Молодежная сниженная лексика в современном немецком языке

СОДЕРЖАНИЕ

Глава 1. Особенности словаря молодежного социолекта

1.1 Понятия «сленг» и «жаргон»

1.2 Причины употребления сниженной лексики в языке молодежи Глава 2. Стилистические кластеры сниженной лексики

2.1 Функциональная нагрузка стилистических кластеров в молодежном сленге

2.2 Источники пополнения регистра сниженной лексики Заключение Список использованной литературы ВВЕДЕНИЕ Курсовая работа посвящена исследованию сниженной лексики в современном немецком языке.

Большинство современных исследователей в области филологии обращают свое внимание к живой разговорной речи, к ее ежедневному, бытовому выражению. Следует учесть при этом то, что антропоцентризм (как воззрение о том, что человек есть центр и высшая цель мироздания) завоевывает все более прочные позиции в качестве ведущего принципа в различных областях научных исследований. Экспрессивность, образность, живость, подвижность состава, некоторая социальная кодированность — все эти качества разговорного пласта современной лексики привлекали и привлекают многих лингвистов, в числе которых необходимо назвать имена Г. Эманна, В. Д. Девкина, Б. А. Ларина, Т. Г. Никитиной, Г. В. Быковой и других.

Актуальность исследования заключается в том, что молодежный язык приобретает возрастающую значимость в условиях расширяющихся международных контактов (стажировки, турпоездки, преподавание ряда предметов немецкими специалистами, просмотр видеофильмов, прослушивание современных песен на немецком языке и т. д.). В настоящее время социальные изменения, связанные с изменениями в структуре общества, привели к определенному расшатыванию традиционных литературных норм. Это находит отражение не только в увеличении количества речевых ошибок, но и в существенном изменении словарного состава языка. На фоне растущего негативизма в обществе, стремления к освобождению от привычных норм развивается и укрепляется тенденция к отчуждению от формализованного общества и его установок, в том числе и языковых, лексических, формируется социализированное антагонистическое сознание — быть не как все, что находит свое отражение прежде всего в языке наиболее восприимчивой к новым веяниям культуры социальной группы — в языке молодежи.

Объектом исследования выступает сниженная лексика современного немецкого языка.

Предметом исследования служит стилистическое расслоение языка, особенности функционирования сниженной лексики в разговорной речи, причины ее употребления и источники пополнения.

Цель данного исследования — выявление функциональной нагрузки и источников пополнения сниженной лексики немецкого языка в молодежном сленге.

С учетом поставленной цели решаются следующие задачи:

1) изучить некоторые теоретические положения, касающиеся определения таких понятий, как сниженная лексика, сленг и жаргон;

2) выявить наиболее характерные черты языка молодежи;

3) определить функциональную нагрузку сниженных лексических единиц в языке молодежи, опираясь на контекст;

4) исследовать основные источники пополнения регистра сниженной лексики.

Методы исследования выбраны исходя из поставленных задач: метод сплошной выборки фактического материала, метод контекстуального анализа, заключающийся в выявлении прагматического контекста, влияющего непосредственно на функциональную нагрузку сниженной лексики в устной речи.

Теоретической базой исследования послужили фундаментальные положения ведущих лингвистов, как Г. В. Быкова, В. Д. Девкин, Б. А. Ларина, И. Р. Гальперин, Г. Эманн и др. Перспективным является обращение к функциональной стороне изучаемых единиц в художественном тексте немецкоязычной писательницы Juli Zeh «Adler und Engel», а также на интернет-сайтах немецкой молодежи.

Теоретической значимостью данной работы является рассмотрение теоретических положений, касающихся как особенностей регистра сниженной лексики в общем, так и характерных его особенностей в немецкоязычном сленге.

К практической значимости следует отнести то, что данный материал можно использовать на практических занятиях по межкультурной коммуникации, стилистике, теории перевода и т. д.

Структура работы определяется ее логикой и исследовательскими задачами, и представлена введением, двумя главами, заключением и списком использованной литературы.

ГЛАВА 1. ОСОБЕННОСТИ СЛОВАРЯ МОЛОДЕЖНОГО СОЦИОЛЕКТА

1.1 Понятия «сленг» и «жаргон»

В современном языкознании принято различать три основных лексико-стилистических разряда: книжная лексика, стилистически нейтральная лексика и разговорная лексика [5, с. 99]. Лексикограф В. Д. Девкин также выделяет три основных лексико-стилистических регистра: высокий, средний и низкий, и считает, что идея регистров (стилей) в их изофункциональности, в общности основного выражаемого ими содержания и в обязательности синонимии в широком смысле слова. По его мнению, регистровая окраска для значительного количества слов не привносит дополнительных содержательных характеристик. Каждый лексико-стилистический регистр обслуживает свою коммуникативную сферу, для которой характерны некоторые специфические понятия. Но если научная терминология большей своей частью уникальна и не имеет параллелей с общеупотребительным словарным запасом, то разговорная лексика имеет в нем свои параллели, которые, однако, не сводятся лишь к дублированию литературной лексики [7, с. 13].

Понимая под стилистической (регистровой) окраской «отстраненное отношение к объекту номинации через слово», В. Д. Девкин считает, что она является разрывом с буквализмом, с наивно простым индифферентным восприятием всего как оно есть, дистанцией, проявлением небезразличного отношения [8, с. 13]. Особая экпрессивность и яркая оценочность в отношении денотатов, характерные для разговорной лексики, объясняются преимущественно устной коммуникативной сферой их употребления, широким тематическим диапазоном разговорной речи. В неофициальной обстановке с хорошо знакомыми людьми можно говорить на любую тему: о повседневных домашних делах, работе, политике, друзьях и знакомых, болезни близких, новом фильме и т. д. Языковые пристрастия говорящего, его склонность к шутке, игре со словами, гиперболизации или же занижению некоторых характеристик объекта обсуждения наиболее ярко проявляются в ситуации непринужденного непосредственного общения.

Лексический состав разговорных текстов неоднороден. В них можно встретить прежде всего слова, связанные с повседневной жизнью, бытом, так называемые бытовизмы, например, Lцffel (ложка), Kochtopf (кастрюля), Besen (веник); слова, имеющие ярко выраженный сниженный оттенок, например, bleuen (мутузить), einbringen (вкалывать), Flederwisch (живчик). Иногда это приводит к возникновению ряда затруднений при попытке дать четкую дефиницию как понятию «разговорная, сниженная лексика», так и понятиям «жаргон» и «сленг» вообще.

«Разговорность» — это традиционное, весьма условное и собирательное название того, что противопоставлено идеально правильному, непогрешимому образцово-показательному культурному стандарту. Отступление от этой эталонности может быть разной степени — минимальным (без нарушения литературности), среднесниженным, заметным (фамильярный слой) и значительным (грубая и вульгарная лексика) [8, с. 36].

Разговорная лексика понимается как самая близкая к нейтральной относительно фамильярной, сильно сниженной. Такая интерпретация, по мнению лингвиста В. Д. Девкина, является характерной для лексикографической практики.

Разговорно окрашенная лексика отличается от нейтральной своей некоторой сниженностью (оценочного, этического и эстетического порядка) и типична для неофициальной среды общения [8, с. 37].

В реальной повседневной речевой коммуникации отражается дифференциация социально-культурных групп населения, микрогрупп, разного рода социальных коллективов. Соответственно наблюдается разнообразие манер, способов выражения мыслей, эмоций, тактик, стратегий диалогов, построения письменных и устных текстов, употребления слов. Во всей этой языковой среде находят, в свою очередь, отражение специфические, «свои» узуальные нормы речевого поведения каждой из социально-культурных групп населения и микрогрупп. Очевидно при этом, что эти нормы зачастую резко расходятся в данном обществе с нормами литературного языка. В связи с отмеченным социокультурным разнообразием повседневной речевой коммуникации важно для исследуемой проблемы обратить внимание вообще на характер процессов, происходящих в современном дискурсе. Задача жесткой дифференциации сниженной лексики значительно осложняется в связи с усиливающейся нечеткостью границ и состава самой сниженной лексики в силу следующих причин: неустойчивости, негативно-оценочных коннотаций таких единиц в новых для них контекстах употребления, в иной функциональной сфере употребления (из устной неформальной сферы жаргона, городского просторечия и пр. они переходят в официальную сферу массовой коммуникации или публичного выступления); быстрого, резкого расширения ситуаций общения, изменения характера речевых ситуаций (от межличностной к массовой коммуникации, к прямому переносу бытовых ситуаций в сферу официальности); а также в связи с процессами детабуизации инвективной лексики, наблюдаемой в последние годы в печати, в электронных СМИ, на страницах художественной литературы. Эти процессы обусловлены обострением политической борьбы, усилением эмиграции из стран Азии и Ближнего Востока в Западную Европу (в частности, в Германию), усилением объемов публикации эротической продукции (изобразительной и вербальной), ослаблением действия вербальных фильтров в интернете.

Наиболее яркое отражение данные тенденции находят в коммуникативной среде молодежи, т. е. в молодежном сленге. Ускорение темпа жизни приводит к быстрому росту словарного запаса, ведь каждому новому понятию должно соответствовать как минимум одно слово. Соответственно расширяется словарь сленга, так как именно молодое поколение, еще не связанное литературной нормой и реакционным влиянием традиции, первым воспринимает технические и социальные новшества и дает им разговорные наименования. Чаще всего путем переосмысления уже существующих слов при их заимствовании из «соседних» лексико-стилистических подуровней разговорной речи. Психологические особенности переходного возраста играют при этом немаловажную роль, поскольку здесь отдается предпочтение словам с наиболее яркой экспрессивной окраской. Неслучайно данная работа ставит своей задачей изучение процессов, проходящих в дискурсе сниженной лексики немецкого языка, именно через призму молодежного сленга как самой активной коммуникативно-языковой среды.

Таким образом, важно рассмотреть общие характеристики молодежной коммуникации и выделить ее характерные особенности. Но в первую очередь необходимо разграничить понятия «сленг» и «жаргон», которые в современной лингвистике трактуются зачастую как синонимы.

Жаргон возник вследствие развития цехового производства в средневековой Европе, когда перед цеховым коллективом, ввиду возрастающей конкуренции, возникла проблема защиты тех или иных производственных знаний, технологий. Это привело к возникновению особого кодированного языка мастеров — арго. Слово «арго» произошло от фр. «argot» -речь определенных, замкнутых групп, которая создается с целью языкового обособления. Это в основном специальная или своеобразно освоенная общеупотребительная лексика. В настоящее время слово «арго» устарело, и вместо него используется понятие «жаргон».

Являясь довольно подвижными слоями разговорной речи, жаргон или сленг включают в себя широко распространенную микросистему, имеющую эмоциональную окраску, своеобразный вокабуляр. Во французской лингвистике термин «жаргон» зачастую толкуется как неправильный, искаженный или искусственно изобретенный язык, понятный только членам конкретной группы.

Для англоязычного языкознания характерно разграничение понятий «жаргон» и «сленг». В англоязычной лингвистике принято использовать термин «сленг» для обозначения некодифицированного языка. В настоящее время в словарях встречается как минимум два основных толкования слова сленг. Во-первых, особая речь подгрупп или субкультур общества, во-вторых, лексика широкого употребления для неформального общения [2, с. 41].

В отечественной лингвистике толкование этих терминов еще более неоднозначно. Лингвист Э. М. Береговская не дифференцирует жаргон и сленг как два разных явления в языке, толкуя их как речь социально и профессионально обусловленной группы, а также элемент речи, не совпадающий с нормой литературного языка, потому что у него есть все типы коннотаций: эмоциональная, оценочная и стилистическая. Таким образом, сленг противопоставляется литературной норме [2, с. 10].

Лингвист И. Р. Гальперин, наоборот, разграничивает эти понятия, указывая на то, что жаргон имеет социальную, а не местную принадлежность, представляет собой кодовую систему, которой соответствует определенное словарное значение. Сленгу же, в отличие от жаргона, не нужна трактовка. Его с легкостью понимают те люди, которые говорят на данном языке-коде, но воспринимают употребление этих слов, как что-то не совсем обыденное, или же как «извращение нормального языка». Жаргонизмы могут переходить из одной социальной группы в другую и со временем даже становиться нормой литературного языка. Выделяя специальные и общеупотребительные жаргоны, он отмечает, что жаргон может также стать сленгом, так как первый переходит из определенного круга в общеупотребительный, следовательно, меняет свою «таинственность и зашифрованность». Жаргонизмы отличаются ещё тем, что имеют свое строгое место в социуме, поэтому легко классифицируются по данному признаку [14, с. 104].

Таким образом, лингвист И. Р. Гальперин разграничивает понятие «жаргон» как язык-шифр социально и профессионально ограниченных групп, а «сленг» — как язык неформального общения различных социальных и возрастных групп. Молодежная коммуникативная среда характеризуется использованием всех лексико-стилистических регистров, тяготея при этом к сниженной лексике, лишь незначительную часть которой составляет ученический или студенческий жаргон. Следовательно, рассматривая молодежный сленг, есть возможность проследить все явления, характерные, как для самой молодежной коммуникативной среды, так и для устной коммуникативной среды в целом, выявить источники пополнения регистра и функциональную нагрузку отдельных стилистических кластеров. Несомненно, важным является понимание причин употребления сленга как основного языка неформального общения.

1.2 Причины употребления сниженной лексики в языке молодежи Если рассматривать условно-профессиональные языки, то можно выделить следующий ряд причин их употребления членами коммуникативных групп: во-первых, люди хотят общаться друг с другом в присутствии чужих, оставаясь непонятыми, во-вторых, существует желание скрыть секреты своего ремесла и торговли, в-третьих, они испытывают необходимость в изоляции от враждебно настроенных сил (криминальные жаргоны). Еще одной немаловажной причиной можно назвать стремление к речевой выразительности. Сленг, являясь в большей мере социалектом, нежели профессиональным языком, выполняет дифференцирующую (защитную, разграничивающую) функцию лишь в том случае, когда общающиеся используют именно жаргонную лексику, для которой данная функция является основополагающей.

По мнению профессора психологии Т.Дж. Галлино, подростковый сленг меняется приблизительно каждые 5 лет [6, с. 8]. Вполне естественно, что людям, не общающимся с подростками постоянно, а лишь время от времени слышащим их диалоги на улицах и в транспорте, трудно уследить за развитием молодежной языковой моды. Кроме того, далеко не каждый человек знаком с закономерностями лингвистики даже на самом общем уровне. Видимо, это две основные причины, которые заставляют людей считать молодежный сленг более кодированным языком, чем он есть на самом деле [6, с. 3].

Профессор Т.Дж. Галлино подчеркивает, что у всех подростковых групп бывает свой независимый жаргон, со словами, отличающимися от тех, что есть в лексиконе взрослых, как и от тех, которые используют их сверстники, но эти слова подростки используют лишь непродолжительное время, т. е. до перехода в следующую возрастную группу. Так жаргон студента в значительной мере будет отличаться от жаргона школьника, но близость коммуникативных сред будет отражена в общем для обеих групп социолекте — в молодежном сленге.

Другой причиной вынужденной языковой диффренциации между поколениями, по мнению психологов и лингвистов, становится возрастающий темп жизни, за которым представители старшего поколения не всегда успевают. Появление мобильных телефонов с сервисом SMS, электронной почты, ICQ и интернет-чатов способствует тому, что в языке подростков все чаще встречаются простые конструкции, с помощью которых можно максимально быстро передать свою мысль. Т. е. фактически в устной речи все больше и больше используется так называемый «телеграфный стиль», который зачастую раздражает людей старшего поколения, привыкших к более глубокому, а потому более медленному осмыслению информации.

Не в последнюю очередь с проблемой ускоренного темпа развития информационных технологий (большинство компьютерных программ издаются на английском языке) связана проблема англицизации немецкой разговорной речи. Это привело даже к появлению шутливых терминов «Denglish» (deutsch + english) и «Germeng» (german + english) [16, с. 13]. Английский язык, ставший языком интернет-общения, активно используется не только молодым поколением, но и на телевидении и в прессе. Процесс заимствований усилился настолько, что словари не успевают фиксировать все изменения в языке. Сознательное и неосознанное, т. е. на поводу у языковой моды, употребление заимствованной лексики более продвинутой молодежью также выстраивает стену между поколениями. Второй важной причиной употребления молодежью сленга является стремление коммуникантов к выразительности, зачастую невозможной при использовании литературной лексики. Вообще молодежная среда демонстрирует значительную свободу в общении, фривольность, демократизм в кругу своих. Если для людей старшего поколения человек, который ведет себя неформально, считается несерьезным, то молодежь почти всегда ведет себя неформально, чтобы подчеркнуть степень доверия к собеседнику, свое расположение к нему.

Чаще всего даже жаргоны используются для забавы. Их возникновение не связывается с особой необходимостью в этом, в них отсутствует секретность или условность. Так, филолог Ю. М. Скребнев под жаргоном понимает слова профессиональных и социальных групп, отличающиеся неформальным характером и являющиеся шутливой заменой слов, которые уже существуют в нейтральной сфере литературного языка [4, с. 66]. Именно выразительностью, экспрессивной силой выражения значений можно объяснить использование в молодежном сленге жаргонизмов определенных групп или же солдатского жаргона.

Одной из важнейших причин использования молодежного сленга лингвист Г. Эманн считает «аспект протеста» (der Protestaspеkt), так как сама молодежь понимает свой язык в основном как оружие против языковых норм взрослых, адресуя грубость и цинизм чаще всего не товарищам, а «предкам», «старикам», «шнуркам». Однако зачастую удар по норме и попрание правил языкового этикета случаются и потому, что молодые люди просто не знают, что сказать, даже в ответ на благодарность. Если же речь идет об ответе на что-то плохое, то здесь подросток умеет придать экспрессию даже нейтральной лексике, делая ее максимально обидной для адресата.

Но наибольшей экспрессивной окраской в любом языке обладает табуированная лексика. Частота ее употребления в молодежных кругах значительно выше, чем в остальных возрастных группах, а в последнее время заметен явный подъем частотного числа бранных выражений от общего числа употребляемых молодежью лексических единиц, что вызывает значительное беспокойство европейской общественности [6, с. 4].

«Неприличная» лексика есть в каждом языке, и немецкий язык здесь не исключение. В ее функционировании есть национальная специфика. Существует тематика, которую принято не затрагивать.

Являясь областью табуированной, эта лексика представляет собой загадку для многих, особенно для иностранцев, которые в контактах с малознакомыми людьми из другой страны или с теми, с кем существуют лишь официальные отношения, а также при чтении литературы и получении сведений из средств массовой информации, не могут встретиться с нецензурной лексикой и составить себе представление о ней.

В настоящее время происходит легализация данной лексики, которая, в конце концов, идет параллельно с общей демократизацией языка.

Что было сильно сниженным становится фамильярным, фамильярное превращается в разговорное, а разговорное переходит в нейтральный, немаркированный пласт словаря. Причин употребления данной лексики здесь несколько. Не в последнюю очередь занимает ее утилитарность, удобство, доступность, простота и даже гибкость. Степень этической и эстетической сниженности способствует интенсификации признака, заложенного в значении слова. С нагнетанием грубости, неприличности повышается степень выраженного словом свойства. Данная лексика может служить для эмоциональной разрядки.

По мнению исследователя немецкого языка В. Д. Девкина, нецензурная лексика — это своеобразный вызов надоевшему стереотипу нормы, логики и порядка. Натуралистичность этой лексики в ее обнаженности, бесстыдстве, преувеличенном интересе к физиологии и всему низменному. Аморальность ее откровенна, искренна, хотя и вызывающа, провоцирующа. Чувства меры она не знает и заходит порой слишком далеко.

Реалистичность запретной лексики заключается в ее вещной конкретности, зачастую смещенной, искаженной и нелепой. Ошеломляюще необычно и странно стыкующиеся детали изобразительных средств этой лексики свидетельствуют о безудержной фантазии ругателей, в основе своей страшно упрощенной, но, тем не менее, имеющейся [7, с. 36].

Немецкий лингвист Р. Аман называет три причины, которые предшествуют ругательствам и вызывают эту реакцию человека. Это фрустрация (чувство разочарования), аффект (состояние напряжения) и агрессия (ругательства).

Таким образом, Р. Аман считает, что ругательство является вербально-агрессивным действием, которое случается в состоянии возбуждения и вызвано чаще всего каким-либо озлоблением [16, с. 153]. Психологи считают, что во многих случаях «выругаться» — полезно для здоровья. Еще философ Ф. Ницше заметил, что фрустрация порождает в человеке чувство агрессии и аффекты, отражающиеся затем в языке [16, с. 300]. И если человек не дает волю своим накопившимся эмоциям, своей злости, ненависти, гневу или подавляет в себе досаду, то это может привести его к психическим заболеваниям.

В тоже время некоторые ругательства, не подкрепленные ярким эмоциональным выражением ругателя, могут быть восприняты в шутку, не со зла. Профессор Т.Дж. Галлино, исследовавший процессы, проходящие в молодежном сленге, уверен, что употребление подростками табуированной лексики происходит чаще всего из любви к искусству, т. е. только потому, что им нравится ругаться, выражая, таким образом, грубую и не всегда уместную, но иронию [6, с. 4].

Для создания иронического эффекта в молодежной коммуникативной среде также зачастую используются диалектные вкрапления. Так как для немецкого языка, в силу его своеобразного исторического развития, особое значение имеет территориальная дифференциация, активность диалектов на немецкой почве гораздо ощутимее, чем во многих других странах. Это приводит к тому, что местные особенности немецкой разговорной речи выражены сильнее, чем, например, в русском или французском языках.

Но в общей своей массе, как считает лингвист Теодор Константин, территориальные диалекты являются пережиточной категорией. Они постепенно разлагаются, деформируются и приближаются к литературно-нормированному общенациональному языку.

Слабеющая роль диалекта у немцев явно замечается от поколения к поколению. Речь старших поколений сильно диалектно окрашена. Они сохраняют диалектный интонационный рисунок и часть фонетического строя. Среднее поколение допускает отдельные региональные вкрапления, а дети в основном владеют общенемецкой литературной нормой, сохраняя иногда и диалект, на который они свободно переключаются и который в их применении уже сильно видоизменен и приближается к литературному языку. Чаще всего тот или иной диалект используется молодежью с целью пошутить над старшим поколением, показать тем самым характерные особенности речи взрослых. Еще одной причиной обращения к диалекту является оригинальность диалектной брани, также несущей в себе комические оттенки.

В отношении бранной лексики немецкого языка, можно отметить два наиболее ярких диалекта: берлинский и кельнский. Характерными для берлинского диалекта ругательствами являются те, которые наполнены иронией и издевкой, но означают больше умение владения языком, чем желание оскорбить или задеть оппонента. Берлинский диалект, как известно, занимает ведущее положение в немецко-говорящем пространстве в различных областях речи, в том числе и в запретной лексике. Используя в своей речи ругательства, берлинская молодежь отражает не только горечь и озлобление, но и не упускает возможности отражения самоиронии и сатиры [18, с. 24].

Для менталитета кельнцев характерно частое употребление различных ругательств, но это в большинстве случаев можно отнести лишь к эмоциональности их характера. Ругательства подчеркивают недостатки, слабости, формальности, даже если они произнесены, как правило, на высоких тонах. Они употребляют данную лексику легко и непринужденно и всегда с душой.

Молодежь с ее стремлением ко всему запретному, не может обойти своим вниманием столь оригинальные формы самовыражения и, подражая взрослым, с особым цинизмом использует подобную лексику.

Таким образом, следует сделать следующие выводы, что языком молодежи является молодежный сленг, который не следует путать с различными видами молодежных жаргонов, являющихся включениями в общий социолект — сленг.

Стремясь, как и всякий социолект, с одной стороны, к дифференциации, к изоляции и кодировке информации (использование различных жаргонов), молодежный сленг, с другой стороны, ввиду психологических особенностей носителей, калькирует языковые поведенческие модели старшего поколения (брань, диалекты). При этом важным мотивом использования стилистически сниженных лексических единиц является языковая игра. Как одна из самых восприимчивых к технологическим новшествам и к изменениям общественного языкового сознания среда, молодежная коммуникация вызывает большой интерес у исследователей, позволяет выявить самые актуальные языковые процессы.

сниженный лексика молодежный немецкий ГЛАВА 2. СТИЛИСТИЧЕСКИЕ КЛАСТЕРЫ СНИЖЕННОЙ ЛЕКСИКИ

2.1 Функциональная нагрузка стилистических кластеров в молодежном сленге В последние годы серьезно возросла активность сниженной лексики и фразеологии в разговорной речи, в условиях межличностной коммуникации при неформальном общении, и речевая манера, присущая так называемому нон-стандарту, сопровождаемая актуализацией сниженной лексики, охватывает все более широкие, нетрадиционные группы населения, включая женщин и школьниц-подростков, до недавнего времени наиболее консервативные по отношению к сниженной лексике социогруппы. Эти процессы находят свое отражение в книжной речи, в СМИ (в печати, электронных СМИ, кинофильмах), в устной публичной речи политического характера, в художественной литературе постмодернистского направления, в частности в новой волне драматургии и соответственно в театральных спектаклях.

Главный аргумент, приводимый писателями «новой волны» в свое оправдание, по мнению переводчика и педагога Г. Михайлова, — это протест против умолчаний, условностей и лицемерия в литературе прошлых лет. Он отрицательно отзывается о подобных литературных тенденциях, однако не стоит забывать, что литературное произведение (тем более произведение автора, относящегося к течению натурализма) является культурным и языковым памятником эпохи, дает исследователю-лингвисту возможность исследовать языковые явления, зафиксированные в речи героев. Для анализа функций сниженной лексики в языке молодежи было выбрано произведение молодой немецкой писательницы Юли Цэ, герои которой говорят не книжным языком, имеющим мало общего с реальной подростковой коммуникацией, а живыми просторечиями и табуированной лексикой, языком, свойственным их возрастной группе. Действие романа охватывает временной промежуток от обучения главного героя в школе-интернате, 17−18 лет, до событий, связанных с гибелью его подруги, 30 лет.

Использование в романе сниженного лексического материала ни в коей мере не умаляет достоинств данного произведения. Оно эстетически и коммуникативно мотивировано, поскольку лексика и фразеология из молодежного сленга широко используется в текстах самой различной тематики, принадлежащих СМИ, устной политической речи; она фигурирует в официальной и неофициальной речи людей разного социального статуса, возраста, культурного уровня. Без нее уже просто не возможно достоверно отобразить современную действительность, как бы отрицательно не воспринимались подобная лексика консервативным кругом читателей.

Хотя многочисленные сленгизмы привносят в современную коммуникативную среду негативное восприятие жизни, грубые, натуралистические номинации и оценки, примитивное, приземленное выражение мысли и эмоций, наиболее частой причиной употребления в молодежном сленге сниженных лексических единиц является прагматический аспект: нужно сказать быстро, точно передать значение информации, расходуя минимум времени, минимум слов, при этом быть понятым сразу, понятым правильно. Отсюда стремление к сокращениям, акронимии, к более кратким жаргонным и территориальным дублетам, перешедшим из идиолекта в общеупотребительную сферу, например, der Prof вместо der Professor — профессор, omg вместо Oh mein Gott — боже мой, nix вместо nichts — ничто, funzen вместо funktionieren — функционировать.

Не в последнюю очередь с речевым прагматизмом связано употребление сниженных лексических единиц в когерентной функции, то есть в функции междометных слов и слов — заполнителей речевых пауз, связки речи в единое речевое произведение. При потере логической цепочки говорящему необходимо время, чтобы сориентироваться и правильно закончить мысль. Заполнить возникшую паузу удобнее всего сниженной лексикой, так как она всегда в активном словарном запасе носителя языка. При этом она может быть как лишенной экспрессии или же со слабо выраженными эмоциональными характеристиками, так и нести на себе яркую эмоциональную нагрузку, например:

Meine Liebe, sagе ich, was mich so unendlich gefдhrlich macht fьr dich, ist die Tatsache, dass ich auf mein Leben scheisse und du nicht auf deins. Also gib verdammt noch mal acht, was du sagst [20, c. 178].

В тесной связи с когерентной находится дейктическая функция сниженной лексики. Функция междометных ситуативных обозначений предмета разговора или адресата речи выражается также в неофициальном общении или в производственной ситуации. При этом такие слова почти всегда имеют побочную семантику, обусловленную данной ситуацией общения и социальными рамками, например:

«Maaaann, — nцrgelte eine Stimme im Nebenzimmer. — Funkzioniert der Scheiss auch mal oder was?»

В данном примере употребление междометия Maaaann, учитывая ситуацию, может иметь инвективный эффект. Однако в научной литературе сниженный текст зачастую рассматривается в первую очередь в контексте игры. Воздействующая сила сниженной лексики в игровом контексте оказывается направленной на другой воображаемый мир, а не на реальных участников общения. Игра позволяет снять с говорящего возможные обвинения в нарушении табу, например на те выражения, когда сниженная лексика используется в речи как реакция на систему запретов формализованного общества: с одной стороны, говорящий попирает основы, с другой стороны, оставляет себе пути к отступлению, облекая свой протест в несколько игровую форму. Именно эта функция чаще всего реализуется в речи подростков и молодежи, и именно наличие игрового момента помогает избежать контрреакции со стороны попираемого, например:

Ich bin einfach nur ein willenloses Stьck Scheisse, das sich in die eine oder andere Ecke schaufeln lдsst, ganz egal.

В попытке утвердиться в глазах сверстников и самоутвердиться молодые люди зачастую «бравируют в пустоту», то есть употребляют инвективную лексику тогда, когда адресат уже не может их слышать, но слышат их друзья, одноклассники. Они показывают это языком жестов, желая тем самым выразить недовольство относительно другого лица, который это не видит и не слышит, например:

An der Grenze winkte man uns durch. Kaum waren die Zцllner auЯer Sichtweite, hob Shershah, den ich fьr tot gehalten hatte, beide Arme, steckte die Mittelfinger durch das Schiebedach und brьllte: fetz ab! [20, с. 107].

Однако больший интерес представляет номинативная (назывная) функция, которая в сленге зачастую неотделима от инвективной (оскорбительной) функции. В этом случае коммуникация является всегда адресной. «Назвать» здесь равно «обозвать», а умение ответить агрессией на агрессию, оскорблением на оскорбление цениться в подростковой среде выше всего. В этой связи интересен следующий пример:

«Du hast den Schlьssel stecken lassen, — flьsterte Shershah, — du verdammter Мiststreuer»

Зачастую номинативная функция реализуется и в публичной сфере речевой коммуникации, в том числе может фигурировать в СМИ (в прессе и электронных СМИ). Примером может служить обращение Клары, ведущей радио-шоу, к своим слушателям:

Ich bin ganz fьr euch da, wer einen Tripp braucht, kann mich anrufen. Die Sendung fьr Verzweifelte, fьr Nihilisten, Zurьckgebliebene und Einsame, fьr Atomforscher, Diktatoren und das einfache Nullchecker von der StraBe. Hier reden wir gemeinsam ьber eine karge Welt. Wer ich bin, wisst ihr.

Этот пример иллюстрирует одновременно с номинативной и экспрессивной и следующую функцию сниженной лексики — индентифицирующую. Здесь лексика выступает в качестве кода — сигнала окружающим, что говорящий, органично употребляющий сниженную лексику и фразеологию, — свой.

Следует сказать, что все вышеперечисленные примеры в выбранном произведении-источнике выполняют эстетическую функцию, и с этой целью и были использованы автором. Именно сленг придает языку особое своеобразие. Язык, образовавшийся в молодежной среде, с течением времени занимает свое место на разных уровнях общеупотребительного языка и претендует занять там достойное место.

2.2 Источники пополнения регистра сниженной лексики В рассмотренных ранее примерах представлена сниженная лексика, различная изначально по сфере своего употребления и по своему происхождению. Наиболее полное представление о любом лексическом регистре невозможно без рассмотрения источников его пополнения. Регистр сниженной лексики немецкого языка отличается своей «всеядностью» в отношении используемого лексического фонда, яркостью создаваемых неологизмов, оригинальным переосмыслением существующих лексических единиц, но также в современном молодежном сленге намечается тенденция стремления к «примитивизации языкового материала». Обходясь минимальным количеством слов, молодежь тем не менее выражает свои чувства. Говоря об общих особенностях молодежного сленга, следует упомянуть о том влиянии, какое оказывает на современный немецкий язык и особенно на речь молодежи англоязычная ПК продукция и развитие web-коммуникаций.

При таком активном влиянии иноязычной культуры одним из основных источников пополнения регистра сниженной лексики остаются заимствования. Лидирующие позиции здесь занимают заимствования из английского языка, например, Joint — сигарета с марихуаной, konnдckten — соединяться с помощью электронных средств связи, auf Double-Timer — правильно распределив свое время, faxen — совершать глупости, Lessness — искусство из малого получать многое, Mega-Deal — большой бизнес и одновременно большая, хорошая вещь, Mc-Job — непрестижная работа, Handy — сотовый телефон и т. д.

С точки зрения филолога Ю. М. Шемчука, итальянский и французский язык частично потеряли свою актуальность. Практически все лексемы французского, испанского и итальянского происхождения, используемые на сегодняшний день в молодежном сленге, были заимствованы в конце девятнадцатого — в начале двадцатого века, например, das Bistro — небольшая гостиница, die Clou — апогей, der Macho — мачо, die Tapas — легкая закуска, der Antipasto — закуска, zero problemo — нет проблем.

Традиционно активным источником пополнения регистра сниженной лексики является идиш, что объясняется тесной диффузией германской и гебраистской культур.

Известно, что язык идиш, на котором говорят евреи, во многом сформировался на основе немецкого и других европейских языков. В немецком языке, как и в других языках, некоторые термины вошли в употребление очень рано. Многие были заимствованы через труды церковных писателей. В большей степени, чем другие западноевропейские языки, не исключая английского, немецкий язык богат словами и выражениями, главным образом в части арго, которые вошли в речь из языков идиш и Juden-Deutsch (западного идиш, разговорного языка немецких евреев). Несмотря на периодическое «очищение» немецкого языка, большое число гебраизмов и идишизмов все еще присутствует в немецких словарях и другой литературе.

Наряду с зафиксированными в словарях лексемами, например, StuЯ — бред, Kafferдурак, Schmonzes — пустая болтовня — встречаются и довольно интересные случаи словообразования, такие как Schickserl — глупая девушка, где слово Schickse еврейского происхождения и приобретает диалектное звучание благодаря окончаниюrl.

В общем же, употребление многих гебраизмов не ограничивалось и не ограничивается только еврейскими носителями по причине тесной связи еврейских общин с криминальными кругами немецкого общества. С заимствованиями из других языков через криминальную и околокриминальную среду связана новая тенденция в языке современной немецкой молодежи, а именно появление языка Kanakisch. Слово Kanakе полинезийского происхождения и означает «человек». В Германии оно стало ругательством, применяемым в адрес иностранцев, особенно турецких эмигрантов, значительно повышающих криминогенную обстановку в стране. Теперь этим словом называют всех эмигрантов. Kanakisch (пестрая смесь турецкого и немецкого языков) превратился в новый молодежный язык Германии, он звучит на школьном дворе, по телевидению, в кафе, в кино и литературе. Немецко-турецкие выражения быстро расширяют сферу своего употребления. Нередко немецкие родители могут услышать от разгневанного ребенка:

«Was guckst? Bin isch Kino, oder was?»

Очень часто носители Kanakisch используют дательный падеж, например:

«Alder, demisdem Problem, weisstu?»

Глаголы в вопросительном предложении заканчиваются наtu илиsu, например, «Raussu?» вместо «Rauchst du?» — «Куришь?», «Hastu Problem, oder was?» — «Проблемы есть, или как?».

На Kanakisch говорят немцы, турки и русские, для которых ввиду зачастую негативного отношения их родителей к эмигрантским кругам использование языка этой группы — еще один способ выразить свой протест.

Вторым по значимости источником пополнения регистра разговорной лексики в молодежном сленге является словообразование. Однако именно вольное словообразование, а не наличие собственных средств является отличительной чертой народного словотворчества. Так, часто заимствованная лексика, являвшаяся в исходном языке нейтральной и перешедшая в принимающий язык без переосмысления понятия или с расширением или сужением понятия, приобретает разговорную окраску ввиду звукового онемечивания или фонологической германизации (средство, которого литературный язык старается избегать), например, Monnis от англ. money (деньги), Workmдn от англ. workman (рабочий), worken/wцrken от англ. to work (работать), konnдckten от англ. to connect (соединяться).

Здесь же следует заметить фонологизацию вследствие произношения и написания так, как слышится. Можно утверждать, что этот же принцип заложен и в основу языка Kanakisch: так, например, ассимиляция по глухости rauchst du, при которой звук [d] оглушается и становится неслышим для турков, приводит к появлению звукоподражательных форм сsu иtu, в чем-то копирующих просторечноеste для вопросительной формы третьего лица вспомогательных глаголов, например, haste? вместо hast du?

Наряду с онемечиванием заимствованных лексем наблюдается и обратный процесс, связанный с таким средством словообразования как словоискажение или лексическая мутация, например, laschi (ленивый, скучный) от lasch (вялый, ленивый), alleinsam (одинокий) от allein (один) и einsam (одинокий), vordergestern (позавчера) от vorgestern (позавчера) (усиливается наличием внутри лексемы компонента der — формы дательного падежа определенного артикля die), Randalo (скандалист) от randalieren (скандальничать).

Все приведенные выше примеры наряду с лексической мутацией иллюстрируют и такую словообразовательную возможность как творческая словоигра. В большей мере сюда относятся слова, образованные не по какой-либо словообразовательной модели, а спонтанные фонологические уподобления (а иногда и ошибки-оговорки), ввиду своей неожиданной оригинальности закрепившиеся в языке, например, labundig (живой) от lebendig (живой), hoppeldihopp (быстро, опа-оп) от hoppel (прыгать, скакать) и hopp (гоп), doppeldidoch (вдвойне) от doppel (вдвойне) и doch (да, действительно).

Во всех трех случаях можно говорить о неологизации, которая позволяет говорящему выделиться, показать свою оригинальность. Ряд неологизмов в современном молодежном сленге довольно широк, например, Halbbomber (полоумный), fluffig (приятно мягкий, воздушный), Heizkeks (заводила, зажигала на вечеринке), Toffel (дурак), Proggi (прога, программа), Poli (полиция).

Если рассматривать лексему alken от Alki (алкаш), то она иллюстрирует нередкий для молодежного словообразования прием — вербализацию имен существительных: festen (праздновать) от Fest (праздник), mьllen (болтать чепуху) от Mьll (мусор, чепуха), zoffen (спорить) от Zoff (спор).

Особый интерес представляют слова, имеющие антонимические значения. Так слово дtzend (от англ. acid) обозначает «отвратительный» и «супер, высший класс»; Witzknubbel — это и «шутник, остряк» и «человек без чувства юмора». О значении того или иного слова можно догадаться исходя из контекста или ситуации.

Для усиления эмоциональности речи молодежь использует набор интенсификаторов, заменяющих gut, sehr gut, besonders gut (хороший, очень хороший). Это слова: tierisch, teufisch, hцllisch, cool, а также schlecht (плохой) — grottenschlecht; groЯ (большой) — bombastisch, galaktisch, gigantisch; leicht (легкий) — easy; modern (современный) — crazy, trendig, trendy, kultig; langweilig (скучный) — laschi, latschig, prall.

При использовании префиксов mega, meta, giga, ober, voll усиливается оценочное значение прилагательных, например, megageil (круто), metastark (очень сильный), gigahart (очень твердый), oberaffengeil (классно), vollmдЯig (высший класс). Super по-прежнему широко используется и в качестве префикса, например, superlustig (очень веселый); die Superbirne (умник), der Superklub (суперклуб), Superpunk-Songs (панк-песни), superbцse (свирепый). Для усиления оценочного значения используется doppel, например, doppelplus (супер-супер, экстра) и приставки inter, например, intercool (cверхкрутой, супермодный), intergeil (экстра, супер, люкс), ultra, например, ultrahart (сверхтвердый). Оценочные слова и клише составляют весьма большую и важную часть словесного репертуара молодежи Германии. Набор оценочных эпитетов внушителен. Прилагательное cool (locker, lдssig, gelassen, besonders gut) широко используется в любых ситуациях и при любых обстоятельствах. Но молодые люди используют еще cool в смысле ruhig (спокойный).

Следует заметить, что в то время как литературный язык характеризуется некоторой сдержанностью, чувством меры, молодежный язык привлекает креативностью и юмором. Свежесть, оригинальность — обязательный атрибут молодежных замен, а значит экспрессивность молодежных слов и выражений присуща почти каждой лексической единице. Например: Zitterknochen, Zitterrьsselтрус, Antenne — чувство, Schьrzerjдger — Донжуан, Flosse — рука, Feuer, Giftnudel — сигарета.

Наличие в молодежном языке метафор и метонимий объясняется тяготением к экспрессивности и стремлением к конкретным образам, например, die Tomate, der Kьrbis, die Melone, die Rьbe, die Kappe, die Schьssel — der Kopf (голова).

Часто слова и выражения имеют ярко выраженный пренебрежительный оттенок, например, die Tussie, die Trulla, die Zicke — глупышка, die Eule, der Besen, die Gans, die Schraube — некрасивая девушка, Asi — неряха, Asi-Schale — неухоженный автомобиль.

Использование ряда выражений отражает тенденцию к гиперболизации эмоций, например, Das ist ein Yuppie! (стиляга, мажор); Das ist ein Hammer! (вот это круто!); Das ist ein ganz schцn ausgekochter Typ (хитрый человек); Das ist eine Bunny! (малышка).

Молодежь также использует в своей речи сокращения, отражающие не только тенденцию экономии языковых средств, а также желание не быть понятыми. Для разговорной речи более характерны усечения. Как раньше, так и сейчас наиболее используемый тип усечения конечных слогов — апокопа, например, Аlf — Alfred (Альфред), Alex — Alexander (Александр), Limo — Limonade (лимонад), Kompli — Kompliment (комплимент). Также в последнее время мало-помалу силу набирает усечение начальных слогов — афереза, например, kanisch — amerikanisch (американский), Birne — Glьhbirne (лампочка), Guste — Auguste (Августа).

Особый интерес представляют инициальные сокращения, которые подразделяются на алфабетизмы и акронимы. Альфабетизмы (буквенные аббревиатуры, где каждая буква читается как в алфавите) часто встречается в речи не смотря на трудности в произношении, например, OK — o’key (модное выражение согласия); TV [tivi:] - телевизор; DVD [de: fao de:] - цифровой видеодиск; k. K. (kalter Kaffee) — чепуха. Акронимы, инициальные сокращения, в составе которых есть гласная фонема, более характерны для молодежного лексикона: VIP — очень важная личность; ARGE — Arbeitsgemeinschaft (биржа труда); KA — keine Ahnung (без понятия); MOF — Menschen ohne Freunde (человек без друзей).

Еще одним из способов словообразования является словослияние — это такой способ словообразования, при котором часть одного слова сливается, чтобы образовать единое слово с частью другого слова или с целым словом. Молодым людям очень нравятся образованные таким способом слова, слова, которые не встретишь ни в одном словаре, но их можно узнать по наличию двух изначальных слов, например, Joga + Gymnastik = Joganastik; Aero + Akrobatik = Aerobatik; Krokodil + Elefant = Krokofant.

Следовательно, для немецкой молодежи характерен вид условного языка, в котором отдается предпочтение укороченным словам и разным видам словообразования для придания языку экспрессивности и с целью самовыражения.

Итак, следует отметить, что стилистические кластеры сниженной лексики и фразеологии выполняют различные функции в языке молодежи. Носитель языка бессознательно определяет функциональную нагрузку употребляемой им в процессе общения лексемы. Интенция коммуникантов может быть самой разнообразной: от дружески — грубо фамильярной до явно оскорбительной. Только контекст или анализ ситуации речи поможет понять экспрессивную окраску, эмоционально-оценочное содержание высказывания, экспрессивно окрашенные, оценочные слова высказываний. Основными источниками пополнения регистра сниженной лексики в молодежном сленге являются заимствования из других языков (преимущественно из английского), из жаргонов, из общелитературного языка с переосмыслением значения, словообразование и усечение слов. И они представляют собой весьма большую и важную часть словесного репертуара молодежи Германии. Лексика не перестает пополняться и развиваться совместно с обществом и технологиями. А молодежь, в свою очередь, стремится выделиться из общества, пытаясь изменить и минимизировать разного рода слова и выражения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данной работе было проведено исследование сниженной лексики в современном немецком языке, выявлена сущность молодежной речи, определена ее функциональная нагрузка, раскрыты причины употребления такой лексики в языке и источники ее пополнения.

Итоги исследования могут быть сформулированы следующим образом:

Политическая и социально-экономическая жизнь стран главным образом отражается в лингвистике. Именно социальные проблемы, являющимися наиболее острыми для общества, находят отклик в молодежном языке. Следовательно, отражение функциональной нагрузки лексемы в конкретной речевой ситуации может варьироваться в зависимости от сферы употребления слова и интенции говорящего. В данном случае речь идет о стилистическом кластере лексемы, т. е. о совокупности стилистических маркеров одной сниженной лексической единицы, способной выполнять вообще и в языке молодежи в частности ряд функций, a именно когерентную, дейктическую, номинативную, инвективную, психологическую, идентифицирующую и экспрессивную.

Особо следует выделить эстетическую функцию, так как она проявляется не только в устной речи, но и в литературе о молодежи с целью придать диалогам в тексте живое, разговорное звучание, отличающее «сниженный язык», который всегда конкретнее и ярче, чем слишком абстрактный литературный язык, экономичнее и удобнее, выражает субъективные чувства и создает непринужденную атмосферу общения.

Говоря об источниках пополнения сниженной лексики в молодежном сленге, необходимо подчеркнуть возросшую актуальность заимствований из английского языка, что объясняется языковой модой, культурными стандартами, привносимыми в Германию из США через поп-идустрию и компьютерную продукцию.

Следует отметить и новую тенденцию — заимствование из турецкого языка, объясняемую уже тесным взаимодействием собственно немецкой и эмигрантских (в данном случае турецкой) культур.

Одновременно можно говорить о слабеющей роли диалектной лексики в языке молодежи, а также о незначительном заимствовании из европейских языков.

Рассматривая словообразование как источник пополнения регистра сниженной лексики, были выявлены «сниженные словообразовательные модели», так как словообразование разговорной речи делит средства с литературным языком. Тем не менее, речь может идти о ряде таких характерных для молодежного языка приемов, как фонологическая германизация (при заимствовании), лексическая мутация, творческая слово-игра, неологизация, вербализация имен существительных, изменение значения слова и его усечение. Молодежь использует такие приемы не только для экономии языковых средств, но и для выражения повышенной эмоциональности.