Национальный характер – миф или реальность? (в контексте трилогии К. Абрамова «Сын эрзянский»)

Национальный характер — миф или реальность? (в контексте трилогии К. Абрамова «Сын Эрзянский»)

Проблема национального характера — вопрос глубокий и животрепещущий, ведь художественная литература есть не что иное, как искусство создания образов. Исходя из этого, необходимо отметить, что не столько отображение индивидуальности, человеческого «я», сколько изображение национального художественного характера присуще литературе в целом. Автор вкладывает в характер огромный смысл: здесь и эпоха, и история, национальный колорит и психология общества, нравственный климат и мерило общечеловеческих понятий и ценностей изображаемого времени.

Национальный характер есть общественно-историческое явление: следовательно, не может быть каких-то всеобщих характеров вне времени и пространства. Есть определенные национальные характеры определенных исторических эпох, характеры конкретных личностей.

Жизнь природы и общества, историческое прошлое и современность, поэтическое одухотворение и проза жизни — разные измерения действительности, раскрывающие ее во всем внутреннем многообразии, богатстве, сложности и противоречивости. Все эти аспекты, совмещаясь, позволяют достичь эффекта «стереоскопичности», объемности в показе движения времени, изменения жизни и становления национальных характеров.

«Тайна национальности каждого народа заключается в его манере понимать вещи», — писал В. Белинский [2. С. 504]. Манера это, конечно, опирается на представления, вкусы, идеалы, выработанные веками, но она подвержена также постоянному развитию, беспрерывному изменению за счет необходимости соотносить новые явления и факты жизни с устойчивым историческим, психологическим, эстетическим опытом народа, приводит его в соответствие с современностью. Именно на этой основе развивается национальное самосознание народов, в том числе и художественное.

Художник, осваивающий мир по законам красоты, стремящийся своими произведениями доставить читателю эстетическое наслаждение, рисующий все явления (даже безобразные) в свете прекрасного, осененные эстетическим идеалом, эстетически осваивая явления мира, неизбежно сопоставляет их с человечеством, оценивает с точки зрения значения этих явлений для человечества как рода. Общечеловеческое начало оказывается лежащим в самом глубоком фундаменте художественного творчества, обладающего тем самым имманентной гуманистичностью и интернационализмом. Однако эти же фундаментальные основания художественного творчества включают в себя не только интернациональное, но и национальное начало, так как само понимание общечеловеческой ценности исторически и национально обусловлено. И чем самобытнее национальное видение, тем больше оно имеет в себе неповторимой и никем не заменимой общезначимой художественной информации и опыта отношений. Но оно одновременно тем общезначимее, тем ценнее для самых широких читательских кругов, чем более тесно национально-самобытное и неповторимое смыкается с общечеловеческим, интернациональным. Именно здесь и в этом и заключено одно из важнейших условий высокой художественности произведения и возможности его классического общемирового звучания.

Понятие национального характера — и в реальности, и косвенно в искусстве — есть суммарная структура, равно принадлежащая и жизни, и сознанию. В этом смысле каждый персонаж, как и каждый человек, соотносим с национальным характером, воплощает и заключает в себе всю его полноту.

Национальный характер особенно наглядно проявляется в алгоритме смены чувств, в своеобразии их сочетания. «То разгулье удалое, то сердечная тоска», — так, например, с величайшей точностью и выразительностью определял своеобразие смены эмоций русского национального характера А. С. Пушкин.

Имя мордовского скульптора С. Д. Эрьзи давно вписано в мировые и отечественные энциклопедии и словари, оно стоит в одном ряду с именами крупнейших художников мира. Произведения Эрьзи известны, признаны и любимы на всех континентах, а это значит, что его искусство неотделимо от сокровищ общечеловеческой культуры. Личность его глубоко оригинальна, в некоторой степени даже загадочна.

Об Эрьзе еще при жизни ходили легенды, одна невероятнее другой. Творческая и человеческая судьба этого человека в высшей степени ярка, содержательна и драматична. Это судьба подлинного таланта, порывистого и упорного, с взлетами и неудачами, с резкими противоречиями, таланта, сумевшего сохранить свое лицо во всех превратностях жизни.

Его большой талант интересен во всех проявлениях: в самом творчестве, в привязанностях и вкусах художника, в связях с людьми и даже в манере поведения и человеческих привычках, заблуждениях и ошибках, почти всегда поучительных и исторически объяснимых.

Роман «Сын эрзянский», посвященный великому скульптору, — вторая трилогия К. Абрамова — новаторское произведение мордовской литературы с точки зрения «человеческого» и событийного материала. Героями его являются подлинные лица, реальные люди, выступающие под собственными именами и фамилиями.

Главное в романе — личность скульптора Эрьзи, становление и развитие его как человека и как художника. Эрьзя — идейный и композиционный центр романа, к нему стягиваются все событийные и сюжетные линии, все с ним соотнесено: семья, друзья, земляки, события, другие художники, скульпторы и даже исторические личности.

Одним из важнейших средств облика Эрьзи в трилогии стало глубокое продуманное воссоздание социального, нравственного и бытового фона времени, в котором жил скульптор.

Изображая жизнь Эрьзи как историю человека, составившего одну из самых ярких страниц национальной культуры, К. Абрамов понимал, что образы таких людей, каким был Эрьзя, в силу своей общенациональной и общечеловеческой значимости не могут рассматриваться вне духовного и нравственного опыта народа, его породившего, и вне широких общечеловеческих его связей с миром, что в Эрьзе, в его нравственно-психологической и художественной сущности многое можно увидеть, если учитывать обусловленность развития его таланта в связях с национальной духовностью и культурой народа в целом.

Уже первая экспозиционная глава романа «Сын эрзянский» — прекрасная реалистическая новелла о мордве, о быте, нравах, семейном, социально-экономическом укладе и истории. И заслуга К. Абрамова как художественного биографа Эрьзи состоит прежде всего в том, что мир души и мир творчества скульптора автор пытается понять и осмыслить через понятие «родины» Эрьзи, через старинное, с резными наличниками на избах эрзянское село Баево, где он родился, увидел первые лица людей, услышал их речь. Мир Эрьзи, в интерпретации автора, формировали и алатырские и присурские леса, и своенравная лесная речушка Бездна, в живописной излучине которой в поисках лучшей доли поселилась семья Нефедовых после ухода из родного Баева. Мир Эрьзи — это и богатейшее песенное, сказочное и прикладное искусство мордвы, стихия которого пульсирует в каждой скульптуре Эрьзи. Все эти и многие другие реалии национальной жизни с первых страниц свободно и густо входят в роман. Писатель как бы вводит, втягивает нас в неторопливый, размеренный ритм небольшого эрзянского села, посвящает в труды и заботы простой крестьянской семьи, в непритязательных бытовых сценах дает почувствовать читателю неповторимый колорит национальной жизни, намечает типы национального характера мордовского народа.

В первой книге романа на социально-бытовом национальном материале, воссоздающем яркие картины народного быта, нравов эстетического и нравственного мира людей мордовской деревни, перед читателем вырисовывается та художественная основа народной жизни, которая взрастила корни таланта Эрьзи как художника. Немало места в романе уделено семье скульптора — его родителям, брату, сестре, которые сыграли немаловажную роль в становлении его характера. В романе постоянно ощущается присутствие образа самого народа. Людьми глубоко народной культуры изображены родители Степана — мать Мария и отец Митрий, чародей дерева дед Охон, талантливый народный самородок Охрем. Общение молодого Степана Нефедова с окружающими его людьми дает очень многое для пробуждения его художественных способностей. Особенно интересно в этом отношении раскрыт образ деда Охона. Чудесный мастер по дереву, удивительный сказочник, он немало сделал для формирования личности Степана. Ему, как лучшему мастеру, было доверено строительство церкви, ибо Охон был человеком, который вкладывал в дерево свою душу, свое понимание прекрасного. От Охона любовь к дереву пришла и к Степану. Отмечая самобытные черты своих героев, автор с теплотой пишет о трудолюбии Марии и Митрия, о женской доле и семейных традициях своего народа.

Вторая книга романа, кстати, названа весьма символически «Понгосо мода» («Земля за пазухой»). Главный герой Степан Эрьзя всегда помнит о родных местах, в тяжелых жизненных условиях сердце Степана согревалось воспоминаниями о своем чудесном крае, о речке Бездне. С большим психологическим проникновением передан в первой части эпизод с горстью земли, которую Степан, соблюдая народный обычай, берет с собой в дорогу. «Паряк те модась максы тензэ уцяска. Степа марясь ойме ежосо: туи тестя аволь недляс или ковс, туи, ды, паряк, зярдояк, а сы мекев» («Может быть, эта земля принесет ему счастье. Степа чувствовал: уедет отсюда не на неделю или месяц, уедет и, возможно, никогда не вернется назад») [1. С. 28]. Этот эпизод в трилогии выражает и олицетворяет нерасторжимую связь жизни главного героя со своей родиной, своим народом. Его мысли снова и снова возвращаются к горсти земли за пазухой, которую он решил разбросать по ярмарочной площади в знак своего растворения в необъятном мире людей и одновременно из боязни навсегда потерять надежную опору в этом мире. Ведь и мир в свою очередь должен раствориться в этой горстке родной земли, которая, как ему представляется, никогда не оставит его в беде.

Здесь в существенных чертах раскрывается своеобразие характера Степана, подчеркиваются его простодушие, наивность, идущие от патриархального крестьянского сознания. В нем автор выделяет такие черты, как искренность, бескорыстие, пристальный интерес к различным явлениям природы, и в то же время — напористость, упрямство и силу воли. И в каждом повторении этих мотивов как бы подчеркивается упорство воли Степана в достижении им своей цели — приобщения к искусству.

Идея творчества в романе развивается и утверждается в конфликте таланта с бытом. Метания, трудная судьба Степана Нефедова в произведении истолкованы как проявление социальной драмы, и в этом особая удача писателя. Автор убедительно рисует нелегкий путь человека из народа к вершинам искусства: унижение, обман, гнетущая идеологическая атмосфера, растлевающая душу мораль и нравственность, все это приходится преодолевать Эрьзе. Здоровое трудовое воспитание, полученное в семье, поддержанное передовыми людьми, помогло скульптору стать выдающимся художником. Такая концепция прозаика нам кажется плодотворной и вполне современной.

Роман К. Абрамова еще раз убеждает нас в том, что опора на поиски общечеловеческих начал в личности крупных, выдающихся личностей в литературе открывает большой простор для выражения как национальной самобытности человеческого характера, так и больших социально-нравственных и эстетических идей.

У К. Абрамова мордовский народ проявляет свою индивидуальность, сохраняет свою «манеру видеть вещи». И национальный характер в романе подвижен — это борьба между новыми и старыми чертами и свойствами. Национальный характер — как об этом правильно пишут многие исследователи (К. Зелинский, Г. Ломидзе и др.) [3, 4] - не сумма врожденных добродетелей и не может быть сведен к неким исключительным, не встречающимся у других народов чертам. Чтобы верно понять национальный характер, необходим не перечень его общих свойств, а исследование его своеобразия в исторической обусловленности. Автору удается несколькими штрихами нарисовать ряд своеобразных характеров, обладающих яркими национальными чертами. Отец и мать Степана по-своему воплощают национальный характер. Во взглядах Митрия и Марии, в их различии, в смене чувств наглядно проявляется развитие характера. Реалистически достоверно изображены наивные в силу сложившихся традиций взгляды Марии на человеческое счастье, ее мысли, сомнения, печаль о своем неустроенном сыне, который отказывается от сытого семейного благополучия во имя своей высокой мечты стать художником. Отец Степана показан человеком, ценящим свободу, человеческое достоинство.

Писатель не только всем сердцем сам привязан к своему народу, национальным истокам своего творчества, но он приобщает к ним и другие народы. Иными словами, почвой национально самобытного стиля выступает национальное художественное сознание, этноспецифическое мироощущение художника, а формой его проявления служат те стилевые компоненты (причем различных структурных уровней — от сюжета, композиции до какой-либо отдельной метафоры), которые заключают в себе фольклорное «зерно».

Являясь отражением многогранной действительности, художественный образ отражает одновременно и ту ее грань, которая сообщает ему национальное своеобразие. Определить же национальное в образе — это значит определить национальную манеру художника, его национальный стиль как конкретное воплощение образного мышления нации.

художник национальный характер эрьзи.