Положение христианских конфессий в 1920-е гг. в СССР

ВВЕДЕНИЕ

конфессиональный церковь советский политика В наше время уделяется большое внимание изучению положения православной, римско-католической и протестантской церкви при Советской власти и соответственно политики власти по отношению к этим конфессиям. Это стало возможным благодаря доступности многих, ранее засекреченных документов. В своей работе я использовала архивные документы и при работе с ними часто встречала дела уже с грифом «рассекречено». Сейчас эта тема очень актуальна, издается большое количество книг, монографий, статей. Благодаря этому можно сформулировать объективное представление о конфессиональной политике Советской власти.

Первое десятилетие большевистского правления легло тяжелым бременем на церковь. Принималось огромное количество декретов, постановлений, которые «связывали руки» церковным деятелям. Первые годы антирелигиозной войны большевики вели преимущественно силовыми методами. Аресты, репрессии священнослужителей, разрушение храмов, изъятие церковных ценностей — все это не дало весомых результатов советской власти, и власть начинает осуществлять переход к антирелигиозной пропаганде. Создается Союз Безбожников, выпускается журнал «Безбожник», в школах, клубах, избах-читальнях показываются фильмы, ставятся спектакли на антирелигиозные темы. Однако антирелигиозная политика Советской власти была направлена не только на Православную церковь, но и на другие конфессии, особенно на Римско-католическую церковь. Но были некоторые отличия, Римско-католическую церковь всецело поддерживало население, что вызывало у Советской власти трудности с проведением антирелигиозной пропаганды. К тому же она поддерживалась и Ватиканом, поэтому первоначально старались проводить «аккуратно» антирелигиозную политику в отношении этой конфессии. Политика в отношении к протестантской церкви значительно отличалась. Первоначально власть видела в ней союзника в борьбе с традиционной религией, законодательно разрешила им даже не служить в армии, однако эта «доброжелательность» недолго продолжалась. В конце 20-х годов антирелигиозная политика усиливается, и была уже направлена на уничтожение всех конфессий.

Цель дипломной работы состоит в том, чтобы на основе доступных источников и литературы рассмотреть динамику отношений Советской власти и христианских конфессий 1920;е гг. и при этом уделить внимание эволюции этой динамики, выявить причины, по которым она постоянно изменялась. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

— проанализировать первые антирелигиозные декреты;

— осветить положение Православной церкви в 1920;е гг.;

— привести конкретные примеры антирелигиозной работы;

— рассмотреть антирелигиозную политику в отношении к Римско-католической церкви;

— охарактеризовать взаимоотношение протестантов с Советским государством

— выявить особенности антирелигиозной политики власти по отношению к христианским конфессиям.

Объектом дипломного исследования является положение христианских конфессий в 1920;е гг. в СССР.

Предметом исследования является динамика отношений христианских конфессий и Советского государства в 1920;е гг.

Методологической основой исследования темы послужили принципы историзма и объективизма. Методами исследования темы является историко-описательный и общенаучные методы историко — сравнительного анализа.

1. ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКИ конфессиональный церковь советский политика В стране, где усиленно велась антирелигиозная пропаганда, навязывался атеизм, не могло было идти и речи об изучении конфессиональной политике Советской власти. Соответственно все труды были направлены на «разоблачение» религии. Советская историография, не дает полной картины происходивших событий. В наше время достаточно внимания уделяется изучению данной темы. Благодаря тому, что стали доступны многие документы, можно представить общую картину событий прошлой эпохи. Пишутся научные статьи, издаются книги, монографии, также с развитием телевидения многие научно-популярные передачи посвящены истории религии, церкви. В своей работе я использовала в основном, труды современных авторов, а также архивные документы.

На современном этапе над этой темой работают: И. И. Янушевич, В. В. Чернышев, О. Ю. Васильева, В. Цыпин, А. Беглов.

Очень ценная работа В. Цыпина «История Русской православной церкви: Синодальной и новейшей периоды» в ней представлена история Православия за несколько десятилетий, причем четко и содержательно с использованием ценных документов. В книге показано отношение священнослужителей к новой власти, описываются все перемены, происходящие внутри Православной церкви; попытки обновленцев захватить церковную власть. Подобного рода работы выходят и на территории Беларуси. В своем исследования, я использовала монографию Шиленка «Из истории Православной церкви в Беларуси (1922;1939) („Обновленческий“ раскол в Белоруссии)», в этой работе освещаются истории епархий на территории Беларуси за вышеуказанный период времени. Автор использовал документы областных архивов, что делает его работу очень ценной. Шиленок и Цыпин это все же священники, бесспорно образованные и талантливые, но их работы все же основываются на «чернении» Советской власти и защите церкви.

Несколько иного плана статья Васильевой «Русская православная церковь и Советская власть в 1917;1927 гг.», в ней объективно показывается политика Советского государства и положение церкви в происходящие вокруг нее событиях. Монография И. И. Янушевича «Конфессиональная политика Советского государства: уроки истории 1917;1918 гг.», посвящена анализу основных аспектов политики Советского государства по отношению к религиозным организациям на территории Беларуси в период 1817—1928 гг. Автор освещает идеологию наступления партийно-государсвенных структур на религию и церковь; взаимоотношение органов власти и религиозных организаций; религиозную жизнь.

Об обмане и подмене фактов со стороны Советской власти, во время проведения кампании по вскрытию мощей, написано в статье Ю. П. Бардилевой «Кампания по вскрытию святых мощей и закрытие монастырей на европейском Севере России». В статье приведены примеры низкой нравственности представителей власти, в особенности тех, кто вскрывал раки со святыми мощами и подлаживали туда всю что угодно, вместо мощей.

В 2008 году вышло фундаментальное историко-художественное издание «Русская Православная Церковь. ХХ век», в котором дана впечатляющая летопись — год за годом — картина жизни Русской Православной церкви за целое столетие. В книге — огромный свод документальных свидетельств: имен, дат, событий; зримых образов эпохи: уникальных фотографий, исторических документов, репродукций с полотен русских художников, икон.

Статья Чернышева В. В. «Документы Госархива Красноярского края о взаимоотношении власти и церкви в 1918 -1940 гг.», очень ценна по своему содержанию т.к. в ней представлены малодоступные для исследователей постановления, указы, издаваемые Советской властью, например, постановление от 30 июня 1918 г. СНК РСФСР «О набатном звоне», приравнивавшего созыв населения набатным звоном к государственному преступлению и обязывавшего предать виновных суду революционного трибунала. Я обратила внимание на это постановление поскольку в литературе оно редко встречается.

Православие было не единственной конфессией, подвергавшейся гонениям в эпоху большевизма. Имеется, однако, немало свидетельств тому, что среди тех, кто испытывал на себе постоянное давление, познали гонения, изведали террор со стороны советской власти, были и католики и протестанты. Однако в отношениях к ним у власти были разные позиции.

В 2009 г. вышла книга «Костел и власть на Гомельщине (20−30-е годы ХХ века)» авторы которой А. Лебедев, В. Пичуков, С. Лясковски, использвали недоступные до сих пор и поэтому неизвестные архивные материалы, представляющие политику советской власти в отношении Католического костела в Белорусской ССР 20−30-е годы прошлого века. Большинство из 369 документов, опубликованных в книге, были созданы в государственных организациях, партийных органах и Союзом Воинствующих Безбожников, который входил в государственные структуры. Авторы включили в этот сборник документы, на основе которых выносившиеся смертные приговоры приводились в исполнение. Они показывают, что эти приговоры, основанные на обвинении католических священников в руководстве деятельностью антисоветских польских организациях в Беларуси (Польская Военная Организация), не имеют каких либо реальных оснований.

Еще одна очень интересная работа саратовского историка О. А Лиценбергера «Римско-католическая церковь в России». В монографии рассматривается сложный и противоречивый процесс, становления, развития и правовой регламентации существования в России Римско-католической церкви. Глубокий исторический анализ совмещается с выводами о проблемах и особенностях во взаимоотношении католицизма с государством.

Работы Л. Н. Митрохина, З. В. Калиничевой, хоть и изданы в Советское время, но дают объективную картину о положении протестантской церкви в 20-е годы, а в частности баптизма. Авторы подробно разбирают догматику баптизма, его нравственные принципы, показывают роль этой церкви в обществе.

Статья В. П. Пичукова, А. Д. Лебедев «Протестантская церковь на Гомельщине в 20−30-е гг. ХХ в.: обобщенный образ времени», это современный взгляд на положение протестантской церкви в 20−30-е гг. ХХ века. Статья создана на архивных документах.

К числу основных источников принадлежат документы Государственного архива общественных объединений Гомельской области. В плане проведения предпасхальной кампании за 1925 г., предлагается основой религиозной пропаганды сделать разбор 10 Моисеевых заповедей, исходя из классовой точки зрения, а также объясняются различия в проведении пропаганды в городе и деревне. В этом же деле представлены «Тезисы о происхождении Пасхи», в которых довольно нелепо объясняется происхождение Христа и праздника Пасхи. В наше же время уже нельзя без значительной доли иронии рассматривать эти доводы. Но эти тезисы характеризуют самих партийных деятелей как людей не высокоинтеллектуальных. И дают основания судить, что антирелигиозная пропаганда находилась на низком уровне.

В Циркулярах укома РКП (б) об агитационно-пропагандистской работе в партячейках, используются всевозможные доводы, для того чтобы показать, что Православная церковь дурачит людям головы и заставляет отказаться от земных благ, тем самым угнетая революционные настроения крестьян. Для того, чтобы проводить антирелигиозную политику создавались различные кружки, организации, объединяющий все кружки был Союз Безбожников. О его организации, работе я узнали из архивных документов.

Что касается антирелигиозной пропаганды среди других конфессий, то здесь присутствовали кое-какие различия. В документе «Из предложений по антирелигиозной кампании среди католиков», говорится, что нужно использовать иной подход т.к. при монархическом строе представители католического населения находились в угнетенном положении. И то, что антирелигиозные мероприятия часто воспринимаются как неуважение, направленное против самих представителей данной конфессии. Делается вывод о том, что среди этого населения нужно проводить более тонкую и аккуратную пропаганду. Планы проведения антирелигиозных кампаний среди других представителей конфессий встречаются крайне редко.

Изучив дело «З матар’яламі АПА Нараулянскага РК КП (Б) 1929 г.», я узнала о том, что для проведения пропаганды среди «сектантства» заполнялись опросники, из которых мне стало известно об организации некоторых «сект», чем они занимались, какие книги читали.

Содержательным и дающим довольно полную картину был документ «Тезисы для антипасхальных докладов» за 1928;1929 гг. в этом документе идет речь о том, что при строительстве нового быта нужно избавляться от старых предрассудков. Этот документ отражает усиление антирелигиозной политики в конце 20-х годов. В нем приводятся примеры якобы контрреволюционной деятельности церкви, причем теперь не только православной, но и представителей других конфессий в частности баптистов. Исходя из этого документа, религия приравнивается к алкогольному яду, является причиной падения трудовой дисциплины. Предлагаются примитивные лозунги для антирелигиозной пропаганды.

Я использовала в своей работе воспоминая современника о процессе митрополита Вениамина, в котором дается противоположная характеристика митрополита от той, которая была дана при обвинении его в оказании сопротивления изъятию церковных ценностей. О том, как на самом деле проходило изъятие церковных ценностей, написано в Дневнике митрополита Григория, настоятеля Казанского собора. С этого документа видно, что по большей части церковная утварь, имеющая историческую ценность, разрушалась, а не передавалась в Эрмитаж, как обещали те, кто приходил совершать «ограбление» церкви. Автор в своем дневнике указывает число и время каждого события, из чего видно, что за церковными ценностями приходили и ночью.

В качестве источников также использовались декреты и распоряжения Советской власти. В законодательном ограничении церкви наиболее существенным был декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви. В результате которого, церковь лишалась права владеть землей, прекратилось финансирование духовенства со стороны государства. Новым документом, направленным на постепенное уничтожение церкви был декрет СНК «о свободе совести, церковных и религиозных обществах». От 20 января 1918 г. Этот декрет провозгласил отделение церкви от государства, свободу исповедания любой религии, предал ведение актов гражданского состояния государству, отделил школу от церкви, запретил религиозное воспитание в школе. Отнес религиозные организации по своему статусу к общественным, причем без права владеть собственностью.

Использованные источники и литература позволяют достаточно полно раскрыть основные аспекты данной темы.

2. ФОРМИРОВАНИЕ ОСНОВНЫХ ТЕНДЕНЦИЙ КОНФЕССИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ В 1918;1921 ГГ.

У Советской власти было немало причин для того, чтобы начать гонения на церковь. Православная религия была государственной идеологией дореволюционной России, а Советской власти нужно было заменить эту идеологию своей, для того чтобы укрепить новую государственную систему. Но борьба с религией началась не только с того момента, когда к власти пришли большевики, а незадолго до этого. 2 марта 1917 г. Николай II отрёкся от престола и церковь лишилась своего «покровителя». К власти пришло Временное правительство. Его отношение к церкви можно расценивать как отрицательное. Оно поддерживало силы, стремившиеся внести в церковную жизнь революционные изменения: перевести богослужение на русский язык, ввести выборы священнослужителей всех уровней, допустить женатых священников к епископским должностям.

Временное правительство не ликвидировало обер-прокуротуру, оставив за собой надзор над Православной церковью. Новая власть вместе со всеми другими властными полномочиями, присвоило себе право утверждение решений Святейшего Синода. Новым обер-прокурорам Синода стал Н. В. Львов. Он по своему произволу увольнял архиереев. Верхом разрушительной по отношению к церкви политики Н. В. Львова стали решения о праве человека самостоятельно определять вероисповедание с 14-летнего возраста, и о передаче церковно приходских школ в ведение Министерства просвещения. Эта политика вызвала ряд возмущений. Все силы, как революционеры, так и сторонники традиций — стремились закрепить свою точку зрения авторитетом Поместного Собора. Важнейшим решением Собора, было восстановления Патриаршества и избрание патриарха. Путем жребия из трех кандидатур выбрали Тихона (Василий Иванович Белавин)[Русская Православная церковь ХХ век., М., 2008].

25 октября к власти пришли большевики. В этот же день были отменены все сословия и чины. Русская Православна церковь старалась, сохранит свою автономию и былые права. Симпатии к политическим программам не сильно заботили церковь. Однако, вскоре церковь начнет жить по другим законам и окажется в самом эпицентре политики, проводимой большевиками.

Большевики считали религию пережитком прошлого, видели в ней реакционную силу, которая эксплуатировала рабочий класс. Первым антирелигиозным документом был декрет «О земле"[История Беларуси Т 5]. Помещичьи имения, равно как все земли удельные, монастырские, церковные, со всем их живым и мертвым инвентарем, усадебными постройками и всеми принадлежностями переходят в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов, впредь до Учредительного собрания.

Вопрос о земле, во всем его объеме, может быть разрешен только всенародным Учредительным собранием. Самое справедливое разрешение земельного вопроса должно быть таково: Право частной собственности на землю отменяется навсегда; земля не может быть ни продаваема, ни покупаема, ни сдаваема в аренду, либо в залог, ни каким-либо другим способом отчуждаема. Вся земля: государственная, удельная, кабинетская, монастырская, церковная, посессионная, майоратная, частновладельческая, общественная и крестьянская и т. д., отчуждается безвозмездно, обращается в всенародное достояние и переходит в пользование всех трудящихся на ней [Декреты Советской власти. Т.I. М., Гос. изд-во полит. литературы, 1957с. 17 -18].

Таким образом, церковь лишалась права владеть землей, прекратилось финансирование духовенства со стороны государства.

Страх перед объединением существующих тогда реальных политических противников под церковными знамениями подгонял большевиков к началу антирелигиозной войны, для развязывания которой был нужен весомый и наглядный повод. Создается миф агрессивной антигосударственной и антинародной сущности Русской Православной церкви в первые годы Советской власти и о классовой злобе патриарха. С этой целью передергивались факты, вырывались из исторического контекста события, освещение которых приправлялось выгодными цитатами из посланий патриарха. Прямой отчет «антигосударственных» деяний духовенства атеистическая пропаганда вела с 11 ноября 1917 г. когда в послании Поместного собора социалистическая революция была названа «нашествием антихриста и беснующимся безбожием». Однако никто и никогда не писал о действительных причинах принятия такого обращения. А ведь ему предшествовали не признанные в России вплоть до сегодняшнего дня гуманные акты Русской Православной церкви, которая оказалась, пожалуй, первой провидицей грядущей гражданской войны.

24 августа на экстренном соборном совещании приняло «Послание Священного собора Православной Российской церкви всему православному народу русскому», в котором предупреждало о грядущей опасности, ужаса междоусобной войны, прозвучал призыв объединения сил для спасения России. В дни октябрьско-ноябрьских событий церковь вновь попыталась остановить братоубийственные воины. 2 ноября делегаты от Поместного Собора посетили Московский ВРК, с просьбой о прекращении огня. В тот же день собор принял обращение, в котором просил победителей при всех обстоятельствах щадить жизнь побежденных. Такой же призыв прозвучал и 8 ноября, а 11 ноября из Петрограда в Москву поступила депеша о конфискации, согласно декрету Совнаркома, у Русской православной церкви всех учебных заведений. Вот тогда Поместный собор и назвал большевистскую рать «нашествием антихриста и беснующимся безбожием». С 10 декабря 1917 г. по 20 января 1918 г. участники Помесного собора находились на Рождественских каникулах. Именно в это время один за другим посыпались законодательные акты, направленные на ограничение прав церкви [Васильева О. Ю. Вопросы Истории, с 41]. 18 декабря 1917 г. был опубликован Декрет ВЦИК и СНК о гражданском браке, о детях и о введении книг актов гражданского состояния, признавший отныне юридически недействительным церковный брак [с. 10, Янушевич]

Таким образом, церковь лишилась своей земли, финансирования со стороны государства. Советская власть не запрещала проводить священнослужителям религиозных культов: крестить детей, венчать. Однако, они не имели уже юридический силы.

Новым документом, направленным на постепенное уничтожение церкви был декрет СНК «о свободе совести, церковных и религиозных обществах». От 20 января 1918 г. Этот декрет провозгласил отделение церкви от государства, свободу исповедания любой религии, предал ведение актов гражданского состояния государству, отделил школу от церкви, запретил религиозное воспитание в школе. Отнес религиозные организации по своему статусу к общественным, причем без права владеть собственностью. Передал в ведение местных Советов монастыри, монастырские земли, хозяйственные строения церквей, оставив группам верующих во временное пользование церковные здания и предметы культа, необходимые для богослужебных целей [с 70−71, Хрестоматия по истории СССР]. Согласно этому декрету служители культа приглашаются, увольняются и содержаться за счет группы верующих, но не все верующие могли позволить себе содержание священнослужителей. Например, группа верующих г. Мологи Ярославской губернии ходотайствовавала об отпуске содержания служителю культа за счет государственных средств. V отдел разъяснил, что если группа верующих не имеет средств содержать служителей культа, то было бы совершенно несправедливо налагать бремя их содержания на весь трудовой народ…[с. 224, Купцов Миф о гонении церкви].

Этот декрет, безусловно, вызвал протест со стороны священнослужителей. Декрет явился ответом на постановление Синода «О Юридическом статусе Русской Православной церкви» от 2 декабря 1917 г., в котором содержалось требование не принимать никаких законов, относящихся к церкви, без предварительной консультации с нею и без ее санкции. Ни на какие подобные переговоры Советское государство идти не собиралось. Отсюда — и протест патриарха Тихона, прозвучавший в «Послании к архипастырям и всем верным чадам Русской церкви» от 19 января 1918 года. В нем патриарх характеризовал происходящие события как гонение на церковь и предал анафеме всех тех христиан или хотя бы «по рождению своему» принадлежавших к церкви лиц, которые творили насилие над невинными людьми либо принимали участие в мероприятиях, направленных протии Русской Православной церкви. Он призывал прихожан активно становиться «в ряды духовных борцов, которые силе внешней противопоставят силы своего святого воодушевления», и «не вступят с извергами рода человеческого в какое-либо общение». Такое заявление не могло пройти незамеченным. За него поплатился не только патриарх. Еще враждебнее встретили большевики «Постановление Святейшего Патриарха и Священного Синода» от 15 февраля 1918 г., в котором говорилось о неприятии верующими атеистических действий. Состоялось принятие декрета, которому 25 января 1928 г. Поместный Собор дал следующую оценку: он «представляет собой, под видом закона о свободе совести, злостное покушение на весь строй жизни Православной церкви и акт открытого против нее гонения"[Васильева, Вопросы истории, с. 42].

Вместе с тем, выше упомянутые декреты, уравнивали в правах все конфессии и религиозные течения, давали возможность евангельским христианам и баптистам беспрепятственно проводить молитвенные собрания, вести пропаганду своего вероучения, свободно переходить из одного вероисповедания в другое (л. 28−29, Савченко). В результате количественный состав протестантских общин и различных сект увеличивался.

Антирелигиозная война набирала обороты. Вскоре последовали террористические акции: в Киеве был убит митрополит Владимир, а в реке Тобол утоплен епископ Гермоген, невинными жертвами оказались сотни священнослужителей более низкого ранга [Русская Пр. церковь ХХ век]. Развернувшийся террор против духовенства провоцировал волнения среди верующих.

В августе 1918 г. Наркомюст РСФСР опубликовал подзаконную инструкцию, направленную на стабилизацию положения и охрану прав верующих. В действительности же ни одна из такого рода инструкций не выполнялась. Начавшаяся согласно тому же декрету конфискация имущества монастырей лишила монахов и монахинь средств существования, а церковь — одного из источников дохода. Ответом явилось «Определение о монашестве», принятое Помесным собором 13 сентября 1918 года. В нем монастырские земли все еще оставались во владении церкви. Советская власть прибегла к репрессиям. До 1922 г. в советской России было закрыто свыше 600 монастырей, многие из которых обладали большой исторической и культурной ценностью. Общее число жертв, среди духовенства и мирян, стоящих вне гражданской войны, с октября 1917 г. по конец 1921 г. превысило 10 тыс. человек [Вопросы истории, с. 43]. Сюда не входят священники, выступавшие на стороне белого движения. У священнослужителей белое движение вызывало симпатию. А как иначе, если большевики в каждом священнике видели врага, а в каждом верующем — его союзника?

30 июня 1918 г. постановление СНК РСФСР «О набатном звоне», приравнивавшего созыв населения набатным звоном к государственному преступлению и обязывавшего предать виновных суду революционного трибунала. 16 февраля 1919 года, коллегия Наркомата юстиции приняла постановление об организации вскрытия мощей святых на территории России. Был определён «порядок их инспекции и конфискации государственными органами». Содержались рекомендации приглашать представителей всех отделов губисполкома, горисполкома, губкома РКП (б) и рабочих организаций, а также врачей и представителей духовенства для составления акта вскрытия [Отечественные архивы, 2001 № 4, ]. Но это только официальный документ, а на самом деле вскрытие мощей началось еще с конца 1918 г.

В церкви с древнейших времен почитались останки святых, как в виде костей, так и нетленных мощей. И когда говорили о нетленности, то не воспринимали ее как физическое сохранение тела. Но теме не менее, большинство верующих понимало «нетленность» в буквальном смысле слова. Само духовенство явно недостаточно объясняла верующим, что в священных реликвиях в первую очередь нужно чтить память о подвижниках православия. Этим воспользовалась Советская власть, ей нужно было подорвать престиж церкви, хотя уже и материальное положение церкви было неплохо подорвано. А также нужно было уменьшить число паломников к святым местам, тем самым лишить материальной базы монастырей и их влияние среди верующих. Показать, то, что церковь столько веков обманывала простых людей и наживалась на этом.

Как правило, говоря о вскрытии мощей, и церковные и светские историки указывают прежде всего на осквернение рак, наиболее почитаемых по всей стране святых — преподобных Сергия Радонежского и Серафима Саровского, благоверного князя Александра Невского и др [с. 13, Янушевич].

Ответом Патриарха Тихона было Послании, которое было связано с закрытием гражданскими властями Свято-Троицкой Сергиевой Лавры: «Уже много раз за последнее время терзалось религиозное чувство русских людей, и удар за ударом направлялся на их святыни. Не избегла сей печальной участи наша великая Святыня — Троице-Сергиева Лавра. Было начато с вскрытия мощей преподобного Сергия. Этим думали достигнуть того, что народ перестанет стекаться в Лавру и потеряет доверие к своим духовным руководителям. Расчеты, однако, оказались ошибочными. Конечно, при вскрытии не было обнаружено никаких подделок, а были найдены останки Преподобного, которые всеми верующими почитаются, как его святые мощи. Но, как следовало ожидать, оскорбление мощей преп. Сергия вызвало великий религиозный порыв, выразившийся в усиленном паломничестве к Его целебной раке. Тогда стали выселять монахов Лавры, закрывать храмы, уже переданные общине верующих по договору…» (с. 168, акты Тихона). Данный факт и многие другие действия в отношении церкви противоречили декрету об отделении церкви от государства, т. к. это является вторжением гражданской власти в дела Церкви, да и не было общего распоряжения об изъятии их храмов предметов культа. СНК, на недовольство Патриарха Тихона, ответил следующее: «Жалобы гражданина Беллавина (Птриарха Тихона) на постановление Московского губисплкома о перевозке мощей из Троице-Сергиевой Лавры в один из московских музеев, от 10 мая, оставить без последствий. Предложить Московскому исполкому С.Р. и К.Д. в порядке циркуляра Наркомюста от 25 августа 1920 г. о ликвидации мощей закончить ликвидацию мощей Сергия Радонежского, т. е. привести в исполнение постановление Московского губисполкома» (с. 168, акты Тихона). Тихон пытался опротестовать такое решение, но безуспешно.

Гораздо реже рассматривается ход данной компании на Европейском Севере России, где она фактически началась. Первым сообщением о вскрытии святых мощей стало известие о том, что 22 октября 1918 г. при приеме на учет богослужебного имущества Александро-Свирского монастыря Олонецкой губернии «в литой раке, весящей более 20 пудов серебра, вместо нетленных мощей Александра Свирского была обнаружена восковая кукла». Чем была вызвана подобная публикация и насколько она была правдива? С февраля 1918 г. в монастыре появились отряды для описи имущества, реквизиции хлеба и взыскание налогов. Верующие близлежащих сел организовались союз для защиты церквей и ее имущества. И когда в марте 1918 г. прибыла комиссия для описи имущества, этот союз дал серьезный отпор. Конечно же, советскую власть это не остановило и выступавшие, позже подверглись репрессиям.

Член Всероссийского церковного собора Н. Д. Кузнецов направил в Совнарком заявление, в котором описал бесчинства, творящиеся в октябре 1918 г. при реквизиции монастырского имущества: «Приехавшие обобрали в монастыре все, что можно. Они взяли все ценные вещи, содрали ризы с икон, отняли одежду, белье у монашествующих, захватили у них чай, сахар и съестные припасы… В алтаре они разобрали престол, хватали кресты, евангелия, св. сосуды, выпили церковное вино, напились до пьяна» [Российская история 2009, № 3, с.135−137].

Как сообщал патриарху епархиальный архиерей, «люди, назвавшие себя комиссарами… без всякого стеснения с полным надругательством над религиозными чувствами русского народа обращались с находившимися в храме мощами, самовольно вынули их из раки, а затем вероятно, в оправдание своих возмутительных действий выдумали басню, будто вместо останков тела святого Александра Свирского они нашли лежащую восковую куклу». Губернская ЧК не представила мощей в музей, сообщив, что они уничтожены. В течении многих десятилетий мощи считались безвозвратно утеряны. Их второе обретение произошло в 1998 г., когда благодаря архивным и судебно-медицинским исследованиям было установлено, что останки поступили в музей Военно-медицинской академии в Петрограде в 1919 г. [Российская история 2009, № 3, с.135−137].

Подобных случаев было не мало, естественно все свои действия власть оправдывала тем, что хочет раскрыть верующим обман, а также прикрывалась наукой. Так, например, для изучения природной мумификации, были вскрыты и вывезены из Беларуси мощи Ефрасинии Полоцкой, в 1922 году. Их отправили на атеистическую выставку в Москву, потом в Витебск, где их демонстрировали в местном краеведческом музее [История Беларуси Т5]. Случаи фальсификации, надругательства, бесчинства «прекрасно» характеризовали тех людей, которые были на службе у Советской власти.

В тоже время репрессии против духовенства не ослабевали. Они не ослабли даже тогда, когда патриарх 25 сентября 1919 г. опубликовал послание «О прекращении духовенством борьбы с большевиками». Проведение его в жизнь приобрело односторонний характер: священники исполняли свой духовный долг и отвергали все, что противоречило патриаршему посланию, а советская власть травила их как бешеных собак, обрушивая попутно громы и молнии на верующих. Такова была обещанная народу свобода совести.

В то же время компания по вскрытию мощей противоречила даже советскому законодательству и постановлениям СНК и самой Конституции. Православные верующие по-своему отвечали на действие власти. К 1920 г. наметился общерелигиозный подъем в массах. К началу 1921 г. на антирелигиозном фронте наступило временное затишье [с. 13, Янушевич И. И. Конфессиональная политика Советского государства: уроки истории 1917 -1928].

Кроме идеологического подрыва умов верующих, Советской власти нужны были материальные средства. Согласно отчету Наркомфина, реквизированный банковский капитал в ноябре 1917 г. составлял 1064,3 млн. золотых рублей. Из этой суммы выплата в 1918 г. Германии по Брестскому договору составила 812,2 млн. золотых рублей; 235,5 млн. золотых рублей было захвачено и израсходовано адмиралом Колчаком [Вопросы истории, с. 43]. Таким образом, оказавшись фактически на гране катастрофы, Советская власть начинает принимать меры для пополнения своей казны. В первую очередь начинают увеличивать налоги, проводят денежные манипуляции, но результаты от этих мер были ничтожно малы. Нужно было искать другого способа пополнения бюджета. А поскольку церковь на протяжении веков накапливала ценности, полученные в дар, купленные на деньги от пожертвования и др., то долго решать откуда же черпать деньги для бюджета, не пришлось (с. 19 головко брест).

Гонения на церковь начались не только при Советской власти, еще и временному правительству церковь мешала. Но, все же, при Временном правительстве не было такого унизительного обращения с церковью и такого репрессивного размаха. С приходом Советской власти церковь потеряла свои юридические права, но это было еще не самое страшное. Страшнее была кампания по вскрытию мощей, которая хорошо показало истинное лицо новой власти.

Антирелигиозная и антицерковная политика коснулась не только православной церкви, а также и других конфессий. Существовали определенные отличия в антирелигиозной политике по отношению к другим христианским конфессиям.

В этот период активизируется миссионерская деятельность со стороны католических священнослужителей. Подобная ситуация не могла не волновать партийно-государственные структуры. Тем более, что Ватикан не только ходатайствовал о судьбе царской семьи, но и открыто выступал с осуждением проводимой советским руководством агрессивной антицерковной атаки. Были арестованы многие католические священнослужители, что вызывала возмущение католического населения, которое устраивало демонстрации. В двадцатом веке начали распространятся различные нетрадиционных религиозные организации. На поле конфессиональной жизни выходили неопротестанские организации: евангельские христиане-баптисты, адвентисты седьмого дня, евангельские христиане, пятидесятники и др. Советская власть к ним относилось лояльно так как видела в них союзника в борьбе с традиционными конфессиями. После принятия декрета в январе 1919 года «Об освобождении от воинской повинности по религиозным мотивам», им необязательна была служба в армии, многие вступали в секты, чтобы избежать службы в армии, однако это не устраивало Советскую власть и изучением сектантства вплотную занялись в ОГПУ, которое начинает вербовку руководителей евангельских христиан. И в итоге для сект служба стала обязательной, хотя некоторые верующие выступали и за то, чтобы выполнять воинские повинности (с. 29, Савченко). Нельзя однозначно сказать, что большевики не собирались бороться против протестантской церкви и всевозможных сект. Ведь В. И. Ленин под «опиумом для народа» подразумевал не только православную церковь, а религию вообще. Первоначально в лице нетрадиционных конфессий, Советская власть видела союзника в борьбе с массовой православной церковью, но уже в 20-е годв — своего врага. Таким образом видно, что за исключением сектантства, другие конфессии и их представители, подвергались гонениям как и православная церковь. Отличительными чертами было то, что католическую церковь поддерживал Ватикан, к тому же были акции протеста со стороны католического населения, что заставляло власть постоянно менять свою политику по отношению к католической церкви. Все это было в то время, когда власть расширяла права сектантских общин, но «доброжелательное» отношения к сектам длилось не долго.

3. РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ И СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ В 1920;Х ГГ.

С первых лет своего правления советская власть вела активную борьбу с религией. Принималось огромное количество декретов, постановлений, которые ограничивали деятельность церкви. Первые годы антирелигиозной войны большевики вели преимущественно силовыми методами. Аресты, репрессии священнослужителей, разрушение храмов, изъятие церковных ценностей — все это не дало весомых результатов советской власти, и власть начинает осуществлять переход к идеологической работе. В 20-е годы создается Союз Безбожников, выпускается журнал «Безбожник», в школах, клубах, избах-читальнях показываются фильмы, ставятся спектакли на антирелигиозные темы, проводятся «Дни атеиста», чтение антипасхальных докладов и др.

В начале периода, советская власть пополняет свой бюджет, за счет изъятия церковных ценностей, прикрываясь помощью голодающим Поволжья. Летом 1921 г., после ужасов Гражданской войны, русский народ постигло еще одно бедствие — голод. Жестокая засуха. Дотла выжгла посевы в Поволжье и Предуралье, на юге Украины и на Кавказе. В конце года голодало двадцать миллионов человек [Цыпин, В. История Русской православной церкви: Синодальный и новейший периоды, с. 380].

Сострадая великому народному горю, святитель Тихон обратился к российской пастве, к Восточным патриархам с посланиями, в которых, призывал провести сборы продовольствия и денег для вымирающего Поволжья. Под председательством патриарха Тихона был образован «Всероссийский общественный комитет помощи голодающим» (Помгол), в который вошли известные общественные деятели, большей частью бывшие кадеты — Прокопович, Кишкин, Кускова [19 Васильева, О. Ю. Русская православная церковь и Советская власть в 1917 — 1927 годах, с. 44].

Но 27 августа 1921 г. ВЦИК распустил Помгол. Вместо него была образована «Центральная комиссия помощи голодающим» при ВЦИКе. В декабре 1921 г. эта комиссия обратилась к патриарху с настоятельным призывом к пожертвованиям. 19 февраля 1922 г. патриарх Тихон издал воззвание, в котором призвал приходские советы жертвовать драгоценные церковные украшения, если только они не имеют богослужебного употребления. В печати, однако, начали появляться статьи с обвинением церковной власти в глухоте к народному бедствию [Цыпин, В. История Русской православной церкви: Синодальный и новейший периоды, с. 381]. Воспользовавшись этим, ВЦИК издает декрет «О порядке изъятия ценностей, находившихся в пользовании групп верующих» от 23 февраля 1922 г. в губерниях образовались специальные комиссии из представителей власти, экспертов-ювелиров, работников музеев, юристов. Во время изъятия ценностей, кроме членов комиссии, требовалось присутствие священнослужителей и представителей верующих [Чернышев, В. В. Документы Госархива Красноярского края о взаимоотношении власти и церкви в 1918 -1940 гг, с.36]. Официальная причина данного декрета: помощь голодающим Поволжья.

Когда декрет ВЦИК стал приводиться в исполнение, вокруг храмов собирались толпы народа; происходили столкновения, отряды милиции или красноармейцев открывали огонь по людям — проливалась кровь, были убитые и раненые [Цыпин, В. История Русской православной церкви: Синодальный и новейший периоды, с. 381]. О том, как же именно проходило изъятие ценностей, писал в своем дневнике настоятель Казанского собора, митрополит Григорий. «Совершилось! Иконостас и царские врата уже почти разобраны или, вернее, — разрушены. Ничто не помогло. Вчера вечером пришло человек 25; собор был опять закрыт, работали до 5:30 и разрушили много <�…> Вчера в третьем часу, снова явились, на этот раз со слесарями и занялись снятием риз с местных икон. Разрушение иконостаса продолжалось» [, Митрополит Григорий (Николай Чуков) Петроградский процесс. Дневник Наш современник с. 171].

Во многих городах состоялись судебные процессы с последующими массовыми расстрелами духовенства и других участников сопротивления изъятию ценностей. Наиболее показательные из них прошли в Петрограде (с привлечением свыше 80 обвиняемых и вынесение четырех смертных приговоров, в том числе митрополиту Вениамину [19 Васильева, О. Ю. Русская православная церковь и Советская власть в 1917 — 1927 годах, с. 44−45].

Из воспоминаний современника о Процессе Петроградского митрополита Вениамина, становится очередной раз понятно, что человека осудили на расстрел без вины. «Как митрополит относился к изъятию церковных ценностей? Для него и вопроса тут никакого не было — речь шла о спасении голодающих — значит нужно отдать все до последней ниточки. То, что среди этих ценностей были предметы священные, не смущало его. Он любил священные вещи, образа, был по-видимому, знатоком и ценителем живописи, но отдавал легко, как мать отдает обручальное кольцо для спасения ребенка — легко и радостно. Он полагал, что церковные ценности должны быть отданы не в порядке изъятия, а в порядке жертвы. «Это — Богово, и мы все отдадим сами. И в этом великое утешение для верующего» [Процесс митрополита Вениамина (воспоминание современника) [Текст] // Наука и религия, с. 8]. Читая эту характеристику, сложно представить, что этот святой человек был приговорен к расстрелу.

Патриарх Тихон также неоднократно вызывался на заседание Московского трибунала, но в качестве свидетеля. 9 мая 1922 г. патриарх, которого Ленин рекомендовал не трогать, но подвергнуть тщательной слежке, был заключен под домашний арест в московском Донском монастыре, летом 1923 г. переведен в тюрьму [Васильева, О. Ю. Русская православная церковь и Советская власть в 1917;1927 годах, с. 45]. Таким образом, церковь оказалась лишенной канонической главы. В это время обновленческие группировки, пытаются захватить высшую церковную власть и провести реформы, которые бы превратили церковь в религиозное общество. Через обновленцев советская власть стремилась, поставив под свой контроль Высшее церковное управление, вытеснив из него неугодных архиереев тихоновского толка.

Среди обновленцев образовалось три основных течения, которые вели между собой борьбу за лидерство. Это «Живая Церковь», возглавляемая протоиереем В. Д. Красницким, «Союз общин древне-апостольской Церкви» с лидером А. И. Введенским и «Союз церковного возрождения» с представлявшим его епископом Антонином (Грановским). Объединение этих течений для осуждения патриарха Тихона состоялось в мае 1923 г. на соборе, который обновленцы назвали Вторым Поместным собором. На нем раскольники провели основные идеи НКВД, лишили сана патриарха Тихона и ориентировали Церкви на лояльность к власти. С этого времени духовенство окончательно разделилось на «тихоновцев» и «обновленцев» [Шиленок, Д. Из истории православной церкви в Белоруссии (1922;1939)., с. 43].

Между тем большевики не видят иного пути борьбы с РПЦ, как физическое устранение неугодных священников, заключение их в лагеря, ссылка в административном порядке до трех лет с последующим запрещение проживать в крупных городах. Верным помощником Кремля в этом деле были обновленцы, их «Живая церковь». Один из их лидеров А. Введенский громогласно заявлял: «Советская власть — сейчас единственная власть в мире, которая в самом деле борется за социальную правду. Власть Советов мирскими способами выполняет экономическую правду Христову». Обновленцы, или «живцы», как их называли в народе, яростно набрасывались на тихоновцев с обвинением в алчности, закостенелости и в самом страшном тогда «грехе» — контрреволюционности [Янушевич, с. 102].

Церковь также обвинялась в том, что во время гражданской войны выступала за свержение Советской власти. Обвиняли церковь в нежелании отдавать ценности голодающим, в распускании слухов и пропаганде о том, что Советская власть собирает средства для ведения войны и содержание армии. «Компания по изъятию ценностей вскрыла контрреволюционную сущность всей церковной монархии во главе с Тихоном, что часть наиболее политически мыслящего духовенства в городах подняла знамя восстания против тихоновской контрреволюционной политики, прекрасно понимая, что при укреплении Советской власти, при все растущем доверии к ней народных масс и при безнадежности контрреволюции в России, необходимо круто повернуть все церковное наставление и примириться с правительством и с народом, за счет которого все это духовенство должно питаться. Раскол в церкви и бегство из тихоновского контрреволюционного лагеря массы церковников знаменует собой быстрое освобождение трудящихся из — под гнета невежества, которое до сих пор заставляло их прибегать в строительстве своей жизни к руководству воле богов и Святых, под видом коей им навязывалась всегда воля правящих классов» [Циркуляры укома РКП (б) об агитационно-пропагандистской работе в партячейках, л.151].

Что же касается самих обновленцев, то они не получили желаемой поддержки у народа. «Обновленцы, слишком активно начавшие свою реформаторскую деятельность, напугавшие рядовых прихожан православных храмов, не смогли нейтрализовать критические выпады староцерковников и доказать основной массе духовенства и верующих правильность своих действий по модернизации русского православия. Лишаясь поддержки все большего числа клириков и мирян, переходивших на сторону Тихона, они сдавали одну реформаторскую позицию за другой, пока обновленчество не выродилось окончательно и не сошло с исторической арены [Гордиенко, Н. С. Современное русское православие, с. 40]. Маловероятно, что их идее могли бы удержаться, тем более эти идеи не внушали доверия у народных масс.

В августе 1923 г. патриарх обратился с воззванием к Русской Церкви, в котором заявлял о решительном отмежевании от всякой контрреволюции: «Возврат к прежнему строю невозможен, Церковь не служанка тех ничтожных групп русских людей, где бы они ни жили — дома или за границей, которые вспомнили о ней только тогда, когда были обижены русской революцией, и которые хотели бы ею пользоваться для своих личных целей. Церковь признает советскую власть, ибо нет власти не от Бога» [Цыпин, с. 398]. Это воззвание вырывало из рук обновленцев главное их оружие — обвинение православного духовенства в нелояльности к советской власти.

В январе 1924 г. патриарх издал указ о молитвенном поминовении государственной власти за богослужением, а 21 марта 1924 г. Президиум ВЦИК принял постановление о прекращении дела патриарха Тихона. После возвращения патриарха к управлению церковные кораблем началось массовое возвращение в Церковь священников, примкнувших к раскольникам [Цыпин, c. 399]. Однако положение церкви не надолго изменилось, после смерти в 1925 году патриарха Тихона, в церковной жизни наблюдается постоянная смена местоблюстителей из-за того, что многие указанные в завещании Тихона преемники находились в ссылке. 29 июля 1927 г., митрополит Сергий подписал знаменитую «Декларацию», которая стала ценой легализации Православной Церкви в СССР. В «Декларации» указывалось, что, оставаясь православными, необходимо помнить долг быть гражданами СССР, радоваться успехам Родины и огорчаться ее неудачам. Но главное было не в словах. Именно тогда власти добились от Сергия и его Синода права контролировать кадры духовенства. Осуществление контроля над Церковью со стороны безбожной власти — принципиальная победа большевиков на «религиозном фронте», многое предопределившая на десятилетия вперед [РПЦ Беглов, с. 120].

Церковь находилась в удручающем материальном положении. Моральных дух подорван появлением обновленцев. Репрессированы многие священнослужители. Однако отношение самого населения к религии, особенно в сельской местности, не изменилось. Обновленцы, хоть и были поддержаны властью, не смогли завоевать симпатии народа, к тому же в среде обновленцев постоянно шла борьба за власть. Как уже писалось выше после смерти Тихона и внутри Православной церкви возникают разногласия. И пока церковь решает свои внутренние проблемы, советская власть начинает проводить активную идеологическую работу.

В отчете Мозырского окружного комитета КПБ за 1924 г. отмечалось: «Для проведения антирелигиозной пропаганды на местах создаются кружки для подготовки более или менее хороших пропагандистов-антирелигиозников, кроме того предполагается в каждый район для Нардома отпустить по волшебному фонарю, который также сумеет отвлечь крестьян от поповщины» [Отчет Мозырского Окружного комитета КПБ за август-декабрь 1924 г. ГАООГО. — Фонд 69. Оп.1. — Д.959. Л. 16. ]. В развитии атеистического движения большую роль сыграла еженедельная газета «Безбожник», которая издавалась в Москве с 1922 г. Она пользовалась популярностью, появляются кружки друзей газеты «Безбожник» на фабриках, заводах, воинских частях и т. п. Существовали группы атеистически настроенных людей. Однако все организации действовали разрозненно, необходимо было создание организации, которая бы контролировала проведение антирелигиозной пропаганды, и в 1925 гг. был создан Союз Безбожников, который возглавлялся известным большевиком Е. М. Ярославским. Проводилась работа по пропаганде атеизма, созданию антирелигиозных выставок и музеев, выпуск антирелигиозной периодики и литературы. За первый год существования кружки были созданы почти во всех округах. Ячейки главным образом больше создавались в городах, чем в деревне. Причина была в том, что не хватало антирелигиозных работников. Создаются курсы по подготовке пропагандистов. Ключевым на всех программах для курсов был классовый подход в антирелигиозной работе. «Эксплуататорский характер учения „О братстве во христе“, вера в бога, как орудие преступления классовой ненависти эксплуатируемых к своим эксплуататорам. Любовь к врагам. Эксплуататорский характер заповеди: любите друг друга» [11 Программа по антирелигиозной пропаганде городских кружков низшего типа ГАООГО. — Фонд 3. — Оп.1. — Д.100, л. 133].

Литература

атеистической направленности, которая использовалась для подготовки кадров, не отличалась большим разнообразием. В основном это были работы: В. И. Ленина, Н. Лукина, Е. М. Ярославского, А. В. Луначарского [Списки предлагаемой литературы для антирелигиозных работников ГАООГО. — Фонд 253. — Оп.3а.- Д. 21. — Л. 6]. Списки литературы высылали Окрсоветы, а также методические указания, конспекты, контрольные вопросы для семинария по подготовке пропагандистов антирелигиозников [Переписка по антирелигиозной пропаганде ГАООГО. — Фонд 1656. — Оп.1. Д. 1. — Л. 48]. Кроме изучения антирелигиозного материала, члены Союза Безбожников должны были внести вступительный взнос, для деревни он составлял 2 коп., членский взнос от 1 до 5 коп., взимались деньги поквартально. 50% ячейка оставляла для своих нужд, 50% высылала в райсовет «Безбожник». Антирелигиозные работники должны были распространять литературу, агитплакаты, листовки. Распространялось это все за деньги, весь чистый сбор поступал в пользу постройки самолета «Безбожник». Стоимость стенгазет (рабочие, крестьянские, школьные) была 5 коп., листовок — по 1 коп. [Переписка по антирелигиозной пропагандетГАООГО. — Фонд 1656. — Оп.1. Д. 1. — Л. 48., л. 13]. Союз Безбожников постоянно сталкивался с нехваткой средств. На II Всесоюзном съезде Безбожников СССР, поднимался этот вопрос в докладе Ревизионной Комиссии, в частности шла речь о том, что «Совет не имеет своего счетоводства, ибо ему считать нечего. У него средств нет. Он живет на средства Акционерного Издательского Общества «Безбожник» [Переписка и директивы ЦК КПБ об антирелигиозной кампании 1929 г., Мозырский ОК КПБ ГАООГО. — Фонд 69. — Оп.2. — Д.572. — Л. 126, 205 — 229., л. 126]. Далее шла речь о создании собственного счета в Госбанке и финансировании, т. к. той суммы, что выделял Наркомпрос 10 000 рублей, обществу было не достаточно.