Интерпретация цифровых обозначений времени в газетном тексте (время как число)

Интерпретация цифровых обозначений времени в газетном тексте (время как число)

Информационная функция СМИ «провоцирует» включение цифровых обозначений в журналистское сообщение. Из пяти основных вопросов (Кто? Что? Где? Когда? Как?) информационного сообщения четвертый фактически не может быть изложен без цифровых обозначений, а во всех остальных они теоретически могут присутствовать. Поясним, что под цифровыми обозначениями мы понимает числительные, обозначенные цифрами.

Исследуя цифровые обозначения на газетных полосах на примере 24 выпусков газеты «Челябинский рабочий» за 2007 год, мы обнаружили, что вся выборочная совокупность показывает превалирование цифровых обозначений времени. Несомненно, указание на время есть важнейшая задача газетного текста, а выражение «время — газетной строкой» давно стало крылатым.

Отметим, что к этому наиболее частотному перечислительному ряду мы относим все, что связано с разметкой времени: указание дат, периодов времени, возраста людей, годовщин и т. п. Исчисление времени в газете вполне ожидаемо, в то же время количественный анализ показывает, что от всех цифровых обозначений временные занимают около 39,5%. Это лидирующий исчисляемый ряд.

Что касается расчисления газеты в годовом измерении, то здесь лидирует круг упоминаний ближайших лет (не ранее 2004). Таких упоминаний — более трети от всех временных. Появление на полосе газеты 2007 года упоминаний 2006, 2005 и 2004 года помещает сегодняшние события в причинно-следственный ряд, однако ряд этот чрезвычайно короток. Фактически газета демонстрирует обращенность в так называемое недалекое прошлое и не стремится уйти в далекие истоки событий. Газета «укоренена» в сегодняшнем дне, и читатель, благодаря исчислению дат, оказывается прочно к этому дню привязан.

Размышляя о хронометраже в газете в целом по всей выборке, можно сделать ряд значимых наблюдений.

Прежде всего, в обозначениях дат превалирует простое указание года (примерно 50% от всего количества дат в тексте). Если же анализировать, какие именно годы упоминаются, то мы получим достаточно красноречивую картину, где плотность упоминания года повышается по мере приближения к году выхода газеты. Январские номера в связи с этим привлекают особое внимание. Настойчивое повторение номера нового года (26 раз в двух номерах) становится своеобразным заклинанием: очевидно, что здесь есть элемент преодоления инерции прошлого года: 2006 год упомянут 11 раз. Тем самым даже взгляд читателя «приучается» к переходу в новый год. Интересно, что уже в следующем месяце при той же выборке встретилось всего 5 упоминаний, в марте — 8 раз, в апреле — 3 раза, в мае — 2 раза, то же самое показывают летние и осенние месяцы, и лишь в декабрьских номерах мы находим три упоминания. В целом динамика упоминания текущего года позволяет анализировать цифровые включения как показатель «переживания времени»: привычка к новому номеру года наступает уже к концу третьего месяца и журналисты избегают упоминания его номера, лишь предновогодний месяц вновь привлекает внимание к уходящему периоду. Такую же ясную динамику «нарастания присутствия» следующего года мы наблюдаем в связи с упоминаниями 2008 года. Чем ближе следующий год, тем активнее его номер фигурирует в журналистских материалах, постепенно подготавливая читателя к «перевалу» в следующий временной период. Что касается «глубины» датирования на уровне обозначения годов, то мы можем видеть, что для газетного текста чрезвычайно актуален принцип «ближнего» пролагания временных границ. Скажем, 2008 или 2005 год еще включены «в оборот», но остальные даты встречаются от случая к случаю и фактически исчерпываются прошлым столетием. В выборке не встретилось случаев упоминания XVIII или XIX столетий даже в связи с историческими справками. Эти даты не используются в журналистских текстах (хотя встречается множество материалов, содержащих исторические отсылки), в первую очередь, именно потому, что журналисты ежедневной газеты стихийно избегают архаизации (обходясь более-менее общими замечаниями, например «позапрошлое столетие»), а также и в силу временной компрессии. Временная компрессия предполагает «сгущение» отдельных дат в единое обозначение века, а если идти еще глубже, то в группу веков и даже в единый период. Чем древнее эпоха, тем более сильной компрессии она подвержена (например, «каменный век» охватывает 99% всего времени развития человечества — от 2,5 млн. лет до н. э. до 2000 лет до н. э.; «античность» охватывает около 3−5 веков, а, например, «эпоха Просвещения» около 150 лет). Если же мы приблизимся к той временной точке, в которой находимся сейчас, то время начнет группироваться во все меньшие промежутки (например, «1990;е годы»). Ежедневная газета показывает, как эта информация буквально на наших глазах сжимается и становится неактуальной.

На страницах газеты происходит актуализация «прошлого». Это связано с сенсационностью некоторого события (1 сент., «Новые технологии в медицине „сжимают“ время и спасают жизни»), «интерференцией времени» (15 дек., «Жизнь жестче»), проведением исторических параллелей (или рядами дат, доведенных до современного периода) (1 нояб., «Место для чемпионата по футболу») и др.

Самый распространенный случай ввода «старых» дат мог бы быть связан с получающим свое «второе дыхание» жанром очерка, сильно модифицированного в условиях современных представлений об этом жанре. История человека неизбежно основывается на датах, в определенном смысле рассказ о человеке сводится именно к последовательному перечню увеличивающихся номеров годов, а компрессия здесь приводит к такому обязательному моменту, как «годы жизни человека», сведенные к дате рождения и смерти. Но современная журналистская практика показывает отказ от этого подхода. И в интервью, и в очерке повествование стремится уйти от навязывания «хронологической сетки жизни» читателю, как, например, в этом случае: «Моя тетка Ольга Владимировна Круглова — известный искусствовед в области народного искусства — брала меня с собой в экспедиции. И в итоге я пошла по ее стопам, закончила Академию художеств, а после распределения попала в НИИ игрушки в подмосковном Сергиевом Посаде, обслуживавший свыше 900 предприятий отрасли» (1 марта). Как видим, здесь могли бы быть названы определенные даты, но автор избегает этого. Совсем другую картину мы видим в случае рассказа о какомлибо предприятии. Здесь элемент «официальности» более силен, и выражается это также в использовании цифровых обозначений: «Снежинский НИИ построили на Южном Урале как дублер (на случай атомной войны) института в Арзамасе-16, где в 1949 году спроектировали первую отечественную атомную бомбу. Сегодня город атомщиков готовится и к своему основному юбилею — в мае 1957 года закрытый Челябинск-70 получил статус города с оригинальным названием Снежинск. Наукоград выдержал тяжелые испытания 90-х годов.» (17 апр.).

Здесь совершенно избыточно упоминание даты изобретения атомной бомбы (поскольку дата эта, как сразу же выясняется, не имеет отношения к истории юбилея), но тем не менее автор статьи стремится наполнить повествование конкретными «вехами» .

Или пример ввода контекста недалекого прошлого: «Строительство торгового комплекса „Никитинский“ было закончено в 1999 году. Изначально владельцы видели его современным торговым центром. Но воплотить идею в жизнь помешал дефолт августа 98-го» (15 сент.). В данном случае журналист использует модель «погружения в причины» от задуманного он переходит к истокам (комплекс пришлось делать «на подручном уровне» из-за дефолта). Обращает на себя внимание использование усеченного обозначения года — «98-го». Это яркий пример входа дат в исторический контекст (как, например, в названии фильма «Холодное лето пятьдесят третьего», в мощном коннотате обозначения «41-й», связанного с началом Великой Отечественной войны или в обозначении «октябрь 17-го»). Такое использование показывает прочный вход номера года в исторический контекст, и журналист здесь одновременно свидетельствует об этом вводе и создает прецедент фиксирования внимания читателя на «знаковости» этой даты.

При этом заметим, что случаи ввода в текст обозначений «90-е годы», «40-е годы» не так уж и часты. Например: «26 семей, в которых 79 человек, переедут из домов застройки 30−50-х годов» (1 дек.). В заглавии эти дома энергично названы «саткинскими трущобами». Здесь таким образом обозначен возраст жилых построек, причем одновременно указывается на убогость этого жилья. «Застрой» 30−50-х годов в маленьком провинциальном городе не может ассоциироваться с монументальным сталинским «ампиром», напротив, каждому читателю это указание на годы строительства дает однозначную оценку ветхости сооружений. А вот другой пример: «Нас, пенсионеров 2000;х, кинули дважды» (15 дек.). Отметим нестандартность самой фразы: к достаточно «свежему» по времени периоду относится слово «пенсионеры», по самой своей сути создающее основу для ухода в «далекое прошлое». Фактически в тексте сломан стереотип восприятия: ведь понятно, что на пенсию люди выходят все время, но в восприятии «пенсионер» ассоциируется с «ушедшим временем». Так за счет цифрового обозначения активизируется и актуализируется смысл высказывания.

В других случаях указание на определенный период времени позволяет создать образ этого периода: «В 60−70-е годы транспорта, особенно личного, по сравнению с сегодняшним днем, было намного меньше» (17 апр.).

Кроме того, следует сказать и об информационной картине будущего. Как и прошлое, будущее предстает на страницах ежедневной газеты в виде «далекого» и «ближайшего». Но, как уже отмечалось, датировка далекого будущего — это редчайший случай, в выборке, сделанной нами, такие случаи вообще не встречались. Поэтому под отдаленным будущим условимся понимать все, что отодвинуто вперед более двух лет — следовательно, 2009 и позднее для конкретной выборки. Ближайшее будущее определено «следующим годом» — 2008.

Фактически перспектива нескольких лет вперед встречается чрезвычайно редко, в изложении информации об определенных официальных программах развития. Ближайшее будущее представлено разнообразнее. Цифровые обозначения позволяют читателю адаптироваться к включению в определенный перспективный отрезок, заметим также, что цифровое включение будущих лет выглядит свежо и ярко на газетной полосе, привлекает внимание именно своей «нетипичностью», заставляет просмотреть материал о будущем: «Центральным событием визита стало подписание протокола совместных действий правительств двух областей в 2008;2010 годах. В протоколе отмечено более 10 направлений совместной работы» (1 нояб.). Этот материал показывает стабильность и перспективность работы областной администрации, установление долгосрочных контрактов, а его основное назначение — вселение уверенности в завтрашнем дне. Вот еще один пример такой же функции цифрового обозначения: «Дом № 51 на улице Пионерской был построен на бюджетные средства, выделенные по областной целевой программе „Жилье“ на 2002;2010 годы» (15 сент.). Как видим, скрытый смысл высказывания здесь во многом направлен именно на вселение уверенности: существующая программа «Жилье» является не некой «бумажкой», но действующим инструментом помощи людям. Дом был построен «давно», но программа, обеспечившая его строительство, существует сейчас и направлена на обеспечение потребности в жилье в будущем. Важно заметить также, что здесь во многом воздействует само название программы, ее долгосрочность, внушающая чувство стабильности. Журналист мог бы избежать упоминания ее названия (обозначив ее как «государственную», например), но именно «футурологическое» цифровое обозначение «2010» обладает здесь наибольшим эффектом воздействия.

Что касается «недалекого будущего», то в газете мы находим примеры явного использования психологического воздействия таких цифровых обозначений: «1 сентября открываются не только школы, но и подписка на „Челябинский рабочий“. Нынешняя подписная кампания заметно отличается от прежних. Главное отличие заключается в том, что сейчас оформляется подписка на то время (первое полугодие 2008 года), когда наша газета (правильнее будет сказать: ваша газета) будет отмечать 100-летний юбилей. Согласитесь, здорово звучит: я выписывал „Челябку“ в год ее 100-летия!» (1 сент.).

Здесь в одном высказывании «работает» сразу и дата (1 сентября воспринимается психологически как начало трудовой части года), и «недалекое будущее» в виде обозначения «2008» и «100-летие», маркированное к тому же восклицательным знаком.

Случаев указания определенной даты по формуле «число+месяц» встретилось 64 случая, что составляет 14% от всех указаний на дату. В их качественном анализе стоит указать на доминирование дат «1 января» и «31 декабря», указывающих на рубежное время. Несомненно, эти даты встречаются так часто именно потому, что становятся своеобразными «порогами» во времени. Вообще картина отдельного текущего датирования весьма прихотлива, мы отмечаем также, что в большинстве случаев авторы новостей в ежедневной газете широко используют те же обозначения ближайшего окружения, что и авторы «Петровских ведомостей» триста лет назад: «вчера», «завтра», «два дня назад», «через три дня» .

Заметим, что годовое измерение занимает большую, однако не единственную, часть обозначения времени на газетных страницах.

На наш взгляд, фиксирование времени цифровыми обозначениями соответствует важнейшей функции ежедневной газеты хронометражу событий. Газетная полоса превращается в своеобразный циферблат, отсчитывающий минуты бытия. Для газетного сообщения вопрос «когда?» становится ведущим, позволяет четко обозначить точку во времени — как в прошлом, так и в сегодняшнем дне, способствуя тем самым реализации информационной функции СМИ.

цифровой газетный информационный время.

• 1. Бахтин, М. М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве // Бахтин, М. М. Литературнокритические статьи. М.: Худож. лит., 1986. С. 26−90.
• 2. Бондарчук, Н. Н. Число в журналистском тексте // Журналистика и медиаобразование- 2008: сб. тр. III Междунар. науч.-практ. конф. (Белгород, 25−27 сент. 2008 г.): в 2 т. Т. II / под ред. проф. М. Ю. Казак, проф. У. Перси, проф. А. В. Полонского, доц. Е. А. Кожемякина. Белгород: БелГУ, 2008.
• 3. Валгина, Н. С. Теория текста. М., 2004.

Список источников.

• 1. Челябинский рабочий. 2007. 1 марта.
• 2. Челябинский рабочий. 2007. 17 апр.
• 3. Челябинский рабочий. 2007. 1 сент.
• 4. Челябинский рабочий. 2007. 15 сент.
• 5. Челябинский рабочий. 2007. 1 нояб.
• 6. Челябинский рабочий. 2007. 1 дек.