Политическая мысль Нового времени (II-я половина XVII-XIX вв.)

Предложенный Макиавелли путь секуляризации государства был реализован в ранних буржуазных революциях. Государство и право отделяются от религии, «заземляются», начинают рассматриваться как созданные людьми, а не Богом. Происходит это потому, что их авторитет, освященный Богом, мешал буржуазии превратить государство в свое орудие.

Но эпоха буржуазных революций с ее первоначальным накоплением капитала ужаснула и воочию показала во что может превратиться человек, освобожденный от религиозно-нравственных норм и принципов — в разнузданного в своем вероломстве и насилии над себе подобными зверя. И как всегда бывает, наученные горьким опытом «либерально-демократического беспредела», «войны всех против всех», люди начинают мечтать о порядке и стабильности, о сильной государственной власти. Не случайно в этот период наряду с либерализмом и демократией были сформулированы основы таких политических идеологий, как этатизм, консерватизм и социализм. Основными фигурами, которые олицетворяют этапные вехи в развитии древней атитезы политики, здесь выступают Т. Гоббс, Дж. Локк, Ш-Л-Монтескье, Ж. Руссо, А. де Токвиль, О. Конт и К. Маркс.

Одной из фундаментальных политический идей Нового времени была версия о договорном характере государства, разработанная Томасом Гоббсом (1588−1679).

Все люди от природы рождаются равными с одинаковым «правом на все». Но человек, будучи разумным, одновременно является существом эгоистичным, корыстолюбивым. Его окружают такие же эгоисты и завистники, следовательно враги. «Человек человеку — волк» и «война всех против всех», т. е. социальная борьба за выживание, является естественным состоянием человеческого рода.

Сколь велико было разочарование Гоббса в природе и помыслах «свободных» людей, видно из того, что его идеалом становится абсолютное государство — Левиафан, подчиняющее людей железному порядку. Оно предстает у Гоббса как огромный механический человек, душой которого является верховная власть, суставами — чиновники, памятью — советники, разумной волей — законы, нервами — награды и наказания, силой — благосостояние граждан, здоровьем — гражданский мир, болезнью — смута, а смертью — гражданская война.

Понаблюдав за буржуазными свободами, Гоббс заявил, что власть суверена должна быть абсолютной — вплоть до контроля над мыслями подданных. Казалось бы, эти взгляды Гоббса должны были отвечать интересам королевской власти, поскольку они развивали идею сильной монархической власти в противовес демократии. Однако после реставрации Стюарты выступили против учения Гоббса, поскольку государственную власть Гоббс относил к области договорных отношений и в силу этого ее абсолютизм был ограничен. Инстинкт самосохранения заставил людей искать выход из естественного состояния «войны всех против всех». Выход был найден в так называемом «общественном договоре», в создании государства, которому люди добровольно отдали свои права в обмен на закон, гарантировавший их безопасность.

Королевская власть выступила против учения Гоббса и потому, что согласно его взглядам, государство должно было обеспечивать равную для всех справедливость. Справедливость состояла в том, что нельзя отнимать ни у кого, что ему принадлежит. Более того, государство должно было гарантировать и свободу подданных, которая рассматривалась как право делать все, что не запрещено законом (тезис, надо сказать, довольно двусмысленный и опасный).

Таким образом, Гоббс поставил очень жесткую политическую дилемму: либо «война всех против всех», то есть, повсеместное насилие в обществе, либо — диктат со стороны государства, гасящего вражду среди людей. Начиная с Гоббса, в политической мысли государство начинает рассматриваться как сложный политический организм, для понимания которого необходим системный подход к политической жизни.

Дж. Локк (1637−1704).

С реставрации Стюартов (1660 г.) мещанское буржуазное сословие начинает тяготиться королевскими порядками и в 1668 г. королевскую власть вновь свергают. Признаются права парламента, принимается «Билль о правах», юридически закрепивший требования буржуазии. В результате этой так называемой «славной революции» возникла конституционная монархия как классовый компромисс буржуа с дворянством. Свое теоретическое обоснование он и нашел в трудах Локка, которого Ф. Энгельс назвал «сыном классового компромисса».

Временное расстояние между Гоббсом и Локком — всего 25 лет. Но разница в их политических взглядах весьма значительна. Если Гоббс отражал чаяния людей, страдавших от бед анархии, то Локк — от бед диктатуры и желавших ее ограничить. Он ставит задачу — выйти за рамки вечного политического цикла: — анархия — диктатура, диктатура — анархия — в линейное развитие.

В отличие от Гоббса Локк «естественное состояние» рассматривал как «общежитие», основанное на принципах равенства и обладания естественными правами. К последним он относил право на жизнь, свободу и право на собственность, мерой которой служит труд человека.

Чтобы обеспечить естественные права и справедливость, люди добровольно соглашаются создать политическое сообщество и учреждают государство. Но для недопущения диктаторских устремлений со стороны государства ему нужно давать столько власти, сколько необходимо для достижения главное цели политического, гражданского сообщества — реализации своих гражданских прав и прежде всего права на собственность.

Само государство, говорил Локк, должно быть поставлено под контроль Закона. Естественно, нормальный порядок не тот, который обеспечивался силой власти, а тот который основан на партнерском согласии, уточняет Локк. Поэтому государство у него не создатель порядка (как у Гоббса), а всего лишь «ночной сторож», услуги которого оплачиваются на основе контракта — договора.

В противоположность Гоббсу Локк делал вывод, что государство подчинено обществу, обществоличности, а так как государство и общество не тождественны, то падение государственной власти не означает конца общества. Источником политической власти в стране и ее верховным сувереном является не правительство, а народ, который, согласно Локку, правомочен восстать против власти, если она посягает на права и свободы его, не обеспечивает должного исполнения законов.

Выделяя в качестве форм государственного правления демократию, олигархию и монархию, Локк отдавал предпочтение конституционнопарламентской монархии, которая сочетает черты традиционной монархии и республики и в которой власть монарха ограничена.

В целях предотвращения авторитаризма Локк большое значение уделял принципу разделения властей на законодательную, исполнительную и федеративную. Высшей из них он считал законодательную, поскольку она зиждется на согласии подданных и определяет условия использования силы государства.

Таким образом, разделив впервые понятия личности, общества и государства, поставив личность выше и общества и государства, Локк заслужил славу основателя буржуазного либерализма. Обоснование же разделения властей ставит его в первые ряды теоретиков буржуазного парламентаризма, а стремление ограничить деятельность государства защитой прав личности кладет начало идеям гражданского общества и правового государства.

Ш-Л-Монтескье (1689−1755).

Продолжил разработку проблем буржуазного либерализма, начатую Локком. Но в отличие от Локка он выступал за свободы не только для буржуа, но для всего народа. Поэтому его взгляды можно охарактеризовать, как либерально-демократические.

Главная тема всей политической теории Монтескье — политическая свобода. По его мнению, она состоит в праве делать то, что позволяет закон. Поэтому к числу необходимых условий этой свободы он относит справедливые законы и соответствующую данному обществу организацию государственной власти.

Заслугой его является попытка вооружить людей определенной защитной технологией: и от анархии безвластья, и от диктатуры — это всем известная технология разделения властей, при которой различные власти должны взаимно сдерживать друг друга и дополнять. Этот принцип, как известно, был почти буквально воспринят отцами — основателями США и лег в основу американского конституционализма, как опоры современной легитимности.

Большой интерес даже сегодня представляют взгляды Монтескье о формах государственного правления. По его мнению, выделить наилучшую форму правления вообще невозможно, ибо формы правления и характер законов зависят от множества факторов: природно-физических свойств страны, географических и климатических условий, а также от образа жизни, нравов и религий. Например, он полагал, и с этим нельзя не согласится, что небольшие по территории государства должны быть республиками, государства средней величины — монархиями, а обширные деспотиями. При этом Монтескье отмечал, что государства следует различать не только по внешним проявлениям (формам правления), но и по доминирующему нравственному началу, разрушение которого ведет к гибели государства.

Ж-Ж-Руссо (1712−1778).

Был сторонником радикально-демократического направления, решительным противником парламентаризма. Его концепцию можно условно назвать теорией корпоративной демократии.

В естественно состоянии имело место лишь физическое неравенство и все люди от природы были добры. Однако цивилизация принесла людям зло, породив частную собственность и своекорытие. Появилось социальное неравенство и возникла классовая борьба, в ходе которой «хитроумные» богатые предложили договор о создании государства и законов, дополнительно опутав бедных. В результате: горстка людей утопает в роскоши, большинство прозябает в нищете.

Руссо предложил свою модель общественного устройства. Вслед за Гоббсом, Локком и Монтескье он отталкивается от идеи общественного договора. Но если у его предшественников народ передавал свои права правительству, которое осуществляло власть от имени народа, то у Руссо народу гарантировались определенные свободы и политические права. Это «достигалось» тем, что каждый всецело отдает себя и свои права всему обществу, становясь его нераздельной частью. Тем самым общество превращалось в коллективного «общественного человека» гражданскую общину с единой волей и суверенитетом.

По мнению Руссо, только так можно согласовать сохранение свободы с требованиями общежития. Человек не лишается свободы, ибо подчиняясь общей воле и будучи ее соучастником, он, в сущности, подчиняется себе. Таким образом, начав с крайнего индивидуализм, Руссо приходит к коллективизму, полностью подчинив индивида государству.

Чтобы общая воля действовала эффективно, по мнению Руссо, необходимы три внешних условия:

• 1) социальное равенство (не отрицая частной собственности, Руссо выступал за ее более равное распределение в обществе);
• 2) политическое единство, для поддержания которого можно использовать различные средства, вплоть до «принуждения силой быть свободным»;
• 3) прямое народное правление. Общая воля неделима и неотчуждаема и не может быть делегирована кому-либо. Руссо, таким образом, выступал против представительной демократии, отстаивая прямую.

Исходя из общей воли, как основы государственного правления, Руссо формулирует: народ в лице воли большинства властвует, чиновник на основе закона, принятого волей большинства, управляет. И в этом проявляется демократизм политической теории Руссо.

Однако руссоистская воля большинства до минимума ограничивала сферу политики, поскольку не давала возможности согласования несовпадающих групповых интересов. Поэтому концепция Руссо не вписывалась в формирующуюся в Европе систему социально-экономического и политического развития. Тем не менее, с именем Руссо политическая наука связывает разработку таких проблем как идея народного суверенитета, признание народа источником власти, представления о недостатках представительной власти и о народе как естественном «контрагенте» государства.

Следует учитывать и то, что Европа XVII — начала XVIII вв. еще сильно была пропитана духом Средневековья, а теоретическая мысль только начинала осознавать проблему необходимости пределов государственного вмешательства в мирские дела и частную жизнь. Руссо же окончательно снимает с государства сакральный образ, превращает его в дело рук и ума человека. Отныне стало возможным указывать государству не только пределы его влияния, но и о его переустройстве. Стали заявлять о себе «передовые» и «прогрессивные» партии и классы, которые начинают организовывать массы вокруг того или иного плана переустройства общества и государства (в соответствии со своей идеологией).

Политическая мысль XIX в. вращается вокруг трех крупнейших фигур: О. Конта, К. Маркса и А. Токвиля.

Огюст Конт (1798−1857).

Его называют «отцом социологии». Основной причиной социальных изменений считал прогресс человеческого разума (тенденция рационализации). Изменения идут в трех направлениях: разум движется от фетишизма к позитивизму, к открытию социальных законов; деятельность — от военной фазы к индустриальной, т. е. от борьбы людей между собой до борьбы с природой, чувства эволюционируют от эгоизма к альтруизму.

Конт полагал также, что в процесса роста разделения труда наступает расцвет промышленной эпохи с позитивным (научным) сознанием, «социократия». В ней сохраняются классы капиталистов и рабочих, соблюдается строгая иерархия. Но с помощью «позитивной философии», «позитивной социологии» и «позитивной политики» Конт считал возможным заставить «капиталистов» стать из корыстных стяжателей «необходимыми хранителями общественных капиталов».

Главную задачу социократии Конт видел в установлении прочного «порядка», в обеспечении «прогресса промышленной системы» мирным, эволюционным путем. Бедственное положение пролетариев предполагалось преодолеть с помощью научно-технического прогресса и роста производства материальных благ.

Социократия Конта — это, по сути дела, идеализированная диктатура буржуазии в ярко выраженной антидемократической и антилиберальной форме. Конт отвергал не только требования всеобщего равенства и народовластия, но и либерально-индивидуальную трактовку прав и свобод личности. Права и свободы он заменяет правом исполнять свой долг. Частная собственность, говорил он, это не право, а «необходимая социальная функция», «предназначенная создавать и управлять капиталами».

Таким образом, выступая сторонником частной собственности, Конт полагал, что идея замены прав «социальными обязанностями», поможет искоренить индивидуализм и эгоизм, и капиталисты станут должностными лицами — технократами, слугами общества.

По сути дела, социократия Конта была капиталистической антиутопией. Именно поэтому ее и отвергли такие либерально настроенные представители позитивизма как Ст. Милль и Г. Спенсер. Да и сам Конт в осуществлении своего проекта большие надежды возлагал на сильную автократическую власть. С этой целью он обращался даже к Николаю I.

Социократический «порядок» Конта преследовал цель консервации капиталистических отношений. Несмотря на это, его идеи оказали значительное влияние на становление политической науки. Он предвосхитил современные концепции «индустриального общества», наступление новой промышленной эпохи, которую назвал пресно-рассудочной, лишенной высокой идеологии и героики.

В этой новой эпохе главной фигурой, управляющей обществом, становится вместо политика технократ, действующий на основе рациональных требований науки. И действительно, выделенная Контом ценностно-нейтральная технико-экономическая среда все более становится основой организации современного общества.

Однако, соглашаясь с данными выводами Конта, не нужно забывать, что параллельно с миром «рационально-техническим» продолжает существовать и мир морали, религии и традиций, тех же политических страстей человека. Этот мир часто не вписывается в технико-бюрократические нормы и противодействует ему (Китай, Япония, Корея, да и Россия еще своего последнего слова не сказала).

Карл Маркс (1818−1883).

Социально-политическое учение Маркса оказало наибольшее влияние на развитие современного общества. Не в последнюю очередь это связано с его активным революционным характером и ясностью выводов. В марксистском учении определяющую роль играет диалектика, воспринятая от Гегеля. Как в диалектической системе Гегеля развитие есть результат действия закона единства и борьбы противоположностей, так и у Маркса двумя противоположностями выступают два антагонистических класса. Исходной точкой социального развития выступает бесклассовое общество, названное первобытным коммунизмом. Затем в результате развития производительных сил формируется классовое общество, дальнейшее развитие которого определяется классовой борьбой.

В изменениях посредством классовой борьбы есть опосредующее звено. Производство при капитализме приобретает общественный характер и обостряющееся противоречие между общественным характером производства и частнособственническим способом его присвоения разрешается в социалистической революции и становлении коммунистической общественно-экономической формации (что является в соответствии с третьим законом диалектики — законом отрицания отрицания — возвращения на новом, более высоком уровне к начальной формации — первобытному коммунизму).

Пролетарская революция, знаменующая переход к коммунистическому обществу, будет по Марксу, принципиально отличаться от всех предыдущих. «Все революции прошлого совершались меньшинством ради меньшинства. Пролетарскую революцию совершит громадное большинство в пользу всех. Пролетарская революция будет означать, таким образом, конец классам и антагонистическому характеру капиталистического общества».

Согласно марксистскому учению, на каждом этапе исторического развития общества появляется свой передовой класс — гегемон, специфические интересы которого на данном этапе в целом совпадают с общими интересами, а его классовая воля воплощает историческую волю-логику всемирно-исторического развития. Отсюда следует право этого класса на революционную диктатуру и уничтожение других классов, что и было осуществлено большевиками на основе принципа власти, «опирающейся не на закон, а прямо и непосредственно на насилие» (В.И. Ленин).

Влияние концепции Маркса было огромным. К сожалению, сегодня в России отношение к марксизму крайне негативное. Но против марксизма как учения не выступил ни один более-менее серьезный ученый мира (и в России тоже).

Маркс назвал современное ему общество буржуазным или капиталистическим. Он так же, как и Конт, говорит о господстве рациональности, об отсутствии в этом обществе высоких идей, патриархальных отношений и высоких помыслов. Он предупреждает, что буржуазная рациональность имеет свою оборотную сторону — в иррациональной рыночной и классовой стихии. Обе эти стихии вторгаются в мир рациональной организации буржуазного общества и взрывают его изнутри.

Другими словами, две ипостаси посттрадиционного общества — Запад как индустриальное общество Конта и Запад как буржуазное общество Маркса — отрицают друг друга. То есть требования рациональности, идущие от организации производства на уровне фирмы, ведут к господству технократии. А это отрицает буржуазию как частного собственника и буржуазную организацию самого общества.

Итак, Конт и Маркс исходили из того, что современная им буржуазная эпоха идет по пути линейного, прогрессивного развития, безжалостно порывая с прошлым, разрывая связь времен.

Однако более чем тысячелетний опыт свидетельствует, что человек не перестал быть двойственным. С одной стороны, каждый из нас является рациональным «экономическим человеком», а, с другой, обуреваем всевозможного рода желаниями — «политический человек».

В силу этого и общественное развитие предстает как двойственный процесс: с одной стороны, действуют требования прогресса, а с другой — факторы «вечной истории». В этом и состоит драма и империй, и героев.

Драма советского социализма, очевидно, в том и состояла, что его руководители недооценили относительную самостоятельность этой второй, иррациональной стороны природы человека. Они полагали, что отныне общественное развитие пойдет по прямой восходящей линии на основе рационально вывереной (обоснованной) теории.

По Марксу, в основе политических революций лежит конфликт между производительными силами и производственными отношениями. В политическом плане это звучит как конфликт между новыми потребностями масс и политическими решениями элиты.

Алексис де Токвиль (1805−1859).

Его называют «отцом политологии», ибо он, выступая за создание «новой политической науки для нового времени», занимался политическими проблемами на эмпирическом уровне (подобно М. Веберу и Э. Дюркгейму в социологии). Этим он отличался от своих предшественников (Гоббса, Руссо и Монтескье), которые были прежде всего философами, изучавшими и социально-политическую сферу.

Политическая наука вообще начинается с изучения демократической системы правления (как и сама политика — с создания демократического государственного устройства), где действуют широкие массовые объединения.

Токвиль понимал под демократией гражданское (политическое) равенство, т. е. отсутствие сословных различий, а цель демократии (как власти большинства) видел в благосостоянии населения. Поэтому демократия, которая основывается на равенстве условий, является политической формой идущего к обеспечению равных условий существования для всех мира. Результатом является свобода, характерными чертами которой являются:

• 1) отсутствие произвола, то есть законность;
• 2) учет интересов отдельных частей государства, то есть федеративность;
• 3) наличие общественных объединений, то есть гражданского общества;
• 4) независимость прессы;
• 5) свобода совести.

Говоря о демократии как о равенстве условий и свободе выбора при власти большинства, Токвиль пытался выяснить, что может быть источником общей воли граждан. «В мире не существует ничего иного, кроме патриотизма и религии, что могло бы заставить самых различных граждан в течение долгого времени сообща стремиться к общей цели», — писал он. Отсюда вывод: чтобы разрушить государство, надо прежде всего лишить его граждан патриотических и религиозных чувств.

Но считая демократию лучшей из существующих форм правления, Токвиль не идеализирует ее, видит в ней много недостатков, о чем свидетельствуют следующие его высказывания: «Партии — это зло, свойственное демократическому правлению». «Единственное средство нейтрализовать влияние газет — это увеличить их количество». «Те, кто рассматривает всеобщее избирательное право как гарантию хорошего выбора, сильно заблуждается». «Американцы подчиняются законам, как осознанно необходимому злу, но так же и как временному злу». «Я не знаю ни одной страны, где в целом свобода духа и свобода слова были бы так ограничены, как в Америке».

В то же время Токвиль предвидел опасные тенденции в развитии демократического общества. Он анализирует его как посттрадиционное, массовое, не знающее сословных барьеров. И очень скоро устанавливает его противоречивость: если массовое общество развивается как демократическое, то оно вынуждено примириться с неравенством. Ибо в условиях свободного соревнования неравные от природы люди достигают неравных результатов. Но если общество под давлением снизу будет стремиться к равенству, то оно вынуждено будет согласиться с деспотической властью, которая поставит людей в прокрустово ложе равенства. А это будет означать отказ от демократии и свободы.

Парадокс все трех мыслителей состоит в том, что их взгляд на посттрадиционное общество прямо ведет к устранению политики из жизни общества. У Конта логика индустриального развития заменяет политическую власть «администрированием вещами», по модели промышленного управления. У Маркса логика классовой борьбы через диктатуру пролетариата ведет к бесклассовому обществу. А там, где нет классов нет государства, а, стало быть и политики. У Токвиля же демократия равенства завершается установлением деспотического режима тоталитарного типа.

С другой стороны, постепенно «рыночная саморегулируемость» и принцип «невидимой руки» А. Смита все больше давали сбои. И предприниматели, напуганные размахом экономических кризисов, требуют государственного вмешательства. Но и низы, обделенные на пиру «прогресса», начинают обращаться к политической борьбе. Наступает так называемая постлиберальная эпоха с ее государственным вмешательством в социально-экономическую жизнь.

Формирование политического самосознания XXв. проходило под знаком противостояния двух социокультурных традиций — англо-америкаской и континентально-европейской (включая марксистскую).

Первая отражала классически либеральный страх буржуа перед вмешательством государства в его дела. Все это находило отражение и в общественной теории. Чтобы исключить из политики все, что не сводится к прагматичному расчету, человека редуцируют до уровня «экономического человека», «разумного эгоиста», преследующего лишь материальные интересы. То есть человека устраняют как политического субъекта.

В этом случае политический процесс предстает как простой обмен — партийные лидеры, парламентарии и все прочие соискатели власти выступают как продавцы политических товаров, а избиратели, все эти «экономические человеки» и «разумные эгоисты», как покупатели. Не случайно американская политология так упорно стоит на том, что в «нормальной» политике речь идет о столкновении не ценностей и идеалов, а лишь утилитарно-потребительских интересов (в принципе примиримых и законных).

Понимание интереса как сугубо потребительского мотива политического действия упрощает реальность, придает ей одномерный характер, поскольку и сам человек стал одномерным, «экономическим», «разумным эгоистом». То есть, либерально-рыночное общество в своем последовательном развитии ведет к отрицанию политики как таковой.

Что же касается континентально-европейской традиции, то она исходит из двойственного характера современного общества. Наряду с рационально-прагматическим миром предпринимателя и технократа — в обществе есть место и для традиционного и аффективного типов социально-политического действия. Рассудочности «человека экономического» может противостоять харизматический темперамент человека политического.

До 1945 года европейская культура сопротивлялась одномерности, навязываемой Соединенными Штатами. Однако после II-й мировой войны в политологии торжествует американская парадигма, которая рассматривает и описывает происходящие в мире политические процессы исключительно в духе модернизации. Для Западной Европы — это предстает как американизация, для прочих — как вестернизация.

Модернизация — вестернизация выступает как процесс последовательного «опреснения» мира — воцарения рационально мыслящего «одномерного», «экономического человека». В литературе это описывается как борьба между экономикой и так называемой «антиэкономикой», воплощающей все традиционное, связанное с духовным миром и культурой.