Злоупотребление свободой массовой информации: понятие и виды

Социальная ответственность СМИ

Свобода прессы теснейшим образом связана с ее ответственностью, которая, собственно, является функцией ее, прессы, независимости. В свою очередь, «функция независимости состоит в поощрении и поддержке формирования „общественности“, являющейся наиболее существенным аспектом общественной сферы»^[1]. Если средство массовой информации не независимо, подчинено государству или частному интересу, то ни о какой ответственности этого СМИ не может быть и речи, поскольку ему не обеспечена свобода воли — необходимое условие всякой ответственности. Зависимые, подчиненные СМИ не образуют пространства для становления и выявления общественного мнения, являясь лишь инструментом его фальсификации, а значит, подрыва конституционного режима. Причем чем выше степень зависимости СМИ, тем серьезнее потребность общества в прозрачности механизмов этой зависимости и тем значительнее должна быть ответственность тех, кто извне манипулирует редакционной политикой.

Категория ответственности прессы представляется достаточно сложной системой отношений между СМИ и обществом, аудиторией и профессиональным сообществом. Здесь следует различать ответственность СМИ: а) перед обществом — она реализуется в рамках существующих законов, призванных защищать интересы личности, гражданского общества и государства в информационной сфере;

• б) перед своей аудиторией — здесь происходит трансформация граждан от «общественности» к «аудитории», которая является не пассивным потребителем продукции СМИ, а вовлеченным участником формирования редакционной политики через рыночные механизмы спроса и предложения информации, мнений и рекламы;
• в) перед профессиональным сообществом — в отношении соблюдения общих правил поведения и профессиональной этики. Как отмечает Дэнис МакКуэйл, профессиональные журналисты возлагают на себя дополнительную ответственность, соглашаясь «соблюдать этические кодексы и каноны добросовестной практики»^[2].

Разумеется, правовые основы свободы массовой информации были бы неполны, если бы не содержали гарантий от злоупотребления ею. Эти гарантии усматриваются прежде всего в положениях ч. 2 ст. 29 Конституции РФ: «Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства». Кроме того, Конституция РФ (ч. 5 ст. 13) ставит вне закона действия, направленные на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание незаконных вооруженных формирований.

Иными словами, на конституционном уровне господствует принцип: «слову должно противостоять слово, а силе — сила». Однако на практике все зависит в конечном счете от толкования и интерпретации, от правосознания и независимости правоприменителя. Как писал еще в XIX в. знаменитый английский правовед А. Дайси, «свобода слова есть не более как право говорить и писать только то, что присяжные, какие-нибудь двенадцать лавочников, сочтут удобным. Такая „свобода“ может, конечно, меняться, смотря по времени, переходя от безграничной свободы к очень строгому ограничению»^[3].

• [1] Прайс М. Телевидение, телекоммуникации и переходный период: право, обществои национальная идентичность. М.: Изд-во Москов. ун-та., 2000. С. 45.
• [2] МакКуэйл Д. Журналистика и общество: учебник для журналистов: пер. с англ.М.: МедиаМир, 2013. С. 48.
• [3] Дайси А. В. Основы государственного права Англии. СПб.: Изд-е Л. Ф. Пантелеева, 1891. С. 186.