Римское владычество в Испании

Таким образом, со II в. до н. э. римские завоеватели становятся единственными властителями на Пиренейском полуострове, но это еще далеко не означало полного и безусловного подчинения Риму туземного населения. Весь предшествовавший период истории Испании, начиная с появления здесь финикиян и греков и кончая уничтожением карфагенской испанской державы, не изменил сколько нибудь существенно положения кельто-иберийских племен. По уровню развития население прибережной полосы на востоке и юге значительно ушло вперед сравнительно с населением остальных частей полуострова. Господство финикиян, греков и карфагенян несомненно ускоряло процесс разложения родовых отношений. Насколько можно судить на основании раскопок и древнейших надписей, иберийцы восточного и южного побережья уже имели собственную письменность; имеются сведения, что в нынешней Андалузии у одного из племен (турдетанов) существовали цикл сказаний и легенд, книга законов, исторические записи. Под воздействием колонистов создавалось и самобытное искусство — в области архитектуры, керамики, скульптуры. Из немногих остатков кельтоиберийской древнейшей культуры следует указать в особенности на замечательную статую женщины, найденную В 1897 г. в Эльче, близ Аликанте, и хранящуюся сейчас в Париже (Лувр). В основе — это самобытное произведение искусства, испытавшее, однако, на себе сильное воздействие греческой и карфагенской культур.

Приморские города восточного и южного побережья Испании были тогда важными центрами средиземноморской торговли, в нынешней Валенсии и Андалузии земледелие и скотоводство находились в цветущем состоянии, усиленно разрабатывались рудные богатства, в особенности серебряные рудники возле Картахены, на весьма высоком уровне стояло монетное дело. К сожалению, мы не имеем данных о том, насколько это экономическое преуспеяние прибережной Испании влияло на социальное расслоение туземного населения. Можно только предполагать, что и из среды туземцев выделялась верхушка господствующего класса, сливавшаяся с колонизаторами; еще труднее определить, в каком положении была основная масса населения. Разработка рудников проводилась путем применения рабского труда, но рабы, повидимому, были привозные — из северной Африки. Туземцы еще сохраняли свою свободу, занимаясь ремесленной деятельностью или обрабатывая поля.

Соперничество колонизаторов и завоевателей в этом отдаленном уголке Европы ставило вопрос об использовании туземцев в качестве военной силы, и мы уже видели, какую выдающуюся роль играли местные испанские войска в борьбе между Римом и Карфагеном. А это не могло не содействовать сохранению независимости и свободы значительной части местного населения. Так обстояло дело с побережьем востока и на юге Испании; что же касается центра полуострова, западного и северного побережья, а также Пиренеев, то здесь среди многочисленных племен и народцев кельто-иберийского происхождения еще полностью господствовал примитивный общественный строй, соответствовавший различным ступеням варварства. Сюда еще не проникали никакие колонизаторы и завоеватели, а попытки подчинения встречали каждый раз упорное сопротивление. В то же самое время между отдельными племенами шли постоянные междоусобия, облегчавшие задачу последующих завоевателей.

Римляне, сменившие ко II в. карфагенян на полуострове, были уже настоящими завоевателями, но им предстояло подчинить своей власти почти весь полуостров за исключением греческих и карфагенских приморских городов, которые сразу, склонились перед силой римского оружия. На этот раз испанскому населению пришлось иметь дело с государством, которое как раз именно в это время переживало крупнейший поворот в своей собственной истории. Рим в это время превратился в крупное рабовладельческое государство, ставшее на путь широких колониальных захватов.

Пиренейский полуостров представлял для рабовладельческого Рима громадную ценность, особенно благодаря своим рудным богатствам. В продолжительных войнах с Карфагеном сложилась первоначальная военная организация Рима, оформился и весь государственный аппарат быстро растущего рабовладельческого государства. Поэтому прочное освоение каждой завоеванной территории означало внедрение массового рабского труда как основы всего общественного и политического строя этой громадной державы. Нигде, однако, установление римского владычества не натолкнулось на такое долгое и упорное сопротивление, как именно в Испании. Римлянам пришлось потратить целых три столетия, чтобы прочно утвердиться на полуострове, но и после этого положение их никогда не было устойчивым. Гибель рабовладельческого Рима под воздействием революции рабов, поддержанных варварами, естественно, привела к ослаблению римского влияния на полуострове.

Однако, многовековое пребывание римлян на Пиренейском полуострове не прошло бесследно для судеб местного населения, и нам необходимо познакомиться хотя бы с самыми крупными событиями этого периода. После побед Сципиона и подчинения восточного и южного побережий, римляне разделили завоеванные территории на две провинции — Дальнюю и Ближнюю Испании: первая охватывала нынешние Андалузию, Гранаду, Мурсию и Валенсию, а вторая — Арагон и Каталонию. Внутренняя часть полуострова, составлявшая Кастильское плоскогорье и называвшаяся у римлян Кельтиберией, непосредственно примыкала к этим двум провинциям; отсюда воинственные племена кельтиберов совершали постоянные набеги и вели с римлянами партизанскую войну, к которой испанский народ прибегал неоднократно на протяжении своей долгой истории вплоть до наших дней.

Как мы уже говорили в самом начале этого очерка, Кастильское плоскогорье представляет гигантскую естественную крепость и в стратегическом отношении занимает командующее положение над прибережной полосой с ее богатствами. Отсюда становится понятным, почему римские властители не могли чувствовать себя полными хозяевами полуострова без подчинения себе центрального плоскогорья. Только прочно обосновавшись в Кельтиберии, можно было не только обезопасить восточное и южное побережья, но и распространить свое господство вплоть до западных окраин — в Лузитании (нынешняя Португалия) и в стране астуров, кантабров, басков — в горных ущельях и долинах северного побережья. Но овладение центром полуострова представляло труднейшую задачу в военном отношении. Римлянам пришлось постоянно содержать в Испании армию в 40 тысяч человек, время от времени обновляя ее состав, так как условия ведения войны были необычайно тяжелыми и больше одного года солдаты не выдерживали, поднимая восстания и самочинно покидая службу. Отправка в далекую Испанию равносильна была ссылке, и туда на первых порах неохотно отправлялись не только рядовые легионеры, но и полководцы.

Победы, одержанные Сципионом, привели к полному подчинению только приморских городов, таких, как греческий Эмпориум, Сагунт, Картахена, Кадикс. Что же касается местного населения побережья, то оно далеко не сразу признало над собой власть римских завоевателей. Уже в 197 г. в обеих провинциях — Дальней и Ближней Испании — начались восстания, которые удалось подавить только через два года, да и то не надолго. Присланный из Рима полководец Катон сурово расправился с повстанцами, массами продавая в рабство и обезоруживая все население, но стоило ему только отойти с утомленными войсками, как разгоралась настоящая партизанская война, вспыхивая то там, то здесь и находя поддержку со стороны соседних воинственных племен кельтиберов и лузитанцев. Сменявшим друг друга римским полководцам приходилось менять свою тактику, чтобы по крайней мере прочно закрепить за Римом две указанные провинции и прилегающие к ним области. Так, например, Тиберий Гракх, действовавший в 179—178 гг., старался привлечь на римскую службу знатных кельтиберов, раздавая им земельные участки, и привлекал деревенское население во вновь воздвигаемые города. Приходилось также не слишком злоупотреблять сбором податей, требованиями поставки хлеба. Испанским общинам и городам предоставлялись довольно широкие права вплоть до права чеканки собственной монеты.

Действуя различными путями, то жестокостью и насилием, то уступками и обещаниями, римское правительство к середине II в. до н. э.

упрочило свое положение на востоке и юге Испании, но борьба с кельтиберами и северными племенами продолжалась с возрастающим упорством. В 152 г. поднялось грандиозное восстание лузитанцев, с которым долго не могли справиться римские полководцы. Завоеватели действовали с беспримерным вероломством против обширной конфедерации племен. После того как лузитанцы нанесли два жестоких поражения войскам римского полководца Фульвия, его преемник Марцелл подписал у стен города Нуманции мир с мятежными племенами, но римский сенат отказался подтвердить мирный договор и отозвал Марцелла, а сменивший его новый военачальник Лукулл на территории нынешней Кастилии произвел кровавую резню, уничтожив до 20 тысяч лузитанцев. Его превзошел по неслыханному вероломству генерал Гальба. В 151 г. до н. э. он изъявил готовность заключить с повстанцами мир и предложил им покинуть свои горные убежища, вернуться по домам на равнину и спокойно обрабатывать свои поля, но как только они сделали это, Гальба учинил над ними беспощадную расправу, отдав в рабство три лузитанских племени целиком и уничтожив до 30 тысяч человек. Насколько можно судить, главную массу восставших составляли рабы-земледельцы, в то время как земельные собственники помогали римлянам в подавлении восстания.

Не успело, однако, заглохнуть под кровавой рукой римского завоевателя это восстание, как началось новое, еще более грандиозное. На этот раз во главе движения стал лузитанский пастух Вириато — выдающаяся личность, с крупным военным и организаторским талантом. Он собрал вокруг себя сначала небольшую группу беглецов-соседей, а затем привлек к себе горные племена Эстремадуры и поднял восстание в центре полуострова и в стране лузитанцев, на западном побережье. Под его знамена встали и племена северного побережья в качестве союзников. В течение десятка лет Вириато успешно противостоял римским армиям и лучшим римским полководцам, которые бессильны были одолеть сравнительно небольшую (в 10 тысяч человек) армию кельтиберов, во главе которой стоял этот замечательный вождь-пастух. Мало того, одну из римских армий во главе с полководцем Фабием Сервиллианом Вириато принудил сдаться на капитуляцию, предложив почетные условия мира: он разрешил захваченной в плен армии отступить к Таррагоне с тем, чтобы все области, населенные туземными племенами, сохранили свою независимость и установили союзнические отношения с Римом. Римляне, одержавшие столько блестящих побед над Карфагеном и другими народами в Греции и на Востоке, оказались бессильными и капитулировали перед испанскими народными массами. И если это восстание было подавлено, то не столько благодаря силе римского оружия и искусству римских военачальников, сколько благодаря вероломству и измене. Подкупленный римским золотом предатель пробрался к спящему Вириато и заколол его кинжалом. Гибель вождя имела роковые последствия для восставших племен. Они еще некоторое время сопротивлялись, но в конце концов вынуждены были подчиниться.

Однако и на этот раз победа римлян не была окончательной. Центром сопротивления попрежнему оставался небольшой город Нуманция на реке Дуэро (неподалеку от современной Сории), представлявший естественную крепость, прикрытую горными кряжами и узкими проходами. Не один раз римские полководцы вынуждены были признавать свое бессилие перед этим оплотом горных племен, ставших на путь партизанской войны, не один еще раз туземцы одерживали победы над хорошо вооруженными римскими солдатами, внося в их среду дух разложения. Вокруг этого оплота вновь и вновь группировались воинственные и независимые племена северной Испании, оказывая завоевателям упорное сопротивление. Римский террор не в состоянии был сломить этого сопротивления, приходилось бороться за каждую пядь земли без всякой уверенности за завтрашний день. Но Рим тогда уже был могущественной державой, перед которой склонились многочисленные народы, населявшие бассейн Средиземного моря. Положение на Пиренейском полуострове казалось центральному правительству, римскому сенату, совершенно недопустимым, и он предпринимает исключительные меры, чтобы прочно утвердиться на этой крайней оконечности своих обширных владений. Сенат посылает сюда своего лучшего полководца Сципиона Эмилиана, предоставляет ему наиболее надежную армию, навербованную в северной Африке, численностью до 40 тысяч солдат. Явившись в Испанию, новый полководец реорганизует всю систему ведения войны: он сооружает ряд крепостей, чтобы разъединить отдельные племена, блокирует Нуманцию настолько, что прекращает туда всякую доставку продовольствия, отводит, наконец, реку и лишает осажденных воды. И все же защитники Нуманции героически сопротивлялись еще целых 16 месяцев, а когда все возможности были исчерпаны, они предпочли добровольную смерть позору подчинения. Вступив в город, победитель нашел только одни развалины и тысячи трупов. На этот раз победа была решительной. С падением Нуманции (между 134 и 132 гг., точной даты мы не знаем) римляне овладели центром полуострова, и это открывало им путь в гористые районы северо-западной и северной части Испании.

К началу I в. до н. э. задача завоевания полуострова, казалось, была уже выполнена, но утверждение римлян в значительной части Испании далеко еще не создавало здесь устойчивого положения. Если значительная часть испанцев вынуждена была покориться, то в самом Риме разгоралась ожесточенная гражданская война, находившая отражение и в его владениях. Беспощадная эксплуатация рабов как в Италии, так и в колониях, в испанских рудниках, на полях Валенсии и Андалузии, на острове Сицилия, этой житнице Рима, уже раньше вызывала массовые рабские восстания, а к I в. они создавали угрозу всему общественному порядку римской республики. С другой стороны, среди господствующих классов, отдельных их группировок, создавались острые противоречия, которые находили себе выражение в заговорах, борьбе политических партий, в соперничестве отдельных полководцев, колониальных завоевателей. Разумеется, и в Испании долгое, хотя и весьма беспокойное, как мы видели, пребывание римских властителей не могло не оставить следа в смысле развития и здесь рабовладельческих отношений, в первую очередь на востоке и юге. Мало-помалу романизированное население полуострова втягивалось в гражданскую войну, которую вели между собой отдельные группировки и партии в самом Риме.

В 80-х годах I в. до н. э. господство в Риме перешло к аристократической партии, глава которой, полководец Сулла, сделался настоящим диктатором и жестоко преследовал своих политических противников, приверженцев демократической или плебейской партии. Один из вождей последней, Серторий, полуиспанского происхождения, спасся от преследования на Пиренейский полуостров и сумел привлечь на свою сторону местное население не только побережной полосы, но и кельтов Лузитании и кельтиберов центрального плоскогорья. Воспоминания о былой независимости были еще свежи у туземцев и, поддерживая Сертория, они рассчитывали добиться установления более мягкого режима. Серторий же, с своей стороны, задался целью закрепиться на полуострове в качестве самостоятельного правителя. Он создал здесь особый государственный аппарат, наподобие римского, состоявший из сената и крупных должностных лиц, усиленно насаждал римскую культуру, основывая школы, вводил римские нравы и обычаи. Одним словом, Серторий действовал как истый римлянин, а не как испанец, ревнитель местной независимости. Среди недовольных кельтиберов был составлен заговор, и Серторий пал от руки одного из своей собственной свиты (в 72 г. до н. э.).

После смерти Сертория в Испании появляется один из крупнейших римских военачальников Помпей. Он прошел по местам мятежей и восстаний, действуя огнем и мечом, но и его победы не смогли привести к покорности северные горные племена. Сама римская республика переживала смутные времена. Грандиозное восстание рабов под предводительством Спартака в 70-х годах до н. э. потрясло самые основы этой обширной рабовладельческой державы, между тем как среди правящих групп выделились отдельные честолюбцы, стремившиеся к диктаторской власти. В числе их был Помпой, но наряду с ним были и другие, не менее видные претенденты на захват власти, такие, как Юлий Цезарь, Лициний Красе. Будучи равными по силе, они заключили сначала тройственный союз («триумвират»), распределив между собою управление отдельными провинциями и мешая друг другу утвердиться в самом Риме. После смерти Красса в 53 г. осталось два претендента — Помпей и Юлий Цезарь. Их вынужденный союз неизбежно сменился новой гражданской войной, начавшейся в 49 г. Об этом последнем эпизоде, завершившем республиканский период в истории Рима, приходится здесь упомянуть только потому, что гражданская война развернулась чрезвычайно широко, охватив собою и колониальные области, в том числе и Испанию. Оба противника за этот период нередко появлялись на полуострове, то вербуя себе сторонников и военную силу, то обрушиваясь на племена, еще сохранившие свою независимость. В частности, для Юлия Цезаря Испания явилась опорной базой при его известных походах в Галлию. Цезарь в конечном итоге стал диктатором, но в марте 44 г. до н. э. он пал жертвою заговора, и только его преемнику Октавиану Августу в 30 г. до н. э. удалось закрепить за собой единоличную власть с титулом императора. Этот поворотный момент в истории Рима нес с собою существенное изменение и в исторических судьбах испанского населения. Период завоевания полуострова, растянувшийся на ряд столетий, завершается во времена Августа, который еще делает безуспешные попытки подчинить северо-западные и северные племена, в названиях которых (галлеги, астуры, кантабры, басконы) мы узнаем современные географические названия — Галисии, Астурии, Кантабрийского побережья, Басконии. Остальная часть полуострова в большей или меньшей степени была романизирована и являлась уже составной частью Римской империи.

Замена республики империей означала прежде всего усиление государственной власти в борьбе против нарастающей силы восстаний рабов и всех недовольных и обездоленных элементов. В первые века существования империи еще удавалось держать в подчинении подвластные провинции и многомиллионные народы, покоренные римлянами. Но этот короткий период сравнительной устойчивости, охватывавший какие-нибудь два столетия, завершился крушением всего рабовладельческого строя в обстановке массовых восстаний, поддержанных вторжениями варваров. Одна историческая эпоха сменялась другой. На развалинах рабовладельческого общества стало создаваться в Европе новое феодальное общество, основанное на эксплуатации труда крепостных крестьян. С этого момента открывается и богатая событиями история средневековой Испании, когда испанским народным массам пришлось вести упорную и героическую борьбу против новых эксплуататоров — землевладельцев-феодалов. Как увидим дальше, богатейший опыт борьбы и сопротивления угнетателям, накопленный народными массами с древнейших времен, в эпоху рабовладельческих государств, в особенности со времени утверждения на полуострове римлян — не прошел бесследно для начинавшейся новой эпохи бурной и яркой истории испанского народа.