрождения, так же как источника космической жизни и богов-создателей мира или богов солнца. Лотос может символизировать духовный рост человека и способность души к достижению божественного совершенства. В Японии он символ целомудрия.

Лягушка. В Японии лягушки означали удачу, особенно для путешественников.

Обезьяна. Обезьяна мелкая с хвостом, как и крупная бесхвостая обезьяна, имеет более высокий символический статус на Востоке, чем на Западе. Ее способность к подражанию и многообразие форм поведения делают ее символику в целом противоречивой и позволяют ей олицетворять как положительные, так и отрицательные стороны человеческого поведения. В Японии игрушечные обезьяны считаются талисманами, охраняющими детей. Известная символическая фигура «кочин» — три обезьяны, «которые не видят зла, не слышат зла, и не говорят зла», символизирует мудрую осторожность. Эти резные фигурки считались в Японии талисманом, охраняющим от клеветы.

Олива. В Японии олива это эмблема дружбы и успеха.

Персик. Один из наиболее благоприятных японских символов. Древесину персикового дерева, его цветы и плоды связывали с бессмертием, долголетием, весной, юностью, бракосочетанием и охранительной магией. Значение персика как растения, охраняющего от бед, встречается в Японии, в легенде об Изнаги, который победил преследовавших его богов грома, кинув в них три персика. В Японии цветок персика является эмблемой чистоты и девственности. Персик — один из трех благословенных фруктов в восточном буддизме.

Петух. Бдительность, храбрость, мужество, предвидение, надежность, он вестник зари, символ солнца и духовного возрождения. Эти его качества распространены гораздо шире, чем гордыня, высокомерие, похоть, также ему присущие. Петух — священное животное в Японии. По этой причине ему предоставлена полная свобода передвижения в синтоистских храмах. Петух созывает верующих к молитве, также как однажды вызвал богиню света Аматэрасу из пещеры, где она скрывала свой свет.

Сакура. Несъедобная разновидность вишни, национальный символ Японии. Цветение сакуры для крестьян в прошлом означало начало сельскохозяйственного цикла. Кроме того, цветы сакуры считались обиталищем душ предков. «Любование» цветами призвано умиротворить их и обеспечить процветание живущим. Ибо смотреть на цветы — это смотреть на предков, вспоминать их.

Собака. Собаки — символ защиты в Японии.

Соловей. Муки и экстаз любви. Символизм основан на красоте пения соловья во время брачного периода весной. Обычно песня соловья считается хорошим предзнаменованием.

Сосна, сосновая шишка. В восточной традиции это наиболее важное из всех вечнозеленых хвойных деревьев, символизирует бессмертие или долголетие. Как и кедр, его связывали с устойчивостью к разложению и именно поэтому высаживали вокруг могил. Согласно легенде, из его смолы вырастали грибы, которыми питались даосские Бессмертные. Любимый мотив в японской и китайской живописи. Изображение одинокой сосны символизирует долголетие, в паре, преданность в браке. Она часто изображается с символами долгой жизни или возрождения: сливой, бамбуком, грибами, аистом и белым оленем. Сосна, эмблема храбрости, решимости и удачи, также это дерево синтоистского Нового года.

Стрекоза. Легкость и легкомыслие, грация, скорость. Иногда делит символизм с бабочкой. Японский императорский герой-прародитель Дзимму-тэнно, согласно легенде, дал Хонсю имя острова Стрекоз.

Тамариск. Имеющее священное значение смолистое дерево пустынь. В Китае тамариск связывали с бессмертием, в Японии — с дождем.

Тростник. В японском мифе о сотворении мира богом Изанаги тростникэмблема очищения, возможно, вследствие того, что связан с водой. «Тростниковая долина» — японская метафора мира смертных.

Фазан. Имперская эмблема в Китае, в даосизме эмблема «Ян». Из-за своего эффектного оперения и цвета фазан ассоциируется с солнцем, светом, достоинством, а также символизирует организаторские таланты высокопоставленных чиновников. В Японии фазан, это гонец великой богини солнца Аматэрасу.

Хризантема. Имперский солнечный цветок в Японии, где его связывают с долголетием и радостью. В Китае хризантема — символ даосского совершенства, осеннего спокойствия и изобилия. Возможно потому, что хризантема продолжает цвести зимой.

Чай. В дзэн-буддизме священный церемониальный напиток, связанный с размышлениями. Этот символический смысл присутствует и в японской легенде, согласно которой первый чайный куст вырос из век медитирующего Бодхидхармы, который срезал его после пробуждения. Качества, утверждаемые в традиционной чайной церемонии — чистота, гармония, спокойствие, красота простоты.