Пути решения проблемы (в общих чертах); обзор возможных правовых средств ее решения

— Итак, что же логично предложить? Какой ответ надлежит дать предъявленному спросу? Изобретать велосипед не нужно — все давно изобретено до нас. Чтобы в этом убедиться, достаточно почитать литературу, причем, даже не специальную юридическую (хотя и она, конечно, не помешает)^[1] — вполне достаточно произведений художественных (О. де Бальзака, Дж. Голсуорси, Т. Драйзера, Э. Золя, А. Конан-Дойля, А. Кристи, Д. Лондона, К. Саймака, А. Хейли и др.): едва ли не в каждом втором нам расскажут о тяжкой жизни «обделенного» наследника, вынужденного влачить жалкое существование оттого, что по условиям завещания (наследственного договора) он вправе распоряжаться только доходом, но не может трогать приносящего его капитала. Или вообще не может (потому что судьба этого капитала после смерти наследника уже предопределена с помощью чего-то вроде фидеикомиссарной субституции), или не может до достижения определенного возраста (т. е. такого, когда он, скорее всего, сможет сам нормально этим капиталом управлять, не растранжирит его направо и налево), или, наконец, до достижения известного события (например, расторжения брака или смерти супруга, т. е. до тех пор, пока есть риск того, что капитал может «уйти из семьи»).

В чем же проблема? Почему бы и у нас не предоставить наследодателю такие же возможности? Неужели просто во имя торжества чистоты идей права собственности как возможностей владения, пользования и распоряжения вещами «исключительно и независимо от лица постороннего» («своей властью и в своем интересе») и не особенно ясной формулировки «право наследования гарантируется» (ч. 4 ст. 35 Конституции РФ)? А если пресловутые «власть и интерес» вкупе с «правом наследования» — только во вред? Причем, во вред не одним только новым собственникам (наследникам), в чем было бы еще полбеды, но и массе посторонних лиц — кредиторам, работникам, государству? Таким наследникам нужен не бизнес — им нужно не более того, что они имели при жизни олигарха-наследодателя, т. е. повременное содержание (обеспечение, иждивение). Вот пусть они его и получают — кто же против-то? Соответствующие выплаты вполне могут быть сделаны из текущих доходов с бизнеса; самого же бизнеса при этом трогать не нужно. Работает себе и слава Богу! Пусть работает. Тот, кто считает иначе, напоминает мужика из другой русской басни — того самого, который от собственной тупости и жадности зарезал курицу, несшую ему золотые яйца. Вряд ли наследственное право и (кстати!) право собственности созданы для удовлетворения желаний подобных болванов.

Не должны составлять в этом отношении никакого исключения и лица, имеющие право на обязательную долю в наследстве. Базой для реализации этого их права должен быть, опять-таки, доход с капитала (бизнеса, предприятия), но не сам капитал (бизнес, предприятие). При этом размер получаемых ими выплат должен определяться не только в долевом отношении, как это делается теперь, но и в размере абсолютном (например, в определенном количестве прожиточных минимумов по субъекту Российской Федерации, в котором проживает наследниксубъект права на обязательную долю); объектом права на обязательную долю надлежит признать меньшую (!) из этих сумм. Для чего? Для того, чтобы в стремлении обеспечить реализацию права обязательной доли, не угробить капитал, приносящий такое обеспечение. Ясно, что даже крупные (и очень крупные!) предприятия способны приносить не только доходы, но и убытки; соответственно, могут складываться ситуации, в которых и с миллиардных оборотов не получить даже десяти тысяч дохода. Требовать выплаты дохода… в отсутствие самого дохода противоестественно; допустив такую возможность, мы могли бы расписаться в бесполезности всех предыдущих рассуждений и предложений.

Идем дальше. Примерно ясно что нужно сделать. Нужно сделать так, чтобы наследники, не достойные или не способные (с точки зрения наследодателя) управлять известным бизнесом, не касались бы этого самого бизнеса, а получали бы только и исключительно известную долю доходов с него. Управлять же этим бизнесом (в том числе голосовать на собраниях и в совете директоров, определять производственную, коммерческую и сбытовую политику, принимать и увольнять работников, совершать сделки и т. д.) должен управляющий — единоличный или коллективный. Входит ли он при этом в состав наследников, или нет — это не имеет никакого значения; факторами, предопределяющими личность управляющего, должны быть волеизъявление наследодателя, его доверие к управляющему и профессионализм последнего. Пора понять, наконец, что возможности управления бизнесом, тем паче — крупным бизнесом, это не богатство и привилегия, а в первую очередь — колоссальная ответственность во всех смыслах. И профессиональном, и юридическом, и моральном, и социальном, и чисто человеческом.

Теперь вопрос: а как все это можно было бы сделать? При этом —по возможности, конечно — было бы желательно существующее российское гражданское право не особенно разламывать и не слишком уж радикально реформировать. В практическом отношении эта оговорка означает, что нет смысла пытаться «запихивать» в Кодекс какие-нибудь варианты «неполного права собственности» — нужно постараться обойтись инструментами, уже известными; в крайнем случае — добавив к ним один-единственный наследственный договор, к идее рецепции которого наше общество уже попривыкло. Рассматриваемый законопроект так и поступил, предложив для этого, по существу, три инструмента: 1) обязывающее завещание; 2) наследственный договор и 3) прижизненное учреждение наследственного фонда^[2].

Вкратце опишем и оценим каждый из них.

• [1] В особенности если это литература о наследственных договорах; см., напр.: Курди-новский В. И. Договоры о праве наследования. Одесса, 1913; Победоносцев К. П. Курс гражданского права. — Ч. 2. Права семейственные, наследственные и завещательные. СПб., 1896. С. 368—369,427—429; Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. —11-е изд. — Т. 2. М., 1915. С. 373—374. См. также ст. 2481—2524, 2763—2775, 2841—2846 Свода Гражданских законов губерний Прибалтийских и ст. 1082—1083 Гражданских Законов Царства Польского; §§ 2274—2302 Германского гражданского уложения, ст. 481, 494, 512—514, 534—536 Швейцарского гражданского уложения.
• [2] Помянутые выше новации еще двух типов — (а) совместные супружеские завещания и (б) расширение прав душеприказчиков с возможностью учреждения бессрочногодоверительного управления наследственным имуществом — суть лишь вспомогательные правовые средства, не имеющие самостоятельного значения в деле решения обсуждаемых здесь проблем. так, ценность совместного супружеского завещания — в совместном определениисудьбы общего имущества, в том числе таким образом, чтобы по смерти одного из супругов другой имел бы возможность избежать его раздела. Видно, что перед нами — лишьчастный случай более общей, широкой проблематики, связанной с наследованием бизнеса и, к тому же, с наследственным договором (ведь что означает совместно составленный единый документ, как не договор?). Заслуживает также всяческого одобрениянорма о прекращении действия такого завещания (как и супружеского наследственногодоговора) в случае прекращения брака до смерти одного из супругов; думается, кстати, что это же правило следует распространить на любые завещания: будучи составленнымив браке, они должны автоматически утрачивать силу с прекращением брака до смертизавещателя.