Наместник, видя, что система послабления не оказывает желанного действия, накануне годовщины смерти Костюшко, 14 октября, ввел в Варшаве осадное положение, воспретил уличные сборища и объявил, что участвующие в церковных манифестациях подвергнутся аресту. Но все это не подействовало. На следующий день, 15 октября, народ заполнил костелы Св. Креста, бернардинский и кафедральный, в которых совершено было торжественное заупокойное богослужение с пением национальных гимнов. Войско окружило костелы, офицеры с солдатами проникли внутрь, устроили драку с народом и арестовали до 3000 человек. Тогда управляющий епархиею прелат Балобржиевский закрыл все костелы до тех пор, пока правительство не обеспечит их неприкосновенности. Наместник не согласился дать эту гарантию, но, желая успокоить так или иначе общество, приказал освободить всех арестованных, кроме предводителей манифестации. Генерал-губернатор Герштейцвейг, который лично руководил арестами в кафедральном соборе, возмущенный таким отступлением перед бунтом, явился к наместнику и устроил ему скандал, приведший к американскому поединку: жребий застрелиться выпал Герштенцвейгу, и на другой день, 11 октября, он покончил с собою. Неделю спустя покинул Варшаву совершенно больной и измученный гр. Ламберт. Его место вторично занял было Сухозанет, но ненадолго. Велёпольский не желал служить вместе с Сухозанетом, уехал в Петербург и потребовал отставки. Сухозанета убрали и прислали на его место генерала Лидерса. Генерал Лидере стал управлять Варшавой, как неприятельским городом: на улицах и площадях стояли войска, днем и ночью разъезжали патрули, у населения отбиралось оружие; следственная комиссия и военный суд энергично преследовали и карали людей, замешанных в манифестациях, увольняли со службы чиновников, сажали в крепость, высылали внутрь России и т. д. Между тем Лидере потребовал от Варшавской капитулы, чтобы она избрала нового управляющего епархиею на место уволенного Велёпольского, который открыл было костелы. Но капитула отказалась исполнять это требование. Конфликт разрешился только тем, что Велёпольскому удалось выхлопотать у папы назначение нового архиепископа, профессора Петербургской римско-католической академии Фелянского. Тот открыл костелы и пытался успокоить возбужденные страсти, но не имел успеха; на его проповедь, призывавшую к прекращению церковных манифестаций, народ отвечал ропотом и уходом из храма.
