Предмет доказывания по уголовному делу

Предмет доказывания по уголовному делу.

ОГЛАВЛЕНИЕ ВВЕДЕНИЕ ГЛАВА 1. Раскрытие предмета доказывания как средства установления истины в уголовном судопроизводстве.

1.1 Назначение уголовного судопроизводства и установление истины в процессе доказывания.

1.2 Понятие и содержание истины и характер устанавливаемой в уголовном процессе.

1.3 Генезис научных представлений об истине в Российской науке в уголовном судопроизводстве ГЛАВА 2. Понятие и значение предмета доказывания.

2.1 Нормативное регулирование предмета доказывания в уголовном процессе России.

2.2 Понятие и значение предмета доказывания по уголовным делам.

2.3 Характеристика обстоятельств, образующих предмет доказывания ГЛАВА 3 Взаимосвязь предмета и пределов доказывания.

3.1 Понятие пределов доказывания.

3.2 Факторы, определяющие пределы доказывания.

3.3 Соотношение пределов доказывания на предварительном следствии и судебном разбирательстве.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ.

ПРИЛОЖЕНИЕ, А Доказательства и доказывание в уголовном процессе.

доказывание уголовное судопроизводство.

Актуальность рассмотрения настоящей темы выпускной квалификационной работы в значительной степени определяется ее практической значимостью. Очевидно, что без правильного установления дознавателем, следователем, прокурором, судом обстоятельств предмета доказывания ни одно дело не может быть разрешено правильно. Познание предмета доказывания — непременная предпосылка вынесения законного, обоснованного и справедливого приговора, иного итогового решения по уголовному делу.

Анализ следственной практики показывает: одной из основных причин направления уголовных дел для дополнительного расследования является нарушение требований закона о всестороннем, полном и объективном исследовании обстоятельств дела. Недостаточное познание предмета доказывания приводит к существенным нарушениям уголовно — процессуального закона, влечет неправильную квалификацию деяний обвиняемых. В отдельных случаях следователи и дознаватели неправильно определяют предмет, в других — пределы доказывания. Неоправданное сужение пределов доказывания приводит к недостаточному познанию обстоятельств предмета доказывания, а следствием расширения пределов доказывания является загромождение материалов уголовного дела излишними документами, что также отрицательно сказывается на познании истины и принятии обоснованного решения по уголовному делу.

Исследованиям предмета доказывания по уголовным делам посвящено значительное число работ различных авторов дореволюционного, советского и современного периода. Нельзя не сказать о том, что в советский период приоритет отдавался защите интересов общества и государства от преступных посягательств, в меньшей мере уделялось внимание соблюдению прав личности в уголовном судопроизводстве. Такая политико-правовая доктрина сужала границы научных исследований, посвященных предмету доказывания, делала их ангажированными политической конъюнктурой.

Отдельные вопросы изучены явно недостаточно и в настоящее время. Это связано с тем, что наука «не успевает» за законодателем. Предмет доказывания в законе видоизменился. В 2006 году появилось новое обстоятельство, подлежащее доказыванию, предусмотренное пунктом 8 статьи 73 УПК РФ. Однако серьезные публикации на эту тему практически отсутствуют.

Более того, в теории не решены окончательно вопросы о взаимосвязи назначения, цели, задач уголовного судопроизводства с предметом доказывания по уголовному делу. Не исчерпала себя научная дискуссия о содержании предмета доказывания. Некоторые авторы необоснованно не проводят различия между понятиями «предмет доказывания» и «обстоятельства, имеющие значение по делу». В процессуальной литературе встречаются спорные утверждения, что существует множество других предметов доказывания: при задержании, избрании меры пресечения, при разрешении заявленных сторонами ходатайств о допустимости конкретного доказательства, при прекращении производства по делу. Таким образом, актуальность темы выпускной квалификационной работы обусловлена и серьезными теоретическими проблемами и разночтениями в понимании предмета доказывания.

Объектом исследования являются уголовно — процессуальные и уголовно-правовые отношения, реализуемые в ходе установления истины по уголовному делу.

Предмет исследования — обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу.

Целью данного исследования является раскрытие предмета доказывания, уточнение положений теории доказательств, а на этой основе выработка обоснованных предложений по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства и практики работы органов расследования по доказыванию обстоятельств, входящих в предмет доказывания по уголовным делам. Достижение настоящей цели потребовало решение следующих задач:

— показать назначение уголовного судопроизводства и установление истины в процессе доказывания;

— раскрыть понятие и содержание истины и характер устанавливаемой в уголовном процессе;

— проанализировать генезис научных представлений об истине в Российской науке в уголовном судопроизводстве;

— исследовать нормативное регулирование предмета доказывания в уголовном процессе России;

— раскрыть понятие и значение предмета доказывания по уголовным делам;

— дать характеристику обстоятельствам, образующим предмет доказывания;

— изучить понятие пределов доказывания;

— выявить факторы, определяющие пределы доказывания;

— проанализировать соотношение пределов доказывания на предварительном следствии и судебном разбирательстве.

Теоретическую основу исследования составили труды ученых по уголовному процессу, а также труды ученых других отраслей знаний, непосредственно или косвенно исследовавших проблемы познания, доказывания по уголовным делам и привлечения лиц к уголовной ответственности — это работы таких авторов, как И. Я. Фойницкий, М. С. Строгович, М. А. Чельцов, К. Ф. Гуценко, Л. Т. Ульянова, М. Л. Якуба, А. П. Попов, А. С. Барабаш, Ф. Н. Фаткуллин, В. К. Случевский, Л. В. Владимиров, А. Я. Вышинский, С. А. Голунский, Ц. М. Каз, С. В. Курылев, Ю. В. Кореневский, Н. П. Кузнецов и других.

Эмпирической основой выпускной квалификационной работы являются Конституция России, уголовное и уголовно — процессуальное законодательство, постановления Конституционного Суда Российской Федерации, постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, материалы следственной и судебной практики. Автор, проанализировала 54 уголовных дела, расследованных следственным отделом внутренних дел Тогучинского района.

Методы исследования — всеобщий диалектический метод познания, системный подход, формально — нормативный, правовой статистики, историко-правовой, логический и другие общенаучные и специальные юридические методы.

Структура работы включает введение, три главы, заключение, список использованных источников. В первой главе предмет доказывания рассматривается как средство установления истины в уголовном судопроизводстве. Во второй главе раскрывается понятие и значение предмета доказывания. В третьей главе анализируется взаимосвязь предмета и пределов доказывания.

ГЛАВА 1. Раскрытие предмета доказывания как средства установления истины в уголовном судопроизводстве.

1.1 Назначение уголовного судопроизводства и установление истины в процессе доказывания Назначение уголовного судопроизводства говорит о том, для чего нужна деятельность. Ограничивать уголовный процесс только защитой прав личности нельзя, так как защита прав и законных интересов потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, подсудимого осуществляется не сама по себе, не вне уголовного судопроизводства, а в процессе расследования и рассмотрения уголовного дела по обвинению лица в совершении определенного преступления. Уголовное судопроизводство является видом деятельности, в котором должны сочетаться публичные и частные интересы, где правоохранительные органы должны обеспечивать защиту прав и интересов личности, общества и государства.

Отсутствие законодательного определения целей и задач уголовного судопроизводства выполняется научными разработками этих понятий.

Так, А. С. Барабаш критически относится к положениям ст. 6 УПК РФ, полагая, что назначение уголовного судопроизводства характеризуется односторонне. Он дает собственное понятие роли уголовного процесса. К цели уголовного судопроизводства автор относит установление обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ, с некоторыми изменениями. Задачами являются способы реализации цели. В задачи входят определенные условия, действия к цели с учетом средств и способов, пригодных для решения задач [1, с. 100].

Другой процессуалист А. П. Попов, оценивая содержание ст. 6 УПК РФ, полагает, что проявленная в этой статье идея защиты прав и свобод человека и гражданина от их ущемления в сфере уголовного судопроизводства может привести к непрерывным последствиям, которые способны повлечь за собой ухудшение условий для выполнения назначения уголовного судопроизводства. Он полагает, что цель уголовного судопроизводства, понимая как желаемый результат деятельности участников уголовного процесса, состоит в изобличении лиц, виновных в совершении общественно опасных деяний, определении вины этих лиц в содеянном и применении к ним справедливых наказаний или иных предусмотренных законом мер воздействия.

Автор не дает понятия задачи уголовного процесса, а ограничивается резюмированием того, что задачи уголовного судопроизводства решаются посредством достижения цели по конкретным уголовным делам [28, с. 21, 23].

Приведенные мнения А. С. Барабаша и А. П. Попова едины в том, что одностороннее определение назначения уголовного судопроизводства не соответствует сущности этого вида деятельности, где защищаются, не только права потерпевшего, обвиняемого, но и интересы общества и государства, пострадавших от преступления. Однако вызывает возражение отнесение предмета доказывания к цели уголовного судопроизводства. Доказывание обстоятельств, от которых зависит решение дела по существу, в соответствии с действительностью приводит к установлению истины по делу, что помогает достичь реализации целей уголовного процесса. При этом установление истины как цель доказывания занимает промежуточное место.

А.П. Попов цель уголовного процесса видит в борьбе с преступностью: в изобличении лиц, виновных в совершении общественно опасных действий и назначение им справедливого наказания. Такое определение цели уголовного судопроизводства не отражает реалии современного понимания назначения уголовного судопроизводства. Расследование и рассмотрение уголовного дела должно вестись с неуклонным соблюдением прав и интересов личности, помня, что человек и его права — высшая ценность. Такие же замечания можно отнести к определению цели уголовного судопроизводства, данному А. С. Барабаш.

Заслуживает внимания определение целей и задач уголовного судопроизводства, данное К. Ф. Гуценко. Он правильно отмечает, что «уголовно-процессуальное право и его реализация, как и все другие правовые явления… не могут быть бесцельными или не направленными на решение каких-то конкретных социальных задач, т. е. «обеззадаченными». Любой правовой акт… должен издаваться и претворяться в жизнь во имя чего — то, для получения какого-то определенного результата, т. е. для достижения какой — то цели или выполнения какой — то задачи [37, с. 11,12]. По мнению К. Ф. Гуценко, уголовное судопроизводство решает общесоциальные задачи, к которым относятся обеспечение защиты конституционного строя Российской Федерации, осуществление правосудия по делам о преступлениях, посягающих на безопасность личности, общества и государства. Что касается непосредственных задач, то они в основном определены в ст. 6 УПК.

Многие процессуалисты не разграничивают такие понятия, как «цель» и «задачи» [42, с. 3,14,17]. В уголовном судопроизводстве следует различать назначение, цели и задачи уголовного судопроизводства. Все эти понятия взаимосвязаны и имеют собственное содержание. Если назначение уголовного процесса свидетельствует о том, для чего нужна деятельность, то цель — это предвосхищение в сознании результата определенной деятельности [14, с. 388], а задача — способ объективизации цели [40, с. 10, 11]. Задачи не существуют в отрыве от целей, им подчиняются. В свою очередь цель достигается лишь посредством задач.

В советский период приоритет отдавался защите интересов общества и государства от преступных посягательств, и мало уделялось внимания соблюдению прав личности в уголовном судопроизводстве.

В современный период по Конституции РФ 1993 г. человек и гражданин — высшая ценность, а УПК РФ 2001 г. имеет своим назначением защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения его прав и свобод.

Можно ли в связи с этим утверждать, что целью уголовного процесса является защита только частных интересов? Уголовный процесс существовал и будет существовать как средство защиты общества, человека и гражданина от преступных посягательств. Для этого есть уголовные и уголовно-процессуальные нормативные акты, органы и должностные лица, которые в установленном законом порядке в каждом случае совершения преступления обязаны возбуждать, расследовать и рассматривать уголовное дело по существу с соблюдением прав, обеспечивающих защиту личности от необоснованного и незаконного привлечения к уголовной ответственности и наказания. К тому же необходимо учитывать, что уголовный процесс — это форма реализации уголовного права. Нормы уголовного права находят свое применение в каждом уголовном деле через уголовный процесс: «Стоящая перед уголовной юстицией цель реализации уголовного закона, — сказано в Концепции судебной реформы в РСФСР, — обуславливает ее предназначение: 1) выявить и пресечь преступление; 2) раскрыть преступление; 3) осудить виновного; 4) предотвратить необоснованное привлечение к уголовной ответственности, а также осуждение и наказание лица, виновность не доказана» [15, с. 7,9].

Под целью уголовного судопроизводства, на наш взгляд, следует понимать защиту личности, ее прав и свобод, интересов общества и государства путем расследования преступления, выявления и изобличения виновных, обеспечение правильного применения закона с тем, чтобы каждый кто совершил преступление, был подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был неосновательно обвинен и осужден.

В постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 16 мая 2007 г. «По делу о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 Уголовно — процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом президиума Курганского областного суда» высказано интересное положение о том, что «одной из форм реализации своих обязанностей по признанию, соблюдению и защите прав и свобод человека и гражданина, как конституционно значимых ценностей в случаях, когда они становятся объектами преступного посягательства, является публично — правовой институт уголовного преследования. В его рамках как лицам, в отношении которых осуществляется такое преследование, так и иными заинтересованными лицами, в том числе пострадавшим в результате преступления, гарантируется защита их прав и свобод…».

В уголовном процессе кроме основной цели есть и другие, которые относятся к установлению истины как цели доказывания, к назначению наказания, к производству следственных действий и т. д. В производстве по уголовному делу подготавливают предпосылки для вынесения правосудного решения.

Задачи уголовного процесса служат для достижения конкретных целей. УПК РФ не определяет ни непосредственные, ни общесоциальные задачи уголовного процесса. С подобным положением нельзя согласиться.

Несмотря на то, что УПК РФ не определил задачи уголовного процесса, они существуют. Уголовное судопроизводство в целом должно не только защищать права и свободы человека и гражданина, но и способствовать защите интересов общества и государства, его конституционного строя и безопасности, укреплению законности и правопорядка, предупреждению преступлений, воспитанию у людей уважительного отношения к закону и правилам общежития.

В процессуальной литературе истина иногда рассматривается как цель уголовного процесса либо ее включают в качестве одного из компонентов в общие цели доказывания [6, с. 5].

С этими взглядами нельзя согласиться. Цель уголовного судопроизводства и цель доказывания взаимосвязанные, но не идентичные понятия. Цели уголовного процесса более широкие, так как определяют направление деятельности для достижения желаемого результата и охватывают деятельность всех участников процесса во всех стадиях. В системе процессуальных действий важное место занимает деятельность по собиранию, проверке и оценке доказательств с целью установления обстоятельств совершенного преступления так, как они имели место в действительности, т. е. установления истины.

Доказывание занимает значительное место в уголовном судопроизводстве, но не исчерпывает всю уголовно — процессуальную деятельность. Достижение истины — необходимое условие разрешения целей и задач уголовного процесса. Установить истину по делу — это доказать наличие преступного деяния; выявить лицо, его совершившее; установить виновность (или невиновность); осудить по справедливости виновного; не допустить осуждения и наказания невиновного; возместить потерпевшему имущественный и моральный вред, причиненный непосредственно преступлением и др. Отсюда следует, что установление истины имеет принципиальное значение с точки зрения положения личности в уголовном процессе.

Доказывание должно проводиться в строгом соответствии с законом и нравственными началами. Недопустимо при собирании, проверке и оценке доказательств применение насилия, угроз и иных незаконных мер, а равно создание опасности для жизни и здоровья участвующих в них лиц (ч. 3, 4 ст. 164 УПК). Доказательства, полученные с нарушением закона, являются недопустимыми. Они не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для любого из обстоятельств, входящих в предмет доказывания.

1.2 Понятие и содержание истины и характер устанавливаемой в уголовном процессе Вопрос об установлении истины в уголовном судопроизводстве необходимо рассматривать в соответствии с положениями теории познания, являющейся разделом философии, изучающей проблемы природы познания и его возможностей, отношения знания к реальности, исследующей всеобщие предпосылки познания, выделяющей условия его достоверности и истинности [39, с. 470, 471, 678,679].

Материалистическая философия признает, что явления внешнего мира существуют вне человека и могут быть им познаны.

Взаимодействие материальных объектов является одной из важнейших черт познания. Именно потому, что одни объекты воздействуют на другие, а те в свою очередь отражают это действие, имеется принципиальная возможность познать происшедшее [8, с. 10]. Учение о познаваемости мира относится к познанию в уголовном процессе. Событие преступления — явление объективного мира, так или иначе связано с множеством других фактов и явлений. Одни из них обусловили совершение преступления, другие были вызваны или изменены его совершением. Все эти факты, отражаясь в окружающей действительности, оставляют следы, содержащие информацию, позволяющую следователю и суду восстанавливать обстоятельства совершенного преступления. Теоретическое положение о познаваемости мира имеет большое практическое значение, так как ориентирует следователя и суд на принятие всех возможных мер для установления обстоятельств в том виде, как они имели место в действительности.

Однако, возможность установления истины по делу не всегда может превратиться в действительность в силу целого ряда причин как объективного, так и субъективного характера (стремление лица, совершившего деяние, скрыть содеянное, неблагоприятные условия сохранения следов преступления, недостаточное развитие научных методов исследования доказательств, невысокое профессиональное мастерство следователей, дознавателей, судей, наконец, нежелание хорошо работать и добиваться положительных показателей раскрываемости преступлений правовыми способами).

Законодатель, предвидя действие этих факторов, предусмотрел возможность прекращения уголовного дела или вынесение оправдательного приговора в силу непричастности подозреваемого, обвиняемого, подсудимого к совершению преступления (п. 1 ч. 1 ст. 27, п. 2 ч 2 ст. 302 УПК РФ). В указанных случаях речь идет о ситуации, когда следователь, дознаватель, суд при расследовании и рассмотрении уголовного дела не могли собрать достаточную совокупность доказательств, для установления виновности подозреваемого, обвиняемого, подсудимого и исчерпали все средства для этого. Так, например, 23.05.2008 года в ОВД Тогучинского района было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 167 УК РФ по факту пожара произошедшего в с. Кудельный Ключ, на территории усадьбы дома гражданина С. М. Иванова.

В ходе доследственной проверки В. В. Старский в своем объяснении пояснил, что в начале мая 2008 года в дневное время суток проезжая на коне мимо дома своего соседа Иванова, отодвинул лежащее бревно, послужившее причиной конфликта. После произошедшей ссоры, Старский затаил злость и обиду на своего соседа. Примерно через неделю находясь дома в состоянии алкогольного опьянения, Старский решил поджечь сено принадлежащее Иванову. Приняв такое решение он прошел по огородам, подошел к сену Иванова, где имеющейся при нем зажигалкой поджог стоящий стог.

Однако в ходе следствия Старский будучи допрошенным повторно в качестве подозреваемого от своих показаний, данных в ходе следственной проверки отказался, пояснив, что поджога сена у Иванова в с. Кудельный Ключ Тогучинского района не совершал, признал свою вину в содеянном под действием психологического давления со стороны сотрудников милиции.

Других доказательств указывающих на подтверждение, что Старский совершил поджог сена принадлежащего Иванову, в ходе следствия добыть не представилось возможным, уголовное преследование в отношении. Старского по данному факту следует прекратить по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

Подсудимого оправдывают не потому, что установили его невиновность, а потому что законодатель повелел толковать неустранимые сомнения в пользу подсудимого. Недоказанная виновность теоретически приравнивается к презюмированной невиновности. В рассматриваемой ситуации не устанавливается истина. Об этом надо говорить прямо, а не утверждать о достижении конвенционной или формальной истины.

В познании существенное значение имеет активность субъекта в установлении истины. Отражение субъектом объективно существующих фактов не является зеркальным отражением. Познание объективно существующих фактов путем субъективного их восприятия человеком накладывает определенный отпечаток на результат такого познания.

Социологические исследования судебных ошибок, проведенные учеными, показывают зависимость установления истины по уголовному делу от факторов, характеризующих субъекта познания и его личностного отношения к познанным явлениям действительности: нравственной позиции следователя и судьи; уровня профессионального мастерства, морально — волевых и интеллектуальных качеств личности следователя и судьи; предубежденности в исходе дела, вытекающей из судимости обвиняемого за прошлые преступления, его аморального поведения; влияние внесудебных факторов на убеждение следователя и судьи (требование общественных организаций, оценка средств массовой информации) и др [9, с. 23, 24].

Влияние субъективного фактора на познание объективно существующих вещей содержит в себе предпосылки следственных и судебных ошибок. Для того чтобы свести их к минимуму, необходимо правильно организовывать уголовное судопроизводство, постоянно заботится о повышении профессионального мастерства следственных и судебных кадров. Объективный характер знания, который достигается в уголовном процессе, не отвечает на вопрос о том, какие же выводы следователя и суда должны быть объективно истинными, что входит в содержание истины, познаваемой в уголовном процессе.

Ответ на этот вопрос вызывает серьезные разногласия среди процессуалистов. Одни авторы считают, что в содержание истины входит лишь правильное установление фактических обстоятельств дела [10, с. 62].

Квалификация наказание не могут входить в содержание истины. Наказание и правовое значение исследуемых фактов устанавливаются путем оценки определенных факторов с точки зрения объективно существующих критериев. В качестве такого критерия выступает соответствующая правовая норма, где содержится перечень признаков, квалифицирующих то или иное преступление. Квалификация зависит от законодателя. Иногда к одним и тем же фактическим обстоятельствам, но в разное время давалось разная квалификация (например, хулиганство). Поэтому квалификация, общественно — политическая сущность не могут входить в содержание истины.

Что касается выводов суда о наказании, то они не могут быть включены в содержание истины, устанавливаемой в уголовном судопроизводстве. Наказание, назначаемое судом, должно быть справедливым и отвечать тяжести совершенного преступления и личности подсудимого (ст. 383 УПК РФ). Назначение наказания и установления обстоятельств уголовного дела в их правовом значении подчиняются различным критериям: назначению судом наказания всегда предшествует достоверное установление фактических обстоятельств дела. Только достоверно существующие факты о наличии преступления, виновности лица в его совершении и степени его общественной опасности позволяет правильно определить конкретную меру наказания.

С вопросом об установлении объективной истины в уголовном процессе связан вопрос о характере истины. Какую истину достигают органы предварительного расследования и суд — абсолютную или относительную?

Некоторые юристы полагают, что неоправданно применять категории абсолютной и относительной истины к результатам судебного познания. Разграничение этих понятий применимо только в научном познании. Постановка вопроса в науке уголовного процесса о том, является ли устанавливаемая судом истины абсолютной или относительной, по мнению М. Л. Якуба, является неправильной [44, с. 104, 109]. Обосновывая эту точку зрения, М. С. Строгович пишет, что «материальная истина в уголовном процессе может быть только абсолютной истиной, или она вообще необъективная истина, а лишь догадка, вероятное предположение, гипотеза, версия, который никак не могут быть основой судебного приговора. Если суд нашел истину — эта истина абсолютна. Объективная, материальная истина в уголовном процессе есть истина факта и по своей гносеологической природе она родственна «банальностям», «плоскостям», о которых говорили Ф. Энгельс и В. И. Ленин и которые являются абсолютными, «вечными», неизменными истинами [34, с. 316].

Существует мнение о том, что истина в уголовном процессе есть относительная истина, поскольку пределы ее познания ограничены задачами познания и обстоятельствами, подлежащим установлению по уголовному делу [16, с. 10].

По характеру истина, устанавливаемая в уголовном процессе, является и абсолютной и относительной. Обстоятельства совершенного преступления в уголовном процессе устанавливаются в точном соответствии с тем, что имело место в действительности. Вместе с тем специфика познания в уголовном процессе (определенные законом предмет доказывания, средства, способы, время расследования и рассмотрения дела и др.) позволяет говорить о том, что органы предварительного расследования и суд познают не все, что так или иначе связано с преступлением, а лишь существенные стороны этого события, позволяющие раскрыть преступление, установить виновных и применить справедливое наказание. Ни следователь, ни суд не обязаны детально выяснять все обстоятельства дела, несущественные для решения задач уголовного судопроизводства. Эти органы, к примеру, не обязаны точно устанавливать рост преступника, его родословную, количество бранных слов произнесенных преступником и т. д., если они не существенны для дела.

Отсюда следует, что наши знания о преступлении будут относительными. При этом относительная истина, познаваемая в процессе, — это объективная истина, правильно отражающая явления объективного мира. Вместе с тем относительная истина содержит частичку абсолютной истины. «Частицы» абсолютной истины относятся к установлению всех обстоятельств, с наличием которых законы связывают определенные правовые последствия. Истина конкретна. Поэтому установление абсолютно — относительной истины возможно лишь в отношении конкретных фактов и нормативных актов, определяющих юридическую значимость этих фактов.

Важное значение в установлении истины по уголовному делу имеет порядок судопроизводства, профессиональные и личностные качества судей, прокуроров, следователей, дознавателей. Обязательное соблюдение прав и свобод человека и гражданина, точное исполнение предписаний закона по собиранию, проверке, оценке доказательств, вынесение правосудных решений — гарантия установления истины. К. Маркс писал: «Исследование истины само должно быть истинным. Истинное исследование — это развернутая истина, разъединенные звенья которой соединяются в конечном итоге» [19, с. 7].

Уголовно — процессуальное деятельность различных участников процесса, где собираются проверяются и оцениваются доказательства и на их основе восстанавливается событие преступления, выступает как основа доказывания. В уголовном процессе в отличие от других видов практической деятельности, невозможна, да и недопустима, экспериментальная проверка совершенного преступления.

В действующем УПК РФ прямо не ставиться задача, чтобы при расследовании, рассмотрении и разрешении дела устанавливались обстоятельствами, необходимые для принятия правильных решений, в соответствии с тем, что имело место в действительности. В нем нет не только упоминания понятия «истины», но и ряда гарантий ее установления. Из него исключены в частности, прямое и четкое требование полного, всестороннего и объективного исследования каждого уголовного дела, а также положения, дававшие возможность суду возвращать уголовное дело на дополнительное расследование с целью устранения неполноты односторонности материалов дела. Так, 10.12.2009 года возбуждено уголовное дело по признакам состава преступления, предусмотренного п. «а» и «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ по факту открытого хищения денежных средств у гр. А. Цукова, совершенного Д. Помозова около зала игровых автоматов г. Тогучина. Д. Помозову была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу с содержанием в СИЗО № 1 г. Новосибирска и предъявлено обвинение в совершении преступления предусмотренного п. «а» и «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ. Однако уголовное дело возвращено прокурором для производства дополнительного расследования. В постановлении о возвращении уголовного дела на дополнительное расследование прокурором были выявлены следующие недостатки: действия обвиняемого не верно квалифицированы по предъявленному обвинению, а его действия необходимо квалифицировать как покушение на открытое хищение чужого имущества; в характеристике на имя обвиняемого Помозова, участковым уполномоченным милиции не указана дата составления.

Существенно ограничена роль суда в судебном исследовании доказательств. Ему отведена пассивная роль «рефери» в споре сторон обвинения и защиты.

Теоретическим обоснованием этим и ряду других подобных положений служили и служат распространяемые со сравнительно недавних пор утверждения некоторой части юристов, специализирующихся в сфере науки уголовного процесса, о невозможности и даже нецелесообразности установления истины при производстве по уголовным делам. Сторонники данного взгляда исходят из того, что в полномочиях участников со стороны обвинения и стороны защиты, а равно суда имеются существенные различия. Следователь, дознаватель, прокурор обязаны доказать вину обвиняемого. Обвиняемый не обязан доказывать свою не виновность. Суд в состязательном процессе исследует, как правило, лишь доказательства, предоставленные сторонами, и решает дело по существу. При таком столкновении разноплановых полномочий и интересов, по их мнению, не может быть и речи об установлении истины. Поэтому закон должен ориентировать не на установление истины, а на охрану прав лица, привлекаемого к уголовной ответственности. Отказ от установления истины в уголовном процессе объясняют также тем, что теоретические положения об истине опирались на философские категории марксизма-ленинизма.

Требование установления истины по уголовным делам — одно из проявлений гуманизма. Из него вытекает обязанность применения наказания только к лицам, признанным виновными в совершении преступления, и в этом отношении вывод суда о виновности конкретного лица в совершении преступления должен соответствовать действительности.

Ориентация органов и должностных лиц, ведущих производство по уголовным делам, на необходимость установления истины влечет за собой целый ряд других последствий: защиту прав потерпевшего от преступления; ограждение невиновного от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения его прав; содействует укреплению законности, профилактической роли суда.

Исключение из уголовно-процессуального законодательства упоминания истины и некоторых, гарантирующих ее достижение положений, не может само по себе «ликвидировать» объективные, не зависящие от законодателя закономерности познания. Именно поэтому законодатель вынужден был в УПК предусмотреть ряд процессуальных правил, направляющих предварительное расследование и судебное разбирательство в русло, которое в конечном счете должно приводить к установлению по каждому уголовному делу того, что издавна называется истиной, правдой. К правилам такого рода относятся, к примеру, предписания, определяющие предмет доказывания, который охватывает полно и всесторонне круг обстоятельств, необходимых для правильного разрешения уголовного дела; четкие требования, предъявляемые к существу и процессуальной форме доказательств; запрет обоснования следственных и судебных решений доказательствами, полученными с нарушением закона; обязанность соответствующих органов и должностных лиц выносить решения по внутреннему убеждению, основанному на совокупности относимых, допустимых, достоверных доказательств.

1.3 Генезис научных представлений об истине в Российской науке в уголовном судопроизводстве.

Стремление человека к правде, к установлению подлинной картины происшедшего существовало с древних времен. Деятельность человека, направленная на получение знаний об окружающей действительности, в философии называется познанием. Познание — сложный диалектический процесс. Диалектика познания выражается в противоречии между ограниченностью наших знаний в ту или иную эпоху, обусловленную уровнем развития общества, взглядами на развитие мира, религиозными воззрениями неисчерпаемостью действительности. Эти положения объясняют, почему в некоторых исторических формах уголовного процесса истина не устанавливалась.

В обвинительном процессе основная роль отводилась спорящим сторонам и в первую очередь той из них, которая обвиняла. Именно на ее долю приходилось собирание и представление доказательств, необходимых суду для принятия решений. В свою очередь, преследуемый вынужден был искать и представлять доказательства, защищающие его. Их отсутствие либо неубедительность считались свидетельством виновности. Доказательствами были не факты, относящиеся к событию преступления, а действия сторон: ордалии, поединки, ритуальная присяга. Свидетелей стороны вызывали для собственной характеристики или характеристики другой стороны, для подтверждения правильности показаний, либо для демонстрации ложности показаний своих противников. Другими словами в наши дни о «системе доказательств» обвинительного процесса можно говорить в значительной мере условно. Судебные решения в те времена опирались не на фактические данные, порожденные преступлением, а на заклинания либо на освященные распространенными тогда верованиями результаты таких действий, которые не столько устанавливали вину или невиновность преследуемого, сколько оправдывали с помощью языческих или иных предрассудков вывод в выигрыше или проигрыше кем — то спора.

Инквизиционному процессу России (ХV — ХIХ вв.), как и аналогичному процессу в других странах того периода, также были присущи формальные доказательства, система которых строилась на исходном положении, опиравшемся на то, что ценность каждого вида доказательства должна заранее устанавливаться волей монарха, облеченной в форму закона. Закон определял, какие доказательства были совершенными (полными), и предусматривал, что наиболее совершенное доказательство — признание обвиняемым своей вины. На основании закона полным доказательством следует считать показания не менее двух свидетелей о каком — либо факте.

Ценность (доказательственное значение) конкретных свидетельских показаний определялась не только его содержанием, но и социальным положением или какими-то иными личными качествами свидетеля, что находило выражение в строгой иерархии доказательств: показания знатного свидетеля имели преимущество перед показаниями незнатного, показания духовного лица — перед показаниями светского, показания мужчины — перед показаниями женщины. Роль суда сводилась к количественному учету доказательств для определения получена ли в итоге сумма, обозначающая полное доказательство. При наличии полного доказательства суд обязан был осудить обвиняемого, а при недостаточности доказательств оставить его в подозрении. Судьи в тех условиях искали не правду, истину, а те формально установленные «наилучшие доказательства» либо их сочетание, при наличии которых можно было сделать вывод о виновности подсудимого. Инквизиционный процесс с такой системой доказательств просуществовал и в нашей стране примерно с конца ХV столетия до Судебной реформы 1864 г.

Смешанный уголовный процесс введен в России Уставом уголовного судопроизводства 1864 г. В нем предусматривалась система доказательств, основанная на свободной оценке доказательств по внутреннему убеждению судей. Судьи должны были оценивать доказательства на основе свободного, не ограниченного формальными требованиями убеждения.

Развитие форм процесса не только меняла принципы работы с доказательствами, но и сами виды доказательств. Ордалии, присяги, поединок оказались вытесненными показаниями свидетелей, потерпевших, обвиняемого, вещественными и письменными доказательствами, а затем и особым, основанным прежде всего на достижениях человеческой мысли самостоятельным видом доказательств — заключением эксперта. Правда, правильное отношение к этим доказательствам сформировалось не сразу. Долгое время российская теория и практика не признавали безоговорочно провозглашенное законом равенство видов доказательств: заключение эксперта зачастую рассматривалось как особый вид доказательств, как «научный приговор» по уголовному делу. Признание обвиняемым вины считалось наиболее надежным доказательством.

Устав уголовного судопроизводства 1864 г. требовал от лиц, осуществлявших производство по делам, достижения истины.

Усилиями отечественных ученых — юристов была разработана теория судебных доказательств русского уголовного процесса. Понимание того, что уголовный процесс должен служить цели установление истины, прослеживается в работах многих ученых дореволюционного периода. И. Я. Фойницкий отмечал, что «обязанность суда служить не отдельным интересам, а общим интересам правосудия, состоящим в том, чтобы решение его соответствовало действительности, материальной истине» [38, с. 113]. В. К. Случевский называл общей целью уголовного процесса обнаружение материальной истины, обосновывая это так: «Государство, сосредотачивающее в своих руках судебную власть, заинтересованно в том, чтобы постановленное судебное решение было согласно с истиной и чтобы оно в общественном сознании воспринималось как таковое» [32, с. 117].

Признавая необходимость установления истины по делу, некоторые из ученых полагали, что несовершенство доказательств, эмоциональные переживания судей не позволяют установить объективную истину, и они довольствуются фактической достоверностью, которая является только высокой степенью вероятности. Л. В. Владимиров писал: «Уголовно — судебная достоверность есть такое стечение вероятностей, вытекающих из представленных на суде доказательств, которое способно привести судью к „внутреннему убеждению“ в том, что прошлое событие, составляющее предмет исследования, имело место в действительности». Он называет такую достоверность «фактической достоверностью», отличающейся от достоверности, «основывающейся на аксиоме математической» [3, с. 6, 7].

После Октябрьской революции 1917 г. вплоть до 1922 г. законодательных актах о судах не содержалось регламентации вопросов доказательственного права. В УПК РСФСР 1922 был провозглашен принцип свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению, основанному на рассмотрении все обстоятельств дела в их совокупности, включено требование обоснования приговора проверенными в суде доказательствами, перечислены виды доказательств, решены другие вопросы доказывания по уголовным делам (ст. 57, 58, 319 и др.).

В науке того периода не было единства мнений в вопросе степени познания обстоятельств уголовного дела. Так, А. Я. Вышинский считал, что суд должен решать дело «не с точки зрения установления объективной истины, а с точки зрения установления максимальной степени вероятности тех или иных фактов, подлежащих судебной оценке» [4, с. 27].

Аналогичные взгляды высказывал С. А. Голунский, который утверждал, что при разрешении дела суд не в состоянии установить абсолютную истину, а должен решить вопрос лишь о том, достаточна ли в данном случае та степень вероятности, которая необходима и достаточна для того, чтобы положить эту вероятность в основу приговора [7, с. 61]. Таких же взглядов придерживался М. А. Чельцов. «Обычно в делах судебных, — писал он, — и удовлетворяются более высокой степенью вероятности» [42, с. 122- 127].

Согласие ученых процессуалистов по вопросу об установлении объективной истины в суде было нарушено опубликованием С. В. Курылевым статьи «Два выстрела» в газете «Известия», в которой утверждалось, что познаваемость фактов по уголовному делу вообще не исключает того, что по отдельным делам истину найти нельзя и что требование «достоверности, во что бы то ни стало» по каждому уголовному делу может привести только к отрицательным результатам. Некоторые ученые поддерживали точку зрения автора и полагали, что в силу объективных и субъективных обстоятельств истина не может быть достигнута. Однако в большинство процессуалистов высказывалось в поддержку достижения достоверных, а не вероятных знаний по делу.

В эти годы были опубликованы монографии и статьи, где исследовались вопросы понятия и познания истины в судебной деятельности, содержания объективной истины и степени ее познания, взаимосвязи объективной истины и судебных доказательств и другие вопросы.

Любая наука, в том числе теория доказательств, изучающая закономерности познания в сфере уголовно — процессуальной деятельности, должна иметь методологические основы, к которым относятся положения материалистической философии о познаваемости явлений объективной реальности, диалектический метод и законы научного познания, а также современные общенаучные, частные и специальные методы научного исследования: историко-юридический, системный, нормативно — логический и другие.

Вместо того, чтобы изучать в научной и практической деятельности положения методологии как учение о методе, стали использовать иные схемы и образцы, доказывающие невозможность и даже опасность установления истины в судопроизводстве. Договорились до отрицания гносеологии (теории познания). В философском положении о том, что все в мире познаваемо и что для этого нет никаких гносеологических препятствий, Ю. В. Кореневский усмотрел демагогию, наносящую вред практике и побуждающую к злоупотреблению служебным положением: ради улучшения показателей раскрываемости преступлений скрывать от учета сообщения, применять запрещенные методы следствия. На практике, действительно, существуют такие недостатки в деятельности органов дознания.

Вывод: Уголовное судопроизводство является видом деятельности, в котором должны сочетаться публичные и частные интересы, где правоохранительные органы должны обеспечивать защиту прав и интересов личности, общества и государства. В уголовном судопроизводстве следует различать назначение, цели и задачи уголовного судопроизводства. Все эти понятия взаимосвязаны и имеют собственное содержание. Уголовное судопроизводство в целом должно не только защищать права и свободы человека и гражданина, но и способствовать защите интересов общества и государства, его конституционного строя и безопасности, укреплению законности и правопорядка, предупреждению преступлений, воспитанию у людей уважительного отношения к закону и правилам общежития. Доказывание должно проводиться в строгом соответствии с законом и нравственными началами.

Возможность установления истины по делу не всегда может превратиться в действительность в силу целого ряда причин как объективного, так и субъективного характера (стремление лица, совершившего деяние, скрыть содеянное, неблагоприятные условия сохранения следов преступления, недостаточное развитие научных методов исследования доказательств, невысокое профессиональное мастерство следователей, дознавателей, судей, наконец, нежелание хорошо работать и добиваться положительных показателей раскрываемости преступлений правовыми способами). Квалификация наказание не могут входить в содержание истины. Важное значение в установлении истины по уголовному делу имеет порядок судопроизводства, профессиональные и личностные качества судей, прокуроров, следователей, дознавателей. В действующем УПК РФ прямо не ставиться задача, чтобы при расследовании, рассмотрении и разрешении дела устанавливались обстоятельствами, необходимые для принятия правильных решений, в соответствии с тем, что имело место в действительности. В нем нет не только упоминания понятия «истины», но и ряда гарантий ее установления.

Инквизиционному процессу России (ХV — ХIХ вв.), как и аналогичному процессу в других странах того периода, также были присущи формальные доказательства, система которых строилась на исходном положении, опиравшемся на то, что ценность каждого вида доказательства должна заранее устанавливаться волей монарха, облеченной в форму закона. Закон определял, какие доказательства были совершенными (полными), и предусматривал, что наиболее совершенное доказательство — признание обвиняемым своей вины. Смешанный уголовный процесс введен в России Уставом уголовного судопроизводства 1864 г. В нем предусматривалась система доказательств, основанная на свободной оценке доказательств по внутреннему убеждению судей. Судьи должны были оценивать доказательства на основе свободного, не ограниченного формальными требованиями убеждения. Развитие форм процесса не только меняла принципы работы с доказательствами, но и сами виды доказательств.

ГЛАВА 2 Понятие и значение предмета доказывания.

2.1 Нормативное регулирование предмета доказывания в уголовном процессе России В Уставе уголовного судопроизводства 1864 г., в УПК РСФСР 1922 г., в УПК РСФСР 1923 г. отсутствовало нормативное закрепление обстоятельств, подлежащих обязательному установлению по уголовному делу. А. Я. Вышинский объяснял это невозможностью заранее определить обстоятельства, подлежащие доказыванию по всем уголовным делам, так как их характер зависит от конкретного уголовного дела. Он писал: «Следователи и суд сами должны в зависимости от конкретных условий и обстоятельств определять пределы расследования, сами должны решать в каждом конкретном случае что важно, что полезно, необходимо включить в поле своего внимания, сделать предметом исследования. Все попытки заранее определить, какие обстоятельства могут иметь значение для дела, а какие не могут, обречены на неудачу, особенно в уголовных делах, где сложность и запутанность положений встречается чаще, чем в гражданских делах» [5, с. 235, 236]. Аналогичного мнения придерживался М. С. Строгович. М. Л. Якуб писал: «Установить заранее точный перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию по каждому делу, не представляется возможным. Предмет доказывания в каждом конкретном случае зависит от обстоятельств дела, его индивидуальных особенностей. Поэтому и разрешение вопроса о том, какие обстоятельства подлежат доказыванию в данном деле, принадлежит органам расследования и суду» [35, с. 67].

В правовой литературе эти взгляды были подвергнуты критике. Отмечалось, что нельзя путать общее и единичное. В действительности существуют только единичные, конкретные явления, которым присущи индивидуальные черты. Однако единичные явления обладают общими чертами, которые характерны и для других материальных образований. Эти черты позволяют сформировать общий предмет доказывания, в котором определяются обстоятельства, подлежащие исследованию по всем делам.

Ученые не только признавали возможность законодательного определения обстоятельств, подлежащих доказыванию, но и предлагали развернутую систему обстоятельств, составляющих предмет доказывания.

Рекомендации ученых были использованы законодательными органами при подготовке уголовно — процессуального законодательства.

Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 г. в ст. 15 устанавливали, что при расследовании и рассмотрении уголовного дела подлежат установлению:

1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления);

2) виновность обвиняемого в совершении преступления;

3) обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности обвиняемого;

4) характер и размер ущерба, причиненного преступлением.

Уголовно — процессуальные кодексы союзных республик, принятые базе этих «Основ», к обстоятельствам, подлежащим выяснению, отнесли обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, а также конкретизировали отдельные пункты «Основ».

В ст. 73 УПК РФ были внесены также некоторые уточнения, позволяющие лучше уяснить содержание нормы. Так, например в п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ включено положение «о форме вины». В УПК РФ разделены «обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого» (п. 3 ч. 1 ст. 73) и «обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание» (п. 6 ч. 1 ст. 73). Несмотря то, что все названные обстоятельства влияют на степень и характер ответственности обвиняемого, они несут разную смысловую нагрузку. В одном случае обстоятельства, характеризующие личность важны для установления анкетных данных, состояния здоровья, наличия государственных наград, почетных званий, ранения, наличия причин, для решения вопроса подлежит ли под судимый наказанию или нет, может ли быть применена санкция ниже низшего предела и др. В другом случае речь идет о смягчающих и отягчающих обстоятельствах, которые учитываются при назначении наказания (ст. 61 и 63 УК РФ).